Лозунг освобождения греков в межгосударственных отношениях Восточного Средиземноморья (III—II вв. до н. э.).

с.41 Про­бле­ма «осво­бож­де­ния гре­ков» в эпо­ху элли­низ­ма не оста­лась без вни­ма­ния иссле­до­ва­те­лей: отдель­ные ее аспек­ты деталь­но рас­смот­ре­ны запад­ны­ми (М. Олло, А. Хойсс, М.-Л. Хай­де­манн, Э. Бэди­ан, Э. Грюн) и совет­ски­ми (А. Б. Рано­вич, Ю. Е. Журавлев) анти­ко­веда­ми. Одна­ко счи­тать ее окон­ча­тель­но решен­ной преж­девре­мен­но; в част­но­сти, не иссле­до­ван доста­точ­но пол­но вопрос о месте лозун­га осво­бож­де­ния гре­ков в систе­ме средств дипло­ма­тии, меж­го­судар­ст­вен­ных отно­ше­ний в пери­од позд­не­го элли­низ­ма. Одни совре­мен­ные авто­ры пере­оце­ни­ва­ют зна­че­ние это­го лозун­га (так, Ю. Е. Журавлев счи­та­ет его эта­пом во внеш­ней поли­ти­ке Рима¹), дру­гие при­ни­жа­ют его роль в меж­ду­на­род­ных отно­ше­ни­ях (напри­мер, Эрих Грюн, кото­рый рас­смат­ри­ва­ет лозунг осво­бож­де­ния гре­ков лишь как сред­ство дипло­ма­тии²).

Появ­ле­ние и широ­кое рас­про­стра­не­ние в элли­ни­сти­че­ском мире лозун­га осво­бож­де­ния гре­ков свя­за­но с кар­ди­наль­ной про­бле­мой эпо­хи — про­бле­мой вза­и­моот­но­ше­ния поли­са и монар­хии. В усло­ви­ях воз­рос­ше­го воен­но-поли­ти­че­ско­го зна­че­ния терри­то­ри­аль­ных монар­хий в гре­ко-элли­ни­сти­че­ском мире поли­сы поте­ря­ли преж­нюю неза­ви­си­мость. Одна­ко иллю­зии гре­ков о воз­мож­но­сти сво­бо­ды поли­сов сохра­ни­лись.

Так было не толь­ко в пери­од борь­бы диа­до­хов за власть, но и в более позд­нее вре­мя. Нема­ло выра­зи­тель­ных при­ме­ров того, как гре­ки цени­ли свою сво­бо­ду в кон­це III — нача­ле II в. до н. э., при­во­дит Поли­бий. Одним из них явля­ет­ся речь Аге­лая при заклю­че­нии мира в Нав­пак­те в 217 г. до н. э. Обра­ща­ясь к македо­ня­нам, это­лий­ский стра­тег при­зы­ва­ет завер­шить союз­ни­че­скую вой­ну. В уста имен­но это­го ора­то­ра Поли­бий вкла­ды­ва­ет зна­ме­ни­тую мета­фо­ру о «под­ни­маю­щих­ся с запа­да (ἀπὸ τῆς ἑσπέ­ρας) тучах (νέ­φη)» (Po­lyb. V. 104. 10). Под эти­ми туча­ми под­ра­зу­ме­ва­ют­ся, по-види­мо­му, не толь­ко рим­ляне, но и кар­фа­ге­няне: кто бы из них ни победил, они не будут доволь­ст­во­вать­ся Ита­ли­ей, а устре­мят свои с.42 взо­ры на восток и попы­та­ют­ся поло­жить конец гре­че­ской сво­бо­де. Про­тив этой самой страш­ной для гре­ков опас­но­сти — поте­ри сво­бо­ды — и высту­па­ет Аге­лай. Он при­зы­ва­ет гре­ков к бди­тель­но­сти и еди­не­нию под руко­вод­ст­вом Филип­па (Po­lyb. V. 104).

Поли­бий в каче­стве кри­те­рия для оцен­ки столь слож­но­го и рас­про­стра­нен­но­го в его вре­мя явле­ния, как пре­да­тель­ство, ука­зы­ва­ет попра­ние в корыст­ных инте­ре­сах зако­нов (νό­μους), лише­ние сограж­дан сво­бо­ды (τὴν ἐλευ­θερίαν) и воль­но­стей (παρ­ρη­σίαν — Po­lyb. XVIII. 14. 9).

Таким обра­зом, воз­ник­шее про­ти­во­ре­чие меж­ду реаль­ной поте­рей полис­ной сво­бо­ды и иллю­зи­ей ее обла­да­ния в созна­нии гре­ков созда­ло осно­ву для широ­ко­го рас­про­стра­не­ния про­па­ган­дист­ско­го лозун­га осво­бож­де­ния. И элли­ни­сти­че­ские пра­ви­те­ли дей­ст­ви­тель­но широ­ко исполь­зо­ва­ли его в поли­ти­че­ской борь­бе друг с дру­гом.

Уси­ли­я­ми ряда запад­ных анти­ко­ве­дов³ дока­за­ны элли­ни­сти­че­ские исто­ки лозун­га осво­бож­де­ния, исполь­зу­е­мо­го рим­ля­на­ми. В резуль­та­те сло­жи­лась опре­де­лен­ная схе­ма того, как при­ме­нял­ся этот лозунг. Основ­ные эле­мен­ты ее сле­дую­щие:

—диа­до­хи пер­вы­ми при­ме­ни­ли его; здесь назы­ва­ют­ся обыч­но име­на Анти­па­тра, Поли­пер­хон­та, но осо­бен­но часто — Анти­го­на и Демет­рия, исполь­зо­вав­ших лозунг про­тив Кас­сандра;

—затем его при­ме­ни­ли рим­ляне в сво­ей внеш­ней поли­ти­ке;

—в борь­бе с ними Антиох III обра­ща­ет­ся к лозун­гу осво­бож­де­ния гре­ков как к контр­про­па­ган­дист­ско­му сред­ству;

—и, нако­нец, как толь­ко рим­ляне отка­зы­ва­ют­ся от это­го лозун­га, он схо­дит с аре­ны меж­ду­на­род­ных отно­ше­ний.

Эта схе­ма, кото­рой нель­зя отка­зать в чет­ко­сти, пере­хо­дит из одной иссле­до­ва­тель­ской работы в дру­гую и уже дав­но ста­ла общим местом, одна­ко она зна­чи­тель­но упро­ща­ет и даже иска­жа­ет исто­ри­че­скую реаль­ность. На самом деле лозунг осво­бож­де­ния гре­ков исполь­зо­вал­ся во вза­и­моот­но­ше­ни­ях элли­ни­сти­че­ских государств и гре­че­ских горо­дов на про­тя­же­нии все­го III в. до н. э. Нарра­тив­ные источ­ни­ки, прав­да, с.43 не дают почти ника­ко­го мате­ри­а­ла; но над­пи­си убеж­да­ют в том, что в пер­вые три чет­вер­ти III в. и Пто­ле­меи (Пто­ле­мей II и Пто­ле­мей III) и Селев­киды (Селевк I, Антиох I и Антиох II) при­ме­ня­ли в каче­стве тех­ни­че­ских тер­ми­нов такие, как ἐλευ­θερία, αὐτο­νομία, δη­μοκ­ρα­τία, ἀφο­ρολο­γία⁴. Дело здесь не толь­ко в тер­ми­нах; хотя эпи­гра­фи­че­ские свиде­тель­ства очень фраг­мен­тар­ны, за ними про­сле­жи­ва­ет­ся вполне опре­де­лен­ная внеш­не­по­ли­ти­че­ская реаль­ность, в кото­рой лозунг осво­бож­де­ния зани­мал проч­ное место.

Ина­че обсто­ит дело с мате­ри­а­лом о лозун­ге осво­бож­де­ния у Анти­го­нидов. В над­пи­сях III в. до н. э. не уда­лось обна­ру­жить почти ниче­го; исклю­че­ние, каза­лось бы, состав­ля­ет поли­ти­ка Филип­па V. Веро­ят­но, объ­яс­не­ние это­му сле­ду­ет искать в сте­пе­ни пол­ноты нарра­тив­ных источ­ни­ков по исто­рии элли­ни­сти­че­ско­го мира III в. до н. э. Мож­но пред­по­ло­жить, что, если бы сохра­ни­лись более пол­но сочи­не­ния антич­ных авто­ров по исто­рии это­го пери­о­да, мы име­ли бы допол­ни­тель­ный мате­ри­ал о рас­про­стра­не­нии лозун­га осво­бож­де­ния гре­ков в поли­ти­че­ской прак­ти­ке элли­ни­сти­че­ских пра­ви­те­лей.

Дан­ные Поли­бия и неко­то­рые над­пи­си поз­во­ля­ют судить о доволь­но актив­ной про­па­ган­дист­ской поли­ти­ке Филип­па V в обла­сти осво­бож­де­ния гре­ков. Раз­ме­стив в Лиси­ма­хии гар­ни­зон, македон­ский царь заявил, что сде­лал это не ради угне­те­ния ее наро­да, но для его защи­ты (Po­lyb. XVIII. 4. 5—6). Еще в 218 г. до н. э. Филипп попы­тал­ся заклю­чить союз с элей­ца­ми, пообе­щав защи­тить их от внеш­них вра­гов и дать сво­бо­ду по уже став­шей клас­си­че­ской фор­му­ле: они долж­ны быть сво­бод­ны (ἐλευ­θέρους), избав­ле­ны от гар­ни­зо­нов (ἀφρου­ρήτους) и упла­ты пода­ти (ἀφο­ρολο­γήτους) и жить по сво­им государ­ст­вен­ным уста­нов­ле­ни­ям (τοῖς ἰδίοις πο­λιτεύμα­σι — Po­lyb. IV. 84. 5). По-види­мо­му, македон­ский царь доби­вал­ся при­со­еди­не­ния Эли­са к сим­ма­хии⁵, но попыт­ка эта не увен­ча­лась успе­хом (Po­lyb. IV. 84. 6—9). Поз­же, в 203 г. до н. э., жите­ли Фасо­са сда­ли город Филип­пу в ответ на его пред­ло­же­ние осво­бо­дить их от гар­ни­зо­на, выпла­ты дани с.44 и пре­до­ста­вить им воз­мож­ность жить по соб­ст­вен­ным зако­нам (νό­μοις… τοῖς ἰδίοις — Po­lyb. XV. 24. 2—3). По всей веро­ят­но­сти, македон­ский пра­ви­тель не воз­дер­жал­ся от про­па­ган­дист­ских заяв­ле­ний и когда при­ка­зал выку­пить из раб­ства диме­ев, захва­чен­ных в плен рим­ля­на­ми в ходе пер­вой рим­ско-македон­ской вой­ны, и вер­нул граж­да­нам Димы не толь­ко сво­бо­ду (li­ber­ta­tem mo­do), но и роди­ну (pat­riam — Liv. XXXII. 22. 10). Око­ло 201 г. до н. э. он отправ­ля­ет на ост­ров Ниси­рос пись­мо, обе­щая его жите­лям, что они будут жить по оте­че­ским зако­нам (νό­μοις τοῖς πατ­ρίοις — Syll.³ 572. 11. 16—20)⁶. При­ме­ча­тель­но, что все эти при­ме­ры отно­сят­ся ко вре­ме­ни, пред­ше­ст­во­вав­ше­му само­му пер­во­му обра­ще­нию рим­лян к лозун­гу осво­бож­де­ния гре­ков.

Мож­но утвер­ждать, что этот лозунг стал харак­тер­ным и весь­ма устой­чи­вым эле­мен­том в систе­ме вза­и­моот­но­ше­ний элли­ни­сти­че­ских государств на про­тя­же­нии все­го III в. до н. э. И про­изо­шло это пото­му, что он был тес­но свя­зан с поли­ти­че­ски­ми и идео­ло­ги­че­ски­ми реа­ли­я­ми эпо­хи.

Попыт­ки най­ти нечто подоб­ное в рим­ской внеш­не­по­ли­ти­че­ской исто­рии до 200 г. до н. э. ока­за­лись без­ре­зуль­тат­ны­ми⁷. Когда раз­ви­тие восточ­ной поли­ти­ки Рима при­ве­ло его к столк­но­ве­нию с элли­ни­сти­че­ски­ми государ­ства­ми, рим­ляне ста­ли свиде­те­ля­ми широ­ко­го исполь­зо­ва­ния лозун­га осво­бож­де­ния. Здесь зако­но­мер­но вста­ет вопрос: поче­му рим­ский сенат взял на воору­же­ние этот чисто гре­че­ский (или, точ­нее гово­ря, элли­ни­сти­че­ский) лозунг как про­па­ган­дист­ское сред­ство во внеш­ней поли­ти­ке? И поче­му это про­изо­шло имен­но в ходе вто­рой рим­ско-македон­ской вой­ны? Отве­ты на эти вопро­сы, види­мо, сле­ду­ет искать в отно­ше­нии гре­ков к рим­ля­нам вплоть до вто­рой вой­ны Македо­нии с Римом. Инте­рес­ный мате­ри­ал есть у Поли­бия.

Рань­ше была упо­мя­ну­та речь это­лий­ско­го стра­те­га Аге­лая в Нав­пак­те: в ней рим­ляне рас­смат­ри­ва­ют­ся как потен­ци­аль­ные пора­бо­ти­те­ли Элла­ды.

В 210 г. до н. э. в ходе пер­вой рим­ско-македон­ской вой­ны на народ­ном собра­нии в Спар­те это­ли­ец Хле­ней убеж­да­ет лакеде­мо­нян в необ­хо­ди­мо­сти при­со­еди­не­ния с.45 к это­лий­ско-рим­ской коа­ли­ции. Его важ­ней­шие аргу­мен­ты — это рез­ко нега­тив­ное изо­бра­же­ние поли­ти­ки македон­ских царей, в част­но­сти, Филип­па V (Po­lyb. IX. 28; 29; 30. 1—2) и македо­нян вооб­ще (Ibid. IX. 29. 12). Хоро­шая воз­мож­ность для выступ­ле­ния с про­рим­ской речью здесь ока­за­лась неис­поль­зо­ван­ной⁸.

Зато про­тив­ник Рима, акар­нан­ский посол Ликиск, высту­пав­ший на том же собра­нии, что и Хле­ней, рису­ет яркий и выра­зи­тель­ный порт­рет рим­лян, не жалея при этом тем­ных кра­сок: они — вар­ва­ры (Po­lyb. IX. 37. 5), с кото­ры­ми непри­лич­но заклю­чать союз (συμ­μα­χίαν — IX. 38. 5). Если вой­на меж­ду гре­ка­ми есть состя­за­ние за сла­ву и пре­вос­ход­ство, вой­на рим­лян с гре­ка­ми име­ет целью пора­бо­ще­ние элли­нов (IX. 39. 3). Ора­тор при­во­дит кон­крет­ные фак­ты гру­бо­сти и жесто­ко­сти рим­лян⁹.

При­мер­но так же харак­те­ри­зу­ет рим­лян и пред­ста­ви­тель ней­траль­но­го государ­ства — Родо­са — Фра­си­крат, высту­паю­щий в 107 г. до н. э. в это­лий­ском собра­нии с целью скло­нить это­лян к миру с Филип­пом (Po­lyb. XI. 4—6).

Таким обра­зом, речи элли­нов, пред­став­лен­ные у Поли­бия, свиде­тель­ст­ву­ют о нега­тив­ном отно­ше­нии гре­ков к рим­ля­нам¹⁰. Это отно­ше­ние сво­дит­ся к двум харак­те­ри­сти­кам: 1) рим­ляне — вар­ва­ры; 2) они стре­мят­ся пора­бо­тить Элла­ду. Мож­но пред­по­ло­жить с боль­шой долей уве­рен­но­сти, что о таком отно­ше­нии гре­ков в рим­ском сена­те было извест­но. Рим­ско­му руко­вод­ству для дости­же­ния дипло­ма­ти­че­ско­го и воен­но­го успе­ха в bel­lum Phi­lip­pi­cum — в этой весь­ма важ­ной для Рима войне — необ­хо­ди­мо было пред­при­нять такие шаги, кото­рые помог­ли бы снять нега­тив­ное отно­ше­ние к ним гре­ков или, по мень­шей мере, его ней­тра­ли­зо­вать. И тогда, по-види­мо­му, рим­ский сенат обра­ща­ет­ся к лозун­гу, столь близ­ко­му и понят­но­му каж­до­му гре­ку. Он ока­зал­ся очень удоб­ным, ведь под его при­кры­ти­ем мож­но было про­во­дить преж­нюю внеш­нюю поли­ти­ку, не меняя суще­ст­вен­но ее прин­ци­пы. Содер­жа­ние лозун­га не про­ти­во­ре­чи­ло содер­жа­нию уль­ти­ма­тив­ных тре­бо­ва­ний, предъ­яв­лен­ных Филип­пу нака­нуне вто­рой рим­ско-македон­ской вой­ны (Po­lyb. XVI. 27. 2; 34. 4), напро­тив, выте­ка­ло из них и было логи­че­ским их с.46 про­дол­же­ни­ем¹¹. Тот факт, что рим­ляне вос­поль­зо­ва­лись гре­че­ским лозун­гом, свиде­тель­ст­ву­ет о внеш­не­по­ли­ти­че­ской гиб­ко­сти рим­ско­го сена­та, его уме­нии при­спо­саб­ли­вать­ся к кон­крет­ным усло­ви­ям места и вре­ме­ни.

М.-Л. Хай­де­манн, спе­ци­аль­но зани­мав­ша­я­ся этим вопро­сом, убеди­тель­но пока­за­ла, что рим­ляне не сра­зу при­шли к той фор­му­ле осво­бож­де­ния гре­ков, кото­рая была про­воз­гла­ше­на на Ист­мий­ских играх в 196 г. до н. э.¹² Рим­ская кон­цеп­ция осво­бож­де­ния скла­ды­ва­лась в ходе воен­ной и дипло­ма­ти­че­ской дея­тель­но­сти Тита Фла­ми­ни­на в 198—197 гг. до н. э. Взяв на воору­же­ние элли­ни­сти­че­ский лозунг, рим­ляне оста­ви­ли его содер­жа­ние в сущ­но­сти неиз­мен­ным. На Ист­мий­ских играх про­кон­сул Тит Фла­ми­нин от име­ни сена­та и рим­ско­го наро­да объ­явил, что гре­че­ские горо­да долж­ны быть сво­бод­ны, лише­ны гар­ни­зо­нов, осво­бож­де­ны от пода­ти, управ­лять­ся по сво­им соб­ст­вен­ным зако­нам: как пере­да­ет Поли­бий, ἐλευ­θέρους, ἀφρου­ρήτους, ἀφο­ρολο­γήτους, νό­μοις χρω­μένους τοῖς πατ­ρίοις (XVIII. 46. 5). Тит Ливий дает еще более лако­нич­ную фор­му осво­бож­де­ния: li­be­ros, im­mu­nes, suis le­gi­bus es­se (XXXIII. 32. 5). Радость была все­об­щей (Po­lyb. XVIII. 46. 6—15; Liv. XXXIII. 32. 6—33. 8; Ap­pian. Mac. 9. 4; Plut. Tit. 10. 4—11. 4). Про­воз­гла­ше­ние вызва­ло у гре­ков удив­ле­ние и лико­ва­ние, види­мо, не пото­му, что фор­му­ла была неиз­вест­ной, а пото­му, что они слы­ша­ли ее из уст тех самых рим­лян, кото­рых в Элла­де преж­де счи­та­ли вар­ва­ра­ми и пора­бо­ти­те­ля­ми¹³. По всей веро­ят­но­сти, рим­ский сенат достиг сво­ей цели: пред­став­ле­ние о рим­ля­нах у гре­ков корен­ным обра­зом изме­ни­лось.

Весь­ма пока­за­тель­на эпи­грам­ма Алкея Мес­сен­ско­го (Anth. Pal. XVI. 5), отно­ся­ща­я­ся к это­му вре­ме­ни:

Неко­гда Ксеркс при­во­дил на Элла­ду пер­сид­ское вой­ско, И из Ита­лии Тит вой­ско с собою при­вел. с.47 Но если пер­вый стре­мил­ся ярмо (δοῦ­λον ζυ­γὸν) нало­жить (θή­σων) на Евро­пу, — Осво­бо­дить от ярма (ἀμπαύ­σων δου­λοσύ­νας) хочет Элла­ду вто­рой. (Пер. Л. Блу­ме­нау).

Здесь рим­ляне срав­ни­ва­ют­ся с пер­са­ми — клас­си­че­ским типом вар­ва­ров — и выгод­но от них отли­ча­ют­ся¹⁴.

У Поли­бия и в неко­то­рых над­пи­сях гре­ки назы­ва­ют Фла­ми­ни­на εὐερ­γέ­της καὶ σω­τήρ или про­сто σω­τήρ¹⁵. Кажет­ся, здесь созда­ет­ся культ пра­ви­те­ля; и тем самым, рим­ский пол­ко­во­дец при­рав­ни­ва­ет­ся к элли­ни­сти­че­ско­му пра­ви­те­лю.

Рим­ляне уме­ло исполь­зо­ва­ли раз­лич­ные спо­со­бы для пере­да­чи лозун­га: пись­ма пра­ви­те­лям и горо­дам, посоль­ства, пря­мое про­воз­гла­ше­ние сво­бо­ды при боль­шом сте­че­нии пред­ста­ви­те­лей гре­че­ских поли­сов (как это было на Ист­мий­ских играх в 196 г. до н. э.). Сво­им объ­ек­том рим­ская про­па­ган­да име­ла не толь­ко пра­вя­щие кру­ги отдель­ных элли­ни­сти­че­ских государств и горо­дов, но и целые наро­ды, что, в част­но­сти, свиде­тель­ст­ву­ет о меж­ду­на­род­ном харак­те­ре отно­ше­ний в Восточ­ном Сре­ди­зем­но­мо­рье это­го вре­ме­ни.

Важ­но отме­тить, что лозунг осво­бож­де­ния при­ме­нял­ся рим­ля­на­ми на гре­ко-элли­ни­сти­че­ском Восто­ке наряду с дру­ги­ми про­па­ган­дист­ски­ми сред­ства­ми. Так, во вре­мя вой­ны с Пер­се­ем рим­ские послы отпра­ви­лись по горо­дам Пело­пон­не­са с явно про­па­ган­дист­ски­ми целя­ми: пока­зать мяг­кость и бла­го­склон­ность сена­та — τὴν τῆς συγκλή­του πρᾳότη­τα καὶ φι­λανθρω­πίαν, а так­же дать понять гре­кам, что рим­ляне в рав­ной сте­пе­ни недо­воль­ны как теми, кто укло­ня­ет­ся от друж­бы с ними, так и сво­и­ми про­тив­ни­ка­ми (Po­lyb. XXVIII. 3. 3—5). Это было эффек­тив­ное сред­ство, поощ­ряв­шее дея­тель­ность про­рим­ских груп­пи­ро­вок в поли­сах Элла­ды.

Если сопо­ста­вить содер­жа­ние лозун­га осво­бож­де­ния гре­ков с той реаль­ной поли­ти­кой, кото­рую Рим про­во­дил под этим лозун­гом, то ста­но­вит­ся оче­вид­ным его с.48 про­па­ган­дист­ский харак­тер. В иссле­до­ва­тель­ской лите­ра­ту­ре неод­но­крат­но отме­ча­лось, что рим­ляне под­дер­жи­ва­ли в Гре­ции те груп­пи­ров­ки, кото­рые ори­ен­ти­ро­ва­лись в сво­ей поли­ти­ке на Рим; и это были, как пра­ви­ло, пред­ста­ви­те­ли оли­гар­хи­че­ских кру­гов гре­че­ских поли­сов¹⁶, хотя име­лось нема­ло исклю­че­ний — поли­ти­че­ская кар­ти­на Элла­ды того вре­ме­ни была мно­го­кра­соч­ной! В любом слу­чае сенат остав­лял за собой пра­во трак­то­вать содер­жа­ние лозун­га¹⁷. Доста­точ­но вспом­нить, какую вол­ну воз­му­ще­ния со сто­ро­ны боль­шин­ства граж­дан Бео­тии вызва­ло вме­ша­тель­ство рим­лян во внут­рен­ние дела это­го гре­че­ско­го государ­ства¹⁸.

Нака­нуне рим­ско-сирий­ской вой­ны на собра­нии маг­не­тов Еври­лох, зани­мав­ший высо­кую долж­ность стра­те­га (маг­не­тар­ха), в пылу речи выска­зал вполне спра­вед­ли­вое мне­ние, что город Димит­ри­а­да толь­ко с виду сво­бо­ден, а в дей­ст­ви­тель­но­сти здесь все тво­рит­ся по мано­ве­нию рим­лян (Liv. XXXV. 31)¹⁹.

Антич­ные авто­ры сооб­ща­ют об успеш­ном исполь­зо­ва­нии Римом лозун­га осво­бож­де­ния гре­че­ских поли­сов Малой Азии в борь­бе с сирий­ским царем Антиохом III; и совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли подроб­но изу­чи­ли этот исто­ри­че­ский сюжет²⁰. Одна­ко есть свиде­тель­ства, поз­во­ля­ю­щие судить о том, что рим­ляне при­ме­ня­ли отдель­ные эле­мен­ты фор­му­лы осво­бож­де­ния и после Антиохо­вой вой­ны (192—188 гг. до н. э.). Напри­мер, во вре­мя третьей рим­ско-македон­ской вой­ны с.49 для вос­ста­нов­ле­ния сво­бо­ды (in li­ber­ta­tem) горо­да абде­ри­тов рим­ский сенат отпра­вил в Гре­цию сво­их упол­но­мо­чен­ных (Liv. XLIII. 4. 12). Это про­изо­шло лишь после того, как абдер­ские послы поведа­ли сена­то­рам о бес­чин­ствах рим­ских пол­ко­вод­цев. В столь непри­ят­ной для рим­лян ситу­а­ции потре­бо­ва­лось про­па­ган­дист­ское сред­ство, и его вновь исполь­зо­ва­ли.

В новей­шей лите­ра­ту­ре лозунг осво­бож­де­ния гре­ков обыч­но рас­смат­ри­ва­ет­ся как сред­ство имен­но рим­ской дипло­ма­тии; меж­ду тем в пер­вой поло­вине II в. до н. э. он, по-види­мо­му, широ­ко при­ме­нял­ся мно­ги­ми элли­ни­сти­че­ски­ми пра­ви­те­ля­ми и неко­то­ры­ми гре­че­ски­ми горо­да­ми. Это каса­ет­ся не толь­ко Антио­ха III, кото­рый, при­быв в Евро­пу нака­нуне рим­ско-сирий­ской вой­ны, взял на себя, как сооб­ща­ет Поли­бий, реше­ние двух труд­ных задач: τὴν τε τῶν Ἑλλή­νων ἐλευ­θέρω­σιν и вести вой­ну про­тив рим­лян (Po­lyb. XX. 8. 1; cf.: Liv. XXXV. 32).

В про­ти­во­вес Риму на этот лозунг ссы­ла­ют­ся это­лий­цы (Liv. XXXIV. 23. 8—10). Их контр­про­па­ган­да ока­за­лась весь­ма эффек­тив­ной: не без ее вли­я­ния, а так­же из-за все воз­рас­таю­ще­го в гре­че­ском мире недо­воль­ства рим­ским воен­ным при­сут­ст­ви­ем сенат был вынуж­ден выве­сти свои вой­ска из Элла­ды в 194 г. до н. э. — на этом насто­ял «осво­бо­ди­тель гре­ков» Тит Квинк­ций Фла­ми­нин (Liv. XXXIV. 43; 48—50; Diod. XXVIII. 13). Если верить Плу­тар­ху, имен­но это­лий­цы посо­ве­то­ва­ли Антио­ху III в каче­стве пред­ло­га (πρό­φασιν) для вой­ны с рим­ля­на­ми избрать осво­бож­де­ние гре­ков — ἐλευ­θεροῦν τοὺς Ἕλ­λη­νας (Plut. Tit. 15. 1).

По всей веро­ят­но­сти, к лозун­гу осво­бож­де­ния гре­ков обра­щал­ся в сво­ей поли­ти­ке Фило­пе­мен. После того, как этот вид­ный поли­ти­че­ский дея­тель при­со­еди­нил к Ахей­ско­му сою­зу Спар­ту, спар­тан­ские ари­сто­кра­ты наде­я­лись обре­сти в лице Фило­пе­ме­на стра­жа сво­бо­ды — φύ­λακα τὴς ἐλευ­θερίας (Plut. Phil. 15. 5). Даже если пред­по­ло­жить, а это мало­ве­ро­ят­но, что ахей­ский стра­тег был непри­ча­стен к тому, что гово­ри­ли и дума­ли знат­ные лакеде­мо­няне, и что в его поли­ти­че­ском лек­си­коне не было тер­ми­нов из фор­му­лы осво­бож­де­ния гре­ков, при­во­ди­мый Плу­тар­хом факт поз­во­ля­ет все же судить о том, насколь­ко широ­ко был рас­про­стра­нен сре­ди насе­ле­ния Элла­ды этот про­па­ган­дист­ский сте­рео­тип.

с.50 Рим­ляне, по утвер­жде­нию Пер­сея, откры­то стре­ми­лись пора­бо­тить Македо­нию — Ma­ce­do­niam in ser­vi­tu­tem pe­te­re (Liv. XLII. 52. 15—16). И царь в войне с ними, как и его отец, Филипп V, рас­смат­ри­вал себя чело­ве­ком, кото­рый осво­бо­дит мир (or­bem ter­ra­rum) от вла­ды­че­ства рим­лян — ab im­pe­rio Ro­ma­no (Liv. XLII. 50. 9).

К сожа­ле­нию, харак­тер дошед­ших до нас источ­ни­ков таков, что не поз­во­ля­ет во всей пол­но­те про­следить исполь­зо­ва­ние это­го лозун­га пра­ви­те­ля­ми элли­ни­сти­че­ских государств и отдель­ны­ми гре­че­ски­ми поли­са­ми.

Зако­но­ме­рен вопрос: поче­му борь­ба рим­лян с элли­ни­сти­че­ски­ми царя­ми — Филип­пом, Антиохом III, Наби­сом, Пер­се­ем и др. — под лозун­гом осво­бож­де­ния гре­ков ока­за­лась столь успеш­ной? Не послед­нюю роль в этом сыг­ра­ло то, что рим­ляне, как пра­ви­ло, все­гда вер­но соот­но­си­ли свою про­па­ган­ду с реаль­ной поли­ти­че­ской дей­ст­ви­тель­но­стью; даже в про­ти­во­бор­стве с силь­ны­ми про­тив­ни­ка­ми им уда­лось разум­но соче­тать раз­лич­ные сред­ства внеш­ней поли­ти­ки: воен­ные, поли­ти­че­ские, идео­ло­ги­че­ские. Это­го нель­зя ска­зать о внеш­не­по­ли­ти­че­ской дея­тель­но­сти элли­ни­сти­че­ских царей в пер­вой поло­вине II в. до н. э. Так, Антиох III, по-види­мо­му, слиш­ком пове­рив в эффек­тив­ность про­па­ган­ды в горо­дах Гре­ции и забыв о важ­но­сти дру­гих средств, стал жерт­вой сво­ей веры²¹. Ведь неслу­чай­но вели­кий пол­ко­во­дец — заме­ча­тель­ный стра­тег и так­тик — Ган­ни­бал пори­цал сирий­ско­го царя за то, что тот, гото­вясь к войне с Римом, не уде­ля­ет долж­но­го вни­ма­ния сво­ей армии (Liv. XXXVI. 7).

Таким обра­зом, лозунг осво­бож­де­ния гре­ков был весь­ма рас­про­стра­нен­ным идео­ло­ги­че­ским (про­па­ган­дист­ским) сред­ст­вом в меж­го­судар­ст­вен­ных и меж­ду­на­род­ных отно­ше­ни­ях Восточ­но­го Сре­ди­зем­но­мо­рья как в III в., так и в 1-й поло­вине II в. до н. э.²² Для рим­лян, кото­рые взя­ли на воору­же­ние этот элли­ни­сти­че­ский лозунг и смог­ли мастер­ски при­ме­нять его во внеш­ней поли­ти­ке, он стал одним из наи­бо­лее эффек­тив­ных средств, поз­во­лив­ших Риму достичь сво­их целей на гре­ко-элли­ни­сти­че­ском Восто­ке в пер­вой поло­вине II в. до н. э.