Гражданская община древнего мира.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ.

Перевороты.

с.254

Нель­зя было вооб­ра­зить себе ниче­го более проч­но постро­ен­но­го, чем семья древ­них веков, кото­рая содер­жа­ла в себе сво­их богов, свой культ, сво­его жре­ца, свое управ­ле­ние. Нель­зя пред­ста­вить себе ниче­го более силь­но­го, чем граж­дан­ская общи­на, кото­рая тоже заклю­ча­ла в себе свою рели­гию, сво­их богов-покро­ви­те­лей, свое неза­ви­си­мое свя­щен­ство, жре­че­ство, кото­рая повеле­ва­ла как душой, так и телом чело­ве­ка, кото­рая была бес­ко­неч­но могу­ще­ст­вен­нее совре­мен­но­го государ­ства и соеди­ня­ла в себе двой­ную власть, разде­ля­е­мую теперь, как мы видим, меж­ду государ­ст­вом и цер­ко­вью. Нико­гда не созда­ва­лось обще­ства более устой­чи­во­го, чем эта граж­дан­ская общи­на. Но и оно пере­жи­ло, подоб­но все­му чело­ве­че­ско­му, ряд пере­во­ротов.

Мы не можем опре­де­лить, в какую имен­но эпо­ху нача­лись эти пере­во­роты. В самом деле, совер­шен­но понят­но, что вре­мя это не мог­ло быть оди­на­ко­вым для раз­лич­ных граж­дан­ских общин Гре­ции и Ита­лии. Досто­вер­но одно, что, начи­ная с седь­мо­го века до нашей эры, эта обще­ст­вен­ная орга­ни­за­ция нача­ла почти повсюду под­вер­гать­ся напад­кам и кри­ти­ке. Начи­ная с это­го вре­ме­ни, она дер­жит­ся толь­ко с трудом и при помо­щи более или менее удач­но­го соче­та­ния его преж­ней стой­ко­сти с уступ­ка­ми ново­му.

Таким обра­зом, эта орга­ни­за­ция сохра­ня­лась в тече­ние несколь­ких веков, пока, нако­нец, не исчез­ла.

При­чи­ны, при­вед­шие ее к гибе­ли, мож­но све­сти к двум основ­ным, Одна из них — это та пере­ме­на, кото­рая про­изо­шла с тече­ни­ем вре­ме­ни в поня­ти­ях людей вслед­ст­вие с.255 есте­ствен­но­го раз­ви­тия чело­ве­че­ско­го ума; пере­ме­на эта, уни­что­жив и изгла­див древ­ние веро­ва­ния, одно­вре­мен­но с этим раз­ру­ши­ла и соци­аль­ное зда­ние, кото­рое было созда­но эти­ми веро­ва­ни­я­ми и един­ст­вен­но ими под­дер­жи­ва­лось. Вто­рая при­чи­на — это суще­ст­во­ва­ние цело­го клас­са людей, нахо­див­ше­го­ся вне орга­ни­за­ции граж­дан­ской общи­ны; класс этот стра­дал от подоб­но­го поряд­ка вещей, в его инте­ре­сах было раз­ру­шить эту орга­ни­за­цию, и он всту­пил с нею в бес­пре­рыв­ную борь­бу.

И как толь­ко осла­бе­ли веро­ва­ния, на кото­рых был осно­ван этот соци­аль­ный строй, и одно­вре­мен­но с этим инте­ре­сы боль­шин­ства ока­за­лись в про­ти­во­ре­чии с ним, строй этот неми­ну­е­мо дол­жен был пасть. Ни одна граж­дан­ская общи­на, ни одно государ­ство не избе­жа­ло это­го зако­на пре­об­ра­зо­ва­ния, ни Спар­та, ни Афи­ны; ему под­верг­ся Рим так же, как и Гре­ция.

Подоб­но тому, как мы виде­ли, что наро­ды Гре­ции и Ита­лии име­ли в нача­ле одни и те же веро­ва­ния и у них раз­ви­вал­ся тот же ряд учреж­де­ний, мы увидим теперь, что все эти государ­ства про­шли через тот же ряд оди­на­ко­вых пере­во­ротов.

Нуж­но изу­чить, как и поче­му уда­ли­лись люди от этой орга­ни­за­ции, и уда­ли­лись не затем, чтобы в кон­це кон­цов погиб­нуть, а наобо­рот, чтобы при­бли­зить­ся к луч­шей и более совер­шен­ной фор­ме обще­ст­вен­ной орга­ни­за­ции: под видом бес­по­ряд­ка, нестро­е­ния, ино­гда даже упад­ка, каж­дая из создан­ных людь­ми пере­мен при­бли­жа­ла их к цели, кото­рой они еще сами не зна­ли.

с.256

До сих пор мы не гово­ри­ли совсем о низ­ших клас­сах, и нам не при­хо­ди­лось о них гово­рить. Вопрос заклю­чал­ся в том, чтобы дать опи­са­ние пер­во­быт­ной орга­ни­за­ции граж­дан­ской общи­ны; низ­шие же клас­сы не зна­ли абсо­лют­но ниче­го в этой орга­ни­за­ции. Граж­дан­ская общи­на сло­жи­лась так, как если бы их совер­шен­но не суще­ст­во­ва­ло; поэто­му мы мог­ли отло­жить изу­че­ние их до того вре­ме­ни, когда мы подой­дем к эпо­хе государ­ст­вен­ных пере­во­ротов.

Древ­няя граж­дан­ская общи­на, как и вся­кое чело­ве­че­ское обще­ство, пред­став­ля­ла в сво­ей среде раз­лич­ные обще­ст­вен­ные слои, отли­чия и нера­вен­ства, В Афи­нах извест­но пер­во­на­чаль­ное раз­ли­чие меж­ду эвпат­рида­ми и тета­ми, в Спар­те мы видим класс рав­ных и класс низ­ших, в Эвбее — класс всад­ни­ков и про­стой народ. Исто­рия Рима пол­на борь­бой меж­ду пат­ри­ци­я­ми и пле­бе­я­ми; эту же борь­бу встре­ча­ем мы во всех граж­дан­ских общи­нах — сабин­ских, латин­ских и этрус­ских. Мож­но даже заме­тить, что чем даль­ше будем мы вос­хо­дить к древ­ней исто­рии Гре­ции и Рима, тем раз­ли­чия будут являть­ся более глу­бо­ки­ми, и обще­ст­вен­ные клас­сы рез­че опре­де­лен­ны­ми — вер­ное дока­за­тель­ство того, что обще­ст­вен­ное нера­вен­ство про­изо­шло не посте­пен­но, в тече­ние дол­го­го вре­ме­ни, но что оно суще­ст­во­ва­ло уже в нача­ле, что оно совре­мен­но само­му воз­ник­но­ве­нию граж­дан­ской общи­ны.

Важ­но най­ти, на каких прин­ци­пах осно­вы­ва­лось это раз­ли­чие клас­сов. Мы мог­ли бы, таким обра­зом, лег­че понять, в силу каких идей и каких потреб­но­стей начи­на­ет­ся борь­ба, чего тре­бу­ют себе низ­шие клас­сы, и во имя каких прин­ци­пов гос­под­ст­ву­ю­щие клас­сы защи­ща­ют свое вла­ды­че­ство.

Выше мы виде­ли, что граж­дан­ская общи­на воз­ник­ла из феде­ра­ции семей и триб. Но рань­ше еще чем обра­зо­ва­лась с.257 граж­дан­ская общи­на, семья уже содер­жа­ла в сво­их нед­рах эти клас­со­вые раз­ли­чия. Дей­ст­ви­тель­но, мы видим, что семья не рас­па­да­ет­ся на сво­их отдель­ных чле­нов; она была неде­ли­ма, как неде­ли­ма пер­во­быт­ная рели­гия оча­га. Стар­ший сын имел один пра­во насле­до­вать отцу; он полу­чал в свои руки свя­щен­но­слу­же­ние, соб­ст­вен­ность, власть, и бра­тья его ста­но­ви­лись по отно­ше­нию к нему в такое же поло­же­ние, в каком были рань­ше по отно­ше­нию к отцу. Так шло из поко­ле­ния в поко­ле­ние, от стар­ше­го к стар­ше­му пере­да­ва­лась власть, и в семье был все­гда толь­ко один гла­ва; он рас­по­ря­жал­ся жерт­во­при­но­ше­ни­я­ми, про­из­но­сил молит­вы, судил, управ­лял. Ему одно­му при­над­ле­жал в нача­ле титул отца — pa­ter, пото­му что это сло­во обо­зна­ча­ло власть, а не отцов­ство в тес­ном смыс­ле, и мог­ло при­ла­гать­ся толь­ко к гла­ве семьи, рода. Его сыно­вья, бра­тья, слу­ги — все назы­ва­ли его так.

Вот пер­вый прин­цип нера­вен­ства во внут­рен­нем строе самой семьи. Стар­ший сын поль­зо­вал­ся пре­иму­ще­ст­вом в отно­ше­нии куль­та, насле­до­ва­ния, рас­по­ря­же­ния всем. После сме­ны несколь­ких поко­ле­ний в каж­дой боль­шой семье обра­зо­ва­лись совер­шен­но есте­ствен­но млад­шие вет­ви, кото­рые в силу рели­ги­оз­ных пра­вил и при­выч­ки состо­я­ли в под­чи­нен­ном поло­же­нии по отно­ше­нию к стар­шим лини­ям. Млад­шие линии жили под покро­ви­тель­ст­вом стар­шей и пови­но­ва­лись ее вла­сти.

Кро­ме того семья име­ет слуг, кото­рые не рас­ста­ют­ся с ней, кото­рые при­креп­ле­ны к ней наслед­ст­вен­но и по отно­ше­нию к кото­рым pa­ter или патрон поль­зу­ет­ся тро­я­кой вла­стью, как гос­по­дин, как пра­ви­тель и как жрец. Слу­ги эти в раз­лич­ных мест­но­стях назы­ва­лись раз­лич­но, но наи­бо­лее извест­ные назва­ния это — кли­ен­ты и теты.

Вот еще один низ­ший класс. Кли­ент сто­ит ниже не толь­ко вер­хов­но­го гла­вы семьи, но и млад­ших линий. Меж­ду ними и кли­ен­том та раз­ни­ца, что член млад­шей линии в вос­хо­дя­щем ряду сво­их пред­ков все­гда нахо­дит одно­го, кото­рый назы­вал­ся pa­ter, т. е. был гла­вою семьи, одним с.258 из тех боже­ст­вен­ных пред­ков, кото­рых семья при­зы­ва­ет в сво­их молит­вах; а так как он про­ис­хо­дит от pa­ter, то он назы­ва­ет­ся pat­ri­cius. Но сын кли­ен­та, наобо­рот, как бы дале­ко ни вос­хо­дил в сво­ей родо­слов­ной, может встре­тить толь­ко кли­ен­та или раба. Сре­ди его пред­ков нет нося­ще­го титул pa­ter. Отсюда про­ис­хо­дит для него то состо­я­ние под­чи­нен­но­сти, из кото­ро­го ничто не может его выве­сти.

Раз­ли­чие меж­ду эти­ми дву­мя клас­са­ми обще­ства весь­ма ясно в том, что каса­ет­ся мате­ри­аль­ных инте­ре­сов. Соб­ст­вен­ность семьи при­над­ле­жа­ла все­гда цели­ком ее гла­ве, кото­рый мог поль­зо­вать­ся этой соб­ст­вен­но­стью сов­мест­но с млад­ши­ми лини­я­ми и даже кли­ен­та­ми. Но в то вре­мя, когда млад­шая линия име­ет по край­ней мере пред­по­ла­гае­мое пра­во на соб­ст­вен­ность, в том слу­чае, если стар­шая линия пре­кра­тит­ся, кли­ент нико­гда не может сде­лать­ся соб­ст­вен­ни­ком. Зем­ля, кото­рую он обра­ба­ты­ва­ет, нахо­дит­ся у него лишь в вре­мен­ном поль­зо­ва­нии, после его смер­ти она воз­вра­ща­ет­ся сно­ва к патро­ну. В рим­ском пра­ве позд­ней­ших веков сохра­ни­лись следы это­го древ­ней­ше­го зако­но­да­тель­ства в так назы­вае­мом jus appli­ca­tio­nis. Даже день­ги кли­ен­та не при­над­ле­жат ему; насто­я­щим их соб­ст­вен­ни­ком явля­ет­ся патрон и он име­ет пра­во взять их на соб­ст­вен­ные надоб­но­сти. В силу это­го древ­не­го зако­на, рим­ское пра­во гла­сит, что кли­ент обя­зан дать при­да­ное доче­ри патро­на, он дол­жен пла­тить за сво­его патро­на штраф, нести за него выкуп и участ­во­вать в рас­хо­дах, необ­хо­ди­мых при испол­не­нии обще­ст­вен­ных долж­но­стей.

В рели­гии раз­ли­чия явля­ют­ся еще более рез­ки­ми; толь­ко лишь пото­мок того, кто был pa­ter, может испол­нять рели­ги­оз­ные цере­мо­нии семей­но­го куль­та. Кли­ент при­сут­ст­ву­ет при этом, за него при­но­сит­ся жерт­ва, но сам он не совер­ша­ет жерт­во­при­но­ше­ния; меж­ду ним и домаш­ним боже­ст­вом есть все­гда посред­ник; кли­ент не может даже заме­стить отсут­ст­ву­ю­щее потом­ство. Если семья угаснет, то кли­ен­ты не явля­ют­ся про­дол­жа­те­ля­ми куль­та, они рас­хо­дят­ся с.259 тогда в раз­ные сто­ро­ны. Рели­гия не есть для них отцов­ское наследие; она не при­над­ле­жит им по кро­ви, она не доста­лась им от соб­ст­вен­ных пред­ков. Эта рели­гия заим­ст­во­ва­на ими, они могут ею поль­зо­вать­ся, но не вла­деть как соб­ст­вен­но­стью.

Вспом­ним, что по мне­нию древ­них пра­во иметь бога и молить­ся ему было наслед­ст­вен­ным. Свя­щен­ные пре­да­ния, обряды, свя­щен­ные сло­ва, могу­ще­ст­вен­ные фор­му­лы закли­на­ний, кото­рые скло­ня­ли богов к дей­ст­вию, — все это пере­да­ва­лось толь­ко с кро­вью; и пото­му было совер­шен­но есте­ствен­ным, что в каж­дой древ­ней семье толь­ко ее сво­бод­ная и сво­бод­но­рож­ден­ная часть, дей­ст­ви­тель­но про­ис­хо­дя­щая от пер­во­го родо­на­чаль­ни­ка, одна обла­да­ла пра­вом слу­же­ния богам. Пат­ри­ции и эвпат­риды име­ли пре­иму­ще­ство быть жре­ца­ми и иметь соб­ст­вен­ную, им лич­но при­над­ле­жа­щую рели­гию.

Таким обра­зом, клас­со­вые раз­ли­чия суще­ст­во­ва­ли рань­ше еще выхо­да обще­ства из семей­но­го строя; древ­няя домаш­няя рели­гия уста­но­ви­ла эти раз­ли­чия. Когда поз­же обра­зо­ва­лась граж­дан­ская общи­на, то ничто не изме­ни­лось во внут­рен­нем строе семьи. Мы ука­зы­ва­ли уже, что граж­дан­ская общи­на не явля­лась в нача­ле ассо­ци­а­ци­ей отдель­ных лич­но­стей, что это был союз триб, курий и семей, и что в этом сою­зе каж­дая из состав­ных его частей про­дол­жа­ла оста­вать­ся тем же, чем была и рань­ше. Гла­вы этих малень­ких групп соеди­ня­лись вме­сте, но каж­дый из них оста­вал­ся пол­но­власт­ным гос­по­ди­ном в том малень­ком обще­стве, гла­вою кото­ро­го он уже был. Вот поче­му рим­ское пра­во остав­ля­ло дол­го за гла­вою семьи, pa­ter, абсо­лют­ную власть над чле­на­ми семьи и неогра­ни­чен­ное вла­ды­че­ство вме­сте с пра­вом суда над кли­ен­та­ми. Клас­со­вые раз­ли­чия, родив­шись в семье, про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать и в граж­дан­ской общине.

Граж­дан­ская общи­на в пер­вое вре­мя сво­его суще­ст­во­ва­ния была сою­зом глав отдель­ных семей. Есть свиде­тель­ства о тех вре­ме­нах, когда толь­ко они одни име­ли пра­во быть граж­да­на­ми. Следы это­го пра­ви­ла мож­но видеть в древ­нем афин­ском законе, гла­сив­шем, что для того, чтобы с.260 счи­тать­ся граж­да­ни­ном, нуж­но обла­дать домаш­ним боже­ст­вом. Ари­сто­тель заме­ча­ет, «что в древ­ние вре­ме­на в неко­то­рых горо­дах счи­та­лось пра­ви­лом, что сын не был граж­да­ни­ном при жиз­ни сво­его отца, по смер­ти же отца толь­ко стар­ший сын поль­зо­вал­ся поли­ти­че­ски­ми пра­ва­ми». Зна­чит закон не счи­тал чле­на­ми граж­дан­ской общи­ны ни млад­шие отрас­ли, ни с тем боль­шим осно­ва­ни­ем, кли­ен­тов. И Ари­сто­тель, дей­ст­ви­тель­но, добав­ля­ет, что чис­ло насто­я­щих граж­дан было в то вре­мя очень немно­го­чис­лен­но.

Народ­ное собра­ние, обсуж­дав­шее обще­ст­вен­ные дела граж­дан­ской общи­ны, состо­я­ло в те древ­ние вре­ме­на толь­ко из глав отдель­ных семей, pat­res. Поз­во­ли­тель­но не пове­рить сло­вам Цице­ро­на, кото­рый гово­рит, что Ромул назы­вал сена­то­ров отца­ми, чтобы обо­зна­чить тем оте­че­скую любовь, кото­рую они пита­ли к наро­ду. Чле­ны это­го древ­не­го сена­та совер­шен­но есте­ствен­но носи­ли титул pa­ter, так как они были гла­вы родов. Одно­вре­мен­но с тем как, собрав­шись вме­сте, эти люди пред­став­ля­ли собою граж­дан­скую общи­ну, каж­дый из них в отдель­но­сти оста­вал­ся абсо­лют­ным вла­ды­кою сво­его рода, кото­рый был как бы его неболь­шим цар­ст­вом.

Мы виде­ли с само­го нача­ла Рима так­же и дру­гое народ­ное собра­ние, более мно­го­чис­лен­ное, собра­ние курий, но оно очень мало отли­ча­лось от собра­ния отцов, pat­res. И в этом собра­нии так­же глав­ный эле­мент пред­став­ля­ли отцы, толь­ко здесь каж­дый отец, pa­ter, являл­ся окру­жен­ный сво­ей семьей; его сопро­вож­да­ли род­ст­вен­ни­ки, даже кли­ен­ты, и подоб­ная сви­та ука­зы­ва­ла на его могу­ще­ство. Но каж­дая семья вла­де­ла на этих коми­ци­ях толь­ко одним голо­сом. Мож­но пред­по­ло­жить, что гла­ва семьи спра­ши­вал мне­ния сво­их род­ст­вен­ни­ков, быть может даже кли­ен­тов, но совер­шен­но ясно, что пода­вал голос имен­но он; к тому же кли­ен­ту было запре­ще­но зако­ном дер­жать­ся ино­го мне­ния, чем его патрон. Если кли­ен­ты были при­со­еди­не­ны к граж­дан­ской общине, то лишь через посред­ство сво­их пат­ри­ци­ан­ских глав. Они при­ни­ма­ли уча­стие в обще­ст­вен­ном куль­те, с.261 явля­лись перед судом, вхо­ди­ли в народ­ные собра­ния, но все­гда лишь сопро­вож­дая сво­их патро­нов.

Не сле­ду­ет пред­став­лять себе граж­дан­скую общи­ну древ­них веков, как собра­ние людей, живу­щих впе­ре­меж­ку в пре­де­лах одних и тех же город­ских стен. Город в пер­вые вре­ме­на совер­шен­но не был местом для житель­ства: он был свя­ти­ли­щем, где пре­бы­ва­ли боги общи­ны, он был кре­по­стью, кото­рая их защи­ща­ла и кото­рая освя­ща­лась сама их при­сут­ст­ви­ем; он был цен­тром сою­за, место­пре­бы­ва­ни­ем царя и жре­цов, местом, где отправ­ля­лось пра­во­судие, но люди там не жили. Люди еще в тече­ние мно­гих поко­ле­ний про­дол­жа­ли жить вне горо­да, отдель­ны­ми обособ­лен­ны­ми семья­ми рас­се­лив­шись по всей стране. Каж­дая из этих семей зани­ма­ла отдель­ную область, где нахо­ди­лось ее домаш­нее свя­ти­ли­ще, и где она состав­ля­ла нераздель­ную груп­пу под вла­стью отца, pa­ter. Затем в извест­ные дни, если того тре­бо­вал инте­рес всей граж­дан­ской общи­ны и обя­зан­но­сти обще­ст­вен­но­го куль­та, гла­вы семейств схо­ди­лись в город и соби­ра­лись вокруг царя, ино­гда для того, чтобы обсудить какие-нибудь вопро­сы, ино­гда, чтобы при­сут­ст­во­вать при жерт­во­при­но­ше­нии. Если дело шло о войне, то каж­дый гла­ва являл­ся в сопро­вож­де­нии сво­ей семьи и сво­их слуг (sua ma­nus); они груп­пи­ро­ва­лись по фра­три­ям или кури­ям и состав­ля­ли вой­ско граж­дан­ской общи­ны под началь­ст­вом царя.