Фамильные связи Цезаря и его ранняя политическая карьера

с.5 Иду­щая от В. Дру­ман­на и Т. Момм­зе­на¹ схе­ма­тич­ность при иссле­до­ва­нии собы­тий кон­ца Рес­пуб­ли­ки пере­ко­че­ва­ла в оте­че­ст­вен­ную исто­рио­гра­фию и по-преж­не­му зани­ма­ет в ней доми­ни­ру­ю­щее поло­же­ние. Это нахо­дит про­яв­ле­ние в том, что исто­рия Позд­ней Рим­ской рес­пуб­ли­ки пред­став­ля­ет­ся как посто­ян­ная борь­ба двух поли­ти­че­ских груп­пи­ро­вок, или «пар­тий», опти­ма­тов и попу­ля­ров, то есть пра­вя­щей «ари­сто­кра­ти­че­ской пар­тии» и оппо­зи­ци­он­ной «демо­кра­ти­че­ской пар­тии»². Такой под­ход, без­услов­но, име­ет пра­во на суще­ст­во­ва­ние: он «при­бли­жа­ет» пер­со­на­жей древ­ней исто­рии к совре­мен­но­му чита­те­лю, делая их поступ­ки более понят­ны­ми широ­кой мас­се. Одна­ко у него есть и обрат­ная сто­ро­на: ведь подоб­ная модер­ни­за­ция может повлечь за собой игно­ри­ро­ва­ние сооб­ще­ний источ­ни­ков или их невер­ную трак­тов­ку, что обыч­но обо­ра­чи­ва­ет­ся с.6 иска­же­ни­ем исто­ри­че­ской кар­ти­ны. Подоб­ный взгляд на собы­тия рим­ской исто­рии дела­ет оцен­ки мно­гих «вели­ких рим­лян», таких как бра­тья Грак­хи, Марий и Сул­ла, крайне одно­бо­ки­ми.

В не мень­шей сте­пе­ни ока­за­лась окру­жен­ной мифа­ми и фигу­ра Г. Юлия Цеза­ря. К при­ме­ру, С. Л. Утчен­ко, кото­рый кри­ти­ку­ет сто­рон­ни­ков «двух­пар­тий­ной схе­мы», допус­ка­ет такое выска­зы­ва­ние: «Несмот­ря на знат­ность про­ис­хож­де­ния, семья Цеза­ря тра­ди­ци­он­но была свя­за­на с про­тив­ни­ка­ми сенат­ско­го режи­ма, с теми, кого обыч­но счи­та­ют пред­ста­ви­те­ля­ми демо­кра­ти­че­ско­го кры­ла»³. В самом деле, про­со­по­гра­фия поз­во­ля­ет рас­крыть род­ст­вен­ные свя­зи этой вет­ви семьи Юли­ев Цеза­рей с лиде­ра­ми лаге­ря мари­ан­цев⁴. Одна­ко, вряд ли сле­ду­ет толь­ко на осно­ва­нии род­ства при­чис­лять и Г. Цеза­ря, буду­ще­го дик­та­то­ра, к сто­рон­ни­кам это­го лаге­ря. Поли­ти­ка «мило­сер­дия» в годы граж­дан­ской вой­ны⁵, как нам кажет­ся, явст­вен­но про­де­мон­стри­ро­ва­ла, что он был про­тив­ни­ком терро­ра про­тив рим­ских граж­дан.

Для нас нет сомне­ния, что уко­ре­нив­ший­ся в оте­че­ст­вен­ной исто­рио­гра­фии взгляд на ран­нюю поли­ти­че­скую карье­ру Цеза­ря тре­бу­ет серь­ез­ной коррек­ти­ров­ки, под­креп­лен­ной свиде­тель­ства­ми антич­ных авто­ров. Поэто­му в дан­ной ста­тье мы попы­та­ем­ся по-ново­му взгля­нуть на его пер­вые поли­ти­че­ские шаги и опре­де­лить, какая же из сто­рон граж­дан­ской вой­ны 80-х гг. I в. до н. э. в кон­це кон­цов пре­до­ста­ви­ла ему луч­шие шан­сы на удач­ное раз­ви­тие cur­sus ho­no­rum.

Уже в воз­расте пят­на­дца­ти лет⁶ Цезарь ока­зал­ся вовле­чен­ным в с.7 водо­во­рот рим­ской поли­ти­ки. Поте­ряв в 87 г. до н. э. отца⁷, он нена­дол­го попал под опе­ку Г. Мария, кото­рый был женат на его род­ной тет­ке. Поэто­му, когда в кон­це 87 г. до н. э. в тюрь­ме был доведен до само­убий­ства жрец Юпи­те­ра Л. Меру­ла, Цезарь был назна­чен на осво­бо­див­шу­ю­ся долж­ность Мари­ем и Цин­ной, всту­пив­ши­ми в пол­но­мо­чия кон­су­лов⁸.

Соглас­но мно­го­ве­ко­вой тра­ди­ции, кан­дидат на эту долж­ность дол­жен был про­ис­хо­дить от роди­те­лей, соче­тав­ших­ся путем древ­не­го обряда кон­фарре­а­ции⁹, и сам состо­ять в таком бра­ке (Tac. Ann. IV. 16; Gai. I. 112; Gell. X. 15. 22—26; Serv. Aen. IV. 103, 374). Имен­но поэто­му Цезарь рас­торг помолв­ку с Кос­су­ци­ей, кото­рая про­ис­хо­ди­ла из всад­ни­че­ско­го сосло­вия, и женил­ся на Кор­не­лии, доче­ри пат­ри­ция Цин­ны¹⁰.

с.8 Без­услов­но, что в обо­их этих эпи­зо­дах глав­ную роль сыг­ра­ли не поли­ти­че­ские взгляды Цеза­ря, кото­рые едва ли успе­ли к тому вре­ме­ни офор­мить­ся, а род­ст­вен­ная связь с Мари­ем. Очень похо­же, что у мари­ан­цев, уни­что­жив­ших в 87 г. до н. э. цвет рим­ской ари­сто­кра­тии, про­сто не оста­ва­лось дру­го­го выбо­ра. Из крайне узко­го чис­ла реаль­ных пре­тен­ден­тов, удо­вле­тво­ряв­ших всем усло­ви­ям¹¹, Цезарь был наи­бо­лее пред­по­чти­тель­ной кан­дида­ту­рой. Авто­ри­тет его род­ст­вен­ни­ка Мария и отсут­ст­вие соб­ст­вен­но­го поли­ти­че­ско­го опы­та дела­ло моло­до­го Цеза­ря залож­ни­ком поли­ти­ки мари­ан­цев.

Долж­ность жре­ца Юпи­те­ра в силу тра­ди­ций очень силь­но огра­ни­чи­ва­ла того, кто ее испол­нял, посколь­ку пред­по­ла­га­ла мно­же­ство раз­но­го рода запре­тов, таких как, напри­мер, запрет покидать Рим даже на одну ночь (Liv. V. 52. 13; ср.: Tac. Ann. III. 58; Plut. Mo­ral. 274C St.). Это обсто­я­тель­ство застав­ля­ет по-ино­му рас­смот­реть пер­спек­ти­вы Цеза­ря в слу­чае окон­ча­тель­ной победы мари­ан­цев в граж­дан­ской войне. Если пред­по­ло­жить дан­ный вари­ант раз­ви­тия собы­тий, то Цезарь был бы суще­ст­вен­но ско­ван в поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти, что прак­ти­че­ски лиша­ло его шан­сов на столь бле­стя­щий cur­sus ho­no­rum, кото­ро­го он в кон­це кон­цов добил­ся.

Одна­ко пора­же­ние мари­ан­цев в корне изме­ни­ло ситу­а­цию. Когда Сул­ла воору­жен­ным путем захва­тил власть в Риме, род­ст­вен­ные свя­зи Цеза­ря с Мари­ем и Цин­ной (несмот­ря на то, что оба они были к тому момен­ту уже мерт­вы) ста­ли пово­дом для поли­ти­че­ских гоне­ний про­тив него. Тре­буя раз­ве­стись с доче­рью сво­его лич­но­го вра­га, дик­та­тор желал пре­рвать какое-либо отно­ше­ние Цеза­ря к людям, кото­рые лишь чудом не уни­что­жи­ли его род­ных¹². И, хотя за отка­зом не сто­я­ло ника­ких прин­ци­пи­аль­ных моти­вов¹³, упрям­ство с.9 моло­до­го ари­сто­кра­та при­ве­ло к тому, что он был при­чис­лен к про­тив­ни­кам дик­та­то­ра, di­ver­sa­rum par­tium¹⁴.

Как это ни пара­док­саль­но на пер­вый взгляд, но победа сул­лан­цев в граж­дан­ской войне в гораздо боль­шей сте­пе­ни, неже­ли дей­ст­вия мари­ан­цев, спо­соб­ст­во­ва­ла успеш­но­му раз­ви­тию поли­ти­че­ской карье­ры Цеза­ря. Дело даже не в том, что, лишив­шись жре­че­ско­го сана¹⁵, он мог без каких-либо огра­ни­че­ний пре­тен­до­вать на государ­ст­вен­ные долж­но­сти, в том чис­ле и на самые выс­шие. Вме­сте с уста­нов­ле­ни­ем дик­та­ту­ры доступ к маги­ст­ра­ту­рам и воен­ным коман­до­ва­ни­ям полу­чи­ли мно­го­чис­лен­ные сорат­ни­ки Сул­лы, par­tes Sul­la­nae¹⁶, сре­ди кото­рых были и род­ст­вен­ни­ки, и дру­зья семьи Цеза­рей.

Имен­но род­ст­вен­ные и дру­же­ские свя­зи спас­ли моло­до­го Цеза­ря от гибе­ли в годы гоне­ний на мари­ан­цев. Как сооб­ща­ет Све­то­ний, поми­ло­ва­ния для него лич­но доби­ва­лись у дик­та­то­ра Мам. Эми­лий Лепид, кото­рый стал кон­су­лом в 77 г. до н. э., и М. Авре­лий Кот­та, полу­чив­ший ту же долж­ность в 74 г. до н. э.¹⁷ Хотя у Све­то­ния оба они назва­ны как «род­ст­вен­ни­ки и свой­ст­вен­ни­ки» Цеза­ря, про­со­по­гра­фия поз­во­ля­ет про­следить род­ст­вен­ные свя­зи буду­ще­го дик­та­то­ра толь­ко с одним из них.

М. Кот­та, как и кон­су­лы 75 и 65 гг. до н. э. Гай и Луций Кот­та, был род­ным бра­том Авре­лии, мате­ри Цеза­ря¹⁸. С эти­ми Кот­та­ми опре­де­лен­ным обра­зом был свя­зан и Мам. Лепид, кото­рый с.10 про­ис­хо­дил из семьи Ливи­ев Дру­зов, но был усы­нов­лен М. Эми­ли­ем Лепидом, кон­су­лом 112 г. до н. э.¹⁹ Одна­ко, по кро­ви он при­хо­дил­ся бра­том М. Ливию Дру­зу, воз­му­ти­те­лю Союз­ни­че­ской вой­ны²⁰. Одним из бли­жай­ших дру­зей послед­не­го был Г. Кот­та, стар­ший из бра­тьев (Cic. De orat. I. 25, ND. III. 80). После убий­ства Дру­за в 91 г. до н. э. и гоне­ний про­тив его сто­рон­ни­ков этот Кот­та по при­чине близ­ких отно­ше­ний с ним был отправ­лен в изгна­ние (Cic. De orat. III. 11; Brut. 305; App. BC. I. 5. 37). По всей види­мо­сти, имен­но про­тек­ция бра­та Мар­ка поз­во­ли­ла ему вер­нуть­ся в Рим после при­хо­да Сул­лы к вла­сти (Cic. Brut. 311).

И Мам. Лепид, и Г. Кот­та были чле­на­ми кол­ле­гии пон­ти­фи­ков. Лепид, по всей види­мо­сти, был кооп­ти­ро­ван в кол­ле­гию вме­сто сво­его род­но­го бра­та М. Дру­за, уби­то­го в 91 г. до н. э.²¹ Кот­та, воз­мож­но, стал пон­ти­фи­ком после сво­его воз­вра­ще­ния в Рим²². Кро­ме того, в состав кол­ле­гии вхо­ди­ли Кв. Метелл Пий, Кв. Метелл Крит­ский, П. Сер­ви­лий Исаврий­ский, М. Лукулл, Кв. Катул и дру­гие²³. Такая связь с вид­ней­ши­ми сул­лан­ца­ми, мно­гие из кото­рых были с.11 род­ст­вен­ни­ка­ми дик­та­то­ра²⁴, занес­ла моло­до­го Цеза­ря в раз­ряд «непри­ка­сае­мых»²⁵. Изме­нить поло­же­ние не мог­ло даже его вполне опре­де­лен­ное «мари­ан­ское» про­шлое.

Имен­но по этой при­чине даже после изгна­ния и кон­фис­ка­ции иму­ще­ства Цезарь не ока­зал­ся в пол­ной поли­ти­че­ской изо­ля­ции²⁶. Ему пред­ста­ви­лась воз­мож­ность про­явить себя в Азии, где вели воен­ные дей­ст­вия пол­ко­вод­цы, тес­но свя­зан­ные с Сул­лой. Сна­ча­ла он ока­зал­ся под коман­до­ва­ни­ем про­пре­то­ра М. Мину­ция Тер­ма²⁷, из рук кото­ро­го даже полу­чил дубо­вый венок за храб­рость, а затем он попал в лагерь П. Сер­ви­лия Исаврий­ско­го в Кили­кии, где, впро­чем, про­был совсем недол­го (Suet. Iul. 3. 1).

Итак, несмот­ря на серь­ез­ные раз­но­гла­сия с дик­та­то­ром, карье­ра Цеза­ря раз­ви­ва­лась по вполне при­выч­но­му для Рима сце­на­рию. Оче­вид­но, что лич­ные свя­зи во вза­и­моот­но­ше­ни­ях меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми рим­ской ари­сто­кра­тии гораздо боль­ше зна­чи­ли, неже­ли соб­ст­вен­но поли­ти­че­ские раз­но­гла­сия. Поэто­му для быв­ших под­на­чаль­ных Сул­лы Цезарь не был поли­ти­че­ским про­тив­ни­ком, оста­ва­ясь одним из пред­ста­ви­те­лей выс­шей ари­сто­кра­тии, одним из «сво­их».

Род­ст­вен­ные свя­зи Цезарь сыг­ра­ли свою роль и в нача­ле 86 г. до н. э., когда он был назна­чен жре­цом Юпи­те­ра. Одна­ко этот акт, если и был свое­об­раз­ным «подар­ком» само­лю­бию моло­до­го ари­сто­кра­та, на прак­ти­ке озна­чал почти пол­ное отсут­ст­вие пер­спек­тив для с.12 буду­щей карье­ры на граж­дан­ском попри­ще. С этой точ­ки зре­ния гораздо боль­ше для его cur­sus ho­no­rum сде­лал сво­и­ми пре­сле­до­ва­ни­я­ми «враг» Сул­ла, неже­ли «дру­зья» Марий и Цин­на. Теперь перед Цеза­рем были откры­ты новые пути и новые карьер­ные воз­мож­но­сти.