Мифы древней Греции

с.185

73. ПЕРСЕЙ

a. Абант, царь Арго­лиды и внук Даная, был таким извест­ным вои­ном, что даже после его смер­ти все, кто вос­ста­вал про­тив цар­ско­го дома, бежа­ли при одном виде его щита. Он женил­ся на Аглае, двум сыно­вьям кото­рой, Пре­ту и Акри­сию, заве­щал свое цар­ство, потре­бо­вав, одна­ко, чтобы они пра­ви­ли попе­ре­мен­но. Одна­ко ссо­ра меж­ду ними, кото­рая нача­лась еще в чре­ве мате­ри, еще боль­ше обост­ри­лась тогда, когда Прет разде­лил ложе с доче­рью Акри­сия Дана­ей и наси­лу сбе­жал¹. Посколь­ку Акри­сий теперь отка­зы­вал­ся усту­пить трон, Прет бежал ко дво­ру ликий­ско­го царя Иоба­та и женил­ся на его доче­ри Сфе­не­бее или Антее. Став во гла­ве ликий­ской армии, он отпра­вил­ся утвер­ждать себя на троне сво­его отца. Состо­я­лась кро­ва­вая бит­ва, в кото­рой ни одна из сто­рон не доби­лась успе­ха, и тогда Прет и Акри­сий нехотя согла­си­лись разде­лить цар­ство меж­ду собой. Акри­сию достал­ся Аргос со все­ми окрест­но­стя­ми, а к Пре­ту пере­шел Тиринф, Герей (теперь при­над­ле­жа­щий Мике­нам), Мидия и побе­ре­жье Арго­лиды².

b. Семь огром­ных кик­ло­пов, кото­рых зва­ли гасте­ро­хей­ры («брю­хо­ру­кие») пото­му, что они были камен­щи­ка­ми, зара­ба­ты­вая этим на жизнь, при­шли вме­сте с Пре­том из Ликии и воз­ве­ли вокруг Тирин­фа мас­сив­ные сте­ны, исполь­зо­вав для это­го такие огром­ные камен­ные бло­ки, что и несколь­ко мулов не смог­ли бы их сдви­нуть с места³.

c. Акри­сий, женив­ший­ся на Ага­нип­пе, не имел сыно­вей, а толь­ко дочь Данаю, кото­рую соблаз­нил Прет. Когда он обра­тил­ся к ора­ку­лу с вопро­сом, как оста­вить после себя наслед­ни­ка по муж­ской линии, в ответ услы­шал: «У тебя не будет сыно­вей, а твой внук убьет тебя». Чтобы избе­жать такой уча­сти, Акри­сий заклю­чил Данаю в мед­ный терем, кото­рый охра­ня­ли сви­ре­пые псы. Но, несмот­ря на эти пре­до­сто­рож­но­сти, в виде золо­то­го дождя к ней сошел Зевс, и она роди­ла от него сына по име­ни Пер­сей. Когда Акри­сий узнал об этом, он не пове­рил, что отцом Пер­сея был Зевс, и решил, что это его брат Прет воз­об­но­вил с Дана­ей любов­ную связь. Одна­ко, не посмев умерт­вить соб­ст­вен­ную дочь, он заклю­чил ее и мла­ден­ца Пер­сея в дере­вян­ный с.186 ящик и пустил его в море. Ящик понес­ло в сто­ро­ну ост­ро­ва Сериф, око­ло кото­ро­го его пой­мал в свои сети рыбак по име­ни Дик­тис. Он выта­щил ящик на берег, вскрыл его и обна­ру­жил в нем еле живых Данаю и Пер­сея. Дик­тис тут же отвел их к сво­е­му бра­ту — царю Полидек­ту, в доме кото­ро­го и вырос Пер­сей⁴.

d. Про­шли годы, и воз­му­жав­ший Пер­сей защи­тил Данаю от Полидек­та, кото­рый при под­держ­ке сво­их людей пытал­ся сде­лать ее сво­ей женой. После это­го Полидект собрал всех сво­их дру­зей, и, сде­лав вид, что отныне будет доби­вать­ся руки Гип­по­да­мии, доче­ри Пело­па, попро­сил каж­до­го при­ве­сти ему лошадь, чтобы он мог сде­лать достой­ный пода­рок сво­ей неве­сте. «Сериф — все­го лишь малень­кий ост­ро­вок, — заме­тил он, — но я не хочу казать­ся нищим сре­ди бога­тых жени­хов с мате­ри­ка. Не помо­жешь ли ты мне, бла­го­род­ный Пер­сей?»

«Увы, — отве­тил Пер­сей, — у меня нет ни лоша­ди, ни золота, чтобы ее купить. Но если ты дей­ст­ви­тель­но наме­рен женить­ся на Гип­по­да­мии, а не на моей мате­ри, то я готов достать для тебя любой пода­рок — толь­ко назо­ви». И опро­мет­чи­во доба­вил: «Если нуж­но, то и голо­ву Меду­зы Гор­го­ны».

e. «Такой пода­рок при­шел­ся бы мне по душе боль­ше, чем любая лошадь в мире», — тут же отве­тил Полидект⁵. Как извест­но, у Меду­зы Гор­го­ны вме­сто волос были змеи, а меж­ду огром­ных клы­ков высо­вы­вал­ся язык, и вид ее был так отвра­ти­те­лен, что вся­кий, кто посмел взгля­нуть на нее, пре­вра­щал­ся от ужа­са в камень.

f. Афи­на, под­слу­шав раз­го­вор, состо­яв­ший­ся на Сери­фе и будучи закля­тым вра­гом Меду­зы, в чьем ужа­саю­щем обли­ке она сама была вино­ва­та, реши­ла сопро­во­дить Пер­сея на этот подвиг. Сна­ча­ла она отве­ла его в город Диэк­те­ри­он на Само­се, где сто­я­ли изва­я­ния всех трех гор­гон, чтобы Пер­сей смог отли­чить Меду­зу от ее бес­смерт­ных сестер — Сфе­но и Эври­а­лы. Затем она пред­у­преди­ла его, чтобы он не глядел на Меду­зу, а лишь на ее отра­же­ние, и пода­ри­ла ему отпо­ли­ро­ван­ный до блес­ка щит.

g. Гер­мес так­же помог Пер­сею, вру­чив ему ада­ман­то­вый серп, кото­рым мож­но было отре­зать голо­ву Меду­зы. Одна­ко Пер­сею еще нуж­ны были кры­ла­тые сан­да­лии, вол­шеб­ная сум­ка, в кото­рой мож­но было бы хра­нить отре­зан­ную голо­ву, и чер­ная шап­ка-невидим­ка, при­над­ле­жа­щая Гаде­су. Все эти вещи хра­ни­лись у сти­гий­ских нимф, и толь­ко они мог­ли дать их Пер­сею. Одна­ко их место­на­хож­де­ние было извест­но толь­ко сест­рам гор­гон — лебеде­по­доб­ным гра­ям, у кото­рых на тро­их был все­го один глаз и один зуб. Пер­сей начал с того, что разыс­кал грай, кото­рые вос­седа­ли на тро­нах у под­но­жья Атлас­ских гор. Под­крав­шись к ним сза­ди, он выхва­тил глаз и зуб, когда одна из сестер пере­да­ва­ла их дру­гой, и согла­сил­ся вер­нуть их, если узна­ет, где живут сти­гий­ские ним­фы⁶.

h. После это­го Пер­сей без труда забрал у нимф сан­да­лии, сум­ку и шап­ку и поле­тел на запад, в зем­лю гипер­бо­ре­ев, где сре­ди измы­тых дождя­ми изва­я­ний людей и живот­ных, ока­ме­нев­ших при взгляде на Меду­зу, он обна­ру­жил спя­щих гор­гон. Глядя на отра­же­ние Меду­зы в щите, Пер­сей одним взма­хом руки, направ­ля­е­мой Афи­ной, отре­зал сер­пом голо­ву Меду­зы, после чего, к его удив­ле­нию, из ее мерт­во­го тела воз­ник­ли кры­ла­тый конь Пегас и воин Хри­са­ор, сжи­маю­щий в руках золо­че­ный меч. Пер­сей не знал, что их зача­ла от Посей­до­на Меду­за Гор­го­на в одном из хра­мов Афи­ны. Одна­ко он не решил­ся вос­ста­нав­ли­вать их еще боль­ше про­тив себя, а про­сто засу­нул отре­зан­ную голо­ву в сум­ку и бро­сил­ся бежать, и хотя Сфе­но и Эври­а­ла, раз­бу­жен­ные их ново­яв­лен­ны­ми пле­мян­ни­ка­ми, бро­си­лись за Пер­се­ем в пого­ню, шап­ка сде­ла­ла его невиди­мым, и он бла­го­по­луч­но уда­лил­ся к югу⁷.

i. На зака­те дня Пер­сей при­зем­лил­ся рядом с двор­цом тита­на Атлан­та и в нака­за­ние за его него­сте­при­им­ство пока­зал ему голо­ву Гор­го­ны, отче­го тот тут же с.187 пре­вра­тил­ся в гору. На сле­дую­щий день Пер­сей повер­нул на восток и пере­сек Ливий­скую пусты­ню. Тяже­лую голо­ву ему помо­гал нести Гер­мес. По доро­ге он швыр­нул в озе­ро Три­тон глаз и зуб грай. Несколь­ко капель кро­ви Гор­го­ны упа­ли на песок пусты­ни, и из них воз­ник клу­бок ядо­ви­тых змей, одна из кото­рых позд­нее ста­ла при­чи­ной смер­ти арго­нав­та Моп­са⁸.

j. Пер­сей решил оста­но­вить­ся и набрать­ся сил в Хем­ми­се, что в Егип­те, где ему до сих пор покло­ня­ют­ся, а затем поле­тел даль­ше. Когда к севе­ру от него уже оста­ва­лось побе­ре­жье Фили­стии, он увидел обна­жен­ную жен­щи­ну, при­ко­ван­ную к при­бреж­ной ска­ле, и тут же влю­бил­ся в нее. Это была Анд­ро­меда, дочь Кефея, кото­рый был эфи­о­пом и пра­вил Ион­ной, и Кас­си­о­пеи⁹. Кас­си­о­пея одна­жды похва­ста­лась, что она и ее дочь кра­си­вее нере­ид, кото­рые тут же пожа­ло­ва­лись сво­е­му заступ­ни­ку Посей­до­ну на такое оскорб­ле­ние. Посей­дон наслал на Фили­стию навод­не­ние и мор­ское чудо­ви­ще. Когда Кефей обра­тил­ся к ора­ку­лу в Аммоне, то в ответ услы­шал, что един­ст­вен­ная надеж­да спа­стись от напа­стей — это пожерт­во­вать Анд­ро­меду мор­ско­му чудо­ви­щу. Поэто­му его под­дан­ные при­ко­ва­ли Анд­ро­меду к ска­ле, пред­ва­ри­тель­но сняв с нее все одеж­ды, кро­ме несколь­ких укра­ше­ний, и жда­ли, пока ее про­гло­тит чудо­ви­ще.

k. Когда Пер­сей летел к Анд­ро­меде, он увидел Кефея и Кас­си­о­пею, сто­яв­ших в тре­во­ге на бере­гу. Тогда он решил при­зем­лить­ся рядом с ними и испро­сить сове­та, как ему посту­пить. Взяв с них обе­ща­ние, что если он спа­сет Анд­ро­меду, она станет его женой и они вме­сте отпра­вят­ся в Гре­цию, Пер­сей сно­ва взмыл в воздух, выхва­тил свой серп и, стре­ми­тель­но бро­сив­шись вниз, обез­гла­вил при­бли­жав­ше­е­ся чудо­ви­ще, кото­рое обма­ну­лось тенью Пер­сея, упав­шей на море. На тот слу­чай, если чудо­ви­ще взглянет на него, он выта­щил из сум­ки голо­ву Гор­го­ны, а потом поло­жил ее на под­стил­ку из листьев и мор­ских водо­рос­лей (они мгно­вен­но пре­вра­ти­лись в корал­лы), пока смы­вал со сво­их рук кровь и воз­во­дил три алта­ря, на кото­рых заклал тель­ца, коро­ву и быка соот­вет­ст­вен­но в честь Гер­ме­са, Афи­ны и Зев­са¹⁰.

l. Кефей и Кас­си­о­пея нехотя назва­ли Пер­сея зятем и по насто­я­нию Анд­ро­меды во двор­це тут же сыг­ра­ли свадь­бу. Одна­ко празд­не­ства вне­зап­но были пре­рва­ны, когда Аге­нор, брат-близ­нец царя Бела, явил­ся во гла­ве воору­жен­но­го отряда тре­бо­вать руки Анд­ро­меды. Его, без сомне­ния, при­зва­ла Кас­си­о­пея, посколь­ку и она, и Кефей сра­зу же нару­ши­ли обе­ща­ние, дан­ное Пер­сею, заявив, что обсто­я­тель­ства вынуди­ли их обе­щать руку доче­ри Пер­сею, тогда как Аге­но­ру Анд­ро­меда была обе­ща­на мно­го рань­ше.

«Пер­сей дол­жен уме­реть!» — с яро­стью вос­клик­ну­ла Кас­си­о­пея.

m. В после­до­вав­шей затем бит­ве Пер­сей пере­бил мно­го про­тив­ни­ков, но для окон­ча­тель­ной победы он был вынуж­ден под­нять с корал­ло­вой под­стил­ки голо­ву Гор­го­ны и пре­вра­тить с ее помо­щью две сот­ни остав­ших­ся вра­гов в камень¹¹.

n. Посей­дон поме­стил изо­бра­же­ние Кефея и Кас­си­о­пеи сре­ди звезд. При­чем Кас­си­о­пею, в нака­за­ние за ее пре­да­тель­ство, свя­за­ли и поме­сти­ли в рыноч­ную кор­зи­ну, кото­рая в опре­де­лен­ное вре­мя года пере­во­ра­чи­ва­лась — и Кас­си­о­пея ста­но­ви­лась все­об­щим посме­ши­щем. Позд­нее Афи­на поме­сти­ла образ Анд­ро­меды в более почет­ное созвездие за то, что она насто­я­ла на свадь­бе с Пер­се­ем вопре­ки про­ис­кам роди­те­лей. На ска­ле непо­да­ле­ку от Иоп­пы до сих пор вид­ны следы, остав­лен­ные ее цепя­ми, а ока­ме­нев­шие кости чудо­ви­ща нахо­ди­лись в самом горо­де до тех пор, пока Марк Эми­лий Скавр в быт­ность свою эди­лом не отпра­вил их в Рим¹².

o. Пер­сей, взяв с собой Анд­ро­меду, спеш­но вер­нул­ся на Сериф и обна­ру­жил, что Даная и Дик­тис, боясь наси­лия со сто­ро­ны Полидек­та, кото­рый и не думал женить­ся на Гип­по­да­мии, спря­та­лись от него в хра­ме. Поэто­му Пер­сей тут же отпра­вил­ся во дво­рец, где со сво­и­ми сообщ­ни­ка­ми пиро­вал Полидект, и объ­явил, что при­нес обе­щан­ный им дар. Услы­шав в ответ мно­же­ство насме­шек, он выта­щил голо­ву с.188 Гор­го­ны, избе­гая, как и преж­де, ее взгляда, и пре­вра­тил при­сут­ст­во­вав­ших в камень. На Сери­фе до сих пор еще пока­зы­ва­ют кам­ни, обра­зо­вав­шие круг. Затем он отдал голо­ву Афине, кото­рая при­кре­пи­ла ее к сво­ей эгиде, а Гер­мес вер­нул сан­да­лии, сум­ку и шап­ку на хра­не­ние сти­гий­ским ним­фам¹³.

p. Сде­лав Дик­ти­са царем Сери­фа, Пер­сей в сопро­вож­де­нии мате­ри, жены и кик­ло­пов поплыл на кораб­ле в Аргос. Услы­шав о его при­бли­же­нии, Акри­сий сбе­жал в пеласгий­скую Лари­су, одна­ко слу­чи­лось так, что мест­ный царь Тев­та­мид при­гла­сил Пер­сея участ­во­вать в погре­баль­ных играх в честь его покой­но­го отца. Пер­сей стал сорев­но­вать­ся в пяти­бо­рье, и бро­шен­ный им диск, откло­нив­ший­ся от сво­его пути по воле вет­ра или богов, попал Акри­сию в ногу и пора­зил его насмерть¹⁴.

q. Силь­но скор­бя, Пер­сей похо­ро­нил сво­его деда в хра­ме Афи­ны, кото­рый вен­чал мест­ный акро­поль и, сты­дясь пра­вить в Арго­се, отпра­вил­ся в Тиринф, где пра­вил сын Пре­та Мега­пент; с ним он дого­во­рил­ся обме­нять­ся цар­ства­ми. В резуль­та­те Мега­пент отпра­вил­ся в Аргос, а Пер­сей воца­рил­ся в Тирин­фе и со вре­ме­нем при­со­еди­нил к себе две дру­гих части быв­ше­го цар­ства Пре­та.

r. Пер­сей укре­пил Мидию и осно­вал Мике­ны, кото­рые полу­чи­ли свое назва­ние пото­му, что, когда Пер­сея мучи­ла жаж­да, вырос гриб [my­kos] и из него потек­ла струя воды. Сте­ны обо­их горо­дов воз­ве­ли кик­ло­пы¹⁵.

s. Эту исто­рию рас­ска­зы­ва­ют и по-дру­го­му. Гово­рят, что Полидек­ту уда­лось женить­ся на Данае, а Пер­сей вырос при хра­ме Афи­ны. Через несколь­ко лет весть об их спа­се­нии дошла до Акри­сия, и он отплыл на Сериф, решив на этот раз убить Пер­сея сво­и­ми рука­ми. Вме­шав­ший­ся Полидект заста­вил их дать тор­же­ст­вен­ную клят­ву в том, что они нико­гда не будут поку­шать­ся на жизнь друг дру­га. Одна­ко под­няв­ша­я­ся буря не дала кораб­лю Акри­сия вый­ти в море, и пока корабль бил­ся с вол­на­ми, Полидект скон­чал­ся. Во вре­мя погре­баль­ных игр Пер­сей швыр­нул диск так, что неча­ян­но попал Акри­сию в голо­ву и пора­зил его насмерть. После это­го Пер­сей отплыл в Аргос, чтобы предъ­явить свои пра­ва на трон. Одна­ко к это­му вре­ме­ни Прет уже захва­тил власть, и Пер­сею при­шлось обра­тить его в камень. Так он сра­зу ока­зал­ся царем всей Арго­лиды и пра­вил ею до тех пор, пока Мега­пент не убил его, ото­мстив за смерть сво­его отца¹⁶.

t. О Меду­зе Гор­гоне гово­рят, что она была пре­крас­ной доче­рью Фор­ка, кото­рый обидел Афи­ну и повел в бой ливий­цев с озе­ра Три­тон. При­шед­ший с арми­ей из Аргоса Пер­сей с помо­щью Афи­ны умерт­вил Меду­зу. Ночью он отре­зал ей голо­ву и похо­ро­нил ее под хол­мом на рыноч­ной пло­ща­ди Аргоса. Этот холм рас­по­ло­жен рядом с моги­лой доче­ри Пер­сея Гор­го­фо­ны, извест­ной тем, что она ста­ла пер­вой вдо­вой, вто­рич­но вышед­шей замуж¹⁷.

с.189

* * *

1. Две таких пары близ­не­цов появ­ля­ют­ся в кни­ге Бытия: Исав и Иаков (25, 24—26), Фарес (см. 159. 4) и Зара (38, 27—30), при­чем и те, и дру­гие ссо­рят­ся из-за того, кто из них был в чре­ве мате­ри пер­вым, точ­но так же, как ссо­ри­лись Акри­сий и Прет. Спор двух близ­не­цов из-за жен­щи­ны напо­ми­на­ет пер­со­на­жи кельт­ских мифов, напри­мер Гвин и Гви­ту в «Маби­но­ги­он», кото­рые нака­нуне май­ско­го празд­ни­ка встре­ча­лись еже­год­но в поедин­ке — до скон­ча­ния века, — сра­жа­ясь за руку Крей­ди­лад, доче­ри Лира (дочь коро­ля Лира Кор­де­лия).

2. Миф о Данае, Пер­сее и ящи­ке, кажет­ся, свя­зан с мифом об Иси­де, Оси­ри­се, Сете и дитя-Горе. В древ­ней­шем вари­ан­те мифа Прет — это отец Пер­сея, т. е. аргос­ский Оси­рис, Даная — его сест­ра-супру­га, т. е. Иси­да, Пер­сей — дитя-Гор, а Акри­сий — завист­ли­вый Сет, уби­ваю­щий сво­его близ­не­ца-бра­та Оси­ри­са и ока­зы­ваю­щий­ся отмщен­ным Гором. Ков­чег, или ящик, — это сде­лан­ная из дере­ва ака­ции ладья, в кото­рой Иси­да и Гор пла­ва­ли по Дель­те в поис­ках тела Оси­ри­са. Похо­жая исто­рия воз­ни­ка­ет в одном из вари­ан­тов мифа о Семе­ле и в мифе о Рео (см. 160. 6).

3. Дина­сти­че­ские спо­ры в Арго­се ослож­ня­лись суще­ст­во­ва­ни­ем аргос­ской коло­нии в Карии. Это вид­но и из дан­но­го мифа и из мифа о Бел­ле­ро­фон­те (см. 75. b). Когда в XIV в. до н. э. пал Кносс, карий­ский флот какое-то вре­мя был одним из силь­ней­ших на Сре­ди­зем­ном море. Мифы о Пер­сее и Бел­ле­ро­фон­те тес­но свя­за­ны. Пер­сей убил страш­ную Меду­зу, обув­шись в кры­ла­тые сан­да­лии, а Бел­ле­ро­фонт исполь­зо­вал кры­ла­то­го коня, рож­ден­но­го из обез­глав­лен­ной Меду­зы, чтобы убить ужас­ную Химе­ру.

4. Во вто­ром и более про­стом вари­ан­те мифа Пер­сей сра­жа­ет­ся с ливий­ской цари­цей, отре­за­ет ей голо­ву и хоро­нит отре­зан­ную голо­ву на рыноч­ной пло­ща­ди Аргоса. Это свиде­тель­ст­ву­ет о захва­те Ливии арги­вя­на­ми, иско­ре­не­нии в ней мат­ри­ар­халь­ной систе­мы и раз­гла­ше­нии мисте­рий боги­ни Нейт (см. 8. 1).

5. Рас­сказ об Анд­ро­меде воз­ник на осно­ве пале­стин­ско­го или сирий­ско­го изо­бра­же­ния, на кото­ром сол­неч­ный бог Мар­дук или его пред­ше­ст­вен­ник Бел, осед­лав бело­го коня, уби­ва­ет мор­ское чудо­ви­ще Тиа­мат. Этот миф так­же вошел в древ­не­ев­рей­скую мифо­ло­гию: Исайя гово­рит, что Яхве (Мар­дук) изру­бил Раава мечом на кус­ки (Ис. 51:9), но, соглас­но кни­ге Иова (9, 13 и 26, 12), Раав — это море. На том же изо­бра­же­нии укра­шен­ная каме­нья­ми и обна­жен­ная Анд­ро­меда сто­ит при­ко­ван­ная к ска­ле. На самом же деле — это Афро­ди­та, Иштар или Астар­та, похот­ли­вая мор­ская боги­ня, «пове­ли­тель­ни­ца муж­чин». Одна­ко она не ждет, когда ее спа­сут. Сам Мар­дук при­ко­вал ее к ска­ле после того, как убил ее эма­на­цию — мор­скую змею Тиа­мат, чтобы пред­у­предить в буду­щем ее про­дел­ки. В вави­лон­ском мифе тво­ре­ния имен­но она насы­ла­ет потоп. Астар­те как мор­ской богине ста­ви­ли хра­мы по все­му побе­ре­жью Пале­сти­ны. В Трое ее зва­ли Геси­о­на — «цари­ца Азии»; о ней гово­рит­ся, что Геракл яко­бы спас ее от дру­го­го мор­ско­го чудо­ви­ща (см. 137. 2).

6. Гре­че­ская коло­ния, обос­но­вав­ша­я­ся в Хем­ми­се, оче­вид­но, в кон­це вто­ро­го тыся­че­ле­тия до н. э., отож­дествля­ла Пер­сея с богом Хемом, чей иеро­глиф пред­став­лял собой кры­ла­тую пти­цу и сол­неч­ный диск. Геро­дот под­чер­ки­вал связь меж­ду Дана­ей, с.190 мате­рью Пер­сея, и втор­же­ни­ем данай­цев из Аргоса в Ливию. Миф о Пер­сее и гри­бе, веро­ят­но, рас­ска­зы­вал­ся, чтобы объ­яс­нить изо­бра­же­ние героя, глядя­ще­го на гриб. Под паля­щим солн­цем из гри­ба появ­лял­ся огонь, кото­рый оши­боч­но был при­нят за воду, посколь­ку гриб — это трут для огнен­но­го коле­са (см. 63. 1).

7. Вто­рой, более про­стой вари­ант мифа пред­по­ла­га­ет, что при­ход Пер­сея к гра­ям, овла­де­ние им гла­зом, зубом, сум­кой, сер­пом и шап­кой-невидим­кой, а так­же пого­ня за ним дру­гих гор­гон, когда он отру­бил голо­ву Меду­зе, не отно­сит­ся к его ссо­ре с Акри­си­ем. В кни­ге «Белая боги­ня» (гл. 13) я пола­гаю, что эти ска­зоч­ные эле­мен­ты явля­ют­ся резуль­та­том непра­виль­но­го про­чте­ния совер­шен­но дру­го­го изо­бра­же­ния, на кото­ром Гер­ме­су, обу­то­му в извест­ные кры­ла­тые сан­да­лии и с шап­кой на голо­ве, три боги­ни судь­бы вру­ча­ют вол­шеб­ный глаз (см. 61. 1). Этот глаз сим­во­ли­зи­ру­ет дар вос­при­я­тия. Они так­же вру­ча­ют ему зуб, с помо­щью кото­ро­го мож­но пред­ска­зы­вать буду­щее. Кро­ме того, они вру­чи­ли ему серп и сум­ку. Он полу­чил и мас­ку Гор­го­ны, чтобы отпу­ги­вать любо­пыт­ных. Гер­мес летит по небу в Тар­тесс, где у гор­гон была свя­щен­ная роща, сопро­вож­дае­мый (а не пре­сле­ду­е­мый) тре­мя боги­ня­ми с мас­ка­ми гор­гон. Вни­зу на зем­ле изо­бра­же­на боги­ня, дер­жа­щая в руках зер­ка­ло, в кото­ром отра­жа­ет­ся лицо Гор­го­ны, чтобы еще раз под­черк­нуть таин­ство полу­чен­но­го Гер­ме­сом зна­ния (см. 52. 7).