Язычники в осажденном Риме (408—410 гг.)

с.253 После гибе­ли Сти­ли­хо­на (22 авгу­ста 408 г.), фак­ти­че­ско­го пра­ви­те­ля Запад­ной Рим­ской импе­рии при импе­ра­то­ре Гоно­рии, для Рима насту­пи­ла наи­бо­лее тра­ги­че­ская пора за все вре­мя его суще­ст­во­ва­ния. В тече­ние двух после­дую­щих лет Горо­ду при­шлось пере­жить три оса­ды Ала­ри­ха, сопро­вож­дав­ши­е­ся страш­ным голо­дом и мас­со­вы­ми бес­по­ряд­ка­ми, и, нако­нец, взя­тие и раз­граб­ле­ние. Тяже­лое поло­же­ние, в кото­ром ока­за­лись рим­ляне, горе и стра­да­ния, выпав­шие на их долю, обост­ри­ли внут­рен­ние про­ти­во­ре­чия, в част­но­сти, непре­кра­щаю­щу­ю­ся борь­бу меж­ду язы­че­ст­вом и хри­сти­ан­ст­вом и заста­ви­ли вновь обра­тить­ся за помо­щью и под­держ­кой к древним богам. То, что про­изо­шло в Риме в 408—410 гг. по ини­ци­а­ти­ве Габи­ния Бар­ба­ра Пом­пе­я­на и При­с­ка Атта­ла, едва ли мож­но назвать попыт­кой язы­че­ской рестав­ра­ции, но для гони­мых языч­ни­ков, несо­мнен­но, насту­пи­ла неко­то­рая «отте­пель». Выяс­не­ние сути дан­но­го явле­ния и состав­ля­ет пред­мет насто­я­щей ста­тьи.

Хотя решаю­щая бит­ва была про­иг­ра­на при­вер­жен­ца­ми древ­ней рели­гии в 394 г. на р. Фри­гид, когда вой­ска Евге­ния потер­пе­ли пора­же­ние от Фео­до­сия и глав­ный лидер язы­че­ской оппо­зи­ции Нико­мах Фла­виан-стар­ший покон­чил жизнь само­убий­ст­вом, одна­ко язы­че­ство про­дол­жа­ло суще­ст­во­вать еще не одно деся­ти­ле­тие и втайне наде­ять­ся на луч­шие вре­ме­на. Об этом свиде­тель­ст­ву­ют как мно­го­чис­лен­ные, часто повто­ря­ю­щи­е­ся зако­ны, направ­лен­ные про­тив сто­рон­ни­ков древ­них богов¹, так и необ­хо­ди­мость созда­ния новых про­из­веде­ний хри­сти­ан­ских апо­ло­ге­тов для защи­ты гос­под­ст­ву­ю­щей рели­гии от напа­док при­вер­жен­цев тра­ди­ци­он­ных веро­ва­ний.

Когда Ала­рих оса­дил Рим в кон­це 408 г., пре­фек­том горо­да был номи­наль­ный хри­сти­а­нин Нико­мах Фла­виан-млад­ший, назна­чен­ный, по-види­мо­му, уже после смер­ти Сти­ли­хо­на². Вос­поль­зо­вав­шись все­об­щей пани­кой, языч­ни­ки попы­та­лись уси­лить свое вли­я­ние и све­сти ста­рые сче­ты. Сенат выдви­нул обви­не­ние в государ­ст­вен­ной измене и в сго­во­ре с вар­ва­ра­ми про­тив вдо­вы Сти­ли­хо­на Сере­ны, пола­гая, что она, желая ото­мстить за убий­ство мужа, при­зва­ла с этой целью готов. Сенат при­го­во­рил Сере­ну к смер­ти, видя в ней винов­ни­цу обру­шив­ших­ся на Рим бед­ст­вий (Zos. V. 38. 1—5; Olymp. Fr. 6). Рим­ляне наде­я­лись, что после каз­ни пре­да­тель­ни­цы вар­ва­ры сни­мут оса­ду, посколь­ку не будет чело­ве­ка, спо­соб­но­го сдать им город. Это подо­зре­ние в измене в дей­ст­ви­тель­но­сти было бес­поч­вен­ным, одна­ко, по мне­нию языч­ни­ков, Сере­на была спра­вед­ли­во нака­за­на за свое непо­чти­тель­ное отно­ше­ние к богам. Зосим рас­ска­зы­ва­ет исто­рию о том, как в свое вре­мя с.254 Сере­на, посе­тив храм Mag­na Ma­ter в Риме, сня­ла со ста­туи укра­ше­ния и наде­ла на свою шею (V. 38. 2—5). Пожи­лая вестал­ка стро­го выбра­ни­ла ее за оскорб­ле­ние язы­че­ской свя­ты­ни. Сере­на не толь­ко отве­ти­ла очень гру­бо, но и при­ка­за­ла сво­им сопро­вож­даю­щим про­гнать ее прочь. Покидая храм, ста­рая жен­щи­на про­кля­ла обид­чи­цу, ее мужа и детей, при­звав богов обру­шить на них заслу­жен­ную кару. Впо­след­ст­вии, по сло­вам Зоси­ма, Сере­ну яко­бы часто, как во сне, так и наяву, посе­щал при­зрак, пред­ска­зы­вая ско­рую смерть. Теперь вдо­ва Сти­ли­хо­на, по мне­нию языч­ни­ков, нако­нец-то полу­чи­ла по заслу­гам, и та самая шея, кото­рую она когда-то, совер­шив кощун­ство, укра­си­ла оже­ре­льем боги­ни, ока­за­лась в пет­ле пала­ча. Ее не убе­рег­ло даже близ­кое род­ство с импе­ра­тор­ской семьей³. Языч­ни­ки, таким обра­зом, мог­ли счи­тать, что про­кля­тие вестал­ки нако­нец-то сбы­лось.

Этот эпи­зод в хра­ме Mag­na Ma­ter опи­сан Зоси­мом в свя­зи с посе­ще­ни­ем Рима Фео­до­си­ем в 394 г. после его победы над Евге­ни­ем. Хотя неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли ста­вят под сомне­ние факт визи­та импе­ра­то­ра в Рим⁴, это не озна­ча­ет, что все выше­ска­зан­ное о Серене явля­ет­ся выдум­кой древ­не­го исто­ри­ка. Если даже пред­по­ло­жить, что Зосим слег­ка ошиб­ся с дати­ров­кой это­го собы­тия и при­укра­сил его неко­то­ры­ми подроб­но­стя­ми, в осно­ве его сооб­ще­ния, без­услов­но, лежит реаль­ное собы­тие⁵.

Но, вопре­ки ожи­да­ни­ям рим­лян, смерть Сере­ны не заста­ви­ла Ала­ри­ха снять оса­ду. Напро­тив, он про­дол­жал бло­ка­ду горо­да, пре­пят­ст­вуя вво­зу про­до­воль­ст­вия. Пона­ча­лу жите­ли каж­дый день ожи­да­ли полу­чить помощь из Равен­ны, рези­ден­ции импе­ра­то­ра, но вре­мя шло, а помо­щи все не было и, отча­яв­шись, они умень­ши­ли свой зер­но­вой паек напо­ло­ви­ну, а впо­след­ст­вии на ²∕₃. Когда все запа­сы про­до­воль­ст­вия были израс­хо­до­ва­ны, за голо­дом после­до­вал мор, а так как не было воз­мож­но­сти выво­зить тру­пы за город­скую чер­ту, воз­ник­ла угро­за рас­про­стра­не­ния эпиде­мий. Нуж­да достиг­ла такой край­но­сти, что появи­лась опас­ность людо­ед­ства. В этой обста­нов­ке сенат решил всту­пить в пере­го­во­ры с вар­ва­ра­ми, одна­ко тре­бо­ва­ния гот­ско­го вождя ока­за­лись слиш­ком суро­вы­ми для того, чтобы их при­нять (Zos. V. 40).

Нахо­дясь в отча­ян­ном поло­же­нии, новый пре­фект Рима Габи­ний Бар­бар Пом­пе­ян, всту­пив­ший в долж­ность в декаб­ре 408 г., попы­тал­ся спа­сти город с помо­щью пуб­лич­но­го совер­ше­ния жерт­во­при­но­ше­ний⁶. с.255 На это неожи­дан­ное пред­при­я­тие его вдох­но­ви­ли этрус­ки (веро­ят­но, жре­цы) из горо­да Нар­нии, обе­щав­шие ему помощь в про­веде­нии цере­мо­ний, необ­хо­ди­мых, чтобы вызвать гром и мол­нии, кото­рые отпуг­нут визи­готов⁷. Они утвер­жда­ли, что таким обра­зом спас­ли свой соб­ст­вен­ный город, кото­рый Ала­ри­ху дей­ст­ви­тель­но не уда­лось взять из-за силь­ной гро­зы.

Не желая всту­пать в кон­фликт с офи­ци­аль­ной рели­ги­ей и пом­ня о том, что для про­веде­ния любо­го меро­при­я­тия рели­ги­оз­но­го харак­те­ра тре­бо­ва­лось полу­чить раз­ре­ше­ние епи­ско­па⁸, Пом­пе­ян решил посо­ве­то­вать­ся с епи­ско­пом Рима Инно­кен­ти­ем, кото­рый в столь кри­ти­че­ской обста­нов­ке пред­по­чел спа­се­ние горо­да лич­ным рели­ги­оз­ным убеж­де­ни­ям и дал неофи­ци­аль­ное раз­ре­ше­ние на тай­ное про­веде­ние необ­хо­ди­мых цере­мо­ний (Zos. V. 41. 2)⁹.

Пона­ча­лу пре­фект пытал­ся само­сто­я­тель­но совер­шить некие обряды, соглас­но кни­гам древ­них жре­цов. Одна­ко этрус­ки заяви­ли, что для дости­же­ния желае­мой цели цере­мо­нии долж­ны быть про­веде­ны пуб­лич­но. Тре­бо­ва­лось даже, чтобы при этом сенат, сле­дуя тра­ди­ции, под­нял­ся на Капи­то­лий, отпра­вил­ся в дру­гие хра­мы и на пло­ща­ди Горо­да (Soz. IX. 6), при­но­ся жерт­вы богам. Язы­че­ские сена­то­ры, как утвер­жда­ет Созо­мен (IX. 6), под­дер­жи­ва­ли ини­ци­а­ти­ву пре­фек­та, но они были в мень­шин­стве, а их кол­ле­ги-хри­сти­ане отка­за­лись участ­во­вать в жерт­во­при­но­ше­ни­ях. Цере­мо­нии не состо­я­лись по зага­доч­ной с.256 при­чине, о кото­рой источ­ни­ки умал­чи­ва­ют. Воз­мож­но, в назна­чен­ное вре­мя никто не риск­нул под­нять­ся на Капи­то­лий для совер­ше­ния жерт­во­при­но­ше­ний, опа­са­ясь суро­во­го анти­я­зы­че­ско­го зако­но­да­тель­ства, нала­гав­ше­го круп­ный штраф за при­не­се­ние жертв древним богам. Таким обра­зом, не было выпол­не­но глав­ное усло­вие этрус­ских жре­цов, гаран­ти­ро­вав­шее успех: уча­стие в цере­мо­ни­ях все­го сена­та. Мож­но пред­по­ло­жить, что либо язы­че­ские сена­то­ры, остав­шись в мень­шин­стве, в послед­ний момент не посме­ли нару­шить закон, либо, даже если какая-то часть сена­то­ров и изъ­яви­ла готов­ность при­нять уча­стие в жерт­во­при­но­ше­ни­ях, этрус­ки мог­ли отка­зать­ся от выпол­не­ния сво­его обе­ща­ния, сочтя все меро­при­я­тие бес­по­лез­ным из-за «отсут­ст­вия кво­ру­ма»¹⁰.

Несмот­ря на то, что затея Пом­пе­я­на не уда­лась, в дан­ном слу­чае важен сам факт попыт­ки офи­ци­аль­но­го вос­ста­нов­ле­ния древ­них язы­че­ских обрядов одним из выс­ших долж­ност­ных лиц Запад­ной импе­рии — пре­фек­том Горо­да, да еще и с согла­сия намест­ни­ка Бога на зем­ле. И все это про­ис­хо­дит в уже хри­сти­ан­ской импе­рии, где даже част­ные жерт­во­при­но­ше­ния были запре­ще­ны еще зако­ном от 8 нояб­ря 392 г. (CTh. XVI. 10. 11)¹¹! Если хри­сти­ан­ский епи­скоп, папа, дал раз­ре­ше­ние на про­веде­ние язы­че­ских цере­мо­ний (пусть даже тай­но), сле­до­ва­тель­но, он допус­кал суще­ст­во­ва­ние древ­них богов и их спо­соб­ность вме­шать­ся в ход собы­тий и спа­сти Рим от вар­ва­ров.

Ни Зосим, ни Созо­мен не гово­рят о тра­ги­че­ском кон­це пре­фек­ту­ры Пом­пе­я­на. Источ­ни­ком инфор­ма­ции об этих кро­ва­вых собы­ти­ях слу­жит «Житие св. Мела­нии», кото­рое умал­чи­ва­ет о попыт­ке пре­фек­та вос­ста­но­вить офи­ци­аль­ные жерт­во­при­но­ше­ния, лишь вскользь упо­ми­на­ет о его язы­че­ских сим­па­ти­ях (ἐλ­λη­νικώ­τα­τος ἀφόδ­ρα τυγ­χά­νων — Vi­ta Mel. 19), но дает нам пред­став­ле­ние о даль­ней­ших собы­ти­ях.

В нача­ле 409 г. к Ала­ри­ху было отправ­ле­но вто­рое посоль­ство. После дол­гой дис­кус­сии было, нако­нец, достиг­ну­то согла­ше­ние, что город пре­до­ста­вит готам в каче­стве выку­па 5 тыс. фун­тов золота, 3 тыс. — сереб­ра, 4 тыс. шел­ко­вых одежд, 3 тыс. кус­ков ало­го сук­на и 3 тыс. фун­тов пер­ца. Для сбо­ра выку­па упол­но­мо­чен­ным был назна­чен Пал­ла­дий. Он обла­гал нало­гом каж­до­го в зави­си­мо­сти от раз­ме­ров соб­ст­вен­но­сти, но ока­зал­ся неспо­со­бен собрать необ­хо­ди­мую сум­му, с.257 посколь­ку мно­гие скры­ва­ли свое иму­ще­ство¹². Пом­пе­ян, как сооб­ща­ет Vi­ta Me­la­niae, внес в сена­те пред­ло­же­ние рек­ви­зи­ро­вать пред­на­зна­чен­ную для бла­готво­ри­тель­ных целей соб­ст­вен­ность Мела­нии, чтобы собрать тре­бу­е­мый Ала­ри­хом выкуп¹³. После это­го он под­верг­ся напа­де­нию раз­бу­ше­вав­шей­ся тол­пы и был рас­тер­зан во вре­мя голод­но­го бун­та (веро­ят­но, в фев­ра­ле 409 г.)¹⁴.

Посколь­ку не уда­лось собрать всей сум­мы, тре­бу­е­мой Ала­ри­хом, было реше­но снять укра­ше­ния со ста­туй язы­че­ских богов, а так­же рас­пла­вить неко­то­рые из них, сде­лан­ные из золота и сереб­ра. Сре­ди уни­что­жен­ных ока­за­лась и ста­рин­ная ста­туя Vir­tus, оли­це­тво­ре­ние рим­ской доб­ле­сти (Zos. V. 41. 6 sq.). Таким обра­зом, день­ги и цен­но­сти были собра­ны, и Ала­рих поз­во­лил рим­ля­нам выхо­дить из горо­да и заку­пать про­до­воль­ст­вие в Остии. Но не было выпол­не­но дру­гое усло­вие — гот­ский вождь тре­бо­вал обме­на залож­ни­ка­ми меж­ду гота­ми и рим­ля­на­ми. Чтобы добить­ся это­го и уско­рить рати­фи­ка­цию мир­но­го дого­во­ра, из Рима в Равен­ну было отправ­ле­но посоль­ство, состо­яв­шее из Атта­ла, Цеци­ли­а­на и Мак­си­ми­а­на, но оно не доби­лось успе­ха. Вслед за пер­вым было отправ­ле­но вто­рое посоль­ство, вклю­чав­шее рим­ско­го епи­ско­па Инно­кен­тия (Zos. V. 45. 5), кото­рый пред­по­чел остать­ся в Равен­не и все еще пре­бы­вал там во вре­мя захва­та Рима гота­ми в 410 г. (Oros. VII. 39. 2). Одна­ко заклю­че­ние мира было отсро­че­но Гоно­ри­ем, нахо­див­шим­ся под вли­я­ни­ем анти­вар­вар­ски настро­ен­но­го Олим­пия, зани­мав­ше­го долж­ность ma­gis­ter of­fi­cio­rum¹⁵.

После оче­ред­но­го про­ва­ла пере­го­во­ров с импе­ра­то­ром Ала­рих напра­вил сена­ту посла­ние с при­зы­вом под­дер­жать его в пла­ни­ру­е­мой им кам­па­нии про­тив Равен­ны и, полу­чив отказ, начал вто­рую оса­ду Рима (осень 409 г.). Захва­тив зер­но­хра­ни­ли­ща, где нахо­ди­лись город­ские запа­сы на зиму, Ала­рих угро­жал раздать их сво­е­му вой­ску, если его усло­вия не будут при­ня­ты. Тогда сенат был вынуж­ден пой­ти на уступ­ки и избрать, соглас­но воле гот­ско­го вождя, ново­го импе­ра­то­ра, с.258 кото­рым стал Приск Аттал, кото­рый с мар­та 409 г., после тра­ги­че­ской гибе­ли Пом­пе­я­на, был пре­фек­том Горо­да¹⁶. Ново­ис­пе­чен­ный пра­ви­тель дале­ко не во всем под­чи­нял­ся Ала­ри­ху. Вопре­ки ожи­да­ни­ям гота, он пытал­ся про­во­дить само­сто­я­тель­ную поли­ти­ку. Впо­след­ст­вии это ста­ло при­чи­ной раз­но­гла­сий меж­ду ними и сыг­ра­ло в судь­бе Атта­ла роко­вую роль.

Режим Атта­ла и Ала­ри­ха был осно­ван на вынуж­ден­ном сою­зе «сена­тор­ских» и «вар­вар­ских» инте­ре­сов¹⁷. Если клю­че­вые воен­ные посты ока­за­лись в руках готов¹⁸, то глав­ные граж­дан­ские долж­но­сти полу­чи­ла рим­ская язы­че­ская ари­сто­кра­тия. Аттал был извест­ным при­вер­жен­цем древ­ней рели­гии¹⁹. Его кре­ще­ние при полу­че­нии импе­ра­тор­ских инсиг­ний (явно по насто­я­нию Ала­ри­ха) ари­ан­ским епи­ско­пом Сиге­са­ри­ем (So­zom. IX. 9. 1) было про­стой фор­маль­но­стью и едва ли мог­ло изме­нить его лич­ные рели­ги­оз­ные убеж­де­ния. Про­из­веден­ные им назна­че­ния под­твер­жда­ют эту мысль.

Пре­фек­том Рима был назна­чен сена­тор Мар­ци­ан²⁰, отец Тарру­те­ния Мак­си­ми­а­на (или Мак­си­ми­ли­а­на), кол­ле­ги Атта­ла во вре­мя его мис­сии в Равен­ну. Пре­то­ри­ан­ская пре­фек­ту­ра доста­лась Посту­мию Лам­па­дию, быв­ше­му пре­фек­ту Горо­да и сена­то­ру, тоже языч­ни­ку²¹. Нако­нец, кон­су­лом 410 г. стал убеж­ден­ный сто­рон­ник древ­ней рели­гии Тер­тулл (Oros. VII. 42. 8; Zos. VI. 7. 4). Как сооб­ща­ют источ­ни­ки, это­му назна­че­нию рим­ляне были осо­бен­но рады. По сло­вам Оро­зия, Тер­тулл заявил в сво­ей речи в сена­те, что он в допол­не­ние к уже заня­той им долж­но­сти кон­су­ла леле­ет надеж­ду стать пон­ти­фи­ком²². Его сло­ва демон­стри­ру­ют, насколь­ко рас­ко­ван­но почув­ст­во­ва­ли себя языч­ни­ки при Атта­ле, хотя язы­че­ские хра­мы были дав­но закры­ты, а жре­цы разо­гна­ны. Созо­мен (IX. 9) пря­мо пишет о надеж­дах языч­ни­ков на то, что новый пра­ви­тель «будет откры­то под­дер­жи­вать их суе­ве­рия и вос­ста­но­вит ста­рые хра­мы, празд­не­ства и алта­ри». Но, с дру­гой сто­ро­ны, ари­ане так­же рас­счи­ты­ва­ли на покро­ви­тель­ство ново­го импе­ра­то­ра и на воз­врат церк­вей, кото­рые при­над­ле­жа­ли им в прав­ле­ние Кон­стан­ция II и Вален­та.

Хотя юриди­че­ски поло­же­ние язы­че­ства при Атта­ле осо­бен­но не изме­ни­лось, но язы­че­ская груп­пи­ров­ка вновь обре­ла вли­я­ние сре­ди сена­то­ров, посколь­ку ее поли­ти­ку сотруд­ни­че­ства с Ала­ри­хом с.259 под­дер­жи­ва­ли мно­гие хри­сти­ане и даже папа Инно­кен­тий I. По мне­нию А. Шаста­ньо­ля, раз­об­щен­ная хри­сти­ан­ская пар­тия уже не име­ла пере­ве­са в сена­те²³, лишь неболь­шая груп­па, воз­глав­ля­е­мая Ани­ци­я­ми (одна из пер­вых ари­сто­кра­ти­че­ских семей, при­няв­ших хри­сти­ан­ство), оста­лась вер­ной Гоно­рию или как мини­мум отка­за­лась от како­го-либо сою­за с языч­ни­ка­ми (Zos. VI. 7. 4).

Став импе­ра­то­ром, Аттал про­из­нес в сена­те яркую, пол­ную опти­миз­ма речь, в кото­рой обе­щал вос­ста­но­вить преж­ние пол­но­мо­чия сена­та, уста­но­вить гос­под­ство Ита­лии над Егип­том и дру­ги­ми восточ­ны­ми про­вин­ци­я­ми и вновь сде­лать Рим сто­ли­цей импе­рии²⁴. Аттал чека­нил меда­льо­ны, изо­бра­жаю­щие Рому на троне с шаром и Вик­то­ри­ей, дер­жа­щей коро­ну, с леген­дой In­vic­ta Ro­ma Aeter­na. По заме­ча­нию Ште­фа­на Элбер­на, это был послед­ний импе­ра­тор, кото­рый под­чер­ки­вал вели­чие Рима²⁵.

Чтобы обес­пе­чить снаб­же­ние рим­лян и их гот­ских союз­ни­ков про­до­воль­ст­ви­ем, Аттал послал неболь­шое рим­ское вой­ско в Афри­ку про­тив под­дер­жи­ваю­ще­го Гоно­рия коми­та Герак­ли­а­на. По это­му пово­ду у него воз­ник­ли раз­но­гла­сия с Ала­ри­хом, пред­ла­гав­шим отпра­вить туда круп­ное вар­вар­ское вой­ско, спо­соб­ное навер­ня­ка обес­пе­чить победу. Но Аттал, полу­чив пред­ска­за­ние, что он поко­рит Афри­ку без боя, наот­рез отка­зал­ся дове­рить это пред­при­я­тие вар­ва­рам (Zos. VI. 7. 5; So­zom. IX. 8. 3). Тот факт, что он кон­суль­ти­ро­вал­ся с ора­ку­лом насчет тако­го важ­но­го дела, слу­жит еще одним важ­ным дока­за­тель­ст­вом при­вер­жен­но­сти ново­го импе­ра­то­ра язы­че­ству.

Тем вре­ме­нем Аттал и Ала­рих дви­ну­лись на Равен­ну, чтобы вынудить к отре­че­нию Гоно­рия, кото­рый был так испу­ган, что отпра­вил к узур­па­то­ру посоль­ство во гла­ве с Иови­ем²⁶, пред­ло­жив сов­мест­но управ­лять импе­ри­ей, и уже начал чека­нить моне­ты с име­нем Атта­ла²⁷. Но тот отка­зал­ся делить власть с Гоно­ри­ем и тре­бо­вал его отре­че­ния, а вза­мен обе­щал обес­пе­чить ему достой­ное содер­жа­ние на одном из ост­ро­вов близ Ита­лии по его выбо­ру. Пере­шед­ший на сто­ро­ну Атта­ла Иовий, пере­да­вая Гоно­рию ответ узур­па­то­ра, доба­вил от себя, что лишен­но­му вла­сти импе­ра­то­ру, перед тем как отпра­вить его в ссыл­ку, с.260 нане­сут уве­чье²⁸. Напу­ган­ный Гоно­рий собрал­ся бежать на Восток к Фео­до­сию II, но тут при­быв­шее в Равен­ну из Кон­стан­ти­но­по­ля под­креп­ле­ние нару­ши­ло пла­ны Ала­ри­ха и поз­во­ли­ло леги­тим­но­му импе­ра­то­ру защи­тить город.

В это же вре­мя ста­ло извест­но, что мало­чис­лен­ное вой­ско, послан­ное Атта­лом в Афри­ку, было с лег­ко­стью раз­би­то Герак­ли­а­ном, кото­рый немед­лен­но пре­кра­тил постав­ки про­до­воль­ст­вия в Рим, что ста­ло при­чи­ной силь­но­го голо­да, рез­ко под­ско­чив­ших цен на хлеб и спе­ку­ля­ции. Так как Аттал вновь отка­зал­ся послать гот­ские вой­ска для поко­ре­ния Афри­ки, спра­вед­ли­во опа­са­ясь, что они посе­лят­ся там навсе­гда, Ала­рих, под­стре­кае­мый Иови­ем, низ­ло­жил сво­его строп­ти­во­го став­лен­ни­ка в июле 410 г.²⁹ и воз­об­но­вил пере­го­во­ры с Гоно­ри­ем, кото­рые, впро­чем, как и все преды­ду­щие, закон­чи­лись неудач­но³⁰. Это при­ве­ло к третьей оса­де Рима, его взя­тию (24 авгу­ста 410 г.) и разо­ре­нию³¹.

Так закон­чи­лось недол­гое прав­ле­ние При­с­ка Атта­ла (он нахо­дил­ся у вла­сти с декаб­ря 409 г. по июль 410 г.), а вме­сте с ним рух­ну­ли и так едва теп­лив­ши­е­ся надеж­ды языч­ни­ков на отме­ну запре­та тра­ди­ци­он­ной рели­гии. Было бы наив­но видеть в прав­ле­нии Атта­ла наме­ре­ние воз­ро­дить язы­че­скую рели­гию. Сам импе­ра­тор, кре­щен­ный гот­ским ари­ан­ским епи­ско­пом, едва ли мог ока­зать ей откры­тую под­держ­ку. Прав­да, как пока­зал при­мер Евге­ния, в таких делах мож­но было идти дву­мя путя­ми сра­зу: Аттал вполне мог про­явить рели­ги­оз­ный либе­ра­лизм по отно­ше­нию как к языч­ни­кам, так и ари­а­нам и про­чим хри­сти­а­нам.

Конеч­но же, кар­ди­наль­ные пере­ме­ны в поло­же­нии язы­че­ства в Рим­ской импе­рии были невоз­мож­ны. Хри­сти­ан­ство уже окреп­ло, набра­ло силу, так что в то вре­мя импе­ра­тор-языч­ник был попро­сту с.261 немыс­лим³². Не слу­чай­но и сам Аттал был вынуж­ден кре­стить­ся, полу­чив власть из рук Ала­ри­ха. Но, если нель­зя было вос­ста­но­вить тра­ди­ци­он­ную рели­гию в каче­стве государ­ст­вен­ной, то Аттал вполне мог обес­пе­чить сво­бо­ду про­веде­ния язы­че­ских цере­мо­ний (хотя бы част­ны­ми лица­ми), открыть хра­мы и пре­кра­тить пре­сле­до­ва­ние при­вер­жен­цев древ­них богов. Ведь мно­гие в то вре­мя при­ни­ма­ли хри­сти­ан­ство не по лич­ным убеж­де­ни­ям, а лишь для того, чтобы сде­лать карье­ру. Языч­ни­ку сде­лать ее было гораздо труд­нее, осо­бен­но на воен­ном попри­ще³³.

Одна­ко сле­ду­ет при­знать, что, даже если бы прав­ле­ние Атта­ла про­дли­лось подоль­ше и он про­во­дил бы поли­ти­ку толе­рант­но­сти по отно­ше­нию к язы­че­ству, это мог­ло лишь отсро­чить гибель древ­ней рели­гии³⁴. К тому же дли­тель­ное мир­ное сосу­ще­ст­во­ва­ние с хри­сти­ан­ст­вом едва ли было реаль­но, посколь­ку эта рели­гия нетер­пи­мо­сти не выно­си­ла ника­ко­го ина­ко­мыс­лия.

Na­ta­lia V. Par­feu­no­va (Sa­ra­tov).
Les Païens à Ro­me as­sié­gé (408—410)

Le temps ap­rès la mort de Sti­li­con fut le plus tra­gi­que que Ro­me ait con­nu. Pen­dant les deux an­nées sui­van­tes la Vil­le Éter­nel­le sup­por­ta les trois siè­ges d’Ala­ric ac­com­pag­nés de fa­mi­nes, de dé­sordres et en­fin la pri­se et le sac par les goths. C’est la si­tua­tion gra­ve, les souffran­ces dif­fe­ren­tes éc­hues aux Ro­mains qui fi­rent le pré­fet de la Vil­le G. Bar­ba­rus Pom­peia­nus avec le sou­tien d’une par­tie de l’aris­toc­ra­tie sé­na­to­ria­le païen­ne de se tour­ner vers les dieux an­ciens. Pour dé­liv­rer Ro­me du pé­ril Pom­peia­nus es­saya de ré­tab­li­re les sac­ri­fi­ces pub­lics, mais ses ef­forts fu­rent infruc­teux. Les es­poirs des païens se ré­veil­lè­rent sous l’usur­pa­tion d’At­ta­le en 410, mais ils fu­rent à nou­veau déçus. Il ne faut pas en­vi­sa­ger les évé­ne­ments de 408—410 com­me une ten­ta­ti­ve de la res­tau­ra­tion du pa­ga­nis­me. Ce fut une pe­tit «dé­gel» dans la vie des païens pour­sui­vis. Le phé­no­mè­ne pa­reil fut seu­le­ment pos­sib­le dans la si­tua­tion extraor­di­nai­re.