Крыш­ка одной из урн с шаро­вид­ным туло­вом пред­став­ля­ет собой голо­ву муж­чи­ны с одно­об­раз­ны­ми повто­ря­ю­щи­ми­ся лини­я­ми при­чес­ки. Тяже­лые фор­мы лица, мас­сив­ный под­бо­ро­док, круп­ное оваль­ное ухо трак­то­ва­ны без малей­шей попыт­ки дета­ли­за­ции; под­черк­ну­тая объ­ем­ность форм при­да­ет обли­ку осо­бен­ную выра­зи­тель­ность (ил. 76). В чер­тах высту­па­ет погру­жен­ность в мир воз­вы­шен­ных чувств, отре­шен­ность от зем­ных забот. В этом обра­зе мало общих черт с восточ­но-гре­че­ски­ми памят­ни­ка­ми. В рез­ких лини­ях при­чес­ки, в тяже­лых объ­е­мах лица боль­ше север­ных зааль­пий­ских холод­но­сти и реши­тель­но­сти, чуж­дых искус­ству Сре­ди­зем­но­мо­рья.