Рим и Пальмира в III веке н. э.

с.21 К нача­лу III века н. э. Паль­ми­ра была горо­дом на восточ­ных окра­и­нах рим­ских вла­де­ний, кото­рый не играл какой-либо замет­ной роли в поли­ти­че­ской жиз­ни огром­ной Рим­ской импе­рии. Но уже в середине это­го сто­ле­тия с име­нем Паль­ми­ры были свя­за­ны собы­тия, кото­рые во мно­гом опре­де­ля­ли поли­ти­че­скую ситу­а­цию как на восточ­ных гра­ни­цах рим­ско­го государ­ства, так и во всей импе­рии. Эти­ми обсто­я­тель­ства­ми обу­слов­лен боль­шой инте­рес совре­мен­ных исто­ри­ков к вопро­су об отно­ше­ни­ях меж­ду Паль­ми­рой и пра­ви­те­ля­ми Рим­ской импе­рии в пери­од кри­зи­са III века. Одна­ко, на наш взгляд, не все аспек­ты про­бле­мы исто­рии вза­и­моот­но­ше­ний меж­ду Римом и Паль­ми­рой в рас­смат­ри­вае­мый пери­од осве­ща­ют­ся в науч­ной лите­ра­ту­ре в вер­ном све­те. В свя­зи с этим и воз­ни­ка­ет необ­хо­ди­мость еще раз иссле­до­вать дан­ную про­бле­му.

Паль­ми­ра была, по восточ­ным мер­кам, не очень древним горо­дом и не отно­си­лась к чис­лу круп­ней­ших город­ских цен­тров рим­ско­го Восто­ка. Осно­ва­на она была око­ло 1000 г. до н. э. [1, р. 22], в состав рим­ских вла­де­ний вошла при импе­ра­то­ре Тибе­рии [2, S. 102]. До прав­ле­ния Адри­а­на Паль­ми­ра оста­ва­лась рядо­вым про­вин­ци­аль­ным горо­дом, отно­си­лась к про­вин­ции Сирии, но обра­зо­вы­ва­ла в ней отдель­ный округ и выпла­чи­ва­ла рим­ля­нам уста­нов­лен­ную сум­му нало­гов [3, S. 45]. Адри­ан воз­вы­сил город до ран­га сво­бод­ной общи­ны (ci­vi­tas li­be­ra), а Сеп­ти­мий Север даро­вал ему пра­ва коло­нии [2, S. 102]. После это­го в Паль­ми­ре уста­но­ви­лась соот­вет­ст­ву­ю­щая струк­ту­ра орга­нов само­управ­ле­ния — функ­ци­о­ни­ро­ва­ли совет и народ­ное собра­ние [3, S. 45].

Нахо­дясь на восточ­ной окра­ине рим­ских вла­де­ний и на важ­ном кара­ван­ном тор­го­вом пути, Паль­ми­ра явля­лась цен­тром тор­гов­ли рим­лян с восточ­ны­ми соседя­ми импе­рии и Инди­ей. Через нее из Рим­ской импе­рии в стра­ны Восто­ка и в обрат­ном направ­ле­нии в боль­шом коли­че­стве пере­во­зи­лись рабы, пше­ни­ца, пар­фю­ме­рия, пур­пур­ные тка­ни, олив­ко­вое мас­ло, суше­ные фрук­ты, брон­зо­вые ста­ту­эт­ки и дру­гие това­ры [4, S. 668]. В воен­ном отно­ше­нии Паль­ми­ра была одним из опор­ных пунк­тов с.22 рим­ских войск в борь­бе с втор­же­ни­я­ми коче­вых пле­мен Ара­вий­ской пусты­ни [1, р. 22].

В прав­ле­ние дина­стии Севе­ров сре­ди вли­я­тель­ных семей Паль­ми­ры все более выде­ля­ют­ся Гай­ра­ниды. По пред­по­ло­же­нию В. Н. Дья­ко­ва [5, с. 101], некий Гай­ран ока­зал Сеп­ти­мию Севе­ру услу­ги во вре­мя его вой­ны с Пес­цен­ни­ем Ниге­ром, полу­чил за это пра­ва рим­ско­го граж­да­ни­на и имя «Сеп­ти­мия», кото­рое ста­ло родо­вым в его семье. Из гре­че­ской над­пи­си нача­ла III в. н. э. [6, № 642] явст­ву­ет, что сын Гай­ра­на Сеп­ти­мий Гай­ран к 251 г. н. э. при­со­еди­нил к титу­лам отца новый — «экзарх паль­мир­цев» [6, № 643], что соот­вет­ст­во­ва­ло латин­ско­му prin­ceps Pal­my­re­no­rum [7, р. 238]. Совре­мен­ник Гал­ли­е­на Сеп­ти­мий Оде­нат (Sep­ti­mius Odae­nathus), млад­ший брат или сын Сеп­ти­мия Гай­ра­на [8, р. 212], в над­пи­сях 258 г. н. э. назван с титу­ла­ми «свет­лей­ший кон­су­ляр» и «гос­по­дин Паль­ми­ры» [9, № 1027—1035]. На осно­ве ана­ли­за свиде­тельств источ­ни­ков Л. Омо при­шел к заклю­че­нию, что к 260 г. н. э. Оде­нат офи­ци­аль­но имел сле­дую­щий ста­тус: он был чле­ном сове­та горо­да Паль­ми­ры, полу­чил реше­ни­ем импе­ра­то­ра досто­ин­ство кон­су­ля­ра и коман­до­вал воен­ны­ми сила­ми Паль­ми­ры [7, р. 238].

Пре­вра­ще­ние Паль­ми­ры в важ­ней­ший фак­тор поли­ти­че­ско­го раз­ви­тия все­го рим­ско­го Восто­ка про­изо­шло на рубе­же 50—60-х годов III в. н. э. в усло­ви­ях рез­ко­го ухуд­ше­ния обста­нов­ки на восточ­ных гра­ни­цах Рим­ской импе­рии. При­шед­шее еще в пер­вой поло­вине III в. н. э. на сме­ну Пар­фии Ново­пер­сид­ское цар­ство ока­за­лось для рим­лян неспо­кой­ным сосе­дом. Пра­ви­те­ли моло­до­го государ­ства счи­та­ли себя наслед­ни­ка­ми Ахе­ме­нидов и пре­тен­до­ва­ли на гос­под­ство над ази­ат­ски­ми вла­де­ни­я­ми Рима [10, XVII, 5, 3]. В нача­ле 250-х годов н. э. пер­сы во гла­ве с царем Шапу­ром нанес­ли рим­ским вой­скам серь­ез­ные пора­же­ния и заня­ли зна­чи­тель­ную часть рим­ских терри­то­рий [11, р. 130—134, 170—171]. Такая ситу­а­ция вынуди­ла импе­ра­то­ра Вале­ри­а­на уже в самом нача­ле его прав­ле­ния отпра­вить­ся на Восток для руко­вод­ства воен­ны­ми дей­ст­ви­я­ми про­тив пер­сов. При­бы­тие на восточ­ный фронт импе­ра­то­ра не ока­за­ло кар­ди­наль­но­го вли­я­ния на ход собы­тий. Рим­ляне про­дол­жа­ли тер­петь пора­же­ния, пер­сы все глуб­же про­дви­га­лись в рим­ские вла­де­ния и в кон­це кон­цов захва­ти­ли в плен само­го Вале­ри­а­на.

Успе­хи пер­сов в войне с рим­ля­на­ми отри­ца­тель­но ска­за­лись на рим­ской тор­гов­ле с восточ­ны­ми соседя­ми, а сле­до­ва­тель­но, и на эко­но­ми­ке Паль­ми­ры. Вли­я­тель­ные люди горо­да долж­ны были опре­де­лить­ся, на чьей сто­роне — пер­сов или рим­лян — они будут сто­ять. Паль­мир­цы коле­ба­лись в при­ня­тии реше­ния и попы­та­лись всту­пить в пере­го­во­ры с пер­сид­ским царем. По сооб­ще­нию Пет­ра Пат­ри­ция [12, 2], к Шапу­ру из Паль­ми­ры отпра­ви­лось посоль­ство, веро­ят­но, чтобы дого­во­рить­ся о заклю­че­нии опре­де­лен­но­го согла­ше­ния. Но царь при­ка­зал выбро­сить дары паль­мир­цев в реку и заявил, что тре­бу­ет от жите­лей горо­да без­услов­но­го под­чи­не­ния. После это­го паль­мир­цы реши­ли сохра­нять вер­ность Риму.

с.23 После пле­не­ния Вале­ри­а­на в рядах рим­ских войск на Восто­ке нача­лась пани­ка, пер­сы гра­би­ли Кили­кию и Кап­па­до­кию [13, р. 55]. Одна­ко глав­но­му квар­тир­мей­сте­ру Вале­ри­а­на — Мак­ри­а­ну (T. Ful­vius Mac­ria­nus) и талант­ли­во­му вое­на­чаль­ни­ку Кал­ли­сту, по клич­ке Бал­ли­ста (Bal­lis­ta), уда­лось объ­еди­нить под сво­им коман­до­ва­ни­ем вой­ска рим­лян на Восто­ке и оста­но­вить про­дви­же­ние пер­сов в Пере­д­нюю и Малую Азию [14, XII, 23; 15, р. 716]. Но затем Мак­ри­ан и Бал­ли­ста реши­ли не при­зна­вать над собой власть Гал­ли­е­на и про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ра­ми сыно­вей Мак­ри­а­на — Мак­ри­а­на-млад­ше­го и Кви­е­та [14, XII, 24].

Когда Шапур с награб­лен­ной добы­чей воз­вра­щал­ся в свое цар­ство, при пере­пра­ве через Евфрат он неожи­дан­но был ата­ко­ван вой­ска­ми, во гла­ве кото­рых сто­ял паль­мир­ский Оде­нат. Пер­сы понес­ли зна­чи­тель­ные поте­ри, часть их воен­ной добы­чи и цар­ский гарем доста­лись Оде­на­ту [16, Tyr. trig. XV; Val. duo. IV; 14, XII, 23; 15, p. 716]. Так, в 260 г. н. э. Паль­ми­ра откры­то высту­пи­ла про­тив пер­сов.

Итак, выбор меж­ду пер­са­ми и рим­ля­на­ми пра­ви­те­ли Паль­ми­ры сде­ла­ли. Но после это­го им нуж­но было сде­лать еще один выбор — меж­ду Гал­ли­е­ном и сыно­вья­ми Мак­ри­а­на. Воз­мож­но, паль­мир­цы каким-то обра­зом выра­зи­ли при­зна­ние вла­сти Мак­ри­а­на и Кви­е­та. В 260 г. н. э. оба Мак­ри­а­на с частью сво­их войск отпра­ви­лись на Запад для борь­бы с Гал­ли­е­ном и выса­ди­лись на Бал­кан­ском полу­ост­ро­ве. Но их армия была быст­ро раз­гром­ле­на, а сами они погиб­ли [16, Tyr. trig. XIV; Gall. duo. III; 14, XII, 24].

После того как весть о гибе­ли Мак­ри­а­нов при­шла на Восток, Оде­нат по пору­че­нию Гал­ли­е­на начал воен­ные дей­ст­вия про­тив Кви­е­та и Бал­ли­сты. Эта вой­на так­же была непро­дол­жи­тель­ной и закон­чи­лась победой паль­мир­цев и гибе­лью Кви­е­та и Бал­ли­сты [14, XII, 24; 17, I, 39; 15, p. 716].

В резуль­та­те тако­го раз­ви­тия собы­тий Оде­нат ока­зал­ся фак­ти­че­ским гла­вой рим­ско­го Восто­ка. За достиг­ну­тые успе­хи Гал­ли­ен назна­чил его глав­но­ко­ман­дую­щим рим­ских войск в восточ­ной части импе­рии (dux to­tius Orien­tis) [14, XII, 24; 15, р. 716]. После это­го Оде­нат пред­при­нял наступ­ле­ние про­тив пер­сов. Воз­глав­ляя вой­ска Паль­ми­ры и остат­ки рим­ских войск, он очи­стил от пер­сов про­вин­ции Азию и Сирию, пере­шел Евфрат, осво­бо­дил от пер­сид­ской оса­ды Эдес­су, отво­е­вал у пер­сов горо­да Север­ной Месо­пота­мии — Низи­бис и Кар­ры [18, с. 215]. В 262 г. н. э. [19, р. 461] Оде­нат дошел до самой сто­ли­цы пер­сов — Кте­си­фо­на. Город он не взял, но сжег его пред­ме­стья [16, Gall. duo. X; 20, IX, 10; 21, VII. 22, 12]. За эти победы Гал­ли­ен даро­вал Оде­на­ту почет­ный титул импе­ра­то­ра [9, № 1047], кото­рый еще с прав­ле­ния Авгу­ста был моно­по­ли­ей пра­ви­те­ля импе­рии. Автор жиз­не­опи­са­ния Гал­ли­е­на сооб­ща­ет, что после пер­во­го похо­да на Кте­си­фон Оде­нат полу­чил от Гал­ли­е­на титул Авгу­ста [16, Gall. duo. XII], т. е. стал его сопра­ви­те­лем. Одна­ко сле­ду­ет согла­сить­ся с Л. Омо, кото­рый счи­та­ет это сооб­ще­ние не соот­вет­ст­ву­ю­щим дей­ст­ви­тель­но­сти, посколь­ку моне­ты в Кизи­ке, Антио­хии и Алек­сан­дрии про­дол­жа­ли чека­нить­ся от с.24 име­ни Гал­ли­е­на; до нас не дошла ни одна моне­та, в кото­рой Оде­нат имел бы титул Авгу­ста [7, р. 242—243].

В 267 г. н. э. Оде­нат осу­ще­ст­вил новое наступ­ле­ние про­тив пер­сов и сно­ва дошел до их сто­ли­цы [19, р. 192]. После это­го он и его стар­ший сын Герод при­ня­ли титул царя царей. Этим, по опре­де­ле­нию И. Ш. Шиф­ма­на [32, с. 288], Оде­нат заяв­лял пре­тен­зии на поло­же­ние, рав­ное поло­же­нию пра­ви­те­лей пер­сов.

Итак, к 267 г. н. э. Оде­нат был фак­ти­че­ским пра­ви­те­лем рим­ских вла­де­ний в восточ­ной части импе­рии от гор Тав­ра на севе­ре до Пер­сид­ско­го зали­ва на юге (про­вин­ций Кили­кии, Сирии, Месо­пота­мии, Фини­кии, Пале­сти­ны и Ара­вии) [19, р. 194; 7, р. 240].

В свя­зи с тем, что в 267 г. н. э. «ски­фы» нача­ли гра­бить при­бреж­ные обла­сти рим­ских вла­де­ний в Малой Азии, Оде­нат пре­кра­тил воен­ные дей­ст­вия про­тив пер­сов и отпра­вил­ся в Малую Азию [5, с. 102]. Во вре­мя это­го похо­да, то ли в Эдес­се, то ли в Герак­лее Пон­тий­ской [22, р. 175], Оде­нат и Герод были уби­ты [16, Gall. duo. XIII; 15, p. 716]. Их убий­ца, пле­мян­ник или двою­род­ный брат Оде­на­та Мео­ний (Meo­nius) объ­явил себя пра­ви­те­лем Паль­ми­ры, но вско­ре его уби­ли соб­ст­вен­ные вои­ны [16, Tyr. trig. XV; XVII; 14, XII, 24; 17, I, 39]. После это­го офи­ци­аль­но пра­ви­те­лем Паль­ми­ры стал мало­лет­ний (родил­ся он пред­по­ло­жи­тель­но в 260 г. н. э. [23, S. 237]) сын Оде­на­та Вабал­лат (L. Iuli­us Aure­lius Sep­ti­mius Va­bal­la­thus Athe­no­do­rus [24, № 60]), а регент­шей при нем и фак­ти­че­ской пра­ви­тель­ни­цей — вдо­ва Оде­на­та Зено­бия (Sep­ti­mia Ze­no­bia [16, v. Aurel. XXXVIII; 17, I, 39; 15, p. 717]).

В лите­ра­ту­ре выска­зы­ва­лось пред­по­ло­же­ние, что в кон­це сво­его прав­ле­ния импе­ра­тор Гал­ли­ен решил изме­нить поли­ти­ку по отно­ше­нию к Паль­ми­ре и взять руко­вод­ство восточ­ны­ми дела­ми в свои руки. При этом обра­ща­ют вни­ма­ние на то, что сра­зу после убий­ства Оде­на­та Гал­ли­ен отпра­вил на Восток пол­ко­во­д­ца Герак­ли­а­на с вой­ска­ми. Эта экс­пе­ди­ция закон­чи­лась без­успеш­но: паль­мир­цы нанес­ли Герак­ли­а­ну пора­же­ние, и он был вынуж­ден вер­нуть­ся на Запад [16, Gall. duo. XIII]. Неко­то­рые исто­ри­ки виде­ли в этой экс­пе­ди­ции реак­цию Гал­ли­е­на на узур­па­цию Вабал­ла­том титу­лов Оде­на­та, кото­рые были даны тому за лич­ные заслу­ги перед Римом и не мог­ли пере­да­вать­ся по наслед­ству [3, S. 166; 11, p. 177; 22, p. 175]. В. Н. Дья­ков пред­по­ла­гал, что Гал­ли­ен таким обра­зом отре­а­ги­ро­вал на то, что Зено­бия сра­зу после при­хо­да к вла­сти пред­при­ня­ла шаги к сбли­же­нию с пер­са­ми [5, c. 104]. Но про­тив послед­не­го пред­по­ло­же­ния высту­пил А. Аль­фёль­ди. Он счи­тал, что у нас нет осно­ва­ний подо­зре­вать Зено­бию в реше­нии поме­нять союз с Римом на союз с пер­са­ми. Про­тив это­го гово­рит тот факт, что Вабал­лат, как и его отец, носил титул царя царей, чего не потер­пел бы царь пер­сов, и даже после раз­ры­ва с Римом сохра­нял титул Per­si­cus ma­xi­mus («вели­чай­ший пер­сид­ский») [19, р. 203]. А. Аль­фёль­ди ста­вил под сомне­ние сооб­ще­ние об экс­пе­ди­ции Герак­ли­а­на пото­му, что вско­ре после смер­ти Оде­на­та Герак­ли­ан с.25 стал пре­фек­том пре­то­рия Гал­ли­е­на [14, XII, 25; 17, I, 40, 2], но если бы он не спра­вил­ся с похо­дом про­тив паль­мир­цев, Гал­ли­ен нико­гда бы не назна­чил его на такой высо­кий пост [19, р. 199].

И все же экс­пе­ди­ция Герак­ли­а­на вполне мог­ла иметь место. И ее совсем не обя­за­тель­но рас­смат­ри­вать как меро­при­я­тие, направ­лен­ное про­тив Паль­ми­ры. Ведь автор жиз­не­опи­са­ния Гал­ли­е­на ясно сооб­ща­ет, что после убий­ства Оде­на­та Гал­ли­ен «…стал гото­вить­ся к войне с пер­са­ми» и Герак­ли­ан был отправ­лен на Восток «про­тив пер­сов» [16, Gall. duo. XII]. Появ­ле­ние Герак­ли­а­на в восточ­ной части импе­рии мож­но объ­яс­нить тем, что с гибе­лью Оде­на­та здесь, по мне­нию импе­ра­то­ра, боль­ше не было чело­ве­ка, кото­рый мог бы эффек­тив­но орга­ни­зо­вать управ­ле­ние восточ­ны­ми про­вин­ци­я­ми и надеж­но защи­щать гра­ни­цу с пер­са­ми. Посколь­ку новый пра­ви­тель Паль­ми­ры был еще совсем юным и не счи­тал­ся достой­ной заме­ной сво­е­му отцу, Герак­ли­ан дол­жен был стать во гла­ве воен­но­го и граж­дан­ско­го управ­ле­ния рим­ским Восто­ком. Сюда он, по всей види­мо­сти, был отправ­лен с незна­чи­тель­ны­ми воен­ны­ми сила­ми и вполне есте­ствен­но, ока­зал­ся не в состо­я­нии про­ти­во­сто­ять армии Паль­ми­ры, встре­тив ее сопро­тив­ле­ние. Неуда­ча при таких обсто­я­тель­ствах, конеч­но же, не мог­ла быть пре­пят­ст­ви­ем для назна­че­ния Герак­ли­а­на на долж­ность пре­фек­та пре­то­рия.

Конеч­но, откры­тое воен­ное выступ­ле­ние про­тив пред­ста­ви­те­ля импе­ра­то­ра, узур­па­ция Вабал­ла­том титу­лов Оде­на­та не могут рас­це­ни­вать­ся как пока­за­те­ли лояль­но­сти новых пра­ви­те­лей Паль­ми­ры по отно­ше­нию к Гал­ли­е­ну. Зено­бия явно не хоте­ла, чтобы пол­но­мо­чия Вабал­ла­та на Восто­ке были мень­ше тех, кото­ры­ми обла­дал ее муж. Одна­ко это не озна­ча­ло, что она реши­ла всту­пить в союз с пер­са­ми и откры­то порвать отно­ше­ния с Римом, обра­зо­вав отдель­ную от Рим­ской импе­рии дер­жа­ву с цен­тром в Паль­ми­ре, как это счи­та­ли неко­то­рые исто­ри­ки [25, c. 394; 26, S. 40; 27, p. 298]. Офи­ци­аль­но нахо­див­ши­е­ся под фак­ти­че­ским управ­ле­ни­ем паль­мир­цев восточ­ные про­вин­ции оста­ва­лись в соста­ве Рим­ской импе­рии. Выпус­кав­ши­е­ся в Антио­хии моне­ты чека­ни­лись от име­ни рим­ских импе­ра­то­ров [7, р. 247].

Гал­ли­ен был вынуж­ден оста­вить без­на­ка­зан­ны­ми дей­ст­вия паль­мир­цев про­тив Герак­ли­а­на. Сна­ча­ла слож­ная обста­нов­ка на Бал­кан­ском полу­ост­ро­ве, а потом выступ­ле­ние началь­ни­ка кон­ни­цы Авре­о­ла не поз­во­ли­ли ему начать воен­ные дей­ст­вия про­тив Паль­ми­ры. Сме­нив­ший на рим­ском пре­сто­ле Гал­ли­е­на Клав­дий II «…был занят вой­на­ми про­тив готов» и, «…пре­до­ста­вив ей (Зено­бии — И. С.) охра­нять восточ­ные части импе­рии… сам тем спо­кой­нее мог выпол­нять то, что наме­тил» [16, Tyr. trig. XXX].

Даль­ней­шие фак­ти­че­ские изме­не­ния в отно­ше­ни­ях меж­ду Римом и Паль­ми­рой про­изо­шли сра­зу после смер­ти Клав­дия II в 270 г. н. э. Пони­мая шат­кость поло­же­ния на рим­ском пре­сто­ле Квин­тил­ла, Зено­бия и Вабал­лат пред­при­ня­ли шаги к рас­ши­ре­нию зоны сво­его гос­под­ства на с.26 рим­ском Восто­ке. Вос­поль­зо­вав­шись тем, что пре­фект Егип­та Проб еще по пору­че­нию Клав­дия II поки­нул стра­ну и вел борь­бу с пира­та­ми в рай­оне меж­ду Кри­том, Родо­сом и Кипром [28, S. 261], они окку­пи­ро­ва­ли Еги­пет [14, XII; 27; 15, p. 721]. Вер­нув­ший­ся в Еги­пет Проб нанес паль­мир­цам пора­же­ние, вытес­нил их из стра­ны, но потом попал в запад­ню и погиб [16, v. Claud. XI; 17, I, 44]. Еги­пет вошел в состав вла­де­ний Вабал­ла­та. В это же вре­мя паль­мир­цы про­ве­ли наступ­ле­ние и на севе­ре. В Малой Азии они заня­ли Кап­па­до­кию и Гала­тию, вклю­чая город Анки­ру. Пыта­лись они окку­пи­ро­вать и Вифи­нию, но мест­ный гар­ни­зон рим­ских войск отбил их натиск [17, I, 50, 1].

Когда к вла­сти в Риме при­шел Авре­ли­ан, Зено­бия и Вабал­лат не поки­ну­ли заня­тые терри­то­рии в Егип­те и в Малой Азии. Но офи­ци­аль­но они при­зна­ли над собой власть рим­ско­го пра­ви­те­ля. В Антио­хии и Алек­сан­дрии в 270 г. н. э. выпус­ка­лись моне­ты с изо­бра­же­ни­ем Авре­ли­а­на на ревер­се и порт­ре­том Вабал­ла­та на авер­се. Леген­да на этих моне­тах содер­жа­ла имя Вабал­ла­та и аббре­ви­а­ту­ру его титу­лов: VA­BAL­LA­THUS VCRIDR (vir cla­ris­si­mus, rex, im­pe­ra­tor, dux Ro­ma­no­rum — «свет­лей­ший муж, царь, импе­ра­тор, пол­ко­во­дец рим­лян») [29, р. 226; 30, р. 308]. Ф. Альт­хайм счи­тал, что Вабал­лат на этих моне­тах пред­ста­ет как сопра­ви­тель Авре­ли­а­на [31, S. 119]. С этим мне­ни­ем нель­зя согла­сить­ся. Ведь пра­ви­тель Паль­ми­ры на дан­ных моне­тах не назван ни Цеза­рем, ни Авгу­стом.

На моне­тах, чека­нив­ших­ся в Алек­сан­дрии и Антио­хии в кон­це 270 — нача­ле 271 гг. н. э. [28, S. 265], с ука­за­ни­ем пер­во­го годы прав­ле­ния Авре­ли­а­на и чет­вер­то­го — Вабал­ла­та, порт­рет Вабал­ла­та с диа­де­мой и лав­ро­вым вен­ком как бы про­ти­во­по­став­лял­ся изо­бра­же­нию Авре­ли­а­на толь­ко в лав­ро­вом вен­ке. К. Штро­бель видел в этой раз­ни­це порт­ре­тов двух пра­ви­те­лей про­яв­ле­ние пре­тен­зии паль­мир­ской сто­ро­ны на прин­ци­пи­аль­ное равен­ство с Римом и поли­ти­че­ское пре­вос­ход­ство над ним на Восто­ке [28, S. 265].

Вес­ной или летом 271 г. н. э. [33, р. 198] в отно­ше­ни­ях меж­ду Паль­ми­рой и Римом про­изо­шли изме­не­ния. С это­го вре­ме­ни на выпус­кав­ших­ся в монет­ных дво­рах Восто­ка импе­рии моне­тах исче­за­ет порт­рет Авре­ли­а­на. Вабал­лат в леген­дах этих монет име­ет титу­лы IMP(era­tor) C(aesar) AUG(us­tus) [30, р. 585]. Зено­бия же, как это вид­но из над­пи­сей [9, № 1028], ста­ла носить титул Авгу­сты. При этом, как отме­чал И. Ш. Шиф­ман [32, с. 242], в над­пи­сях Зено­бия назы­ва­ет­ся «свет­лей­шей и бла­го­че­сти­вой цари­цей» либо «свет­лей­шей цари­цей» и обя­за­тель­но ука­зы­ва­ет­ся, что она — мать Вабал­ла­та, и при­во­дит­ся титу­ла­ту­ра послед­не­го. На осно­ва­нии титу­ла­ту­ры Зено­бии И. Ш. Шиф­ман делал вывод, что мать Вабал­ла­та пре­тен­до­ва­ла на такое же поло­же­ние в государ­стве, какое зани­ма­ла Юлия Дом­на при сво­их сыно­вьях после смер­ти ее мужа — Сеп­ти­мия Севе­ра, и власть Зено­бии имен­но так и была оформ­ле­на с точ­ки зре­ния рим­ских пра­во­вых норм. В латин­ской над­пи­си на миле­вом стол­бе, най­ден­ной меж­ду Фила­дель­фи­ей и Босрой, Вабал­лат назван с титу­ла­ми Per­si­cus с.27 ma­xi­mus, Ara­bi­cus ma­xi­mus, Adia­be­ni­cus ma­xi­mus, pius, fe­lix, in­vic­tus Augus­tus («вели­чай­ший пер­сид­ский, вели­чай­ший араб­ский, вели­чай­ший адиа­бен­ский, бла­го­че­сти­вый, счаст­ли­вый, непо­беди­мый Август») [24, № 60], т. е. с теми, какие тра­ди­ци­он­но име­ли рим­ские импе­ра­то­ры.

Все эти фак­ты гово­рят о том, что в 271 г. н. э. про­изо­шел пол­ный раз­рыв отно­ше­ний меж­ду пра­ви­те­ля­ми Паль­ми­ры и рим­ским импе­ра­то­ром. Но это было не про­сто неже­ла­ние Вабал­ла­та и Зено­бии при­зна­вать над собой власть Авре­ли­а­на. Несо­мнен­но, здесь мож­но гово­рить о стрем­ле­нии пра­ви­те­лей Паль­ми­ры не отде­лить­ся от Рима, а уста­но­вить свое гос­под­ство над всей Рим­ской импе­ри­ей. В этом плане сле­ду­ет согла­сить­ся с мне­ни­ем Ф. Альт­хай­ма, что Зено­бия учи­ла сво­их сыно­вей «гово­рить по-латы­ни» [16, Tyr. trig. XXX], гото­вя их к буду­ще­му гос­под­ству и над рим­ля­на­ми [2, S. 109].

Одна­ко Авре­ли­ан ока­зал­ся в состо­я­нии спра­вить­ся с про­бле­ма­ми, воз­ник­ши­ми в нача­ле его прав­ле­ния в свя­зи с втор­же­ни­я­ми вар­ва­ров в Ита­лию, и решил вос­ста­но­вить гос­под­ство Рима на Восто­ке. Осво­бож­де­ние от паль­мир­цев Егип­та он пору­чил буду­ще­му импе­ра­то­ру Про­бу. А сам решил дви­гать­ся на Паль­ми­ру через Малую Азию и Сирию. К осе­ни 271 г. н. э. Проб отво­е­вал Еги­пет [22, р. 199]. Авре­ли­ан в кон­це это­го же года поки­нул Рим. На Дунае он собрал армию, в кото­рую вхо­ди­ли под­разде­ле­ния из леги­о­нов Реции, Нори­ка, Пан­но­нии, Мезии и кон­ни­ца из мав­ров и дал­ма­тов [22, р. 199]. В нача­ле 272 г. н. э. эти вой­ска пере­пра­ви­лись в ази­ат­скую часть импе­рии [13, р. 56]. Паль­мир­цы пыта­лись ока­зы­вать сопро­тив­ле­ние. Одна­ко бит­вы у Тиа­ны, Антио­хии, Эме­сы закон­чи­лись победа­ми рим­ских войск [22, р. 199—201]. После это­го Авре­ли­ан про­дви­нул­ся к Паль­ми­ре и вме­сте с при­быв­ши­ми из Егип­та вой­ска­ми Про­ба при­сту­пил к оса­де горо­да [16, v. Aurel. XXV—XXVI]. Когда ста­ло ясно, что паде­ние Паль­ми­ры неиз­беж­но, Зено­бия и Вабал­лат тай­но поки­ну­ли город и попы­та­лись бежать к пер­сам. Но рим­ские кон­ни­ки настиг­ли бег­ле­цов и захва­ти­ли их в плен [16, v. Aurel. XXVIII; 17, I. 55, 2—3; 15, p. 721].

Таким обра­зом, в мае или июне 272 г. н. э. [34, р. 239] Паль­ми­ра ока­за­лась во вла­сти Авре­ли­а­на, восточ­ные про­вин­ции были воз­вра­ще­ны в состав рим­ских вла­де­ний. Про­изо­шло это доволь­но быст­ро и, види­мо, лег­че, чем пред­по­ла­гал сам Авре­ли­ан. По опре­де­ле­нию Оро­зия, Восток был поко­рен рим­ским импе­ра­то­ром ско­рее угро­зой сра­же­ния, чем самим сра­же­ни­ем (ma­gis proe­lii ter­ro­re quam proe­lio) [21, VII. 23, 4].

Итак, пре­вра­ще­ние Паль­ми­ры в важ­ней­ший поли­ти­че­ский фак­тор рим­ско­го Восто­ка про­изо­шло в усло­ви­ях наступ­ле­ния пер­сов на вла­де­ния рим­лян. В силу сте­че­ния обсто­я­тельств пред­ста­ви­тель вли­я­тель­ной в Паль­ми­ре семьи Гай­ра­нидов Сеп­ти­мий Оде­нат в прав­ле­ние импе­ра­то­ра Гал­ли­е­на стал во гла­ве сопро­тив­ле­ния пер­сам в восточ­ных про­вин­ци­ях Рим­ской импе­рии. За успе­хи в войне с пер­са­ми и заслу­ги в подав­ле­нии попыт­ки узур­па­ции импе­ра­тор­ской вла­сти Гал­ли­ен ока­зал с.28 Оде­на­ту нетра­ди­ци­он­но боль­шие поче­сти. Хотя Оде­нат был фак­ти­че­ским вла­сти­те­лем почти все­го рим­ско­го Восто­ка, он сохра­нял лояль­ность по отно­ше­нию к пра­ви­те­лю Рима, без­ого­во­роч­но при­зна­вал над собой его власть. После убий­ства Оде­на­та его вдо­ва Зено­бия всту­пи­ла на путь раз­ры­ва отно­ше­ний с Римом. Паль­мир­цы откры­то высту­пи­ли про­тив пред­ста­ви­те­ля рим­ско­го импе­ра­то­ра — Герак­ли­а­на, с помо­щью ору­жия рас­ши­ри­ли зону гос­под­ства Паль­ми­ры в восточ­ных про­вин­ци­ях Рим­ской импе­рии. В нача­ле прав­ле­ния рим­ско­го импе­ра­то­ра Авре­ли­а­на Зено­бия и Вабал­лат окон­ча­тель­но порва­ли с Римом. Одна­ко это не озна­ча­ло, что пра­ви­те­ли Паль­ми­ры наме­ре­ва­лись создать отдель­ное от Рим­ской импе­рии государ­ство. Свиде­тель­ства источ­ни­ков поз­во­ля­ют гово­рить о пре­тен­зи­ях Зено­бии и Вабал­ла­та на власть не толь­ко над рим­ским Восто­ком, но и над всей терри­то­ри­ей импе­рии. Одна­ко их пре­тен­зи­ям не было суж­де­но осу­ще­ст­вить­ся. Авре­ли­ан раз­гро­мил вой­ска Паль­ми­ры, взял в плен ее пра­ви­те­лей и вер­нул восточ­ные про­вин­ции под власть Рима.

Лите­ра­ту­ра

1. Sha­hid I. Ro­me and the Arabs: A pro­le­go­me­non to the Stu­dy of By­zan­tium and the Arabs. — Was­hington, 1984.

2. Al­theim F. Die Kri­se der al­ten Welt im 3. Jahrhun­dert n. Zw. und ih­re Ur­sa­chen. 3. Bd.: Göt­ter und Kai­ser. — Ber­lin—Dah­lem, 1943.

3. Bernhardt Th. Ge­schich­te Roms von Va­le­rian bis zu Diok­le­tians To­de (253—313 n. Chr.). — Ber­lin, 1867.

4. Christ K. Ge­schich­te der rö­mi­schen Kai­ser­zeit: Von Augus­tus bis zu Konstan­tin. — Mün­chen, 1988.

5. Дья­ков В. Н. Соци­аль­ная и поли­ти­че­ская борь­ба в Рим­ской импе­рии в середине III в. // ВДИ. — 1961. — № 1.

6. Dit­ten­ber­ger G. Syl­lo­ge inscrip­tio­num Grae­ca­rum. — Vol. I—IV. — Lip­siae, 1915—1924.

7. Ho­mo L. L’em­pe­reur Gal­lien et la cri­se de l’em­pi­re ro­main au IIIe sièc­le // Re­vue His­to­ri­que. — CXIII (May—August 1913).

8. Jac­ques F. L’or­di­ne se­na­to­rio attra­ver­so la cri­si del III se­co­lo // So­cie­tà Ro­ma­na e im­pe­ro tar­doan­ti­co. Vol. 1: Is­ti­tu­zio­ni, ce­ti, eco­no­mie. — Edi­to­re La­ter­za, 1986.

9. Inscrip­tio­nes Grae­cae ad res Ro­ma­nas per­ti­nen­tes. — T. 3. — Pa­ris, 1906.

10. Амми­ан Мар­цел­лин. Рим­ская исто­рия: Пер. с лат. Ю. А. Кула­ков­ско­го. — СПб., 1996.

11. The Cambrid­ge An­cient His­to­ry. — Vol. 12: The im­pe­rial cri­sis and re­co­ve­ry. AD 193—324. — Cambrid­ge, 1939.

12. Pet­ri Pat­ri­cii et Ma­gistri ex­cerpta de le­ga­tio­ni­bus gen­tium ad Ro­ma­nos // Cor­pus scrip­to­rum his­to­riae By­zan­ti­nae. P. 1. — Bon­nae, 1829.

13. Ré­mon­don R. La cri­se de I’Em­pi­re Ro­main. De Marc-Aurè­le à Anas­ta­se. — Pa­ris, 1964.

с.29 14. Ioan­nis Zo­na­rae. An­na­les. T. 1. — Bon­nae, 1841.

15. Γεωρ­γίου Συγ­κέλ­λου Εκλο­γή χρο­νογ­ρα­φίας // Geor­gius Syn­cel­lus. Ope­ra. — Vol. 1. — Bon­nae, 1829.

16. Scrip­to­res his­to­riae Augus­tae. — Vol. 1—2. — Lip­siae, 1965.

17. Zo­si­me His­toi­re nou­vel­le. T. 1. — Pa­ris, 1971.

18. Сту­чев­ский И. А. Паль­ми­ра // Вопро­сы исто­рии. — 1970. — № 2.

19. Pe­tit P. His­toi­re ge­ne­ra­le de I’Em­pi­re Ro­main. — Pa­ris, 1974.

20. Eut­ro­pii Bre­via­rium ab ur­be con­di­ta. — Lip­siae, MCMI.

21. Oro­sii Pau­li. His­to­ria­rum ad­ver­sum pa­ga­nos lib­ri VII. — Vin­do­bo­nae, 1882.

22. Swain S. Mac­ria­nus as the «Well-Hor­ned Stag» in the Thir­teenth Si­byl­li­ne Orac­le // Greek, Ro­man and By­zan­ti­ne Stu­dies. — 1992. — Vol. 33. — № 4.

23. Kie­nast D. Rö­mi­sche Kai­ser­ta­bel­le: Grundzü­ge einer rö­mi­schen Kai­serchro­no­lo­gie. — Darmstadt, 1990.

24. L’ An­née épi­gra­phi­que. Re­vue des pub­li­ca­tions épi­gra­phi­ques re­la­ti­ves à l’an­ti­qui­té ro­mai­ne. — Pa­ris, 1904.

25. Гиб­бон Э. Исто­рия упад­ка и раз­ру­ше­ния Рим­ской импе­рии. Ч. 1.: Пер. с англ. В. Н. Неве­дом­ско­го. — М., 1883.

26. Held W. Die Ver­tie­fung der allge­mei­nen Kri­se im Wes­ten des Rö­mi­schen Rei­ches. — Ber­lin, 1974.

27. Maz­za M. Lot­te so­cia­li e res­tau­ra­zio­ne auto­ri­ta­ria nel 3 se­co­lo d. C. — Ro­ma—Ba­ri, 1973.

28. Stro­bel K. Das Im­pe­rium Ro­ma­num im «3. Jahrhun­dert». Mo­dell einer his­to­ri­schen Kri­se? Zur Fra­ge men­ta­ler Struk­tu­ren brei­te­rer Be­völ­ke­rungsschich­ten in der Zeit von Marc Aurel bis zum Aus­gang des 3. Jh. n. Chr. — Stuttgart, 1993.

29. Co­hen H. Descrip­tion his­to­ri­que des Mon­naies frap­pées sous l’Em­pi­re Ro­main com­mu­né­ment ap­pe­lées mé­dail­les im­pé­ria­les. T. V. — Pa­ris, 1885.

30. The Ro­man im­pe­rial coi­na­ge. Vol. V. P. 1. / Ed. by H. Mat­tingly and E. Sy­den­ham. — Lon­don, 1927.

31. Al­theim F. Die Sol­da­ten­kai­ser. — Frankfurt am Main, 1939.

32. Шиф­ман И. Ш. Сирий­ское обще­ство эпо­хи Прин­ци­па­та (I—III вв. н. э.). — М., 1977.

33. Brauer G. C. The Age of the Sol­dier Em­pe­rors: Im­pe­rial Ro­me, AD 244—284. — New Jer­sey, 1975.

34. Bes­nier M. L’ Em­pi­re ro­main de l’avè­ne­ment des Sé­vè­res au con­ci­le de Ni­cée. — Pa­ris, 1937.

Резю­ме

Пере­тво­рен­ня міста Пальміра в важ­ли­вий фак­тор політич­но­го роз­вит­ку Римсь­кої імперії в III ст. н. е. було пов’язане з тис­ком персів на східні володіння рим­лян. На кінець правління імпе­ра­то­ра Галлієна під вла­дою Пальміри пере­бу­ва­ла знач­на части­на римсь­ко­го Схо­ду. Але тодішній с.30 пра­ви­тель Пальміри Оде­нат визна­вав над собою вла­ду римсь­ко­го імпе­ра­то­ра. Зміни в сто­сун­ках між Римом та Пальмірою ста­ли­ся вже після заги­белі Оде­на­та. Його вдо­ва Зенобія та син Вабал­лат силою зброї роз­ши­ри­ли зону пану­ван­ня Пальміри на римсь­ко­му Сході, а потім пішли й на пов­ний розрив сто­сунків з Римом. Але метою цих пра­ви­телів Пальміри було не утво­рен­ня окре­мої від Римсь­кої імперії дер­жа­ви, а поши­рен­ня своєї вла­ди на всі володіння рим­лян, тоб­то захоплен­ня римсь­ко­го імпе­ра­торсь­ко­го пре­сто­лу. Про­те ново­му римсь­ко­му імпе­ра­то­ру Авреліану вда­лось досить лег­ко та швид­ко роз­би­ти війсь­ка пальмірців і відно­ви­ти пану­ван­ня рим­лян на Сході.

Sum­ma­ry

Pal­my­ra be­gan to play an im­por­tant ro­le in the po­li­ti­cal li­fe of the Ro­man em­pi­re in con­nec­tion with the Per­sians’ onslaught in­to the Ro­man es­ta­te. Pal­my­ra’s ru­ler Ode­nathus re­cog­ni­zed the power of Ro­me over him­self un­der the em­pe­ror Gal­lie­nus. Af­ter Ode­nathus’ death Ro­me and Pal­my­ra bro­ke off their re­la­tions un­der the em­pe­ror Aure­lia­nus. Yet the Pal­my­ra’s ru­lers didn’t want to set up on their own, but they ex­ten­ded their power to all the Ro­man Em­pi­re.