Фраг­мен­тов хра­мо­во­го деко­ра IV века до н. э., одно­го из самых тяже­лых для этрус­ков сто­ле­тий, сохра­ни­лось немно­го. Гли­ня­ный анте­фикс из музея Сие­ны сде­лан в виде голо­вы жен­щи­ны в широ­кой диа­де­ме, из-под кото­рой выби­ва­ют­ся пряди; в ушах ее круп­ные оваль­ные серь­ги, золотые ана­ло­гии кото­рых широ­ко извест­ны в этрус­ской торев­ти­ке (13, ил. 72а). [с.246] Обра­щен­ное к небу лицо испол­не­но тор­же­ст­вен­но­го покоя и вели­чия. Более эмо­цио­на­лен образ боро­да­то­го и лысо­го ста­ри­ка с полу­рас­кры­тым ртом, глу­бо­ки­ми склад­ка­ми на щеках и при­сталь­ным взвол­но­ван­ным взглядом (ил. 142). Напря­же­ние и тре­во­га с боль­шей экс­прес­сив­но­стью, чем в бур­ных баталь­ных сце­нах V века до н. э., запе­чат­ле­лись в этом про­из­веде­нии. Уси­ле­ние чув­ст­вен­но­го нача­ла в этрус­ской пла­сти­ке свя­за­но с худо­же­ст­вен­ны­ми про­цес­са­ми, извест­ны­ми по гре­че­ско­му искус­ству и осо­бен­но ярко выра­зив­ши­ми­ся в твор­че­стве Ско­па­са и масте­ров его кру­га.