Аппиан и Серторий

с.193 «Граж­дан­ские вой­ны» Аппи­а­на явля­ют­ся важ­ней­шим источ­ни­ком по сер­то­ри­ан­ской про­бле­ма­ти­ке, усту­пая в этом отно­ше­нии раз­ве что Плу­тар­ху. Сведе­ния алек­сан­дрий­ско­го исто­ри­ка на сей счет зача­стую уни­каль­ны, без них мы не зна­ли бы о мно­гих аспек­тах дея­тель­но­сти Сер­то­рия не толь­ко в Испа­нии, но и в Ита­лии в 83—82 гг. (здесь и далее все даты — до н. э.). Обыч­но счи­та­ет­ся, что Аппи­ан отно­сит­ся к анти­сер­то­ри­ан­ско­му направ­ле­нию в антич­ной исто­рио­гра­фии¹. Но в какой сте­пе­ни его враж­деб­ность к мятеж­но­му пол­ко­вод­цу свя­за­на с его исполь­зу­е­мы­ми источ­ни­ка­ми, а в какой — с его соб­ст­вен­ны­ми взгляда­ми? Это­му вопро­су и посвя­ще­на пред­ла­гае­мая работа.

Впер­вые Сер­то­рий упо­ми­на­ет­ся исто­ри­ком в ВС. I. 65 — о нем гово­рит­ся, что он был еди­но­мыш­лен­ни­ком Цин­ны во вре­мя его борь­бы с сена­том. Вряд ли это мож­но счи­тать похва­лой, если учесть явную анти­па­тию Аппи­а­на по отно­ше­нию к Цинне, беру­ще­го взят­ки, устра­и­ваю­ще­го сму­ту, осво­бож­даю­ще­го рабов и т. д. (I. 64—65). Но пря­мо­го осуж­де­ния не выска­зы­ва­ет­ся.

В I. 85 пози­ция авто­ра более опре­де­лен­на. Во вре­мя пере­го­во­ров с Сул­лой мари­ан­ский кон­сул Луций Сци­пи­он отправ­ля­ет Сер­то­рия, быв­ше­го, види­мо, его лега­том², к дру­го­му кон­су­лу, Гаю Нор­ба­ну, для кон­суль­та­ций. По доро­ге Сер­то­рий захва­ты­ва­ет Суэс­су, под­дер­жи­ваю­щую Сул­лу. Послед­ний заяв­ля­ет про­тест Сци­пи­о­ну — ведь заклю­че­но пере­ми­рие. Кон­сул выда­ет Сул­ле залож­ни­ков, демон­стри­руя свою непри­част­ность к слу­чив­ше­му­ся. Сол­да­ты Сци­пи­о­на, воз­му­щен­ные само­чин­ны­ми дей­ст­ви­я­ми Сер­то­рия и выда­чей залож­ни­ков, кото­рой никто не тре­бо­вал, пере­хо­дят на сто­ро­ну вра­га.

В опи­сан­ном слу­чае Сер­то­рий дис­креди­ти­ру­ет­ся вдвойне: он не толь­ко веро­лом­но нару­ша­ет пере­ми­рие, но и сво­ей бес­чест­но­стью при­во­дит в воз­му­ще­ние вой­ско, кото­рое в ито­ге при­ни­ма­ет сто­ро­ну вра­га. Таким обра­зом, желая навредить про­тив­ни­ку, он при­но­сит ему поль­зу.

В I. 108, начи­ная рас­сказ о собы­ти­ях в Испа­нии, Аппи­ан не забы­ва­ет напом­нить о захва­те Сер­то­ри­ем Суэс­сы, чтобы, оче­вид­но, настро­ить чита­те­ля соот­вет­ст­ву­ю­щим обра­зом. Тут же он пишет, что эми­грант­ский сенат был создан Сер­то­ри­ем про­сто в насмеш­ку над сена­том рим­ским. Мятеж­ный пол­ко­во­дец, заклю­чая союз с Мит­ри­да­том, усту­па­ет ему не толь­ко зави­си­мые от Рима цар­ства, но и рим­скую про­вин­цию Азия (Mithr. 68). Из-за с.194 дезер­тир­ства кое-кого из сол­дат он обви­ня­ет в измене все вой­ско (име­ют­ся в виду рим­ляне и ита­ли­ки), кото­рое ради него толь­ко и про­дол­жа­ет сра­жать­ся с сооте­че­ст­вен­ни­ка­ми (BC. I. 112). В кон­це кон­цов, Сер­то­рий бро­са­ет зани­мать­ся дела­ми и начи­на­ет пре­да­вать­ся наслаж­де­ни­ям и рос­ко­ши, что, в свою оче­редь, ведет к пора­же­ни­ям. Из-за них он впа­да­ет в чрез­мер­ную подо­зри­тель­ность, всюду видит изме­ну, ста­но­вит­ся скор на рас­пра­ву; чтобы избе­жать воз­мож­ной каз­ни по лож­но­му обви­не­нию, Пер­пер­на состав­ля­ет заго­вор и уби­ва­ет его (I. 113).

Кро­ме того, Аппи­ан под­час умал­чи­ва­ет о фак­тах, выгод­ных для Сер­то­рия. Рас­ска­зы­вая о пере­го­во­рах Сул­лы и Сци­пи­о­на, он не пишет о под­ку­пе сол­дат послед­не­го сул­лан­ца­ми (Plut. Sert. 6. 2)³, в све­те чего упре­ки вои­нов Сци­пи­о­на в адрес его и Сер­то­рия выглядят лишь пред­ло­гом для изме­ны. Уни­что­же­ние отрядов бар­ди­е­ев при­пи­сы­ва­ет­ся одно­му Цинне (BC. I. 74), о роли же Сер­то­рия в этой «опе­ра­ции» не гово­рит­ся (см.: Plut. Sert. 5. 5; Mar. 44. 6). Ниче­го не сооб­ща­ет­ся о спа­се­нии им жертв про­скрип­ций, хотя о Секс­те Пом­пее такие сведе­ния при­во­дят­ся (BC. V. 143), а так­же о том, что и сам он был проскри­би­ро­ван (Flor. III. 22. 2; Oros. V. 21. 3). Умал­чи­ва­ет­ся и о мир­ных ини­ци­а­ти­вах Сер­то­рия во вре­мя вой­ны в Испа­нии (Plut. Sert. 22. 5).

По мне­нию И. Хана, Сер­то­рий изо­бра­жа­ет­ся по опре­де­лен­ной схе­ме, исполь­зу­е­мой Аппи­а­ном в той или иной мере в рас­ска­зах о Ган­ни­ба­ле, Пер­сее и Секс­те Пом­пее: пол­ко­во­дец шаг за шагом теря­ет дове­рие вои­нов или союз­ни­ков, под вли­я­ни­ем пора­же­ний дела­ет­ся жесто­ким и подо­зри­тель­ным, сорат­ни­ки покида­ют его, после чего насту­па­ет неиз­беж­ный конец⁴. Одна­ко в дан­ном слу­чае есть важ­ное отли­чие: после смер­ти Сер­то­рия непри­язнь вои­нов к нему пре­вра­ща­ет­ся в рас­по­ло­же­ние⁵. Аппи­ан объ­яс­ня­ет это тем, что у всех ути­ха­ет нена­висть к тому, кто умер, и все вспо­ми­на­ют о его доб­ле­стях (BC. I. 114). Доб­ле­сти же Сер­то­рия про­де­мон­стри­ро­ва­ны весь­ма убеди­тель­но: он смел, энер­ги­чен, удач­лив (I. 108; 110; 112), лич­но участ­ву­ет в бит­ве (I. 110); если дру­гих вое­на­чаль­ни­ков Аппи­ан неред­ко ули­ча­ет в неуме­нии вос­поль­зо­вать­ся победой и добить вра­га⁶, то Сер­то­рию таких упре­ков не дела­ет­ся; напро­тив, даже тер­пя пора­же­ние, тот пыта­ет­ся нане­сти вра­гу контр­удар (I. 110). Храб­рость Сер­то­рия (а это каче­ство Аппи­ан счи­та­ет важ­ней­шим для пол­ко­во­д­ца) под­чер­ки­ва­ет­ся два­жды (I. 108; Iber. 101)⁷. Неуди­ви­тель­но, что испан­цы вос­хи­ща­ют­ся им и счи­та­ют его вто­рым Ган­ни­ба­лом (ВС. I. 112), а рим­ско-ита­лий­ские вои­ны, роп­тав­шие на него в послед­ние меся­цы его жиз­ни, гото­вы рас­тер­зать с.195 Пер­пер­ну за убий­ство их пол­ко­во­д­ца (I. 114).

Гово­ря об отно­ше­ни­ях Сер­то­рия с вои­на­ми, невоз­мож­но обой­ти мол­ча­ни­ем эпи­зод во вре­мя штур­ма Лав­ро­на, когда целая когор­та (при­чем «рим­лян»!) была каз­не­на за то, что один из ее вои­нов пытал­ся изна­си­ло­вать жен­щи­ну (I. 109). Обыч­но этот слу­чай истол­ко­вы­ва­ют как при­мер недоб­ро­же­ла­тель­ства Аппи­а­на к Сер­то­рию⁸. Но так ли оно на самом деле? Как пра­ви­ло, Аппи­ан не одоб­ря­ет излиш­ней суро­во­сти по отно­ше­нию к вой­ску, чаще все­го она име­ет резуль­та­ты, обрат­ные ожи­дае­мым⁹. Но в том-то и дело, что в дан­ном слу­чае жесто­кость Сер­то­рия ника­ких послед­ст­вий за собой не вле­чет, а сам автор ука­зы­ва­ет, что когор­та понес­ла нака­за­ние, коль ско­ро «хотя бы в лице одно­го сол­да­та поз­во­ли­ла себе такой дикий посту­пок» (I. 109). Ина­че гово­ря, дей­ст­вия пол­ко­во­д­ца исто­ри­ком оправ­ды­ва­ют­ся.

Таким обра­зом, алек­сан­дрий­ский исто­рик, нега­тив­но оце­ни­вая дея­тель­ность Сер­то­рия в целом, при­зна­вал его бле­стя­щие каче­ства пол­ко­во­д­ца. Был ли он в этом смыс­ле зави­сим от источ­ни­ков, и если да, то каких?

При­над­леж­ность сер­то­ри­ан­ских пас­са­жей Аппи­а­на к ливи­ан­ской тра­ди­ции сомне­ний не вызы­ва­ет. Ливи­е­во опи­са­ние Сер­то­ри­ан­ской вой­ны, как пока­зал Э. Габ­ба, яви­лось «кар­ка­сом» для изло­же­ния алек­сан­дрий­ско­го исто­ри­ка¹⁰. Уче­ный отме­ча­ет сле­дую­щие момен­ты сход­ства. Более подроб­ное повест­во­ва­ние Аппи­ан начи­на­ет с 78/77 гг., когда Рим всту­па­ет в вой­ну сра­зу на несколь­ких фрон­тах — в Испа­нии, Дал­ма­ции, Пам­фи­лии, Кили­кии, Македо­нии (Eutr. VI. 1. 1; Oros. V. 23. 1; cp.: Liv. Per. 90), а к погод­но­му изло­же­нию при­сту­па­ет лишь с при­бы­тия в Испа­нию Пом­пея (76 г.)¹¹. Послед­ний направ­ля­ет­ся туда сена­том из-за стра­ха перед втор­же­ни­ем повстан­цев в Ита­лию (App. BC. I. 108), на что наме­ка­ет и отра­жаю­щий ливи­ан­скую тра­ди­цию Флор (III. 22. 5). Эпи­зод со сра­же­ни­ем при Лав­роне схож с опи­са­ни­ем его у Фрон­ти­на, пря­мо ссы­лаю­ще­го­ся при этом на Ливия (Strat. II. 5. 31). Сведе­ния о недо­ве­рии мятеж­но­го пол­ко­во­д­ца к вой­ску и воз­му­ще­нии этим сол­дат (App. BC. I. 112) согла­су­ют­ся, по мне­нию Э. Габ­бы, с упо­ми­на­ни­ем (Liv. Per. 92) о каз­нях Сер­то­ри­ем сво­их сорат­ни­ков по лож­но­му обви­не­нию в измене¹².

В целом эта рекон­струк­ция вполне при­ем­ле­ма, одна­ко неко­то­рые важ­ные момен­ты, как нам кажет­ся, тре­бу­ют коррек­тив. В част­но­сти, нет осно­ва­ний счи­тать, что сооб­ще­ние Аппи­а­на о бит­ве при Лав­роне поза­им­ст­во­ва­но из Ливия. Аппи­ан про­сто пишет о гибе­ли пом­пе­ян­ско­го леги­о­на в заса­де (BC. I. 109), о чем он мог узнать из самых раз­ных источ­ни­ков. В рас­ска­зе Аппи­а­на о вза­им­ном недо­воль­стве меж­ду Сер­то­ри­ем и вои­на­ми с.196 не все ясно: рим­ский исто­рик сооб­ща­ет о рас­пра­вах пол­ко­во­д­ца с людь­ми из сво­его окру­же­ния (ami­ci), у гре­че­ско­го же авто­ра речь идет о вой­ске в целом; к тому же Ливий пишет о каз­нях, а Аппи­ан — лишь о поно­ше­нии (ἐλυ­μαίνε­το) пере­беж­чи­ков, при­чем под­лин­ных, а не мни­мых, как у Ливия.

Вооб­ще этот пас­саж у Аппи­а­на выглядит доволь­но несу­раз­но: Сер­то­рий упре­ка­ет вои­нов-рим­лян в невер­но­сти из-за того, что неко­то­рые из них пере­бе­жа­ли к вра­гу. Сол­да­ты воз­му­ща­ют­ся, но не покида­ют его, ибо их пол­ко­во­дец весь­ма удач­лив и храбр (BC. I. 112). Слож­но пред­ста­вить, что Сер­то­рий стал бы обви­нять всех вои­нов-рим­лян из-за изме­ны несколь­ких чело­век. Ско­рее все­го речь шла о пре­да­тель­стве груп­пы выс­ших коман­ди­ров, а те из них, кто остал­ся в лаге­ре повстан­цев, под­верг­лись оскорб­ле­ни­ям раз­дра­жен­но­го пол­ко­во­д­ца. Ста­но­вит­ся понят­но, поче­му вои­ны-рим­ляне не покида­ли его — меж­ду ними и Сер­то­ри­ем в дан­ном слу­чае вооб­ще не было кон­флик­та.

Если наша рекон­струк­ция вер­на, то вста­ет вопрос, как мог­ла воз­ник­нуть такая ошиб­ка? Дума­ет­ся, ответ прост: Аппи­ан писал дан­ный пас­саж по памя­ти или в спеш­ке, по каким-то при­чи­нам не пере­про­ве­рив источ­ни­ки. Но в том, что этим источ­ни­ком не был Ливий, сомне­ний почти нет: если бы алек­сан­дри­ец читал его, то вряд ли забыл бы о таком важ­ном обсто­я­тель­стве, как казнь подо­зре­вае­мых.

Есть у Аппи­а­на и дру­гие рас­хож­де­ния с рим­ским авто­ром. Он, напри­мер, оши­боч­но при­пи­сы­ва­ет захват повстан­че­ско­го лаге­ря в бит­ве при Сукроне Метел­лу (BC. I. 110)¹³, кото­рый у Ливия в этом сра­же­нии вооб­ще не участ­во­вал (см.: Liv. Per. 92). Кро­ме того, алек­сан­дри­ец пишет, что после неуда­чи под Сегон­ти­ей Сер­то­рий лишь без­успеш­но пытал­ся ата­ко­вать лагерь Метел­ла, после чего пре­кра­тил бое­вые дей­ст­вия до нача­ла вес­ны (BC. I. 110), Ливий же сооб­ща­ет об обо­роне инсур­ген­та­ми после бит­вы при Сегон­тии (но еще до окон­ча­ния кам­па­нии того года) кре­по­сти Клу­ния (Per. 92).

Все это гово­рит о том, что Аппи­ан, взяв за осно­ву Ливия (об этом бес­спор­но свиде­тель­ст­ву­ют его хро­но­ло­ги­че­ские ори­ен­ти­ры), посто­ян­но обра­щал­ся и к иным источ­ни­кам. К каким же имен­но?

В. Шталь пред­по­ла­гал, что алек­сан­дрий­ский исто­рик исполь­зо­вал в основ­ном сочи­не­ние М. Терен­ция Варро­на, участ­ни­ка Сер­то­ри­ан­ской вой­ны¹⁴. Учи­ты­вая склон­ность Аппи­а­на к пер­во­ис­точ­ни­кам¹⁵, это в прин­ци­пе воз­мож­но, одна­ко кос­вен­ные дан­ные гово­рят ско­рее про­тив такой гипо­те­зы: Варрон харак­те­ри­зу­ет Пом­пея как os pro­bum (Plin. NH. VII. 53), Аппи­ан же до таких вос­тор­гов не дохо­дит. Не пишет он и о победе Маг­на при Вален­тии, о чем вряд ли мог умол­чать Варрон.

с.197 Еще менее обос­но­ван­ной пред­став­ля­ет­ся точ­ка зре­ния А. Шуль­те­на, кото­рый воз­во­дил соот­вет­ст­ву­ю­щие гла­вы «Граж­дан­ских войн» к тру­ду неиз­вест­но­го гре­че­ско­го авто­ра, воз­мож­но, Тима­ге­на¹⁶. Свою пози­цию уче­ный под­креп­ля­ет лишь ссыл­кой на А. Клот­ца, одна­ко это­го аргу­мен­та явно недо­ста­точ­но.

Куда более пло­до­твор­ной нам кажет­ся гипо­те­за Б. Мау­рен­брехе­ра об исполь­зо­ва­нии Аппи­а­ном «Исто­рии» Сал­лю­стия. По его мне­нию, к это­му источ­ни­ку вос­хо­дит сооб­ще­ние о марш­ру­те Пом­пея, про­ло­жив­ше­го доро­гу через Аль­пы (I. 109 = Sall. Hist. II. 98. 4); рас­суж­де­ния Аппи­а­на о Родане и Эридане (I. 109) совсем в духе гео­гра­фи­че­ских экс­кур­сов Сал­лю­стия. У него же, по Мау­рен­брехе­ру, гре­че­ский исто­рик поза­им­ст­во­вал похва­лы Сер­то­рию как пол­ко­вод­цу, срав­не­ние его с Ган­ни­ба­лом (I. 112), рас­сказ о гибе­ли Пер­пер­ны (I. 115)¹⁷. Прав­да, воен­ные талан­ты Сер­то­рия отме­ча­ет и Ливий (Per. 96). Он же мог срав­ни­вать его с Ган­ни­ба­лом (сомни­тель­ный для рим­ля­ни­на ком­пли­мент), не гово­ря уже об опи­са­нии смер­ти Пер­пер­ны. Но исполь­зо­ва­ние Сал­лю­стия в I. 109 очень веро­ят­но. По мне­нию П. Мар­ти­но, имен­но к Сал­лю­стию вос­хо­дит и рас­сказ о лав­рон­ской опе­ра­ции¹⁸, содер­жа­щий­ся в той же гла­ве. В поль­зу этой гипо­те­зы гово­рит ука­за­ние Аппи­а­на на то, что город был сожжен Сер­то­ри­ем на гла­зах Пом­пея. Ана­ло­гич­ное заме­ча­ние есть и у Плу­тар­ха (Sert. 18. 6; Pomp. 18. 3), исполь­зо­вав­ше­го в дан­ном слу­чае Сал­лю­стия¹⁹. Таким обра­зом, вся гла­ва I. 109 была напи­са­на, по-види­мо­му, с опо­рой на «Исто­рию» Сал­лю­стия. Но в даль­ней­шем ее вли­я­ние на сер­то­ри­ан­ские пас­са­жи Аппи­а­на про­следить труд­но.

Суще­ст­ву­ет пред­по­ло­же­ние, что исто­рия с захва­том Суэс­сы вос­хо­дит к мему­а­рам Сул­лы²⁰. Как уже гово­ри­лось, алек­сан­дрий­ский исто­рик в сво­ей рабо­те не раз при­вле­кал пер­во­ис­точ­ни­ки, но не исклю­че­но, что запис­ка­ми Сул­лы он вос­поль­зо­вал­ся через Ливия, чье вли­я­ние в опи­са­нии собы­тий 83 г. в Ита­лии весь­ма веро­ят­но²¹.

При­ме­ча­тель­на крат­кость изло­же­ния Аппи­а­на в I кни­ге «Граж­дан­ских войн» по срав­не­нию с после­дую­щи­ми (ее при­чи­на — вопрос осо­бый). Сомни­тель­но, чтобы он сам сокра­щал до такой сте­пе­ни объ­ем­ные труды Сал­лю­стия и Ливия (воз­мож­но, и иных авто­ров). Более веро­ят­ным пред­став­ля­ет­ся, что Аппи­ан вос­поль­зо­вал­ся доволь­но подроб­ны­ми экс­церп­та­ми раз­лич­ных тра­ди­ций, вно­ся в них свои коррек­ти­вы. В чем же ска­за­лась его соб­ст­вен­ная пози­ция?

с.198 Преж­де все­го в том, что он пред­по­чел ливи­ан­ский взгляд на Сер­то­рия оцен­кам Сал­лю­стия. Это понят­но: Сер­то­рий в его гла­зах — «воз­му­ти­тель спо­кой­ст­вия», один из «под­жи­га­те­лей» граж­дан­ской вой­ны²². Если Флор отча­сти оправ­ды­вал дей­ст­вия мятеж­но­го пол­ко­во­д­ца сул­лан­ски­ми про­скрип­ци­я­ми (III. 22. 1), то для Аппи­а­на, в целом бла­го­склон­но­го к Сул­ле²³, такой под­ход непри­ем­лем. Соот­вет­ст­вен­но изо­бра­жа­ет­ся и нача­ло вос­ста­ния Сер­то­рия: он выго­ня­ет из Испа­нии рим­ских намест­ни­ков — о том, что преж­де изгна­ли и пре­сле­до­ва­ли его само­го, умал­чи­ва­ет­ся, и из контр­уда­ра его дей­ст­вия пре­вра­ща­ют­ся в агрес­сию (I. 108). Весь­ма веро­ят­но, что такая воль­ная трак­тов­ка собы­тий — «нов­ше­ство» Аппи­а­на, вооб­ще склон­но­го чрез­мер­но «спрес­со­вы­вать» мате­ри­ал²⁴. Его непри­язнь к Сер­то­рию ска­за­лась и в том, что из двух вер­сий дого­во­ра с Мит­ри­да­том он выбрал ту, соглас­но кото­рой мари­ан­ский про­кон­сул усту­пал царю Пон­та Азию (хотя, что любо­пыт­но, без каких-либо нега­тив­ных ком­мен­та­ри­ев — оче­вид­но, прин­ци­пи­аль­но­го зна­че­ния это­му фак­ту он не при­да­вал). Ина­че, чем Плу­тарх, изо­бра­зил Аппи­ан и паде­ние Сер­то­рия — он ста­но­вит­ся жерт­вой соб­ст­вен­ной подо­зри­тель­но­сти, а не коз­ней Пер­пер­ны. При этом алек­сан­дрий­ский исто­рик исполь­зу­ет харак­тер­ный для него при­ем — «боже­ст­вен­ное ослеп­ле­ние», из-за кото­ро­го (βλάπ­τον­τος ἤδη θεοῦ) Сер­то­рий бро­са­ет зани­мать­ся дела­ми, пре­да­ет­ся рос­ко­ши и раз­вра­ту, что ведет к пора­же­ни­ям и т. д. (I. 113 — см. выше)²⁵.

Но при этом Аппи­ан вся­че­ски под­чер­ки­ва­ет воен­ные талан­ты мятеж­но­го про­кон­су­ла и пре­дан­ность ему вои­нов (несмот­ря на вре­мен­ные кон­флик­ты). Здесь точ­ка зре­ния само­го исто­ри­ка сов­па­да­ет с мне­ни­ем тра­ди­ции, кото­рая изо­бра­жа­ет Сер­то­рия образ­цо­вым вое­на­чаль­ни­ком. Ина­че, по-види­мо­му, и быть не мог­ло: неиз­вест­но ни одно­го отри­ца­тель­но­го отзы­ва антич­ных авто­ров о Сер­то­рии как о пол­ко­вод­це. В ито­ге тон Аппи­а­на, в нача­ле повест­во­ва­ния весь­ма враж­деб­ный, посте­пен­но смяг­ча­ет­ся. Рас­ска­зы­вая преж­де все­го о войне, он име­ет боль­ше пово­дов похва­лить Сер­то­рия как вое­на­чаль­ни­ка, чем осудить его как «сму­тья­на». Нель­зя так­же забы­вать, что Аппи­ан стре­мил­ся создать впе­чат­ле­ние объ­ек­тив­но­сти сво­его труда²⁶, и пото­му не огра­ни­чи­вал­ся одним лишь нега­тив­ным мате­ри­а­лом, а в слу­чае с каз­нью когор­ты, воин кото­рой обви­нял­ся в изна­си­ло­ва­нии, даже нашел сло­ва оправ­да­ния для столь суро­вой меры. Сыг­ра­ла свою роль и не слиш­ком тща­тель­ная работа писа­те­ля с источ­ни­ка­ми. Так, с.199 сооб­ще­ние о том, что Сер­то­рий стал подо­зри­те­лен и крут на рас­пра­ву (ὠμό­τα­τος ἐς κό­λα­σιν καὶ ὑπόπ­τες ἐς ἅπαν­τας — I. 113), никак не кон­кре­ти­зи­ру­ет­ся, хотя даже в пери­о­хах XCII кни­ги Ливия сооб­ща­ет­ся о каз­нях его сорат­ни­ков. Гово­ря о вол­не­ни­ях в повстан­че­ском вой­ске в нача­ле кам­па­нии 74 г., Аппи­ан умал­чи­ва­ет о неупла­те Сер­то­ри­ем жало­ва­нья сво­им сол­да­там (Sall. Hist. II. 98. 7). При­ме­ры тако­го рода мож­но умно­жить.

В силу этих при­чин Аппи­ан, сохра­няя в сво­ем изло­же­нии «общий анти­сер­то­ри­ан­ский тон»²⁷, неред­ко дает такое осве­ще­ние собы­тий, кото­рое при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии ока­зы­ва­ет­ся весь­ма бла­го­при­ят­ным для Сер­то­рия.