АЛКЕЙ; Al­kaios, из Мити­ле­ны на о. Лес­бо­се, VII—VI вв. до н. э., гре­че­ский лири­че­ский поэт. Совре­мен­ник Сап­фо, наи­бо­лее выдаю­щий­ся рядом с ней эолий­ский поэт (то есть писав­ший на эолий­ском диа­лек­те) с ост­ро­ва Лес­бос. Про­ис­хо­дил из ари­сто­кра­ти­че­ско­го рода. Жил во вре­ме­на поли­ти­че­ской и обще­ст­вен­ной борь­бы, кото­рую ари­сто­кра­тия ост­ро­ва вела за сохра­не­ние сво­их наслед­ст­вен­ных при­ви­ле­гий. Алкей и два его бра­та при­ни­ма­ли дея­тель­ное уча­стие в этой борь­бе. Пред­по­ло­жи­тель­но Алкей был еще слиш­ком молод, чтобы участ­во­вать в свер­же­нии тира­на Мелан­х­ра. После его смер­ти власть в Мити­лене захва­тил Мир­сил. После неудач­но­го поку­ше­ния на это­го оче­ред­но­го тира­на Алкей вме­сте с дру­ги­ми заго­вор­щи­ка­ми вынуж­ден был искать убе­жи­ща во вла­де­ни­ях Пир­ра, лежав­ших на дру­гом кон­це Лес­боса. К заго­во­ру при­над­ле­жал так­же Пит­так (см. Семь муд­ре­цов), кото­рый, одна­ко, впо­след­ст­вии управ­лял Мити­ле­ной сов­мест­но с Мир­си­лом, а когда тот погиб (три­ум­фаль­ная песнь Алкея, кото­рой под­ра­жа­ет Гора­ций в оде на смерть Клео­пат­ры), Пит­так был избран наро­дом в каче­стве «посред­ни­ка» (то есть реген­та с осо­бы­ми пол­но­мо­чи­я­ми, зада­чей кото­ро­го было смяг­че­ние напря­же­ния и уре­гу­ли­ро­ва­ние внут­рен­них кон­флик­тов) и пра­вил в 590—580 гг. Алкей счи­тал его измен­ни­ком и назы­вал в сво­их пес­нях тира­ном. Алкей был изгнан по мень­шей мере еще один раз. В это вре­мя он посе­тил Еги­пет, Фра­кию, Бео­тию. Через неко­то­рое вре­мя он вер­нул­ся на роди­ну, где — соглас­но древ­ней леген­де — при­ми­рил­ся с Пит­та­ком. Алкей писал гим­ны, ста­сии (воен­ные пес­ни), застоль­ные и любов­ные пес­ни. Из его бога­то­го наследия, кото­рое уче­ные алек­сан­дрий­цы собра­ли и изда­ли в 10 кни­гах, сохра­ни­лись лишь фраг­мен­ты. С нача­ла XX в. их ста­но­вит­ся все боль­ше, бла­го­да­ря откры­ти­ям новых папи­ру­сов. Зна­чи­тель­ную часть про­из­веде­ний Алкея состав­ля­ли гим­ны в честь богов: Афи­ны, Апол­ло­на, Гер­ме­са, Аре­са, Эро­са и др., а так­же в честь полу­бо­гов и геро­ев: Дио­с­ку­ров, Ахил­ла, Аяк­са. Про­за­и­че­ское изло­же­ние Гиме­ри­ем гим­на Апол­ло­ну поз­во­ля­ет нам пред­по­ло­жить, что поэт менее стре­мил­ся к выра­же­нию рели­ги­оз­ных чувств, чем к кра­соч­но­сти мифо­ло­ги­че­ско­го повест­во­ва­ния, а куль­ми­на­ци­ей про­из­веде­ния было явле­ние бога на празд­не­стве лет­не­го солн­це­сто­я­ния в Дель­фах, когда сама при­ро­да при­вет­ст­во­ва­ла его появ­ле­ние. Дру­гой гимн сло­жен одно­вре­мен­но в честь трех богов: Геры, Зев­са и Дио­ни­са. Эти пес­ни содер­жа­ли крат­кое пере­чис­ле­ние атри­бу­тов богов, их слав­ных дея­ний и собы­тий их жиз­ни, а так­же прось­бы о бла­го­склон­но­сти, чаще же все­го — о помо­щи в борь­бе с вра­гом или о воз­вра­ще­нии на роди­ну. Еще тес­нее свя­за­ны с поли­ти­че­ской дея­тель­но­стью Алкея ста­сии, состав­ля­ю­щие основ­ную часть наследия поэта. Это были пес­ни, пред­на­зна­чен­ные для испол­не­ния в кру­гу това­ри­щей по борь­бе, чаще все­го во вре­мя пира, в пря­мой и непо­сред­ст­вен­ной фор­ме выра­жаю­щие чув­ства и взгляды обще­ст­вен­ной груп­пы, вовле­чен­ной в бес­ко­неч­ную и бес­по­щад­ную борь­бу за власть. В них Алкей насме­хал­ся над тира­на­ми, осо­бен­но над «измен­ни­ком» Пит­та­ком, выра­жал боль и отча­я­ние, вызван­ные тем, что власть захва­ти­ли само­зван­цы, при­зы­вал бороть­ся с ними. В одной из песен пред­став­ля­ет неве­ро­ят­но живую и пла­стич­ную зари­сов­ку сво­его дома, внут­рен­ность кото­ро­го напо­ми­на­ет арсе­нал, так мно­го там бле­стя­ще­го ору­жия в бое­вых доспе­хов. Это опи­са­ние Алкея закан­чи­ва­ет при­зы­вом к воору­жен­но­му вос­ста­нию. Наи­бо­лее зна­ме­ни­та пес­ня, от кото­рой сохра­ни­лось толь­ко нача­ло, где опи­сы­ва­ет­ся корабль, носи­мый бурей по морю, зали­вае­мый вол­на­ми и близ­кий к кру­ше­нию. Этот образ, позд­нее истол­ко­ван­ный как алле­го­рия государ­ства, разди­рае­мо­го внут­рен­ни­ми кон­флик­та­ми, имел для Алкея несколь­ко иное зна­че­ние. Он имел в виду не столь­ко государ­ство в позд­ней­шем смыс­ле это­го сло­ва, сколь­ко судь­бы сво­ей обще­ст­вен­ной груп­пы и опас­но­сти, гро­зя­щие ей в борь­бе за власть. Алле­го­рии мы нахо­дим так­же и в дру­гих его фраг­мен­тах. Вслед за Архи­ло­хом Алкей тоже рас­ска­зы­ва­ет в одной из песен, как, убе­гая с поля боя, он поте­рял щит, чтобы спа­сти жизнь. Дру­гую пес­ню он напи­сал по слу­чаю воз­вра­ще­ния бра­та из вави­лон­ско­го изгна­ния; в ней Алкей про­слав­лял воен­ные подви­ги, осо­бен­но победу над вои­ном-испо­ли­ном. Близ­ко к воен­ным пес­ням сто­ят застоль­ные. Для это­го жан­ра харак­тер­но сохра­нив­ше­е­ся нача­ло пес­ни, где пово­дом к пируш­ке явля­ет­ся радость при вести об убий­стве тира­на. Застоль­ные про­из­веде­ния Алкея отли­ча­ют те же несдер­жан­ные инто­на­ции. Он не при­зна­ет нето­роп­ли­во­го, уме­рен­но­го пития вина, ему близ­ка толь­ко буй­ная пируш­ка. Любой повод хорош, чтобы начать пить: зим­нее нена­стье, лет­ний зной, опи­са­ние кото­ро­го он взял у Геси­о­да, при­бли­жаю­щий­ся конец дня, важ­ное собы­тие, радость и печаль, от кото­рой вино — луч­шее лекар­ство. Менее все­го сохра­ни­лось фраг­мен­тов из эро­ти­че­ских про­из­веде­ний; эта часть наследия Алкея луч­ше извест­на по про­из­веде­ни­ям Фео­кри­та. Сре­ди немно­го­чис­лен­ных фраг­мен­тов обра­ща­ет на себя вни­ма­ние отры­вок сере­на­ды у две­рей воз­люб­лен­ной, а так­же жало­ба девуш­ки, пора­жен­ной любо­вью. Воз­мож­но, к любов­ной песне при­над­ле­жа­ло повест­во­ва­ние о вла­сти люб­ви над Еле­ной, кото­рой это чув­ство веле­ло бро­сить мужа, бежать с Пари­сом и стать при­чи­ной кро­ва­вой вой­ны. Алкей писал на эолий­ском диа­лек­те. Язык его был про­стым, с малым коли­че­ст­вом укра­ше­ний, но зато мет­ким и соч­ным. Он исполь­зо­вал афо­риз­мы и народ­ные пого­вор­ки: «По ког­тям узна­ют льва», «Исти­на в вине»; народ­ное про­ис­хож­де­ние име­ют так­же употреб­ля­е­мые им сти­хотвор­ные раз­ме­ры, сре­ди кото­рых алке­е­ва стро­фа, назван­ная так, посколь­ку поэт часто ее при­ме­нял. Алкей поль­зо­вал­ся боль­шим ува­же­ни­ем в древ­но­сти, и вокруг его лич­но­сти быст­ро пло­ди­лись леген­ды. Наи­бо­лее извест­ная из них повест­ву­ет о люб­ви Алкея к Сап­фо, кото­рой он тоже посвя­щал сти­хи. Им инте­ре­со­ва­лись атти­че­ские тра­ги­ки и комедио­гра­фы V в. до н. э., а так­же авто­ры схо­лий. В алек­сан­дрий­скую эпо­ху Алкей был вклю­чен в чис­ло 9 лири­ков. Его пес­ни были собра­ны, обра­бота­ны и изда­ны. Его бра­ли за обра­зец выдаю­щи­е­ся поэты это­го пери­о­да: Аскле­пи­ад и Фео­крит. В Риме им вос­хи­щал­ся Цице­рон, а Гора­ций пере­нял и алке­е­ву стро­фу, и мно­гие моти­вы и замыс­лы Алкея. В I в. н. э. Дио­ни­сий из Гали­кар­насса сла­вил Алкея за воз­вы­шен­ность, крат­кость, кра­соту и поэ­ти­че­скую силу. Одна­ко наи­выс­ше­го раз­ви­тия достиг­ла алле­го­рия кораб­ля-государ­ства, кото­рая через Фео­гнида, Гора­ция и мно­гих дру­гих поэтов ста­ла все­об­щим досто­я­ни­ем. Из-за исполь­зо­ва­ния эолий­ско­го диа­лек­та про­из­веде­ния Алкея не вошли в круг школь­но­го чте­ния и поэто­му быст­ро погиб­ли. Папи­рус­ные наход­ки, одна­ко, свиде­тель­ст­ву­ют о том, что Алкея дол­го еще чита­ли на окра­и­нах гре­че­ско­го мира.