(Ежегодник Российского Института Истории Искусств, т. I, вып. I).
Государственное издательство, Петербург, 1921 (88 с.).
Постраничная нумерация примечаний в электронной публикации заменена на сквозную по главам.
Иллюстрации в электронной публикации не всегда соответствуют книжным страницам: для удобства использования они размещены рядом с текстом, в котором упоминаются.
I.
Бронзовая голова в собрании
 |
 |
 |
Таблица I. Мужской портрет (бронза). Петербург, собр. О. Э. Браза |
Таблица II. Мужской портрет (бронза). Петербург, собр. О. Э. Браза |
|
Осенью 1918 г. на петербургском художественном рынке появилась бронзовая голова, высокие художественные качества которой обратили на нее внимание
Сохранность ее хорошая; реставрирована лишь бо́льшая часть края груди с левым плечом, и имеются две вставки: одна на затылке непосредственно под макушкой, другая над правым ухом. Во многих местах, так, например, на верхней части головы и у левого уха, бронза проедена кислотами, более значительные трещины наблюдаются на левой стороне шеи и на античной части края бюста, который вообще сильно пострадал и отчасти склеен из кусков. Голова составлена из двух частей, отлитых отдельно и спаянных2. Ясно виден шов, который проходит горизонтально по волосам на высоте двух сантиметров над лбом по направлению к затылку; внутри видны выступающие края этих частей.
Сердечник тщательно удален из нижней части, в верхней же он вполне сохранился. Он состоит из белой массы, в середине которой находится часть деревянной палочки в
Отделка поверхности бронзы после отливки разная на разных местах: верхняя часть ее оставлена без дальнейшей обработки, на затылке врезаны лишь отдельные линии за ушами, тщательнее исполнено лицо, на котором главные линии на бороде, в волосах и бровях врезаны очень энергично; отделка в деталях лба, щек под глазами и самих глаз последовала после отливки. Патина бронзы черновато-зеленая; на некоторых местах золотистый цвет металла просвечивает3.
с.6 Изображен бородатый мужчина зрелых лет с коротко остриженными волосами; под глазами мешки. Мускулы на правой стороне шеи сокращены; голова первоначально имела, следовательно, сильный поворот влево. Судя по форме груди, голова была посажена на герму. Без сомнения, мы имеем дело с портретом; как совершенно индивидуальная черта, бросается в глаза чрезмерно развитая левая сторона челюсти, которая выступает значительно сильнее правой. Далее, мешки под глазами и формы рта явно свидетельствуют об индивидуальном портрете. При этом, однако, нельзя не отметить чрезвычайной простоты форм, которые близко придерживаются стереометрических форм куба: линия профиля почти параллельна линии затылка, а в профиль линия, образуемая верхней частью головы, почти параллельна линии нижнего края волос. В этих формах, а также в линиях волос и бороды видна некоторая схематичность, которая как будто на первый взгляд противоречит индивидуальной и чрезвычайно живой обработке лба, глаз, щек и рта4.
Для вопроса о датировке этого произведения важно отметить форму зрачка, который имеет вид полумесяца и обведен дугой, доходящей до нижнего века5. Такой рисунок известен в римской портретной скульптуре второй половины
 |
 |
Таблица III. Мужской портрет (мрамор). Эрмитаж. |
|
Так как между эрмитажным мрамором и бронзой Браза существует и некоторое физиономическое сходство, сравнение их окажется нелишним в интересах дальнейшего хода исследования типа. Такое сходство лежит в утолщении левой стороны челюсти, в расположении бороды перед ушами, в исполнении мешков под глазами, в сдвинутых бровях. Не говоря уже о тождестве трактовки глаз на обеих головах, с.7 одновременность работы доказывается полным совпадением в исполнении прядей бороды, в которых в обоих случаях впечатление живой массы вызывается импрессионистическими приемами светотени, обнаруживающимися в небольших углублениях и в отказе от равномерно проведенных чистых сплошных линий. Но сходство все-таки лишь поверхностное и доказывает, как упомянуто, только то, что обе головы по своему исполнению принадлежат к одной и той же эпохе. Дальнейшее сравнение обнаруживает различия, которые открывают пропасть между этими типами. Поверхность головы на мраморе сплошь промоделирована во всех деталях, на бронзе же она в верхней части затылка образует почти гладкие плоскости. Асимметричность наблюдается на бронзе лишь в отдельных чертах, на мраморе же проведена последовательно в расположении усов и бороды, а также в отдельных линиях на лице; левая бровь, например, поднята, правая опущена; наоборот, складка над правой бровью проведена вверх, над левой — горизонтально. Наконец, вся поверхность кожи не гладкая, как на бронзе, а проработана самым тщательным образом, причем последовательно проведен везде тот же принцип работы, который мы наблюдали на бороде: отказ от чистых линий и разложение их на отдельные углубления с сильными теневыми эффектами; на бронзе же, как в исполнении волос, так и лица, наблюдается большая простота. На голове собрания Браза, следовательно, импрессионистические приемы применяются лишь местами, между тем как в общем господствует более простой, даже сдержанный тон. Гладкая поверхность кожи совершенно не соответствует стилю, представленному мраморной головой Эрмитажа.
с.8 Возможны два решения вопроса: 1) голова собрания Браза есть портрет грека конца
 |
 |
Рис. 1. Римская портретная голова (мрамор). Мюнхен, Residenz. (Arndt-Amelung, Einzelaufnahmen). |
|
Первое решение вполне возможно, при наличии целого ряда примеров архаизирующих портретов; приводим некоторые из них, характеризующие различные стадии архаизации. Бывают случаи поверхностной подделки под архаические типы. Такое явление наблюдается, например, на портретах Каракаллы; они напоминали уже Бернулли древнегреческие изображения атлетов8. Но что мы имеем дело не со случайным сходством, как, по-видимому, предполагал Бернулли, а с сознательной архаизацией, доказывает портретная голова в Мюнхене, изданная Арндтом (рис. 1). Эта голова прекрасно сохранилась, реставрирована только шея9. Она изображает мужчину с короткой бородой и кудрявыми волосами. Издатель датирует ее временем Каракаллы, хотя и отвергает толкование ее как портретного бюста императора. Действительно, мюнхенский бюст не изображает Каракаллы; лицо определенно отличается от типа императора. Тем более странно, что совпадают расположение волос и формы головы; наконец, следует принять во внимание, что эта голова, по всей вероятности, по времени несколько старше и принадлежит еще времени Коммода; кудри на портретах Каракаллы трактуются несравненно мягче. Как же объяснить, что два лица, непохожие друг на друга в индивидуальных чертах, в расположении главных линий сходятся? Что мюнхенский портрет является подражанием типа Каракаллы, мало вероятно уже потому, что он, как надо думать, старше. Характерные для обоих типов общие черты мы находим, однако, на голове атлета, так называемого Писистрата, в Villa Albani (рис. 2, 3), несомненной копии с портрета первой половины V в. до Р. Х.10. Из такой аналогии вытекает, что скульпторы конца II и начала
 |
 |
Рис. 2, 3. Голова атлета (мрамор). Вилла Альбани. (Furtwängler, Meisterwerke). |
|
Более строгое отношение к данному образцу V в. обнаруживает голова в Тулузе, того же времени11. Художник избегал слишком реалистической трактовки головы; складки врезаны более плоско, плоскости лба и щек более гладки и просты. Техника исполнения волос и бороды обнаруживает все перечисленные особенности той же эпохи; детали расположения волос доказывают, что бюст сделан непосредственно с натуры. Тем более показательно, что борода спереди черта в черту совпадает с бородой разбираемой нами бронзы. Совершенно отлична, однако, трактовка волос, а особенно лица; художник явно стремился к простоте, но он не с.9 достиг впечатления живой поверхности, которая, несмотря на простоту и плоскостность, поражает нас на голове собрания Браза. В данном случае, архаизация распространяется и на детали, причем стиль времени выдержан только в трактовке глаз и волос.
Наконец, случай полной архаизации представлен интересным изображением космета в Афинском Национальном Музее12. Найденная в 1861 г. в Афинах серия герм косметов в высшей степени важна для истории портрета13; большая заслуга Арндта состоит в том, что он впервые указал на необходимость тщательного изучения их и на элементы архаизации в некоторых головах. Приведенная нами голова сделана, правда, не по образцу головы IV в., как думал Арндт, но подражает стилю середины V в. до Р. Х. Исполнение бороды, волос и век ясно говорит в пользу такой датировки; при этом художник старался придать и формам лица строгие очертания. Данная герма — пример полной архаизации. Но хотя художник, по-видимому, весьма тщательно копировал образцы V в., результат несравненно хуже головы собрания Браза. Главный недостаток — исполнение поверхности кожи, которая на герме совершенно безжизненна, между тем как голова собрания Браза отличается замечательной трактовкой поверхности, причем основные формы скелета тщательно намечены.
Наш памятник по своему стилю не подходит ни к одной из приведенных групп. Остается, следовательно, лишь второе решение вопроса: он сравнительно точно воспроизводит оригинал классического греческого искусства.
Датировка типа, т. е. предполагаемого оригинала, должна быть основана прежде всего на трактовке волос и бороды. Волосы распределены на отдельные тонкие пряди, которые, слегка завиваясь, образуют сплошную массу над лбом. Такая же трактовка наблюдается на целом ряде голов, в датировке которых серединой V в. до Р. Х. не может быть сомнения, — например, на юношеской голове Берлинского музея14, которую Фуртвенглер принимал за повторение юношеской головы в Palazzo Riccardi во Флоренции15. Она представляет хорошую аналогию по стилизации коротких завитков, выделяющихся из шапки волос, но связанных в маленькие группы. Эти группы образуют своими концами сплошную линию, обрамляющую лоб. Такая характерная трактовка может быть использована в качестве стилистического критерия, так как она не является индивидуальной чертой изображенного лица. Она тем более заслуживает внимания, что и трактовка поверхности кожи, как бы туго натянутой, вполне сходится на обеих головах, которые мы, следовательно, можем поставить в хронологическую связь друг с другом. Другая аналогия — голова Марсия Мирона16. На этой голове особенно близки к нашей бронзе трактовка бороды, расположенной отдельными, мягко вьющимися кудрями, и исполнение волос на затылке, образующих длинные, вертикально расположенные и резко отделенные друг от друга группы. Датировку головы собрания Браза серединой V в. можно, следовательно, считать в достаточной мере обоснованной.
с.10 Разбираемая нами бронзовая голова представляет собою весьма своеобразный тип портрета, художественные особенности которого удастся установить и охарактеризовать лишь путем сравнения с другими произведениями портретной скульптуры данной эпохи и смежных десятилетий. Мы попытаемся распределить сохранившиеся памятники по отдельным группам, составляемым родственными, на основании некоторых критериев, портретами, не предрешая, однако, вопроса, восходят ли они к одному мастеру или к нескольким ваятелям, преследовавшим аналогичные цели. Упомянутый вопрос к тому же вовсе не существен, так как нам надлежит установить лишь те главные течения, которые вырисовываются более или менее рельефно в первой половине и около середины V в. до Р. Х.
Юношеская голова в Берлине, давшая нам датировку бронзы, напоминает стиль Мирона; поэтому воспользуемся кругом памятников, связанных с его именем для сличения и выяснения стилистических особенностей разбираемого нами типа. Уже отмечено, что мы называем имя Мирона, как чисто условный термин, для обозначения стиля двух весьма тесно связанных друг с другом портретов. Так как мы об иконических портретах работы Мирона никаких фактических сведений не имеем, ибо наши литературные источники упорно молчат на этот счет, остается открытой возможность, что обсуждаемые головы восходят к другому художнику, работавшему в его стиле. Как исходной точкой, мы можем пользоваться прекрасным портретом бородатого бойца в собрании Эрмитажа (табл. IV, V)17.
 |
 |
Таблица IV. Портрет бойца (мрамор). Эрмитаж. |
|
Эта голова — неизвестного происхождения и принадлежит к основному ядру собрания. Работа очень хорошая, по-видимому, начала
 |
 |
Таблица V. Портрет бойца (мрамор). Эрмитаж. |
|
С одной стороны, иконические черты весьма определенно подчеркнуты, так что не может возникнуть сомнений в портретности ее. Характернее всего выступает челюсть, придающая нижней части лица сильное утолщение. Но, с другой стороны, художник не входил в изображение прочих деталей, сохраняя за головой идеальный, типичный характер. Как уже сказано, канонические формы Дискобола сохранены для контура головы в профиль; они выдержаны и для верхней части лица. Но под глазами начинается расширение: скулы больше выступают, к ним примыкает широкая челюсть, которой борода придает еще больше характер массы; формы грозят расплыться, но тут художник проводит резкие прямые линии от висков к усам, как верхнее отграничение бороды, параллельно к контуру челюсти, и включает, таким образом, образовавшуюся массу в узкую полосу, проведенную к подбородку, где резко обозначенный пробор бороды подчеркивает линию средней вертикали лица. При этом, короткие завитки плотно прилегают к челюсти, не давая массам возможности вылиться наружу. Усы тщательно расчесаны, оставляя непокрытыми губы, и при слиянии с бородой обрываются; массы разлагаются на отдельные линии, расплывающиеся в бороде. Таким образом, художник связал вместе расходившиеся массы и создал сплоченные формы, соответствующие типу головы, с.12 как таковой. Теоретический, конструированный характер головы явствует и из расположения линий лица: свободная от бороды часть лица до середины рта образует правильный круг, контур бороды расположен по кругу, параллельному первой окружности; в основе лежит, следовательно, фигура двух концентрических кругов.
Фуртвенглер же установил мироновский характер портрета стратега в мюнхенской Глиптотеке21. Действительно, формы губ, глаз и бороды не оставляют сомнений в том, что этот портрет принадлежит к тому же кругу памятников. Но формы мюнхенской головы значительно мягче. Можно было бы сказать, что эрмитажный портрет относится к мюнхенскому, как голова Дискобола к голове Афины из группы с Марсием. Голова Дискобола есть для Мирона высшее выражение идеала человеческой головы, как таковой, во всех ее конструктивных особенностях, причем формы сплочены вместе до крайних пределов, и таким образом создан тип поразительной цельности. Особенно характерно, как энергично обрисованы скулы, подбородок и челюсть — главные конструктивные части лица; но при этом дальнейшая моделировка проведена так, что эти основные пункты скелета сглажены и ближайшим образом связаны со строгим овалом лица вокруг средней вертикали его. Голова Афины отнюдь не нарушает принципов такого строго канонического решения, но трактует их свободнее: овал более удлинен, в моделировке щек проведена бо́льшая мягкость, теоретичность меньше бросается в глаза; волосы трактованы значительно свободнее — над лбом и на затылке они проведены вверх, над висками в стороны. Как указано, эрмитажный портрет ближайшим образом связан с Дискоболом, и индивидуальные черты строго подчинены архитектурному строению канона. Мюнхенский портрет значительно свободнее, но при полном с.13 сохранении основных законов, наиболее ярко выступающих на эрмитажной голове. Как на голове Афины, овал лица стратега имеет более удлиненные очертания, и, вследствие этого, в профиль полоса, в которую включена борода, не так резко выделяется, хотя принцип расположения ее сохранен. В фас наблюдается строгий параллелизм контура лица до середины рта, с одной стороны, и очертаний челюсти и бороды с другой; линии надбровных костей вдаются в переносицу, связывая формы верхней части лица со средней вертикалью; но, благодаря отчасти более продолговатому овалу, отчасти более мягким переходам от одних частей к другим, теряется резкость эрмитажного типа; показательно, что средний пробор бороды только слегка намечен, но не так глубоко врезан, как на эрмитажной голове. Расположение волос также аналогично голове Афины: к проведенным в горизонтальном направлении волосам над висками примыкают на затылке подобранные кверху волосы; над лбом, однако, они исчезают под шлемом.
Мирон, как портретист, получает, таким образом, весьма определенный характер: индивидуальные черты отступают у него на задний план перед проблемами чисто конструктивного характера. Он является ярким представителем принципа идеализации индивидуума.
Для определения занимающей нас головы важно привлечь интересный тип в вилле Альбани (рис. 2, 3), очень похожий, на первый взгляд, на эрмитажный мироновский портрет. Уже раньше было установлено, что различия между этими головами все-таки слишком велики, чтобы принять их за изображение одного и того же лица. Сначала отметим, что обе головы, по-видимому, одновременны и со своей стороны подтверждают данное нами хронологическое определение бронзы, ибо как трактовка волос, так и характерное исполнение плотно прилегающей кожи, повторяются на всех трех головах в одинаковом виде. Различия между эрмитажным и римским типами, наряду с индивидуальными чертами, лежат в стилистическом с.14 понимании основных и в передаче индивидуальных форм. Эрмитажная голова дает более энергичное развитие черепа вглубь, более определенное нижнее ограничение его, в лице — более резкую трактовку скул и очертаний бороды, более энергично выступающие формы подбородка, более яркий рисунок челюсти. Далее следует отметить на эрмитажной голове более строгий стиль в очертаниях бороды, причем около висков выделена особая группа завитков, которые на голове виллы Альбани сливаются с общей массой бороды, более идеальные очертания губ и, наконец, строгую симметрию во всех частях лица. Портрет в вилле Альбани в смысле архитектурного построения значительно слабее. Нельзя сказать, чтобы формальная сторона была здесь оставлена без внимания; напротив, кубические основные очертания подчеркнуты весьма определенно, но дальнейшая разработка форм не является в той же мере самодовлеющей целью, как на эрмитажном портрете. На голове виллы Альбани борода развивается свободнее, локоны около висков сливаются с общей массой волос, верхние очертания бороды не образуют резких прямых, но приближаются к дугообразным формам, выступающий подбородок имеет более плоские очертания. Лицо в фас образует квадратную плоскость, по которой отдельные части его распределены свободно, без характерной для эрмитажного портрета концентрации форм. Расположение бороды способствует впечатлению расширения нижней части лица; она не расчленена на строго симметричные формы, как на эрмитажной голове. Отсутствие строгой формальной системы дает больше свободы развития индивидуальным чертам: наблюдается стремление к индивидуализированию головы посредством асимметрии — оси рта и глаз не параллельны, а расходятся, т. е. рот проведен несколько криво, правый ус спускается вниз, левый отведен в сторону, причем отдельные завитки отнюдь не одинаковы, а заметно стремление к разнообразию. Какое то противоречие лежит между строгими формами верхней части головы и индивидуальной нижней. Дальнейшее развитие этого уклона в сторону натурализма должно было неминуемо привести к разложению строгой системы стиля. Если, следовательно, на эрмитажной голове доминирует идеальное направление над индивидуальным, подчиняя их общей схеме, то в голове виллы Альбани преобладают индивидуальные черты, грозя разрушением строгой формальной схемы.
К какому из этих стилистических принципов примыкает бронза Браза? Мы указали на то, как резко выделены индивидуальные черты в трактовке челюсти с полным нарушением симметрии, как реалистично переданы мешки под глазами, как индивидуально выражение рта. С другой стороны, очертания головы, по сравнению с эрмитажным мрамором, вялы. Отметим далее, что индивидуальные черты широко распределены по плоскости лица, без строгой формальной концентрации их; плоскости, по которым расположены глаза, расходятся в стороны, щеки под скулами развиваются вширь, а в бороде две приблизительно параллельные линии врезываются в общую массу под углами рта, выделяя боковые части в особые группы. Бронзовая голова по своему стилю примыкает, таким образом, к голове виллы Альбани. Связь с ней даже очень близкая: своеобразное нижнее ограничение нижней губы в виде весьма плоской дуги, стилизация усов, исполнение волос над лбом — характерные черты, говорящие в пользу предположения, что обе головы принадлежат одной мастерской, или даже одному художнику. С другой стороны, с.15 наблюдаются различия. На голове виллы Альбани верхнее ограничение лба образует правильную дугу, на бронзе она неправильна, глаза на первой — идеальны, на второй — индивидуальны, очертания лица на первой — строго квадратны, на второй — они книзу расплываются; асимметричность локонов бороды на первой еле чувствуется, на второй проведена весьма ясно. Индивидуализм, намечающийся в голове виллы Альбани, на бронзе проведен уже последовательно, разрушая значительную часть еще сохранившей свою силу схемы.
 |
 |
Рис. 4, 5. Портретная голова (мрамор). Мадрид, Museo Arqueologico. (Arndt-Bruckmann). |
|
К группе издаваемой бронзовой головы принадлежит и портрет бородатого мужчины в Мадриде (рис. 4, 5)22. Индивидуальные особенности ее — высокий морщинистый лоб и длинные волосы на затылке и около висков. Принципиальное сходство сказывается в плоскостности лица и в свободном расположении индивидуальных черт, в отсутствии строго конструктивных элементов; более близкое родство — в ряде характерных особенностей. Оси глаз и рта расходятся, чем создается впечатление кривизны рта, асимметрия проведена в расположении усов, причем кончик правого уса загнут в сторону рта, левого же — отведен в сторону; та же черта особенно заметна на голове виллы Альбани; очертания нижней губы так же суховаты, как на обеих головах этой группы. С бронзовой головой она тесно связана трактовкой бороды с ее несимметричными волосиками под нижней губой и параллельными вертикальными врезами, разделяющими бороду на три группы: среднюю и две боковых.
 |
Рис. 6. Голова статуи поэта (мрамор). Лувр. (Oesterreichische Jahreshefte). |
Голова статуи поэта в Лувре (рис. 6) дает вариант на ту же тему; она для нас тем более интересна, что сохранилась с принадлежащей к ней статуей23. Действительно, были приведены лишь стилистические соображения, чтобы отделить голову от статуи. Было высказано мнение, что подобная трактовка лица возможна лишь в эпоху после возникновения портрета Платона. Но сравнение с головами разбираемой нами группы памятников, принадлежащих бесспорно к середине V в., покажет несостоятельность этих возражений. С внешней стороны, нет никаких оснований считать эту голову не принадлежащей к статуе. Я лично мог в 1914 г. при исследовании оригинала убедиться в полной однородности мрамора, поверхности и работы, причем изломы, поскольку они сохранились, хорошо сходятся. Очертания головы в профиль с.16 в передней своей части совпадают с бронзой, на затылке с головой виллы Альбани; в фас ближайшие аналогии представляют бронза и голова в Мадриде. Расположение индивидуальных черт по плоскости лица соответствует описанным принципам. Далее отметим расходящиеся оси глаз и рта, а также расплывающиеся книзу формы квадрата, образуемого очертаниями лица. Неравномерные формы лба более всего напоминают бронзу Браза, равно как трактовка локонов над ним, моделировка глаз и плоскостей около скул находят себе ближайшую аналогию там же, формы губ, усов и бороды однородны с соответствующими частями мадридской головы. Несколько произвольная свобода исполнения со стороны копииста наблюдается на висках и в обработке завитков бороды.
Сопоставленная группа тесно связанных между собою портретных голов дает картину постепенного развития от частичного господства строгой, идеальной схемы к полному индивидуализму, картину разрушения рамок стиля индивидуальными чертами, захватывающими все больше и больше места.
Из стилизации волос над лбом, сохранившим свои условные формы отчасти даже на бронзовой голове, следует, что начало этого процесса нужно искать в период возникновения строгого стиля. Действительно, первое проявление такого направления наблюдается на двух головах, безусловно портретного характера, в которых архаические черты еще не совсем исчезли: на портрете стратега в Мюнхене, изображающем, может быть, Мильтиада24, и на изумительной женской голове в Villa Borghese25. Мюнхенский стратег обнаруживает архаические традиции в трактовке волос, имеющих формы маленьких завитков; такие же элементы проявляются в формах бороды, усов и глаз. Но архаика имеет в данном случае уже характер чего-то пережитого — новые формы вырастают, уже вполне определившись, и придают голове особое, индивидуальное выражение. Художник нарушил строгую систему целым рядом кривых линий. Шлем посажен так, что средняя линия его не совпадает со средней линией лица: ось глаз не параллельна с.17 линии рта, сами глаза несимметричны. Натурализм в мюнхенской голове вполне соответствует характерным принципам, проведенным на сопоставленной нами группе портретов. Любопытно, что на голове стратега повторяются частные особенности, отмеченные на других головах нашей группы, как форма нижней губы, трактовка век, моделировка ушей. Важнее всего, однако, что система расположения этих черт по данной плоскости одинакова: скулы, хотя и выступают, но вместе с плоскостями щек создают расширяющуюся плоскость, а глаза в трактовке наружных углов глазных впадин обнаруживают то же стремление к плоскостному развитию форм.
 |
 |
Рис. 7, 8. Портретная голова (мрамор). Рим, вилла Боргезе. (Arndt-Bruckmann). |
|
Женская голова в вилле Боргезе (рис. 7, 8) значительно ближе к идеальным типам, и лишь легкая кривизна рта и индивидуальная прическа выдают в ней портрет. С мюнхенским стратегом она близко связана охарактеризованными приемами по расположению форм и целым рядом особенностей, как, например, стилизацией глаз, ушей, челюсти и моделировкой шеи.
Строго квадратные формы «Писистрата» виллы Альбани связывают с этой группой портретов ряд замечательных произведений, из которых особенно известен тип Анакреонта Боргезе в Копенгагене26. О статуе, как таковой, будет речь впоследствии, остановимся пока лишь на типе головы. Он более идеален, чем портрет Альбани; это объясняется тем, что портрет не иконический. Характерно для него правильное, довольно близкое к кубу, построение головы. Такая форма является дальнейшим развитием принципа, установленного нами для голов Альбани и Браза. В плоскостях данного куба формы размещены подобным же образом. Наряду с этим, наблюдаются одинаковые характерные детали, встречающиеся также на голове Альбани: энергичные очертания рта с выразительной узкой нижней губой, сходная трактовка усов и бороды и моделировка лба.
с.18 От головы Анакреонта неотделим портрет неизвестного поэта в вилле Альбани27, увенчанный плющевым венком с гроздьями над лбом. Формы головы идентичны с формами Анакреонта. Формы лица одинаковы по своему расположению, только надлобные мышцы сокращены и образуют вертикальные складки над переносицей; нижняя часть лба сильнее проработана и больше выступает, борода расположена более беспокойными, пересекающимися линиями. Формы, отмеченные, как отличные от типа «Писистрата», встречаются, однако, на голове собр. Браза. Вполне совпадает моделировка рта.
 |
 |
Рис. 9, 10. Так называемый Юлиан Отступник (мрамор). Рим, Капитолийский музей (Arndt-Bruckmann). |
|
Третьей головой этого типа является тип так называемого Юлиана Отступника. Из четырех сохранившихся экземпляров, один носит средневековую надпись IANVS INPEATOR, которая была принята за имя Отступника (рис. 9, 10)28. Экземпляр в Неаполе29 должен быть совершенно исключен при обсуждении вопроса об оригинале, так как он принадлежит к типу переделок позднеримского времени30. Хорошо изданы два экземпляра Капитолийского музея, из которых бюст с надписью заслуживает особого внимания. Второй экземпляр31 отчетливее передает линии волос, но в трактовке глаз и бороды стремится к смягчению резких форм, наблюдаемых на первом. Не переданы толстые формы век и мешков под глазами, опущена горизонтальная линия, отделяющая часть бороды под нижней губой от прядей на подбородке. Глаза рассчитаны на эффект тени, падающей от верхнего века на глазное яблоко. Характер типа очень своеобразный: трактовка волос и бороды, мешки под глазами придают ему несколько с.19 грубый оттенок; весьма странное впечатление производит узел, в который завязаны нижние пряди бороды. Построение головы, в смысле угловатости очертаний, особенно в профиль, совпадает с принципом, проведенным на бронзе, на которой мы находим и аналогичную трактовку бровей, переносицы и глаз с мешками под ними, трактовка лба и щек напоминает луврского старца и поэта виллы Альбани, формы нижней губы мы находим на «Писистрате» Альбани, на Анакреонте, на голове в Мадриде.
Вероятно, и так называемый Юлиан изображает поэта. Hauser32 обратил внимание на то обстоятельство, что своеобразная форма бороды встречается на «киренейской» вазе. Принимая «киренейские» вазы за критские изделия, он счел Юлиана изображением критянина. В настоящее время не может быть сомнения в том, что «киренейские» вазы выделывались в Лаконии33; мы можем, следовательно, из упомянутой особенности заключить, что бюст изображает спартанца. Если же признать, что он по сходству в движении и в расположении плаща также является идеальным портретом поэта, то предположение, что мы имеем дело с изображением Тиртея, следует признать возможным. На бюсте находилась, по-видимому, надпись, неверно прочитанная и реставрированная средневековым ваятелем, превратившим непонятные ему буквы в безграмотную надпись, которую мы теперь имеем перед собою34. Любопытно в данном случае сохранение древнейшей прически для определения национальности изображенного лица.
 |
Рис. 11. Голова кентавра с западного фронтона храма Зевса в Олимпии (Olympia, III). |
с.20 Перечисленные памятники охватывают значительный, сравнительно, промежуток времени. Самые древние — стратег в Мюнхене (так называемый Мильтиад) и женская голова в вилле Боргезе. Первый из них был уже Фуртвенглером поставлен в связь с головами восточного фронтона эгинского храма и отнесен к 490—
Сопоставленная нами группа портретов выделяется среди памятников, относимых к тому же времени, своеобразным подходом к индивидуальным формам и к их передаче. В противоположность портретам мироновского стиля, можно установить прежде всего преобладание индивидуальных элементов над идеальными. Стремление к развитию строго стилизованного образа внесением в него индивидуальных, натуралистических черт заметно уже на таких ранних головах, как «Мильтиад» и женский портрет в вилле Боргезе. При этом отлично основное понимание форм, по которым расположены эти индивидуальные черты. Я думаю, яснее всего выступит разница между мироновским типом и разбираемой нами группой, если мы воспользуемся для их определения геометрическими формами. Мироновский тип вырос, так сказать, из формы шара. Как ни поставить шар, с.21 всегда будет доминировать средняя вертикаль, диаметр находящейся перед нами окружности; к этой средней линии будут стекаться все отдельные части поверхности. Из такого образа шара на мироновских головах как будто выдолблены органические формы, причем основная идея, однако, выдержана весьма строго. С какой бы стороны ни смотреть на голову Писистрата в Эрмитаже, все формы ее будут стекаться к средней линии, чем и достигнута отмеченная нами удивительная сплоченность форм. В основе голов разбираемой нами группы лежит, в противоположность этому, куб или прямоугольный параллелепипед, по плоскостям которого развивается рисунок. Основная форма просвечивает еще яснее, чем шар мироновского типа. Такие головы, как Писистрат Альбани, являются яркими примерами подобного взгляда на форму. Плоскости сталкиваются под прямыми углами, отдельные черты мало выступают друг над другом, сливаясь, по возможности, с данной плоскостью. Это особенно заметно на профиле. За исключением головы в Мадриде, на которой длинные волосы скрывают основные очертания головы, на всех приведенных памятниках верхняя и задняя части головы очень мало изгибаются, а угол на макушке закруглен только короткой дугообразной линией; эта особенность выступает даже на женской голове виллы Боргезе, несмотря на прическу. В фас прямоугольные формы подчинили себе и очертания бороды, а выступающие скулы растягивают формы лица вширь по данной плоскости. На голове Юлиана или на бронзе Браза они даже резко отделены от носа впадинами, не допуская, таким образом, впечатления выпуклости по направлению к средней линии, ведущей к сплоченности мироновских типов. По этим плоскостям художник в состоянии свободно располагать индивидуальные черты, не связывая себя дальнейшими законами формального характера, как на мироновских портретах. Он прежде всего нарушает принцип симметрии лица. Уже на Мильтиаде мы отметили, что линия рта и ось глаз не параллельны. Такая кривизна вносит особую, беспокойную ноту в выражение лица. Этот прием применен то в большей, то в меньшей мере на всех головах нашей группы и является, так сказать, исходной точкой для физиономической характеристики изображаемых личностей. На некоторых головах — Мильтиада, голове Боргезе, бронзе Браза — глаза различно расположены, т. е. оси глазных щелей не образуют прямых линий, и веки не проведены одинаково. На Анакреонте этот прием менее заметен, но все-таки имеется налицо, также на голове с.22 поэта в вилле Альбани; Писистрат Альбани, мадридская голова, наконец, в этом отношении стилизованы строже. В том же направлении действует и другой прием: асимметрическое расположение усов, а на некоторых головах, как на голове собр. Браза, и бороды. Такое систематическое нарушение принципа симметрии значительно увеличивает индивидуальный элемент в построении лиц. На бронзе, выступающая левая сторона челюсти как бы особенно подчеркивает новый принцип асимметрии.
При таком расположении форм, неудивительно, что мы впервые встречаемся на головах данной группы с принципом контраста. Довольно свободное распределение индивидуальных черт по широкой плоскости на некоторых головах вызывает впечатление расплывчатости, так особенно на мадридском и луврском портретах, длинные бороды которых не дали возможности провести энергичные линии по нижним очертаниям лица. Как контраст, вводится своеобразная резкая моделировка рта, которая бросается в глаза на всех головах, за исключением голов собр. Браза и поэта Альбани; на этих головах она проведена с меньшей резкостью. Рот образует определенную прямую, причем нижняя губа как бы прижата. Резкие линии поражают глаз, тем более, что они проведены криво, а не параллельно горизонтальной оси головы.
Описанные приемы являются кардинальными для создания индивидуального выражения головы. Как уже сказано, они заметны на древнейших представителях нашей группы. К ним примыкает ряд других, вырабатывающихся постепенно особенностей. Голова Мильтиада находится еще под влиянием архаических форм, потерявших, правда, уже свою строгость под влиянием описанных индивидуальных черт. На женской голове Боргезе обращено особое внимание на отделку волос, расположенных, вопреки всякой традиции, почти совершенно свободными линиями. Писистрат Альбани изображает кулачного бойца, и волосы его подведены под общий атлетический тип, тогда как на голове «Юлиана» введены в действие новые элементы. С типов кентавров заимствованы и плоские прямые кудри волос (для воина-поэта Тиртея [?]), брови сдвинуты и образуют две вертикальных и одну горизонтальную складку на переносице; две дугообразные линии под нижними веками характеризуют мешки под глазами, вполне индивидуально промоделированы щеки и проведены линии бороды. На голове в Мадриде длинные волосы дали художнику возможность индивидуализации головы и в этом направлении: дугообразными линиями кудри проведены вниз, покрывая часть ушей; слегка намечены уже вертикальные складки на лбу. На голове собр. Браза мешки под глазами, появляющиеся на «Юлиане», обозначены значительно свободнее, придавая при этом особую рельефность выступающим складкам. На мадридской голове под нижней губой уже наблюдается стремление к более свободному расположению волосиков, на бронзе оно выступает совершенно ясно. Моделировка глаз и лба, наконец, проведена с большей энергией на голове в Лувре, хотя принципиально еще в рамках стиля бронзы. Анакреонт и поэт Альбани идеальнее других голов; в трактовке волос и бороды они уже совершенно свободны.
Предположительно присоединяем к этой группе еще превосходный портрет стратега Берлинского музея, хотя он обыкновенно датируется значительно более поздним временем39. По исполнению рта он всецело примыкает к нашей группе, с.23 исполнение лба, мешков под глазами и волос на затылке сильно напоминает голову собр. Браза. В смысле индивидуализации лица описанными нами приемами, эта голова является дальнейшим продолжением нашей серии, причем все черты специфически строгого стиля уже исчезли. Криво посаженный на голову шлем, сдвиг подбородка нарушают характер средней вертикали лица, а расходящиеся горизонтальные оси увеличивают впечатление беспокойной асимметрии. Следует отметить, что даже моделировка поверхности кожи вполне соответствует стилю соединенных нами в одну группу памятников и не затронута еще особым внутренним пафосом портретной скульптуры IV в.
Нам остается еще выяснить вопрос, к какой группе памятников идеального стиля принадлежит серия портретов, группирующихся вокруг головы собрания Браза. Из сказанного уже вытекает, что она близка по времени к Мирону, но начинается раньше, имея своей исходной точкой переходное от архаического к строгому стилю время. По внутренней своей сущности она идет параллельно мироновскому искусству, но принципиально от него отличается. Древнейшие представители группы примыкают к кругу памятников, стоящих в близкой стилистической связи с ионийским Востоком и отчасти, по крайней мере, представлены в Южной Италии.
Женская голова аналогична скульптурам селинунтского Гереона (храма E), в особенности женской голове того же стиля в Палермском музее и близкой к ней эрмитажной головке, издаваемой нами в экскурсе Б. Далее представляют ближайшие аналогии так называемая Ino Leukothea40 в вилле Альбани, трон Людовизи, эрмитажный «Эрот Соранцо»41 и голова мальчика, похожая на Spinario, в Эрмитаже42. С этими двумя последними скульптурами может быть сравниваема и голова «Мильтиада» в Мюнхене. При этом, конечно, должно принять во внимание, что отсутствие бороды вносит существенные изменения в построение лица. Отметим на Эроте Соранцо совершенно аналогичную трактовку бровей, переносицы и глаз, сходное расположение скул и, как на голове Боргезе, быстро сжимающийся книзу овал подбородка с его мягкими очертаниями; в профиль — трактовку челюсти и подобную же свободу в расположении волос. Для трактовки волос «Писистрата» Альбани представляет близкие аналогии голова «Поллукса» в Лувре43, относящаяся к той же группе памятников, для головы же собр. Браза — бородатая голова в Эрмитаже, стоящая близко к той же группе скульптур. Весьма показательно, что к серии портретов стиля бронзовой головы примыкает и голова старца в Лувре; уже раньше я отметил полное сходство стилизации одежды на той же статуе со стилем, последовательно проведенным в круге южно-италийских и ионийских скульптур44. В этом круге понятен и мотив Анакреонта. Своеобразный ритм, проходящий через всю фигуру, вызван искусным контрастом действующих сил и движений; в разнообразии их Анакреонт непосредственно напоминает Апоксиомена Лисиппа. Выступающая вперед правая рука Анакреонта, создающая углубление пространства, также предвосхищает мотив, использованный более ста лет спустя с.24 Лисиппом. В круге же упомянутой ионийской группы мы отметили уже раньше поразительное сходство с лисипповскими принципами.
Описанное художественное направление было мною поставлено в связь с именем Пифагора Регийского45. Каково бы ни было отношение к личности этого мастера, к которой мы еще вернемся в другом месте, не может быть сомнения в том, что названные памятники связаны между собою единством художественных взглядов. В том же круге, следовательно, в котором возникли уже в начале V столетия лисипповские принципы контраста движений и расположения фигуры в пространстве, были воплощены впервые и принципы индивидуального портрета. Неудивительно, что источники этого направления восходят к ионийскому Востоку. Наследие индивидуализма критского искусства, столь ярко проявляющееся в натурализме искусства древнеионийского, могло создать подходящую почву для дальнейшей борьбы индивидуализма с рамками стиля.
ПРИМЕЧАНИЯ
