Глава IX «Деяний Божественного Августа» и культ правителя

с.284 Латин­ский текст девя­той гла­вы «Дея­ний Боже­ст­вен­но­го Авгу­ста» выглядит так:

[Vo­ta pro va­le­tu­di­ne mea sus­ci­pi per con­s]ules et sa­cer­do­tes qu[in­to] qu[oque an­no se­na­tus dec­re­vit. Ex iis] vo­tis s[ae]pe fe­ce­runt vi­vo [me lu­dos ali­quo­tiens sa­cer­do­tu]m quat­tuor amplis­si­ma con­le[gia, ali­quo­tiens con­su­les. Pri­vat]im etiam et mu­ni­ci­pa­tim uni­ver[si ci­ves una­ni­mi­ter con­ti­nen­te]r apud om­nia pul­vi­na­ria pro va­le[tu­di­ne suppli­ca­ve­runt]^[1]1.

Выра­же­ние vi­vo me^[2], отсут­ст­ву­ю­щее в гре­че­ском пере­во­де Анкир­ско­го памят­ни­ка, при­влек­ло вни­ма­ние Момм­зе­на, кото­рый, одна­ко, не пред­ло­жил ника­ко­го объ­яс­не­ния его зна­че­ния². Неко­то­рые ком­мен­та­то­ры³ были удив­ле­ны этим выра­же­ни­ем. Их заме­ча­ния с.285 собрал Кор­не­ман⁴, поэто­му нет нуж­ды повто­рять их здесь. Сам Кор­не­ман ком­мен­ти­ру­ет их так:

Fast al­le Erklä­rer ha­ben an den Wor­ten vi­vo me Anstoss ge­nom­men und entwe­der gar kei­ne oder recht unglück­li­che Deu­tungsver­su­che ge­ge­ben… Die Erklä­rung der Wor­te aber wird nicht gewon­nen, wenn man da­bei den Blick des Augus­tus in die Zu­kunft, son­dern wenn man ihn, wie das na­tür­lich ist, in die Ver­gan­gen­heit ge­rich­tet denkt. Pen­te­te­ri­sche Spie­le waren auch schon für den Dik­ta­tor Cae­sar be­schlos­sen wor­den, doch war es zur Feier der­sel­ben bei des­sen Leb­zei­ten nicht mehr ge­kom­men, viel­mehr war erst dem Di­vus Juli­us ge­le­gentlich der Einwei­hung sei­nes Tem­pels auf dem Fo­rum die Eh­re der Spie­le zu teil gewor­den. Die Wor­te vi­vo me ge­hö­ren al­so in die­sel­be Ka­te­go­rie mit Be­mer­kun­gen, wie: qui] ho­nos [ad hoc tem­pus] ne­mi­ni prae­ter [m]e es[t dec­re­tus] und den vie­len an­de­ren die­ser Art^[3]5.

Пред­став­ля­ет­ся, что Кор­не­ман прав, отвер­гая мне­ние, буд­то Август напи­сал vi­vo me в ожи­да­нии смер­ти, а так­же тео­рию, буд­то сло­ва vi­vo me мог доба­вить Тибе­рий⁶. Неуди­ви­тель­но, что выра­же­ние vi­vo me в тек­сте, кото­рый от пер­во­го лица напи­сал живой чело­век об играх, про­веден­ных во испол­не­ние обе­тов за его здо­ро­вье (ведь никто не дает обе­тов за здо­ро­вье умер­ше­го!), кажет­ся излиш­ним или абсурд­ным или, во вся­ком слу­чае, непо­нят­ным. Но Август не был скло­нен к мно­го­слов­ным или смеш­ным выска­зы­ва­ни­ям, и его сохра­нив­ши­е­ся сочи­не­ния под­твер­жда­ют сло­ва Све­то­ния о том, что «боль­ше все­го он ста­рал­ся как мож­но яснее выра­зить свою мысль»^[4]7.

Далее сле­ду­ет поис­кать точ­ное зна­че­ние этих двух слов, кото­рое, по-види­мо­му, долж­но под­чер­ки­вать мысль, что игры про­во­ди­лись в честь живо­го чело­ве­ка, в про­ти­во­по­лож­ность играм в честь умер­ше­го⁸. Выска­зы­ва­лось пред­по­ло­же­ние, что автор гре­че­ской вер­сии про­пу­стил сло­ва vi­vo me, пото­му что не понял их зна­че­ния⁹. Но рим­ля­нин, пере­во­див­ший на гре­че­ский язык¹⁰ такой важ­ный офи­ци­аль­ный доку­мент, как «Дея­ния», с.286 дол­жен был, по всей веро­ят­но­сти, пони­мать, что напи­сал Август, — либо Авгу­ста при­дет­ся обви­нить в неяс­но­сти выра­же­ний. Рацио­наль­ное объ­яс­не­ние, види­мо, состо­ит в том, что пере­вод­чик чув­ст­во­вал, что сло­ва vi­vo me не нуж­ны в гре­че­ской вер­сии, кото­рую пред­сто­я­ло уста­но­вить на Восто­ке, где дав­но утвер­дил­ся культ пра­ви­те­ля и были извест­ны игры в честь боже­ст­вен­ных пра­ви­те­лей. На Восто­ке часто учреж­да­лись игры в честь божеств, умер­ших геро­ев (напри­мер, Ахил­ла или Анхи­за) и умер­ших и обо­жест­влен­ных пра­ви­те­лей; более того, в элли­ни­сти­че­ский пери­од игры про­во­ди­лись в честь живых людей, обо­жест­влен­ных при­жиз­нен­но, и по мере рас­ши­ре­ния рим­ской вла­сти такие игры в каче­стве боже­ст­вен­ных поче­стей пре­до­став­ля­лись рим­ским пол­ко­во­д­цам и намест­ни­кам при­жиз­нен­но¹¹. Но в Риме игры устра­и­ва­лись в честь богов и нико­гда — в честь людей, не счи­тая того, что рабо­леп­ный сенат в чис­ле поче­стей Цеза­ря решил про­ве­сти цир­ко­вые игры в его честь, как если бы он был осно­ва­те­лем горо­да, и, кро­ме того, были орга­ни­зо­ва­ны игры в честь Победы Цеза­ря¹². В про­шлом суще­ст­во­ва­ли vo­ta pro rei­pub­li­cae sa­lu­te^[5]13, и точ­но так же теперь появи­лись vo­ta и lu­di pro Cae­sa­ris sa­lu­te^[6], ука­зы­ваю­щие на то, что сенат, кото­рый в 30 г. до н. э. про­го­ло­со­вал за обе­ты и игры в честь Окта­ви­а­на, уже близ­ко подо­шел к отож­дест­вле­нию его с государ­ст­вом. Хай­нен пола­га­ет, что обе­ты при­но­си­лись Юпи­те­ру¹⁴, но игры про­во­ди­лись за здра­вие Авгу­ста, что мало отли­ча­ет­ся от игр в честь Авгу­ста; и о том, что игры в честь Авгу­ста сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как боже­ст­вен­ную почесть, свиде­тель­ст­ву­ют сло­ва Све­то­ния: «pro­vin­cia­rum ple­rae­que su­per templa et aras lu­dos quo­que quin­quen­na­les pae­ne op­pi­da­tim con­sti­tue­runt»^[7]15. Более того, при рас­смот­ре­нии IX—XII глав «Дея­ний» обна­ру­жи­ва­ют­ся два важ­ных фак­та. (1) В этих гла­вах пере­чис­ле­ны государ­ст­вен­ные поче­сти рели­ги­оз­но­го харак­те­ра, кото­рые Август полу­чил по поста­нов­ле­нию сена­та (кро­ме долж­но­сти вер­хов­но­го пон­ти­фи­ка). (2) Упо­мя­ну­тые поче­сти явля­ют­ся экс­тра­ор­ди­нар­ны­ми, и ранее сенат нико­гда их не пре­до­став­лял (един­ст­вен­ное исклю­че­ние — это избра­ние Авгу­ста на долж­ность вер­хов­но­го пон­ти­фи­ка, одна­ко он отме­ча­ет (гл. X), что на выбо­ры в Рим стек­лось такое мно­же­ство наро­ду, «како­го нико­гда не было в Риме до тех пор»).

Имя Авгу­ста было вне­се­но в гимн сали­ев; полу­чив пожиз­нен­ную три­бун­скую власть, он стал свя­щен­ным и непри­кос­но­вен­ным; был воз­двиг­нут алтарь Фор­ту­ны Воз­вра­щаю­щей, на кото­ром еже­год­но в день его воз­вра­ще­ния из Сирии совер­ша­лись жерт­во­при­но­ше­ния, и этот день был назван Авгу­ста­ли­я­ми; навстре­чу ему в Кам­па­нию была высла­на деле­га­ция (qui ho­nos ad hoc tem­pus ne­mi­ni prae­ter me est dec­re­tus^[8]); был посвя­щен алтарь Мира Авгу­ста, на кото­ром совер­ша­лись свя­щен­но­дей­ст­вия в каж­дую годов­щи­ну его воз­вра­ще­ния из Гал­лии и Испа­нии, — всё это поче­сти, кото­рых ранее не удо­ста­и­вал­ся ни один рим­ля­нин. Не так ли с.287 обсто­я­ло дело и с обе­та­ми, част­ны­ми и муни­ци­паль­ны­ми молеб­ст­ви­я­ми в хра­мах и игра­ми? Мисс Тэй­лор утвер­жда­ет, что вклю­че­ние име­ни Авгу­ста в гимн сали­ев — это един­ст­вен­ная боже­ст­вен­ная почесть, упо­мя­ну­тая в «Дея­ни­ях»¹⁶. Но все поче­сти (исклю­чая долж­ность вер­хов­но­го пон­ти­фи­ка), пере­чис­лен­ные в этих гла­вах, не подо­ба­ли чело­ве­ку, посколь­ку ранее сенат не пре­до­став­лял их ни одно­му рим­ля­ни­ну. Если это и не боже­ст­вен­ные поче­сти в пря­мом смыс­ле сло­ва, то раз­ли­чие здесь чисто тех­ни­че­ское. Таким обра­зом, vi­vo me ука­зы­ва­ет на то, что Август мыс­лил в кате­го­ри­ях куль­та пра­ви­те­ля.

Уни­вер­си­тет Вестерн Резерв