Даже в пер­со­на­жах, не участ­ву­ю­щих в бит­вах и не испы­ты­ваю­щих непо­сред­ст­вен­ной страш­ной бли­зо­сти демо­нов смер­ти Харо­на или Ванф, худож­ник пока­зы­ва­ет силь­ную подав­лен­ность, буд­то заво­ро­жен­ность жесто­ки­ми кар­ти­на­ми. Так, полон напря­же­ния Вел Сатис, кото­ро­му при­над­ле­жа­ла гроб­ни­ца, он обла­чен в наряд­ный чер­ный плащ, укра­шен­ный фигу­ра­ми тан­цу­ю­щих жен­щин и орна­мен­та­ми, с вен­ком на голо­ве (ил. 133). Воз­мож­но, в этом обра­зе этрус­ский худож­ник создал как бы вто­рой пси­хо­ло­ги­че­ский план повест­во­ва­ния, выра­зив свое отно­ше­ние к кар­ти­нам муче­ния и гибе­ли. В лег­ком дви­же­нии, кото­рым Вел Сатис подал­ся впе­ред, захва­чен­ный ужас­ным зре­ли­щем, пере­да­но потря­се­ние и внут­рен­ний тре­пет. Губы раз­жа­ты, и мыш­цы кажут­ся рас­слаб­лен­ны­ми, как у чело­ве­ка, погру­жен­но­го в сосре­дото­чен­ное созер­ца­ние. Осо­бен­но выра­зи­тель­ны гла­за. Зрач­ки под­веде­ны под верх­ние веки, и смот­рит он чуть вверх, буд­то не видя реаль­ные обра­зы, но вспо­ми­ная нечто бес­ко­неч­но доро­гое ему и важ­ное.
Отте­няя состо­я­ние Вела Сати­са и пока­зы­вая у ног его слу­гу кар­ли­ка или ребен­ка с птич­кой в под­ня­той руке, мастер сно­ва сопо­став­ля­ет два пла­на суще­ст­во­ва­ния, — реаль­ный и незем­ной, наме­кая на [с.234] раз­лич­ные вос­при­я­тия дей­ст­ви­тель­но­сти, отли­чая глу­бо­кое про­виде­ние Вела Сати­са от ино­го, без­мя­теж­но­го отно­ше­ния к миру.