Правая рука Лаокоона

Груп­па Лао­ко­о­на на момент напи­са­ния ста­тьи (1905). Рестав­ра­ция Кано­вы с пра­вой рукой отца по Мон­тор­со­ли и пра­вой рукой млад­ше­го сына по Кор­нак­ки­ни.

Копия Лао­ко­о­на работы Бан­ди­нел­ли.

с.277 Вопро­су о вос­ста­нов­ле­нии пра­вой руки Лао­ко­о­на столь­ко же лет, сколь­ко и самой наход­ке груп­пы. Вели­ко­леп­ная скульп­ту­ра при­ве­ла совре­мен­ни­ков в вели­чай­ший вос­торг. Жела­ние видеть ее сно­ва в пол­ном виде было понят­но. Наша боязнь при­кос­нуть­ся к про­из­веде­ни­ям антич­но­го искус­ства, боязнь, кото­рая в наши дни, воз­мож­но, захо­дит слиш­ком дале­ко, была совер­шен­но чуж­да эпо­хе Воз­рож­де­ния с ее вос­хи­ще­ни­ем фор­ма­ми. Одна­ко, как это ни стран­но, пер­вым нашел при­мер­но пра­виль­ный вари­ант не скуль­п­тор, а худож­ник. Тици­ан в сво­ем «Обе­зья­ньем Лао­ко­оне»¹ (с кото­ро­го Бол­дри­ни сде­лал гра­вю­ру на дере­ве), в этой едкой ост­ро­ум­ной сати­ре на Бан­ди­нел­ли, само­уве­рен­но­го авто­ра боль­шой, до сих пор хра­ня­щей­ся в гале­рее Уффи­ци копии груп­пы², при­дал руке обе­зья­нье­го отца поло­же­ние, кото­рое было доволь­но-таки вер­ным. Одна­ко эта трак­тов­ка была про­игно­ри­ро­ва­на. Лежа­щая в Каби­не­те Лао­ко­о­на боль­шая заготов­ка руки, при­пи­сы­вае­мая Джо­ван­ни Мон­тор­со­ли³, абсо­лют­но оши­боч­на, и так же обсто­я­ло дело со все­ми дру­ги­ми попыт­ка­ми вос­ста­нов­ле­ния, вклю­чая не слиш­ком извест­но­го, оче­вид­но, париж­ско­го⁴ авто­ра того гип­со­во­го допол­не­ния, кото­рое и по сей день мож­но видеть на ори­ги­на­ле.

Сомне­ния в пра­виль­но­сти это­го допол­не­ния, насколь­ко я могу судить, впер­вые пись­мен­но изло­жил Ш. Пти-Радель (Ch. Pe­tit Ra­del), когда груп­па еще была в Пари­же⁵. К сво­е­му мне­нию, что пра­вая рука долж­на быть согну­та в сто­ро­ну голо­вы, он оши­боч­но добав­ля­ет с.278 «sans ce­pen­dant la tou­cher» («одна­ко, не при­ка­са­ясь к ней»). Пер­вым, кто тео­ре­ти­че­ски нашел пра­виль­ное реше­ние, похо­же, был Карл Прин (C. Prien)⁶, кото­рый объ­яс­нял отло­ман­ные на голо­ве локо­ны тем, что как раз здесь их долж­на была касать­ся пра­вая рука или соеди­ня­ю­щая ее опо­ра, кото­рая при полом­ке ста­туи отло­ма­лась вме­сте с ней. Это пред­по­ло­же­ние полу­чи­ло все­об­щее при­зна­ние, и рекон­струк­ция При­на очень часто вос­про­из­во­ди­лась⁷. И вот сей­час, как раз к четы­рех­сот­лет­не­му юби­лею наход­ки, новая наход­ка поз­во­ля­ет мне, пожа­луй, окон­ча­тель­но раз­ре­шить этот вопрос.

Руку, кото­рую иллю­ст­ра­ция VIII пока­зы­ва­ет в двух ракур­сах, спе­ре­ди и сза­ди, я нашел у одно­го мел­ко­го рим­ско­го рез­чи­ка по кам­ню (scal­pel­li­no) сре­ди все­воз­мож­ных ста­рых мра­мор­ных фраг­мен­тов. Эти люди обыч­но ску­па­ют такие фраг­мен­ты, чтобы потом их пере­ра­ботать. Эту руку при­нес­ли к нему как толь­ко что най­ден­ную на «виа Лаби­ка­на», без более точ­но­го ука­за­ния про­ис­хож­де­ния. Я сра­зу увидел, что это пра­вая рука Лао­ко­о­на, и при­об­рел ее у него, чтобы спа­сти от неми­ну­е­мой гибе­ли.

Табл. VIII.

Рука сде­ла­на из круп­но­зер­ни­сто­го парос­ско­го мра­мо­ра; пле­чо, насколь­ко оно сохра­ни­лось, состав­ля­ет в дли­ну 42 см, пред­пле­чье до запя­стья (сама кисть отсут­ст­ву­ет) — 31,5 см. Ещё в антич­ное вре­мя рука была сло­ма­на в двух местах и зано­во при­креп­ле­на. При полом­ке ста­туи была повреж­де­на и змея, но и на повреж­ден­ных местах мож­но очень хоро­шо про­следить ее изги­бы. У тела змеи та же бро­саю­ща­я­ся в гла­за глад­кая поверх­ность, кото­рую мы видим у груп­пы. Веро­ят­но, и здесь чешуя была пере­да­на с помо­щью кра­сок. На внеш­ней части пред­пле­чья замет­но оваль­ное, остав­лен­ное слег­ка шеро­хо­ва­тым место креп­ле­ния встав­ки (tas­sel­lo), дли­ной 16 см и шири­ной 9 см. Эта встав­ка была когда-то при­креп­ле­на замаз­кой, а потом, как это часто слу­ча­ет­ся с антич­ны­ми ста­ту­я­ми, со вре­ме­нем откле­и­лась и была уте­ря­на. Неболь­шие цара­пи­ны на эпидер­ми­се замет­ны глав­ным обра­зом на внут­рен­ней сто­роне руки. На пле­че, так­же на внут­рен­ней сто­роне, мож­но увидеть три заруб­ки, кото­рые мог­ли быть остав­ле­ны толь­ко ост­ри­ем моты­ги, кото­рой и отко­па­ли руку.

Раз­ли­чие сор­тов мра­мо­ра — груп­па из gre­chet­to^[1], рука из парос­ско­го мра­мо­ра — изна­чаль­но с.279 исклю­ча­ет ее при­над­леж­ность вати­кан­ско­му ори­ги­на­лу. К это­му добав­ля­ет­ся раз­ни­ца в рабо­те. Наша рука лишь в малой сте­пе­ни демон­стри­ру­ет при­су­щее вати­кан­ско­му ори­ги­на­лу чудес­ное и вос­хи­щаю­щее во все вре­ме­на пони­ма­ние тон­чай­ше­го изя­ще­ства форм. Это обоб­щаю­щая работа, кото­рая удо­воль­ст­во­ва­лась тем, чтобы запе­чат­леть общие чер­ты. Напро­тив, раз­ни­ца в раз­ме­рах это­го пра­во­го пле­ча и сохра­нив­ше­го­ся лево­го, кото­рое на 1,5 см длин­нее, вряд ли име­ет какое-нибудь зна­че­ние, учи­ты­вая дей­ст­ви­тель­но суще­ст­ву­ю­щие и уже неод­но­крат­но отме­чен­ные несоот­вет­ст­вия в раз­ме­рах раз­лич­ных частей груп­пы, несоот­вет­ст­вия, кото­рые мы не можем при­пи­сать недо­стат­ку уме­ния масте­ра в этом исклю­чи­тель­ном про­из­веде­нии, но кото­рые нахо­дят свое объ­яс­не­ние в неиз­вест­ной нам ори­ги­наль­ной уста­нов­ке груп­пы на Родо­се.

Таким обра­зом, учи­ты­вая в осо­бен­но­сти два пер­вых толь­ко что отме­чен­ных пунк­та, мы долж­ны рас­смат­ри­вать руку как послед­ний фраг­мент антич­ной копии, кото­рая в осталь­ном, к сожа­ле­нию, пол­но­стью уте­ря­на⁸ и кото­рая по раз­ме­рам была при­бли­зи­тель­но на одну девя­тую мень­ше ори­ги­на­ла. И у него отсут­ст­ву­ю­щая сей­час пра­вая рука была, веро­ят­но, сло­ма­на ещё в антич­ное вре­мя, вновь постав­ле­на на место и потом сно­ва окон­ча­тель­но уте­ря­на. Рука, оче­вид­но, отло­ма­лась тогда, когда груп­па была сня­та с поста­мен­та на Родо­се и совер­ша­ла путе­ше­ст­вие в Рим⁹. Рука была при­креп­ле­на при помо­щи брон­зо­во­го штиф­та. с.280 Дока­за­тель­ст­вом это­го слу­жит, насколь­ко я вижу, до сих пор никем не заме­чен­ное боль­шое крас­но-корич­не­во-золо­ти­стое пят­но на пра­вом пле­че Лао­ко­о­на, кото­рое мог­ло воз­ник­нуть толь­ко из-за того, с.281 что брон­зо­вый штифт, на про­тя­же­нии сотен лет нахо­див­ший­ся в мра­мо­ре, раз­ру­шал­ся сам и раз­ру­шал мра­мор.

Рис. 1.

Рис. 2.

Для нас рука копии цен­на тем, что поз­во­ля­ет выпол­нить рекон­струк­цию ори­ги­наль­ной руки. Поэто­му я попро­сил худож­ни­ка Эрн­ста Зоп­па сде­лать на осно­ва­нии слеп­ка руки и фото­гра­фии спи­ны Лао­ко­о­на (с гип­са в Лате­ране) и при уча­стии живой моде­ли непри­тя­за­тель­ные рисун­ки, изо­бра­жен­ные на рис. 1 и 2. Полу­ча­ет­ся, что тело змеи, пере­пол­зая со сто­ро­ны спи­ны, охва­ты­ва­ет нача­ло дель­то­вид­ной мыш­цы, потом, пол­но­стью обви­ва­ясь вокруг над­пле­чья^[2], откиды­ва­ет­ся назад, и, сно­ва под­ни­ма­ясь, плот­но охва­ты­ва­ет запястье. В каком поло­же­нии нахо­дил­ся при этом конец хво­ста, уже невоз­мож­но точ­но уста­но­вить, так как отсут­ст­ву­ет кисть. На вати­кан­ском ори­ги­на­ле вос­ста­нов­лен­ный кон­чик хво­ста закан­чи­ва­ет­ся при­мер­но посе­редине спи­ны спра­ва, каса­ясь ее, но это совер­шен­но про­из­воль­ное пред­по­ло­же­ние, так как на всей спине не наблюда­ет­ся ни еди­но­го над­ло­ма или места креп­ле­ния.

Рекон­струк­ция При­на.

Воз­мож­но, что конец змеи рас­по­ла­гал­ся близ­ко к кисти, или, что еще более веро­ят­но и ото­б­ра­же­но на рисун­ке, кисть креп­ко дер­жа­ла его в кула­ке. Напро­тив, сле­ду­ет отверг­нуть пред­ло­жен­ный При­ном на его иллю­ст­ра­ции и повто­рен­ный Овер­бе­ком и др. вари­ант вос­ста­нов­ле­ния пра­вой руки млад­ше­го поги­баю­ще­го сына. Невоз­мож­но, чтобы его пра­вая рука была парал­лель­на руке отца. Это при­ве­ло бы к некра­си­во­му, скуч­но­му, невоз­мож­но­му для гре­че­ско­го рез­ца силу­эту. Воз­мож­но, его пра­вая рука была слег­ка согну­та вовнутрь, как это в виде пред­по­ло­же­ния пока­зы­ва­ет наш рису­нок.

Насколь­ко эта груп­па выиг­ры­ва­ет от ста­но­вя­ще­го­ся в таком слу­чае более пира­мидаль­ным силу­эта, оче­вид­но без даль­ней­ших объ­яс­не­ний. Гип­со­вая рука про­из­во­ди­ла впе­чат­ле­ние декла­ма­ци­он­но­го вос­кли­ца­тель­но­го зна­ка, пре­ис­пол­нен­но­го фаль­ши­во­го пафо­са. Бла­го­да­ря отведе­нию руки к голо­ве груп­па одно­знач­но очень выиг­ра­ла в отно­ше­нии про­стоты и цель­но­сти фор­мы, а выра­же­ние стра­да­ния при­об­ре­ло зна­чи­тель­ную внут­рен­нюю интен­сив­ность.

Итак, спу­стя ров­но четы­ре сто­ле­тия после наход­ки скульп­ту­ры счаст­ли­вая слу­чай­ность поз­во­ли­ла пра­виль­но рекон­струи­ро­вать одну из глав­ных дета­лей груп­пы. Пусть же руко­вод­ство Вати­кан­ско­го с.282 музея, кото­ро­му я пре­под­нес руку как неболь­шой δῶ­ρον^[3], отпразд­ну­ет этот юби­лей, изба­вив opus om­ni­bus et pic­tu­rae et sta­tua­riae prae­fe­ren­dum^[4] от ужас­но­го фаль­ши­во­го гип­со­во­го допол­не­ния, уста­но­вив на его место пра­виль­ное, на осно­ве най­ден­ной руки.