Материалы конца VI — начала III вв. до н. э. из раскопок поселения Артющенко 2 в южной части Таманского полуострова

с.218 Посе­ле­ние Артю­щен­ко 2 рас­по­ло­же­но в южной части Таман­ско­го полу­ост­ро­ва в пяти кило­мет­рах от хуто­ра Артю­щен­ко (Крас­но­дар­ский край, Темрюк­ский рай­он)¹. В антич­ное вре­мя этот рай­он древ­ней Син­ди­ки, веро­ят­но, являл­ся частью хоры Гер­мо­нассы. Памят­ник был открыт в 1997 г. во вре­мя раз­ве­док, про­веден­ных Я. М. Паро­мо­вым и Е. Я. Рого­вым (рис. 1). Архео­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния про­во­ди­лись с 1998 по 2000 гг. Бугаз­ским отрядом Бос­пор­ской экс­пе­ди­ции ИИМК РАН. Рас­коп­ки 1998 г. носи­ли спа­са­тель­ный харак­тер, основ­ные уси­лия были направ­ле­ны на иссле­до­ва­ние грун­то­во­го высту­па тре­уголь­ной фор­мы пло­ща­дью 112 кв. м, отде­лен­но­го от бере­га глу­бо­ки­ми тре­щи­на­ми, обра­зо­вав­ши­ми­ся в резуль­та­те абра­зии. Высота бере­го­во­го обры­ва в этой части бере­га дости­га­ла 10—18 м. Вся пло­щадь рас­ко­пок была покры­та мно­же­ст­вом тре­щин, обра­зу­ю­щих­ся в осенне-зим­ний пери­од в резуль­та­те раз­мо­ка­ния грун­та. Акти­ви­за­ция абра­зии была вызва­на еще и тем, что здесь с помо­щью буль­до­зе­ра была про­ры­та доро­га в виде колеи глу­би­ной от 0.5 до 2 м. Сей­час эта часть бере­га пол­но­стью раз­ру­ше­на, и на её месте обра­зо­ва­лась поло­гая грун­то­вая осыпь, пони­жаю­ща­я­ся в сто­ро­ну моря. Одной из осо­бен­но­стей стра­ти­гра­фии этой части посе­ле­ния было то, что верх­ние слои не были затро­ну­ты рас­паш­кой. Общая мощ­ность куль­тур­ных напла­сто­ва­ний на иссле­до­ван­ной пло­ща­ди соста­ви­ла 1.8—2 м (рис. 2). Рас­коп был доведен до мате­ри­ка, таким обра­зом, уча­сток был иссле­до­ван пол­но­стью. В про­цес­се рас­ко­пок были откры­ты три слоя, содер­жав­шие куль­тур­ные остат­ки.

с.219 Пер­вый слой тол­щи­ной до 0.3 м — дер­но­вый. В нем пре­об­ла­да­ли облом­ки тар­ных амфор, наи­боль­шее коли­че­ство кото­рых отно­си­лось к хиос­ской про­дук­ции². Сре­ди нахо­док выде­ля­ют­ся фраг­мен­ты пух­ло­гор­лых амфор раз­ви­то­го вари­ан­та III—B 1 (рис. 3, 1), про­из­во­див­ших­ся в 80 г. — середине V в.³, пря­мо­гор­лых (ним­фей­ско­го вари­ан­та IVa) 40—30 гг. V в. (рис. 3, 5)⁴, а так­же облом­ки амфор с прото­кол­пач­ко­вы­ми нож­ка­ми вари­ан­та V-A, выпуск кото­рых отно­сит­ся ко вто­рой и третьей чет­вер­тям IV в. (рис. 3, 4)⁵. К про­дук­ции Фасо­са отно­сит­ся обло­мок вен­ца амфо­ры кони­че­ско-бико­ни­че­ско­го типа, дати­ру­ю­щий­ся 80-ми года­ми IV в. (рис. 3, 2)⁶. К более позд­не­му вре­ме­ни отно­сят­ся фраг­мен­ты герак­лей­ских амфор пифо­ид­но­го типа (рис. 2, 3) кон­ца V — пер­вой чет­вер­ти IV вв.⁷

Чер­но­ла­ко­вая атти­че­ская кера­ми­ка была пред­став­ле­на незна­чи­тель­ным чис­лом облом­ков⁸. Сре­ди нахо­док мож­но выде­лить дно чер­но­ла­ко­вой чаши (рис. 3, 9) и фраг­мент вен­ца Bowl-kan­tha­ros кон­ца IV в., укра­шен­ный в сти­ле West Slo­pe (рис. 3, 8)⁹. На осно­ва­нии этих мате­ри­а­лов хро­но­ло­ги­че­ские гра­ни­цы слоя могут быть опре­де­ле­ны в пре­де­лах пер­вой поло­ви­ны V — пер­вой поло­ви­ны IV вв. Сре­ди осталь­ных арте­фак­тов сле­ду­ет выде­лить груп­пу сто­ло­вой крас­но­гли­ня­ной посуды, облом­ки кото­рой соста­ви­ли более поло­ви­ны всех нахо­док (без уче­та амфор­ной тары, хозяй­ст­вен­ной и стро­и­тель­ной кера­ми­ки) из слоя. Боль­шая часть фраг­мен­тов крас­но­гли­ня­ных сосудов при­над­ле­жа­ла мис­кам с кра­ем капле­вид­но­го про­фи­ля (рис. 3, 6—7). Подоб­ные мис­ки явля­ют­ся одной из основ­ных кате­го­рий нахо­док при иссле­до­ва­нии раз­лич­ных антич­ных памят­ни­ков V — нача­ла III вв.¹⁰

Из вто­ро­го слоя, содер­жав­ше­го зна­чи­тель­но боль­шее коли­че­ство нахо­док, про­ис­хо­дит в общей слож­но­сти 3716 кера­ми­че­ских облом­ков. Соот­но­ше­ние групп кера­ми­ки в слое пред­став­ле­но в табл. 1.

с.220

Как и в преды­ду­щем слое, здесь пре­об­ла­да­ли облом­ки тар­ных амфор. При этом подав­ля­ю­щее боль­шин­ство фраг­мен­тов (более 90%) при­над­ле­жа­ли хиос­ским пух­ло­гор­лым амфо­рам раз­ви­то­го вари­ан­та III-B (рис. 3, 10—11) 80—70 гг. V в., а так­же амфо­рам с прото­кол­пач­ко­вой нож­кой вари­ан­та V-A (рис. 3, 12) вто­рой-третьей чет­вер­тей IV в. и кол­пач­ко­вым амфо­рам без выде­лен­ной нож­ки вари­ан­та V-C (рис. 3, 11), выпус­кав­шим­ся око­ло середи­ны III в.¹²

Целые и фраг­мен­ти­ро­ван­ные атти­че­ские рыб­ные блюда из слоя на осно­ва­нии ана­ло­гий дати­ру­ют­ся в пре­де­лах вто­рой поло­ви­ны IV в. (рис. 3, 14—15)¹³. К сосудам для питья отно­си­лись фраг­мент края атти­че­ской чаши типа Stem­less: in­set lip (рис. 3, 13), дати­ру­ю­щей­ся вто­рой чет­вер­тью V в.¹⁴, и обло­мок Clas­si­cal Kan­tha­ros: plai­ne rim с кан­не­ли­ро­ван­ным туло­вом и рос­пи­сью в виде вет­ки плю­ща в сти­ле West Slo­pe (рис. 3, 16), по-види­мо­му, отно­ся­щий­ся к кон­цу IV — пер­вым деся­ти­ле­ти­ям III вв.¹⁵

Сто­ло­вая кера­ми­ка без покры­тия зани­ма­ет вто­рое место по коли­че­ству нахо­док в рас­смат­ри­вае­мом слое. Боль­шая часть облом­ков сосудов этой груп­пы отно­си­лась к чашам с пря­мы­ми и загну­ты­ми кра­я­ми капле­вид­но­го про­фи­ля, ана­ло­гич­ным най­ден­ным в слое 1, а так­же мас­сив­ным кув­ши­нам на коль­це­вых, слег­ка вогну­тых, про­фи­ли­ро­ван­ных под­до­нах (рис. 3, 17). Сосуды это­го типа полу­чи­ли широ­кое рас­про­стра­не­ние во вто­рой поло­вине IV—III вв. Они извест­ны по мате­ри­а­лам мно­гих антич­ных памят­ни­ков¹⁶.

с.221 Леп­ная кера­ми­ка пред­став­ле­на доволь­но мно­го­чис­лен­ны­ми облом­ка­ми горш­ков двух типов¹⁷. К пер­во­му типу отно­сят­ся сосуды с ото­гну­ты­ми нару­жу или пря­мы­ми заост­рен­ны­ми или скруг­лен­ны­ми кра­я­ми (рис. 4, 9—11). Все сосуды име­ли слег­ка шеро­хо­ва­тую, не лоще­ную поверх­ность. Сте­пень отги­ба кра­ев отдель­ных сосудов, а сле­до­ва­тель­но, и вид кри­вой про­фи­ля, обра­зо­ван­но­го вен­цом и пле­чом горш­ка, варьи­ро­ва­лись. В рам­ках дан­но­го типа мож­но выде­лить несколь­ко вари­ан­тов. К пер­во­му отно­сят­ся горш­ки с ото­гну­тым в виде рас­тру­ба, слег­ка выгну­тым или пря­мым гор­лом с чет­ким пере­хо­дом к пле­чам (рис. 4, 9—10, 12—13). Ко вто­ро­му — фраг­мент горш­ка с округ­лым в сече­нии, вали­ко­об­раз­ным кра­ем и корот­ким, дуго­вид­ным в сече­нии гор­лом (рис. 4, 11). Подоб­ный тип был наи­бо­лее рас­про­стра­нен в Север­ном При­чер­но­мо­рье на про­тя­же­нии антич­но­го вре­ме­ни. Бли­жай­шие ана­ло­гии сосудам из Артю­щен­ко 2 дают мате­ри­а­лы посе­ле­ний скиф­ско­го вре­ме­ни, рас­по­ла­гав­ших­ся на обшир­ном про­стран­стве меж­ду Бугом и Доном, а так­же в степ­ных и пред­гор­ных рай­о­нах Кры­ма¹⁸. Горш­ки это­го типа сопо­ста­ви­мы с I типом леп­ной кера­ми­ки Бере­за­ни и Оль­вии по клас­си­фи­ка­ции К. К. Мар­чен­ко¹⁹.

Таким обра­зом, хро­но­ло­гия нахо­док из вто­ро­го слоя охва­ты­ва­ет интер­вал с пер­вой поло­ви­ны V до середи­ны III вв. При этом типо­вой состав и хро­но­ло­гия рас­смот­рен­ной кера­ми­ки весь­ма близ­ки мате­ри­а­лам пер­во­го слоя, что свиде­тель­ст­ву­ет об оди­на­ко­вых исто­ри­че­ских усло­ви­ях их обра­зо­ва­ния. Бли­зость типо­ло­ги­че­ско­го соста­ва и хро­но­ло­гии мате­ри­а­лов поз­во­ля­ет счи­тать это чле­не­ние (на два слоя) в зна­чи­тель­ной мере услов­ным.

Тре­тий слой являл­ся гораздо более насы­щен­ным кера­ми­че­ски­ми облом­ка­ми, чем два преды­ду­щих. Рас­пре­де­ле­ние этих нахо­док по груп­пам пред­став­ле­но в таб­ли­це 2.

с.222

Соот­но­ше­ние групп кера­ми­ки без уче­та амфор, стро­и­тель­ной и хозяй­ст­вен­ной кера­ми­ки пока­зы­ва­ет, что в этом слое, так же, как и в преды­ду­щем, пре­об­ла­да­ли фраг­мен­ты сто­ло­вой крас­но­гли­ня­ной кера­ми­ки. Про­цент леп­ной кера­ми­ки срав­ни­тель­но высок, пре­вы­шая долю чер­но­ла­ко­вой кера­ми­ки более чем в четы­ре раза.

Как и в преды­ду­щих сло­ях, из тар­ной кера­ми­ки пре­об­ла­да­ли хиос­ские амфо­ры V в. Наи­бо­лее ран­ний из най­ден­ных в слое типов пред­став­лен облом­ком нож­ки сосуда, отно­ся­ще­го­ся к ран­не­му пух­ло­гор­ло­му вари­ан­ту III-A, про­из­во­див­ше­му­ся в нача­ле V в. (рис. 4, 7)²⁰. К более позд­не­му вре­ме­ни отно­сят­ся фраг­мен­ты горл амфор раз­ви­то­го пух­ло­гор­ло­го вари­ан­та III-B (рис. 4, 1, 5, 7), дати­ру­ю­щи­е­ся 80—70 года­ми это­го сто­ле­тия²¹. Замы­ка­ют хро­но­ло­ги­че­ский ряд облом­ки горл пря­мо­гор­лых сосудов, вари­ан­тов ним­фей­ско­го IV-A (рис. 4, 3—4) и ботрос IV-B (рис. 4, 6), дати­ру­ю­щи­е­ся, соот­вет­ст­вен­но, 40—30 и 20—10 года­ми V в.²² Сре­ди про­филь­ных частей тары дру­гих цен­тров сле­ду­ет отме­тить фраг­мент вен­ца амфо­ры на слож­но­про­фи­ли­ро­ван­ной нож­ке (рис. 4, 2), отно­ся­щей­ся к пятой серии сосудов это­го цен­тра пер­вой поло­ви­ны V в.²³ и обло­мок нож­ки лес­бос­ской амфо­ры клас­си­че­ско­го вари­ан­та III-A (рис. 4, 8), дати­ру­ю­ще­го­ся вто­рой поло­ви­ной V в.²⁴

Атти­че­ская сто­ло­вая кера­ми­ка пред­став­ле­на фраг­мен­том стен­ки чер­но­фи­гур­но­го band-cup sky­thos, рас­пи­сан­но­го в сти­ле Hai­mon Pain­ter’s и отно­ся­ще­го­ся к кон­цу VI — нача­лу V вв. (рис. 5, 2)²⁵. Сре­ди облом­ков сто­ло­вой крас­но­гли­ня­ной кера­ми­ки сле­ду­ет отме­тить край мис­ки с закра­и­ной капле­вид­но­го про­фи­ля (рис. 5, 7), fish pla­te (рис. 5, 6), а так­же дно кув­ши­на на коль­це­вом про­фи­ли­ро­ван­ном под­доне (рис. 5, 5).

Сре­ди дру­гих нахо­док из третье­го слоя отме­тим обло­мок края свет­ло­гли­ня­но­го мор­та­ра (рис. 5, 8). В лите­ра­ту­ре были выска­за­ны раз­лич­ные мне­ния отно­си­тель­но места про­из­вод­ства подоб­ных сосудов, обыч­но их отно­сят к про­дук­ции южно­пон­тий­ских или сре­ди­зем­но­мор­ских цен­тров V—IV вв.²⁶

с.223 В этом слое най­ден леп­ной гор­шок с ворон­ко­вид­ным туло­вом и плос­ким дном (рис. 4, 16) стан­дарт­но­го типа, кото­рый дати­ру­ет­ся очень широ­ко — от пери­о­да арха­и­ки до рим­ско­го вре­ме­ни²⁷. Име­ет­ся так­же обло­мок вен­ца горш­ка с вер­ти­каль­ным скруг­лен­ным кра­ем и чет­ким пере­хо­дом к пле­чам, отно­ся­щий­ся к пер­во­му типу леп­ных горш­ков по клас­си­фи­ка­ции К. К. Мар­чен­ко (рис. 4, 15)²⁸.

Из третье­го слоя так­же про­ис­хо­дит пряс­ло пира­мидаль­ной фор­мы со сквоз­ным вер­ти­каль­ным отвер­сти­ем (рис. 5, 4) и корич­не­во­гли­ня­ный све­тиль­ник откры­то­го типа с корот­ким носи­ком, плос­ким дном и оваль­ной в сече­нии руч­кой (рис. 5, 9). Све­тиль­ни­ки подоб­ной фор­мы были рас­про­стра­не­ны во мно­гих антич­ных цен­трах с кон­ца VI до пер­вой поло­ви­ны IV вв. Они хоро­шо извест­ны по пуб­ли­ка­ци­ям мате­ри­а­лов рас­ко­пок Корин­фа, к про­дук­ции кото­ро­го их чаще все­го и отно­сят²⁹.

На уровне мате­ри­ка на пло­ща­ди рас­ко­па было выяв­ле­но в общей слож­но­сти 12 хозяй­ст­вен­ных ям (рис. 2)³⁰. Яма 1, впу­щен­ная с уров­ня пер­во­го слоя, содер­жа­ла захо­ро­не­ние соба­ки, совер­шён­ное, судя по най­ден­ным тут же про­ржа­вев­шим кон­серв­ным бан­кам, во вто­рой поло­вине XX в.

Яма 2 цилин­дри­че­ской фор­мы, диа­мет­ром 0.8 м и глу­би­ной ок. 1 м была впу­ще­на с уров­ня слоя 2. Запол­не­ние состо­я­ло из суглин­ка, при выбор­ке кото­ро­го было най­де­но 107 фраг­мен­тов кера­ми­ки. Сре­ди нахо­док сле­ду­ет отме­тить фраг­мен­ты вен­цов пифо­ид­ных амфор Мен­ды вари­ан­та I-A (рис. 6, 1) пер­вой поло­ви­ны V в., а так­же амфо­ры на слож­но­про­фи­ли­ро­ван­ной нож­ке пер­вой серии с.224 пифо­ид­но­го типа (рис. 6, 2), дати­ру­ю­щей­ся кон­цом VI — нача­лом V вв.³¹ В яме так­же были най­де­ны облом­ки хиос­ских амфор, в том чис­ле фраг­мент нож­ки пух­ло­гор­лой амфо­ры раз­ви­то­го вари­ан­та III-B (рис. 6, 3), про­из­во­див­ших­ся в 80—70 годах V в.³² Кро­ме это­го, в запол­не­нии были най­де­ны облом­ки глу­бо­ких мисок с закра­и­на­ми капле­вид­но­го про­фи­ля (рис. 6, 4—5), име­ю­щих широ­кую дати­ров­ку в пре­де­лах V—III вв.³³ При раз­бор­ке запол­не­ния так­же были най­де­ны облом­ки корич­не­во­гли­ня­ных кухон­ных сосудов типа lo­pas (рис. 6, 6—9), кото­рые хоро­шо извест­ны по мно­го­чис­лен­ным ана­ло­ги­ям в ком­плек­сах кон­ца V—IV вв.³⁴ В яме так­же были най­де­ны облом­ки леп­ных горш­ков с ото­гну­ты­ми, косо сре­зан­ны­ми вен­ца­ми (рис. 7, 1—2), а так­же обло­мок вен­ца неболь­шо­го горш­ка типа бан­ки (рис. 7, 3). Подоб­ная фор­ма сопо­ста­ви­ма с типом IV, выде­лен­ным по мате­ри­а­лам Ели­за­ве­тов­ско­го горо­ди­ща. Такие горш­ки харак­тер­ны для памят­ни­ков меот­ских пле­мен При­ку­ба­нья и Тама­ни. Они извест­ны по мате­ри­а­лам ком­плек­сов клас­си­че­ско­го и элли­ни­сти­че­ско­го пери­о­дов, про­ис­хо­дя­щих из меот­ских могиль­ни­ков³⁵. Исхо­дя из ана­ли­за раз­лич­ных типов кера­ми­че­ских нахо­док, ком­плекс ямы 2 сле­ду­ет дати­ро­вать в пре­де­лах пер­вой поло­ви­ны V в.

Яма 3 была откры­та в восточ­ной части рас­ко­па. Яма оваль­ной в плане фор­мы 0.7 × 0.9 м име­ла глу­би­ну до 0.9 м и была впу­ще­на с уров­ня слоя 2. На дне был рас­чи­щен ске­лет соба­ки. При раз­бо­ре запол­не­ния были най­де­ны фраг­мен­ты сте­нок амфор и леп­но­го сосуда. На уровне дна рядом со ске­ле­том соба­ки нахо­дил­ся фраг­мен­ти­ро­ван­ный брон­зо­вый пер­стень, от кото­ро­го сохра­ни­лась часть дуж­ки в виде лен­то­вид­но­го коль­ца с несо­мкну­ты­ми кон­ца­ми, а так­же нож­ка мен­дей­ской амфо­ры кони­че­ско­го типа вто­рой поло­ви­ны V — нача­ла IV вв. (рис. 8, 4)³⁶.

К запа­ду от ямы 3 была выяв­ле­на яма 4, впу­щен­ная с уров­ня слоя 3. Диа­метр устья 1.6 м, дна — 2.4 м, глу­би­на — 1.6 м. В нишах, рас­по­ла­гав­ших­ся в север­ной и южной частях стен ямы, были най­де­ны захо­ро­не­ния собак. Под кост­ны­ми остан­ка­ми были про­сле­же­ны следы под­сып­ки из мор­ских рако­вин и брон­зо­вое коль­цо в виде несо­мкну­той свёр­ну­той пла­стин­ки (рис. 8, 6). Сре­ди немно­го­чис­лен­ных нахо­док из этой ямы сле­ду­ет выде­лить верх­нюю часть хиос­ской амфо­ры с пере­хва­том в ниж­ней части гор­ла, отно­ся­щей­ся к позд­не­пух­ло­гор­ло­му вари­ан­ту III-C (рис. 8, 3). Про­из­вод­ство амфор это­го вари­ан­та с.225 при­хо­дит­ся на третью чет­верть V в.³⁷ Кро­ме это­го, в запол­не­нии были най­де­ны фраг­мен­ты плос­ко­дон­ных горш­ков двух типов. Пер­вый тип был пред­став­лен облом­ком доволь­но круп­но­го горш­ка с прак­ти­че­ски вер­ти­каль­ны­ми, слег­ка накло­нен­ны­ми внутрь стен­ка­ми (рис. 7, 5). Бли­жай­шей ана­ло­ги­ей явля­ют­ся горш­ки, най­ден­ные при иссле­до­ва­нии посе­ле­ния Артю­щен­ко 1 и Выше­стеб­ли­ев­ская 1. Авто­ры рас­ко­пок вполне обос­но­ван­но отно­сят горш­ки это­го типа к мате­ри­аль­ной куль­ту­ре меот­ских пле­мен При­ку­ба­нья и Тама­ни³⁸. Вто­рой тип пред­став­лен фраг­мен­том горш­ка пер­во­го типа по клас­си­фи­ка­ции К. К. Мар­чен­ко (рис. 7, 6)³⁹. Яму 4 сле­ду­ет дати­ро­вать в пре­де­лах третьей чет­вер­ти V в.

Сле­дую­щая яма 5 была впу­ще­на с уров­ня слоя 3 на глу­би­ну 1.75 м и заглуб­ле­на в мате­рик на 1.54 м. В сече­нии яма име­ла фор­му, близ­кую к цилин­дру диа­мет­ром 2.46 м. Запол­не­ние состо­я­ло из суглин­ка с боль­шой при­ме­сью золы, в верх­ней части был рас­чи­щен ске­лет соба­ки. При раз­бо­ре запол­не­ния было най­де­но в общей слож­но­сти 1111 фраг­мен­тов сосудов. Общее соот­но­ше­ние групп кера­ми­ки пред­став­ле­но в таб­ли­це 3.

Как вид­но из таб­ли­цы, наи­боль­шее коли­че­ство нахо­док состав­ля­ли облом­ки тар­ных амфор. Отме­тим бли­зость про­цент­ных пока­за­те­лей соот­но­ше­ний отдель­ных групп кера­ми­ки из ямы 5 и ана­ло­гич­ных пока­за­те­лей кера­ми­ки из слоя 3 (см. табл. 2).

Сре­ди облом­ков тар­ных амфор пре­об­ла­да­ли хиос­ские сосуды, отно­ся­щи­е­ся к ран­не­му и раз­ви­то­му пух­ло­гор­ло­му вари­ан­там III-A и III-B (рис. 8, 5, 7, 10—12), кото­рые хоро­шо извест­ны по ряду севе­ро­при­чер­но­мор­ских ком­плек­сов пер­вой поло­ви­ны V в. На более ран­них с.226 сосудах при­сут­ст­ву­ет орна­мен­та­ция гор­ла, вен­ца и ручек поло­са­ми крас­ной крас­ки или лака⁴⁰.

В яме так­же был най­ден фраг­мент нож­ки крас­но­гли­ня­ной лес­бос­ской амфо­ры вари­ан­та I-B арха­и­че­ско­го типа (рис. 8, 8), кото­рый про­из­во­дил­ся в кон­це VI — пер­вой поло­вине V вв.⁴¹ Зафик­си­ро­ва­ны фраг­мен­ты вен­ца амфо­ры на слож­но­про­фи­ли­ро­ван­ной нож­ке (рис. 8, 1), веро­ят­но, отно­сив­шей­ся к пер­вой поло­вине V в., и мен­дей­ской амфо­ры мели­то­поль­ско­го типа (II-C), дати­ру­ю­щей­ся в пре­де­лах вто­рой-третьей чет­вер­тей V в. (рис. 8, 2)⁴².

Сре­ди чер­но­ла­ко­вой кера­ми­ки сле­ду­ет выде­лить облом­ки доньев сосудов типов Stemples cup (рис. 5, 3) и Bol­sal (рис. 5, 1) с graf­fi­to на внеш­ней части дна. Оба образ­ца дати­ру­ют­ся вто­рой чет­вер­тью — середи­ной V в.⁴³ Крас­но­гли­ня­ная сто­ло­вая посуда в запол­не­нии ямы 5 пред­став­ле­на исклю­чи­тель­но фраг­мен­та­ми мас­сив­ных мисок с загну­тым внутрь кра­ем на коль­це­вых под­до­нах (рис. 10, 7—9). О месте изготов­ле­ния подоб­ной посуды труд­но судить, посколь­ку в это вре­мя она явля­лась, пожа­луй, одной из наи­бо­лее мас­со­вых кате­го­рий сто­ло­вой кера­ми­ки и про­из­во­ди­лась в раз­лич­ных цен­трах. Име­ют­ся так­же облом­ки ниж­них частей кув­ши­нов, по кото­рым, к сожа­ле­нию, невоз­мож­но соста­вить пол­ное пред­став­ле­ние о фор­ме сосуда (рис. 10, 10—11).

В яме были обна­ру­же­ны облом­ки герак­лей­ско­го пифо­са из харак­тер­ной для про­дук­ции это­го цен­тра жел­то­ва­то-корич­не­вой, мел­ко­по­ри­стой гли­ны с вклю­че­ни­я­ми извест­ня­ка, пес­ка, слюды и желе­зи­стых мине­ра­лов. Сосуд имел мас­сив­ный, ото­гну­тый нару­жу венец (рис. 6, 10). В яме так­же был най­ден фраг­мент дна крас­но­гли­ня­но­го мор­та­ра. Ана­ло­гич­ные сосуды были широ­ко рас­про­стра­не­ны в раз­лич­ных антич­ных цен­трах на про­тя­же­нии клас­си­че­ско­го и элли­ни­сти­че­ско­го пери­о­дов (рис. 6, 11)⁴⁴.

Кро­ме выше­опи­сан­ных групп, сле­ду­ет отме­тить несколь­ко кера­ми­че­ских пира­мидаль­ных необо­жжен­ных гру­зил для ткац­ко­го стан­ка со сквоз­ны­ми отвер­сти­я­ми в верх­них частях (рис. 6, 1—2). Подоб­ные гру­зи­ла были повсе­мест­но рас­про­стра­не­ны на про­тя­же­нии антич­но­го пери­о­да⁴⁵.

Груп­пу леп­ной кера­ми­ки из ямы 5, как и в дру­гих ком­плек­сах, откры­тых на посе­ле­нии Артю­щен­ко I, состав­ля­ли облом­ки горш­ков двух типов. К пер­во­му отно­си­лись горш­ки типа I-С по клас­си­фи­ка­ции К. К. Мар­чен­ко (рис. 9, 1—4). Как было отме­че­но выше, подоб­ные сосуды, хро­но­ло­гия кото­рых охва­ты­ва­ет пери­од с VI по первую поло­ви­ну I вв., состав­ля­ют наи­бо­лее мно­го­чис­лен­ную груп­пу леп­ной кера­ми­ки с.227 Лесо­степ­ной и Степ­ной зон Север­но­го При­чер­но­мо­рья⁴⁶. Ко вто­ро­му типу при­над­ле­жа­ли один целый и несколь­ко фраг­мен­ти­ро­ван­ных горш­ков, отно­ся­щих­ся к так назы­вае­мо­му «меот­ско­му» типу (рис. 9, 5—7). В яме так­же были най­де­ны фраг­мен­ти­ро­ван­ный брон­зо­вый пер­стень с листо­вид­ным щит­ком и плос­кой дуж­кой и часть брон­зо­во­го изде­лия в виде поло­го цилин­дра (рис. 10, 12—13).

Исхо­дя из рас­смот­рен­но­го выше мате­ри­а­ла, яму 5 сле­ду­ет дати­ро­вать в пре­де­лах пер­вых трех чет­вер­тей V в. Отме­тим, что это наи­бо­лее ран­ний ком­плекс, откры­тый за вре­мя иссле­до­ва­ний посе­ле­ния Артю­щен­ко 2.

Послед­ний ком­плекс мате­ри­а­ла, рас­смат­ри­вае­мый в дан­ной ста­тье, был полу­чен при раз­бо­ре запол­не­ния ямы 9 глу­би­ной око­ло 0.55 м, впу­щен­ной с уров­ня слоя 2. Посколь­ку она была прак­ти­че­ски пол­но­стью уни­что­же­на абра­зи­ей, уста­но­вить ее пер­во­на­чаль­ную фор­му и раз­ме­ры невоз­мож­но. Запол­не­ние ямы состо­я­ло из суглин­ка с при­ме­сью золы. Здесь был най­ден 61 фраг­мент кера­ми­ки. Тар­ные амфо­ры пред­став­ле­ны облом­ка­ми про­филь­ных частей хиос­ских сосудов позд­не­пух­ло­гор­ло­го вари­ан­та III-C (рис. 10, 1—3), про­из­вод­ство кото­ро­го при­хо­дит­ся на вто­рую поло­ви­ну V в., а так­же нож­кой мен­дей­ской амфо­ры мели­то­поль­ско­го типа, ана­ло­гич­ной нож­ке амфо­ры, най­ден­ной в яме 5⁴⁷. Кро­ме это­го, в яме были най­де­ны фраг­мен­ты крас­но­гли­ня­ных мисок (рис. 10, 4—5) и обло­мок края мор­та­ра (рис. 10, 6) с ото­гну­той закра­и­ной. Обло­мок име­ет гли­ну свет­ло-оран­же­во­го цве­та с при­ме­сью пес­ка с извест­ня­ком и пирок­се­ном, ско­рее все­го про­из­вод­ства Герак­леи Пон­тий­ской или Сино­пы⁴⁸.

Про­веден­ный ана­лиз раз­лич­ных групп кера­ми­че­ской тары поз­во­ля­ет опре­де­лить вре­мя воз­ник­но­ве­ния посе­ле­ния Артю­щен­ко 2 в пре­де­лах кон­ца VI — нача­ла V вв. Доми­ни­ру­ю­щей груп­пой нахо­док из сло­ев и ям, откры­тых на посе­ле­нии, явля­лись фраг­мен­ты транс­порт­ных амфор. Без их уче­та замет­ное коли­че­ст­вен­ное пре­об­ла­да­ние над дру­ги­ми груп­па­ми име­ют сто­ло­вая крас­но­гли­ня­ная и леп­ная кера­ми­ка. Послед­нее поз­во­ля­ет с боль­шой долей веро­ят­но­сти гово­рить о замет­ном при­сут­ст­вии в этот пери­од носи­те­лей вар­вар­ской мате­ри­аль­ной куль­ту­ры. О нали­чии локаль­но­го кера­ми­че­ско­го про­из­вод­ства, направ­лен­но­го на удо­вле­тво­ре­ние насущ­ных потреб­но­стей, свиде­тель­ст­ву­ют не толь­ко наход­ки леп­ной кера­ми­ки, но и фраг­мен­ты сыр­цо­вых гру­зил.

Одной из инте­рес­ных осо­бен­но­стей посе­ле­ния явля­ют­ся захо­ро­не­ния собак. По край­ней мере в двух слу­ча­ях (ямы 3—4) мож­но уве­рен­но заклю­чить, что соба­ки были не про­сто бро­ше­ны в ямы, а захо­ро­не­ны, посколь­ку в яме 3 соба­ка была уло­же­на в неболь­шое углуб­ле­ние, спе­ци­аль­но выры­тое в дне ямы, а в яме 4 ске­ле­ты собак нахо­ди­лись в нишах, выры­тых в стен­ках ямы, имев­ших под­сып­ку из рако­вин. с.228 Наход­ки ске­ле­тов собак при иссле­до­ва­нии антич­ных памят­ни­ков Север­но­го При­чер­но­мо­рья неред­ки⁴⁹. Воз­мож­но, подоб­ные захо­ро­не­ния отра­жа­ют опре­де­лен­ные рели­ги­оз­ные пред­став­ле­ния, но нель­зя исклю­чать и того, что они явля­ют­ся обыч­ным след­ст­ви­ем хоро­ше­го отно­ше­ния к соба­ке, издав­на являв­шей­ся вер­ным спут­ни­ком чело­ве­ка.

Таким обра­зом, рас­смот­рен­ные мате­ри­а­лы явля­ют­ся важ­ным источ­ни­ком, на осно­ва­нии кото­ро­го мож­но соста­вить пред­став­ле­ние не толь­ко о типах кера­ми­ки, быто­вав­шей на посе­ле­нии Артю­щен­ко 2 на про­тя­же­нии кон­ца VI — IV вв., но и о раз­лич­ных аспек­тах жиз­ни сель­ско­го насе­ле­ния Бос­по­ра.

Stoya­nov R. V. Comple­xes of ma­te­rials of the end VI — the be­gin­ning of III B. C. from ex­ca­va­tion of settle­ment Ar­tu­schen­ko-2 in a sou­thern part of Ta­man pe­nin­su­la

Ar­tic­le is de­vo­ted the pub­li­ca­tion of ma­te­rials of the end VI — the be­gin­nings of III B. C. from ex­ca­va­tion of settle­ment Artjushchen­ko-2 in a sou­thern part of Ta­man Pe­nin­su­la. Settle­ment ex­ca­va­tion was spent to 1998 by the Bos­po­rus’ ex­pe­di­tion of IIMK of the Rus­sian Aca­de­my of Scien­ces. The car­ried out ana­ly­sis of va­rio­us groups of finds al­lows to de­fi­ne ti­me of oc­cur­ren­ce of settle­ment Artjushchen­ko-2 wit­hin the end VI — the be­gin­nings of V cen­tu­ries. Do­mi­na­ting group of ce­ra­mics of layers and the ho­les ope­ned on settle­ment, frag­ments of transport am­pho­ras were. Wit­hout their ac­count appre­ciab­le quan­ti­ta­ti­ve pre­va­len­ce over ot­her groups ha­ve tab­le redclay and mo­del­led ce­ra­mics. This fact al­lows to speak with the big sha­re of pro­ba­bi­li­ty about pre­sen­ce of lo­cal ce­ra­mic ma­nu­fac­tu­re, and al­so about appre­ciab­le pre­sen­ce du­ring this pe­riod of car­riers of bar­ba­rous ma­te­rial cul­tu­re among in­ha­bi­tants of settle­ment.

с.229

Рис. 1. План Таман­ско­го полу­ост­ро­ва с обо­зна­че­ни­ем объ­ек­тов, иссле­до­вав­ших­ся в 1998—1999 гг. экс­пе­ди­ци­я­ми Вест­фаль­ско­го уни­вер­си­те­та и ИИМК РАН.

Рис. 2. План участ­ка рас­ко­пок 1998 г.

с.230

Рис. 3. Кера­ми­ка из слоя 1 (1—9) и слоя 2 (10—17).

с.231

Рис. 4. Кера­ми­ка из сло­ев 2 и 3: 1—8 — про­филь­ные части тар­ных амфор из слоя 3; 9—13 — про­филь­ные части леп­ных сосудов из слоя 2 и слоя 3 (14—16).

с.232

Рис. 5. Кера­ми­ка из слоя 3 и ямы 5: 1, 3 — чер­но­ла­ко­вые сосуды из ямы 5; 2 — рас­пис­ной сосуд из слоя 3; 4—9 — кера­ми­ка из слоя 3.

с.233

Рис. 6. Кера­ми­ка из ям 2 и 5: 1—9 — кера­ми­ка из ямы 2; 10—11 — про­филь­ные части пифо­са (10) и мор­та­ра (11) из ямы 5; 12—13 — кера­ми­че­ские гру­зи­ла из ямы 5.

с.234

Рис. 7. Про­филь­ные части леп­ных сосудов из ям 2 (1—4) и 4 (5—8).

с.235

Рис. 8. Наход­ки из ям 3, 4 и 5: 1—12 — про­филь­ные части тар­ных амфор из ямы 3 (3—4) и ямы 5 (1—2, 5, 7—12); 6 — брон­зо­вое коль­цо из ямы 4.

с.236

Рис. 9. Леп­ная кера­ми­ка из ямы 5.

с.237

Рис. 10. Наход­ки из ям 5 и 9: 1—6 — кера­ми­ка из ямы 9; 7—11 — про­филь­ные части крас­но­гли­ня­ных сто­ло­вых сосудов из ямы 5; 12—13 — изде­лия из брон­зы из ямы 5.