На главную | Публикации | Военное дело | Государство

Е. В. Смыков

Парфянский поход Красса: к вопросу о некоторых аспектах кампании 54 г. до н. э.

Iranica. Иранские империи и греко-римский мир в VI в. до н. э. — VI в. н. э. Казань, 2017. C. 284—298.

с.284 Парфянский поход М. Лициния Красса является, как кажется, одним из наименее дискуссионных сюжетов римской истории. На первый взгляд, оценки здесь давно устоялись и переходят из одной работы в другую лишь с некоторыми отличиями в нюансах. При этом все они восходят еще к античной традиции, и, взятые вместе, представляют собой своего рода «обвинительный акт» против неудачливого триумвира. Набор обвинений в общем сводится к следующим пунктам:

—руководствуясь исключительно своей алчностью и жаждой военной славы, он начал войну против народа, который не давал к тому никакого повода;

—еще до похода он предавался «шапкозакидательским» настроениям, считая войну «легкой, славной и выгодной» (εὐχεροῦς δὴ καὶ ἐνδόξου καὶ ἐπικερδοῦς) (App. BC. II. 18. 65; о предполагаемой легкости войны cp. Cass. Dio. XL. 12. 1) и строя грандиозные планы завоеваний на Востоке¹;

—спеша выступить в поход, он решился на зимнюю переправу на Балканский полуостров и в итоге потерял много людей и судов;

—прибыв к театру военных действий, он не стал развивать успехов, достигнутых им первоначально, но отвел войска на зимние квартиры — опять-таки, не в силу стратегической необходимости, а с целью личного обогащения;

—он исключительно бездарно руководил кампанией 53 г. до н. э., слишком поздно выступил в поход, чрезмерно доверял проводникам, которые с.285 оказались предателями, плохо представлял противника, совершал ошибку за ошибкой в битве при Каррах и т. п.²

Итог всего этого закономерен: военная катастрофа всемирно-исторического значения, имевшая следствием затянувшуюся на многие десятилетия конфронтацию двух супердержав древности³.

В конечном счете эта картина опирается на яркое повествование, содержащееся у Плутарха в биографии Красса — одном из двух основных источников информации о парфянской кампании триумвира. Второй же из них, соответствующие главы «Римской истории» Кассия Диона, оказал на нее куда меньшее влияние, а данные прочих авторов, по большей части краткие и разрозненные, и вовсе, как правило, принимаются в расчет лишь постольку, поскольку они совпадают с основной картиной. Между тем к настоящему времени накопилось достаточно много наблюдений над методами работы Плутарха, позволяющих усомниться в достоверности его повествования, особенно при передаче деталей событий и при их интерпретации. В общем и целом, уже давно общим местом является утверждение, что достоверность информации у Плутарха зависит не только от источников, на которые он опирается, но и от того, что с материалом он обращается как художник⁴. Сложность заключается в том, что зачастую мы не знаем его источников; более того, сейчас общепризнано, что херонейский биограф мог пользоваться и произведениями нескольких авторов, выбирая ту версию события, которая ему наиболее подходила⁵. В частности, для биографии Красса в качестве возможных источников называют Николая Дамасского, Страбона, Тимагена (либо Тимагена и Ливия), двух римских современников гражданских войн, о которых известно, что они написали труды о своем времени, — Азиния Поллиона и Квинта Деллия, а также записки Гая Кассия, существование которых является чистой гипотезой⁶. Независимо от того, кто именно послужил Плутарху основным источником, при чтении рассказа о парфянском походе Красса обращает на себя внимание его общий антиримский тон и несколько ироничное отношение автора к своему герою на протяжении всего повествования⁷.

с.286 Таким образом, уже отбор материала предполагает отсутствие объективности. Не способствует достоверности и литературная техника Плутарха. Д. Браунд в свое время показал, что моделью для образа Красса послужил фиванский царь Пенфей из «Вакханок» Еврипида⁸. Независимо от него к подобному мнению пришел и А. Задорожный, который, однако, указал еще на один жанр, повлиявший на биографию Плутарха, — эпос⁹. Роль идеального эпического героя выполняет при этом П. Красс, сын триумвира¹⁰. В общем, К. Пеллинг, один из крупнейших исследователей творчества Плутарха, выносит суровый, но справедливый приговор: жизнеописание Красса — это «особенно легковесная и полная анекдотов (anecdotal) биография»¹¹. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что ζήτησις τῆς ἀληθείας и не являлась целью созданных херонейским писателем жизнеописаний, и он всегда предпочитал внешние эффекты исторической истине.

Есть и еще один аспект проблемы, который влияет на достоверность традиционной картины. Общеизвестно, что поход Красса в Парфию происходил на фоне смуты в этом государстве. Об этом упоминается, наверное, при каждом более или менее полном изложении событий. Другое дело, что детали этой смуты, ее хронология, связь с событиями в Риме, как правило, оказываются вне поля зрения исследователей. Здесь, конечно, не самым лучшим образом сказывается их узкая специализация: иранисты, как правило, лишь в общих чертах представляют современные тенденции в изучении римской внешней политики, романисты же плохо осведомлены в специальных исследованиях в области парфянской нумизматики и хронологии, довольствуясь добротной, но несколько устаревшей в деталях информацией, почерпнутой в большинстве случаев из классической «Политической истории Парфии» Нельсона Дибвойза¹². Одну из немногих попыток последовательно проследить связь событий, происходивших и к востоку, и к западу от Евфрата, предпринял Б. Маршалл¹³, но и его книга вышла четыре десятилетия назад, и потому некоторые из сделанных в ней выводов нуждаются в уточнении. Настоящая статья не претендует на ревизию всех наших представлений о походе Красса, однако внести в них некоторые коррективы давно необходимо.

с.287 Итак, в середине ноября 55 г. до н. э. Красс, преодолев сопротивление своих политических противников, покинул Рим, не дожидаясь срока завершения своей должности. Никаких законов он при этом не нарушал, так как до завершения консульского года оставался в Италии и отплыл из Брундизия лишь после 29 декабря. Однако его отъезд из Рима свидетельствует, что триумвир не хотел терять времени — войска должны были быть готовы к переправе в кратчайшие сроки. Переправа войск в зимнее время была делом сложным, и Красс понес при этом некоторые потери, впрочем, едва ли большие¹⁴. Дальнейший путь его армии, скорее всего, проходил по традиционному маршруту: после высадки в Диррахии движение по Эгнациевой дороге к Геллеспонту, переправа в Азию и затем марш в Сирию по издавна известным дорогам¹⁵.

Поспешность Красса делается легко объяснимой, если принять во внимание события, происходившие параллельно с этим в Парфии. В 58/57 гг. до н. э. парфянский царь Фраат III погиб от рук своих сыновей, Митридата и Орода¹⁶. Митридат, ставший третьим парфянским царем этого имени, правил примерно с.288 полтора-два года¹⁷. Затем брат при поддержке парфянской знати изгнал его и воцарился сам под именем Орода II, а изгнанник направился в Сирию, к проконсулу А. Габинию (вероятно, в начале 55 г. до н. э.). Римский наместник к тому времени уже давно присматривался к ситуации в соседней империи и даже одно время начал готовиться к вторжению туда, но был остановлен запретом со стороны сената (Strabo. XII. 3. 34). В дальнейшем он обратил свои взоры и вооруженные силы в сторону Египта, где реставрировал на троне Птолемея Авлета¹⁸. После возвращения в провинцию к нему явился изгнанник Митридат с просьбой о помощи; не получив ее немедленно, он вернулся в Парфию, где и поднял мятеж в западных областях державы.

Такова канва событий на Востоке¹⁹. Попробуем соотнести ее с римской политикой в это время. Для истории похода Красса здесь представляют интерес два момента. Во-первых, наложенный на попытку Габиния запрет свидетельствует о том, что в Риме ситуация на Востоке была известна²⁰; другое дело, что оснований для вооруженного вмешательства сенат пока не усматривал. Во-вторых, на протяжении короткого времени ситуация изменилась решительно, и повод для вмешательства, которого недоставало Габинию, появился — за помощью обратился изгнанный парфянский монарх, союзник римского народа. Правда, сложившаяся ситуация несла в себе двусмысленность: кого именно считать законным царем? С формальной точки зрения договор заключался с конкретным лицом, и, следовательно, после смерти монарха его преемник должен был возобновить его²¹. Однако мы ничего не знаем об обмене посольствами между Римом и Парфией. Скорее всего, ни та, ни другая сторона не придавала значения формальной стороне дела, а потому Митридат как союзный царь мог взывать о помощи, а Ород — в этом же качестве! — настаивать на с.289 неприкосновенности границы по Евфрату²². Разумеется, все это происходило в рамках сношений с римскими наместниками²³, в Рим поступала лишь информация о событиях, причем, по всей видимости, общая осведомленность сената о положении в Парфии была лучше, чем Орода о положении в Риме²⁴.

Обращение союзного царя за помощью было делом обычным — достаточно вспомнить хотя бы многочисленные низложения/изгнания/реставрации царей в ходе Митридатовых войн. Поэтому у нас нет никаких оснований считать, что в такой помощи должно было быть отказано. Другой вопрос — почему эту помощь не оказал сам Габиний? Думается, дело здесь в том, что Габиний знал, что срок его полномочий приближается к концу²⁵, и не хотел действовать в чужих интересах, тем более что однажды он уже получил запрет на поход в Парфию. Что касается Красса, то у него все было впереди. Наши источники представляют дело так, что о намерении Красса вести войну против парфян в Риме было широко известно²⁶. Уже это вызывает вопрос: если предприятие Красса было незаконно, почему не вмешался сенат, как в случае с Габинием? Почему противодействие оказали только народные трибуны? Вопрос этот тем более резонный, что большинство источников указывают: войну Красс начал, не имея для нее предлога и по чисто личным мотивам²⁷.

с.290 С другой стороны, есть и указания на то, что война с парфянами Крассу была поручена — об этом прямо говорят эпитоматор Тита Ливия, Евтропий и Орозий²⁸. Интересно, что и Плутарх в биографии Помпея дает совершенно иную в сравнении с биографией Красса трактовку его полномочий: «Крассу была предоставлена Сирия и ведение войны против парфян» (Κράσσῳ δὲ Συρίαν καὶ τὴν ἐπὶ Πάρθους στρατείαν διδόντας) (Pomp. 52. 3)²⁹. У двух авторов, правда, поздних, содержится и мотивировка войны. Согласно Фесту, Крассу была поручена война против rebellantes Parthes (Brev. 17). Аналогичным образом Зосим в своем кратком обзоре римско-персидских отношений сообщает: «Когда же в дальнейшем возникло возмущение у персов, сенат избрал Красса главнокомандующим…»³⁰. А. Кивни отвергает все эти известия на том основании, что они поздние, краткие и противоречат более полным рассказам Плутарха и Диона³¹. Думается, в данном случае краткость следует считать скорее достоинством, чем недостатком: она служит известной гарантией того, что эти упоминания не являются простым вымыслом (действительно, какой смысл в вымысле, если эти детали не имеют принципиального значения для текста?). Кроме того, наличие этой информации у писателей разного времени и разных жанров, как латинских, так и греческих, служит еще одним аргументом в пользу того, что их информация в основе своей достоверна³².

с.291 Косвенным подтверждением законности действий Красса служит и то, что он осуществлял набор войск, и никто ему в этом не препятствовал. Само по себе это означает, что он действовал в правовом поле — трудно представить, чтобы набор, означавший существенное усиление римских сил на Востоке, проводился без повода и официального позволения, или что поводом здесь могла служить борьба с арабами! Правда, набор столкнулся с трудностями, что иногда считают свидетельством непопулярности предприятия Красса³³. Однако, скорее всего, это не так — лучшие рекруты на тот момент уже были основательно «вычищены» Цезарем и Помпеем, так что Крассу приходилось совершать набор из не слишком воинственных остатков, причем какая-то часть новобранцев могла быть приведена в смятение и действиями политических противников их потенциального командующего³⁴.

Спешное выступление из Рима принесло свои результаты: весной Красс и его армия были уже в Сирии и могли начинать военные действия. Вступил ли он при этом в контакт с Митридатом — вопрос, не имеющий ответа, хотя ничего невероятного в этом нет. Встретиться с претендентом или его представителями могли, например, те же самые лица, которых Красс отправил вперед с требованием, чтобы Габиний сдал им дела и покинул провинцию (Cass. Dio. XXXIX. 60. 4).

Итог кампании 54 г. до н. э. известен: римская армия вторглась в Северную Месопотамию и заняла несколько городов, практически нигде не встретив сопротивления (Plut. Crass. 17. 4—7; Cass. Dio. XL. 12. 2—13. 1—4). Затем, оставив в захваченных городах гарнизоны, Красс вернулся в свою провинцию. За это решение его порицали уже древние авторы: Плутарх считал, что нужно было идти вперед, на Вавилон и Селевкию, не давая парфянам опомниться (Plut. Crass. 17. 8); Кассий Дион упрекает его за то, что он не использовал смятение врага в полной мере и не остался в Месопотамии зимовать с.292 (Cass. Dio. XL. 13. 4). В дальнейшем его вина усугубляется еще и тем, что на зимних квартирах в Сирии он пренебрег заботами о пополнении и боевой подготовке своих легионов, занимаясь больше личным обогащением, чем подготовкой к будущей кампании 53 г. до н. э. (Plut. Crass. 17. 9)³⁵.

Стоит отметить, что здесь Плутарх снова пускается в чистую риторику, акцентируя тему алчности Красса — «дела его… подобали скорее дельцу, чем полководцу» (χρηματιστικὰς μᾶλλον οὔσας ἢ στρατηγικάς). Однако Кассий Дион об этих делах не говорит ни слова, упоминая только «сирийскую праздность», которая привлекала Красса. Поэтому, как кажется, упрекам Плутарха можно не придавать особого значения. Легионеры Красса во время похода проявили достаточно высокие боевые качества, действовали довольно слаженно и не дрогнули даже оказавшись под ливнем стрел — и это при том, что новобранцами было больше половины войска! Явно, какую-то подготовку они прошли. В целом картину кампании 54 г. до н. э. можно реконструировать следующим образом. Целью ее было создание плацдарма в Месопотамии, который служил бы базой для дальнейшего наступления³⁶. Кроме того, занятые города позволяли контролировать все возможные пути в Парфию и, таким образом, предохраняли армию от неожиданного удара во фланг или тыл³⁷. Эти задачи Красс выполнил: север региона был взят под контроль, и внушительные силы, 7 тыс. пехотинцев и 1 тыс. конницы, должны были обеспечить безопасность занятой территории в зимнее время. Однако для продолжения кампании Крассу была необходима конница, и потому он предпочел дожидаться той тысячи отборных галльских всадников, которую привел в Сирию его сын Публий зимой 54/53 гг. до н. э.³⁸ Кроме того, перед ним, возможно, встала проблема нехватки средств на ведение войны³⁹. Именно этим можно объяснить замену рекрутов на денежные с.293 взносы, которую он практиковал (кстати, подобным же образом действовал еще один неоднозначный персонаж римской истории — М. Антоний Критский⁴⁰). Наконец, именно зимой 54/53 гг. до н. э. Красс осуществляет «дипломатическую» подготовку похода — вступает в контакт с местными князьками, рассчитывая на их помощь в кампании⁴¹.

Завершает пребывание Красса в Месопотамии еще один эпизод, который тоже получил противоречивую оценку, — встреча и переговоры с царем Армении Артаваздом. Об этом событии подробно рассказывает только Плутарх; Кассий Дион всего один раз упоминает армянского царя и ничего не говорит о его встрече с Крассом, но оснований сомневаться в достоверности большей части рассказа Плутарха у нас нет. Итак, история такова: «В особенности же ободрил Красса Артабаз, царь армянский. Он прибыл в лагерь с шестью тысячами всадников — то были, как их называли, царские стражи и провожатые. Артабаз обещал еще десять тысяч конных латников и тридцать тысяч пехоты⁴², беря их содержание на себя. Царь убеждал Красса вторгнуться в Парфию через Армению, так как там он не только будет иметь в изобилии все необходимое для войска, — об этом позаботится сам царь, — но и совершит путь в безопасности, будучи защищен от врага горами, непрерывной чередой холмов, словом, местностью, неудобопроходимой для конницы — единственной силы парфян. Красс остался очень доволен расположением царя и его щедрой помощью, но сказал, что пойдет через Месопотамию, где оставлено много храбрых римских воинов. После этого царь армянский уехал» (Plut. Crass. 19. 1—3). В дальнейшем, однако, Ород вторгся во владения Артавазда, и тот не смог ничем помочь Крассу. Тогда он направил к римлянину посольство: «…лишенный возможности послать подмогу Крассу, он советует ему либо — что лучше всего — повернуть и, соединясь с армянами, сообща бороться против Гирода, либо идти дальше, но при этом всегда становиться лагерем на высотах, избегая мест, удобных для конницы. Однако Красс, в гневе и безрассудстве своем, ничего в ответ не написал и велел лишь сказать, что теперь у него нет времени для Армении, а позже он явится туда для расправы с Артабазом за его предательство» (Ibid. 22. 2).

Этот рассказ зачастую принимается на веру весь, включая довольно нелепую историю об угрозах Красса⁴³. Однако некоторые его детали настоятельно требуют корректировки. Появление Артавазда в римском лагере неожиданным не назовешь — ведь он имел статус друга и союзника римского народа. Однако с.294 численность свиты, с которой он явился, как и размер помощи, вызывает сильные сомнения — непонятно, зачем царю было вести с собой в Сирию такое множество всадников, если он собирался возвращаться в Армению, да и общая численность войск слишком велика для относительно небольшой по размерам гористой Армении⁴⁴. Что до результата самих переговоров, то о них можно только догадываться. Ясно, что план кампании, предложенный Артаваздом, Красс отклонил и не получил немедленной армянской помощи⁴⁵ — хотя и остался доволен итогами встречи. Учитывая дальнейшее развитие событий, можно предположить, что армянский царь все-таки обещал римлянам свое сотрудничество. В пользу этого говорит, во-первых, то, что он, оказавшись в трудном положении, сообщил Крассу о том, что не может оказать ему помощь, и даже попытался дать ему рекомендации по поводу ведения войны. Во-вторых, Кассий Дион прямо сообщает, что Ород боялся, что Артавазд объединится с римлянами, и именно поэтому лично двинулся против него (Cass. Dio. XL. 16. 2)⁴⁶.

Что касается мотивов отказа Красса идти через Армению, то они достаточно серьезны⁴⁷. Первый и самый очевидный из них приводит уже Плутарх: в Месопотамии «оставлено много храбрых римских воинов» (πολλοὺς καὶ ἀγαθοὺς Ῥωμαίων ἄνδρας ἀπέλιπεν)⁴⁸. К этому основному соображению можно добавить, что путь через Армению отнюдь не был «стратегически оптимальным путем», как его именует А. П. Беликов⁴⁹. Выигрывая в безопасности, Красс сильно проигрывал во времени, поскольку дорога стала бы существенно с.295 длиннее. Это создавало риск парфянского удара по оставшейся без защиты Сирии⁵⁰, а сам Красс оказался бы отрезан от своей базы и зависим от довольно ненадежного союзника⁵¹. Наконец, не стоит забывать, что в начале 53 г. до н. э. мятежный Митридат еще удерживал Селевкию, и движение Красса на соединение с ним было вполне естественным⁵².

Возникает вопрос: как Красс мыслил свой дальнейший маршрут? Если отбросить фантазии о походе к границам Индии и т. п., то наиболее вероятной реконструкцией кажется следующая. После достижения Селевкии естественными целями были расположенный неподалеку Вавилон и Ктесифон, находившийся напротив Селевкии на противоположном берегу Тигра⁵³. Дальнейшее можно предположить, исходя из слов самого Красса, передаваемых Кассием Дионом. Когда рухнул возведенный у Зевгмы мост и воины восприняли это как дурное предзнаменование, Красс воскликнул: «Не унывайте, воины, оттого, что разрушился мост, и не думайте из-за этого, что нам возвещено какое-то несчастье! Ведь я клятвенно обещаю вам, что решил совершить обратный марш через Армению» (Cass. Dio. XL. 19. 1—2)⁵⁴. Если в начале похода путь через Армению предполагал изменение цели с Селевкии на Экбатаны⁵⁵, то вполне логично предположить, что обратный марш из Месопотамии пролегал бы по тому же самому маршруту, т. е. из Ктесифона на Экбатаны и далее в Армению.

Что касается вопроса о предательстве, то, как мне кажется, здесь Плутарх проецирует на поход Красса поведение Артавазда во время парфянского похода Антония. Во всяком случае до заключения Артаваздом и Ородом мира оснований для такого обвинения у Красса не было: пусть даже армянские войска не пришли Крассу на помощь, они оттянули на себя часть парфянских сил и заставили Орода воевать на два фронта⁵⁶.

с.296 Если подвести некоторые итоги, то, пожалуй, можно констатировать, что действия Красса в первый год его пребывания на Востоке были достаточно грамотны. Значительная часть обвинений против Красса восходит к враждебной ему традиции и не выдерживает проверки фактами. План похода был составлен с учетом событий в Парфии, осуществляться он начал без излишней спешки и имел достаточно большие шансы на успех. Однако эта тщательная подготовка сыграла с римским полководцем злую шутку: она отняла у него время. К тому моменту, когда легионы, наконец, двинулись в поход навстречу своей трагической судьбе, обстановка успела радикально измениться в худшую сторону и в политическом, и в военном отношении. Селевкия пала, Митридат был казнен, и это резко улучшило положение Орода. Вместо трех противников (Митридат в Месопотамии, Красс, ведущий наступление с севера, и Артавазд в Армении) он теперь имел дело только с двумя; соперника в борьбе за трон больше не существовало, а высвободившиеся силы можно было противопоставить римскому наступлению⁵⁷.

The Parthian campaign of Crassus: some aspects of the campaign of 54 BC

E. V. Smykov

The article examines the initial stage of the Parthian war of M. Licinius Crassus. It attempts to show that, contrary to popular belief, Crassus’ invasion in Parthia was not an act of pure aggression but an attempt to help the deposed rightful king Mithridates III, who had been defeated just a few weeks before the Battle of Carrhae. Crassus understood the situation well and prepared his march carefully, securing a foothold in northern Mesopotamia, waiting for the cavalry from Gaul and establishing relations with allied rulers. The route led to Seleucia, which was held by Mithridates. When the attempt failed, it was too late to change anything, since it was impossible to leave the garrisons in Mesopotamia to the mercy of fate. That is why Crassus declined to launch an offensive operation through Armenia. But Orodes had to deal with the rebellion of Mithridates and send forces to fight the Roman offensive.

Литература

1. Аверинцев С. С. 1973: Плутарх и античная биография. М.
2. Ампелий, 2002: Памятная книжица / А. И. Немировский (изд. подгот.). СПб.
3. Беликов А. П. 2001а: Парфянский поход Красса: военно-технический аспект // Para bellum. 12: Война и военное дело в античности. СПб., 35—48.
4. Беликов А. П. 2001b: Цена авантюры Красса // Античность. Образы и идеи. Казань, 130—135.
с.297
5. Беликов А. П. 2003: Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных контактов. Ставрополь.
6. Бокщанин А. Г. 1966: Парфия и Рим. Исследование о развитии международных отношений позднего периода истории античного мира. 2. Система политического дуализма в Передней Азии. М.
7. Бузескул В. П. 2005: Введение в историю Греции. СПб.
8. Дворецкий И. Х. 2006: Латинско-русский словарь. М.
9. Дибвойз Н. К. 2008: Политическая история Парфии / пер. с англ., науч. ред. и библиографич. приложение В. П. Никонорова. СПб.
10. Дьяконов М. М. 1961: Очерк истории древнего Ирана. М.
11. Любимова О. В. 2014: Красс-корыстолюбец: к вопросу об образе Красса в трактате Цицерона «Парадоксы стоиков» // ВДИ. 2, 34—53.
12. Моммзен Т. 1995: История Рима. 3. СПб.
13. Никоноров В. П. 2008: 70 лет после «Политической истории Парфии» Н. К. Дибвойза: библиография работ по истории, культуре и социально-экономической жизни Парфянского государства и сопредельных с ним территорий (1938—2008) // Дибвойз Н. К. Политическая история Парфии / пер. с англ., науч. ред. и библиографич. приложение В. П. Никонорова. СПб., 257—773.
14. Плутарх 1941: Избранные биографии / С. Я. Лурье (ред.). М.
15. Смыков Е. В. 2006: Сирийское наместничество Габиния // АМА. 12, 198—213.
16. Смыков Е. В. 2010: Триумвиры и трибуны: внутриполитический контекст борьбы Красса за восточное командование // SH. 10, 89—103.
17. Смыков Е. В. 2012: Марк Антоний Критский — ординарный человек с неординарными полномочиями // SH. 12, 105—118.
18. Ферреро Е. 1997: Величие и падение Рима. 1. СПб.
19. Циркин Ю. Б. 2006: Гражданские войны в Риме. Побежденные. СПб.
20. Adcock F. E. 1932: From the conference of Luca to the Rubicon // CAH¹. 9, 614—637.
21. Arnaud P. 1998: Les guerres parthiques de Gabinius et de Crassus et la politique occidentale des Parthes Arsacides entre 70 et 53 av. J.-C. // Electrum. 2, 13—34.
22. Assar G. R. F. 2007: A Revised Parthian Chronology of the Period 91—55 BC // Parthica. 8 [2006], 55—104.
23. Baumgartner A. 1895: Artavasdes (1) //RE. 2. 1, 1308—1309.
24. Bivar A. D. H. 1983: The political history of Iran under the Arsacids// CHI. 3. 1, 21—99.
25. Braund D. 1984: Rome and the Friendly King. The Character of the Client Kingship. London; Canberra; New York.
26. Braund D. 1993: Dionysiac Tragedy in Plutarch, Crassus // CQ. 43. 2, 468—474.
27. Bryce T. 2014: Syria. A three Thousand Year History. Oxford.
28. Cadoux T. J. 1956: Marcus Crassus: A Revaluation // GR. 3. 2, 153—161.
29. Christ K. 1979: Krise und Untergang der römischen Republik. Darmstadt.
30. Drumann W., Groebe P. 1910: Geschichte Roms in seinem Übergange von republikanischen zur monarchischen Verfassung. 2. Aufl. 4. Leipzig.
31. Garzetti A. 1944/1945: M. Licinio Crasso // Athenaeum. 22/23, 1—62.
32. Gelzer M. 1926: M. Licinius Crassus Dives (68) // RE. 13. 1, 295—331.
с.298
33. Geyer F. 1932: Mithridates III (26) // RE. 15. 2, 2211—2212.
34. Gruen E. S. 1974: The Last Generation of the Roman Republic. Berkeley.
35. Gutschmid A. von 1888: Geschichte Irans und seiner Nachbarländer von Alexander dem Grossen bis zum Untergang des Arsaciden. Tübingen.
36. Heitland W. 1923: The Roman Republic. 3. Cambridge.
37. Holmes T. R. 1928: The Roman Republic and the Founder of Empire. 2. Oxford.
38. Keaveney A. P. 1982: The King and the war-lords: Romano-Parthian relatons circa 64—53 В. С. // AJPh. 103. 4, 412—428.
39. Lewis Ch. T., Short Ch. 1958: A Latin Dictionary. Oxford.
40. Marshall B. A. 1976: Crassus. A Political Biography. Amsterdam.
41. Olbrycht M. J. 1998: Parthia et ulteriores gentes: Die politischen Beziehungen zwischen dem arsakidischen Iran und den Nomaden der eurasischen Steppen. München.
42. Pelling Chr. B. R. 1979: Plutarch’s Method of Work in the Roman Lives // JHS. 99, 74—96.
43. Pelling Chr. B. R. 1986: Plutarch and the Roman Politics // Past Perspectives: Studies in Greek and Roman Historical Writing / I. S. Moxon, J. D. Smart, A. J. Woodman (eds). Cambridge, 159—187.
44. Rawlinson G. 1873: The sixth Great Oriental Monarchy, or the Geography, History, Antiquities of Ancient Parthia. New York.
45. Rawlinson G. 1893: The Story of Parthia. New York.
46. Regling K. 1910: Crassus’ Partherkrieg // Klio. 7, 357—394.
47. Sands P. C. 1908: The Client Princes of the Roman Empire under the Republic. Cambridge.
48. Sherwin-White A. N. 1984: Roman Foreign policy in the East, 168 B. C. to A. D. 1. London.
49. Smith F. 1916: Die Schlacht bei Carrhä // HZ. 115. 2, 237—262.
50. Sykes P. M. 1915: A History of Persia. 1. London.
51. Tarn W. 1932: Parthia // САН¹. 9, 574—613.
52. Timpe D. 1962: Die Bedeutung der Schlacht von Carrhae // MH. 19, 104—129
53. Traina G. 2010: La resa di Roma: 9 giugno 53 a. C., battaglia a Carre. Rome; Bari.
54. Ward A. M. 1977: Marcus Crassus and the Late Roman Republic. Columbia.
55. Weggen K. 2011: Der lange Schatten von Carrhae: Studien zu M. Licinius Crassus. Hamburg.
56. Wells C. M. 2009: Alésia and Kalkriese compared and contrasted: local chauvinism, nationalistic fervor, and sober archaeology // JRA. 22. 2, 674—680.
57. Wiseman T. P. 1996: Caesar, Pompey and Rome, 59—50 В. С. // CAH². 9, 368—423.
58. Wolski J. 1993: L’empire des Arsacides. Louvain.
59. Wroth W. 1903: Catalogue of the Coins of Parthia. London.
60. Zadorojniy A. V. 1997: Tragedy and Epic in Plutarch’s «Crassus» // Hermes. 125. 2, 169—182.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹«…Возгордясь безмерно и утратив рассудок, уже не Сирией и не парфянами ограничивал он поле своих успехов, называл детскими забавами походы Лукулла против Тиграна и Помпея против Митридата, и мечты его простирались до бактрийцев, индийцев и до моря, за ними лежащего» (Plut. Crass. 16. 2; здесь и далее биография Красса цитируется в переводе В. В. Петуховой); «у Красса были далеко идущие замыслы: пока Цезарь покорял западные области — кельтов, германцев, Британию, Красс рвался на восток, к Индийскому океану, желая присоединить к римской державе всю Азию, что уже пытался исполнить Помпей, а до него — Лукулл… А какие чувства возникли бы и сколько дней сжигались бы жертвы, если бы Красс из Вавилона послал весть о победе, а затем двинулся бы дальше и сделал римскими владениями Мидию, Персиду, Гирканию, Сузы, Бактры!» (Plut. Comp. Nic. et Cr. 4. 2; пер. Т. А. Миллер). Этим рассказам Плутарха до сих пор иногда доверяют даже серьезные исследователи. См., например: Циркин 2006, 225; Wiseman 1996, 399 (правда, с оговоркой perhaps).

²Ср. краткое резюме его военных действий в статье Т. Каду: «Красс был неосторожен в своем продвижении в Месопотамию, и ему не повезло с советниками и проводниками (infortunate in his advisers and guides)» (Cadoux 1956, 159—161).

³См., например, подборку оценок в статье Д. Тимпе, имеющей характерное заглавие «Значение битвы при Каррах»: Timpe 1962, 104f. Статья эта отражает картину полувековой давности, но за истекшее время оценки кардинально не менялись, и подобные же оценки можно найти и в более современной литературе: Christ 1979, 317f; Wolski 1993, 133f. Как нечто общеизвестное упоминает «долговременные последствия» (long-term consequenses) битвы при Каррах К. Уэллс (Wells 2009, 674). «Парфянская победа при Каррах имела потенциально серьезные, да к тому же далекоидущие последствия для развивающегося римского влияния и интересов в ближневосточном мире», — констатирует Т. Брис (Bryce 2014, 226).

⁴Бузескул 2005, 279.

⁵Braund 1993, 469.

⁶Pelling 1979, 87, note 96; Zadorojniy 1997, 171, note 13 c указанием на литературу.

⁷Аверинцев 1973, 224 («атмосфера иронии» в биографии).

⁸Braund 1993. П. Арну отмечает то же самое, но в более общем виде: Плутарх строит образ Красса «по модели греческого трагического героя, ослепленного hybris и павшего под действием божественной nemesis» (Arnaud 1998, 15).

⁹Zadorojniy 1997 (о влиянии эпоса — р. 174f.).

¹⁰Ibid., 178.

¹¹Pelling 1986, 161.

¹²Для зримой оценки того, сколько было сделано за 70 лет со времени выхода работы Дибвойза, достаточно посмотреть библиографию, составленную В. П. Никоноровым (Никоноров 2008). Ее общий объем составляет более 500 страниц (с. 257—773), из которых около сотни занимает перечень работ, посвященных разным аспектам истории западного приграничья Парфии (с. 394—488). Это отнюдь не означает, что работа Н. Дибвойза устарела, она доныне остается основополагающей, однако в изучении частностей наука продвинулась далеко вперед.

¹³Marshall 1976.

¹⁴Plut. Crass. 17. 1. Для суждения об этих потерях у нас нет абсолютно никаких данных. А. П. Беликов, признавая это, все-таки утверждает: «…В любом случае, очевидно, что своей торопливостью он утопил в море как минимум несколько тысяч римлян» (Беликов 2001b, 132). При этом он приводит аналогию — огромные потери римского флота, потерпевшего крушение у южных берегов Сицилии в 255 г. до н. э. Вообще-то там, где речь идет о крушениях, аналогии вряд ли уместны, потери зависят от очень различных факторов. Но уж если говорить о крушении 255 г. до н. э., то здесь набор отличий весьма выразителен: крушение произошло не в связи с зимней непогодой, а летом, в разгар сезона навигации; флот не отплывал из Италии, а шел туда от берегов Африки; характер побережья (о котором предупреждали лоцманы!) просто обрекал флот на большие потери в случае крушения. Более удачной аналогией была бы переправа Цезаря по тому же маршруту, что и Красс, в январе 48 г. до н. э. — но как раз эта-то переправа обошлась без потерь. Что касается слов Плутарха «собрав уцелевшую часть войска» (причем при цитировании А. П. Беликов сопровождает слово «уцелевшую» восклицательным знаком), то они принадлежат не Плутарху, а переводчику, оригинальный текст гораздо менее определен. Сказав о гибели многих кораблей, Плутарх продолжает: τὴν δ’ ἄλλην ἀναλαβὼν δύναμιν…, т. е. буквально: «взяв с собой остальное войско…», причем «остальное войско» явно противопоставляется здесь кораблям, о гибели которых говорится в начале предложения. Конечно, интерпретация переводчика не исключена, но здесь стоит принять в расчет, во-первых, что «уцелевшее» — это всего лишь выбранный переводчицей русский синоним к словарному значению «остальное»; во-вторых, если бы Красс уже на этом этапе понес большие потери в людях, то Плутарх, строивший биографию по законам трагедии, не преминул бы упомянуть об этом как об одном из недобрых предзнаменований для Красса. Он же в данном случае говорит только о гибели кораблей.

¹⁵Дибвойз 2008, 86; Бокщанин 1966, 45 сл.; Garzetti 1944/1945, 38. Только при таком маршруте была возможна встреча Красса с Дейотаром, которую описывает Плутарх (Crass. 17. 1—2). Утверждение Ю. Б. Циркина о переправе войск морем (Циркин 2006, 226) является произвольным и не находит подтверждения ни в источниках, ни в римской практике.

¹⁶Один из первых исследователей Парфии, Г. Роулинсон, датировал это событие ок. 60 г. до н. э. (Rawlinson 1873, 147; 1893, 143 [«within two year of Pompey departure of Asia»]). Датировка эта популярности не получила, хотя четыре десятилетия спустя ей еще следовал П. Сайкс (Sykes 1915, 373); исследователи предпочитали помещать это событие в 57 г. до н. э. Последние уточнения хронологии см.: Assar 2007, 96 f. Убийство Фраата датируется здесь примерно концом сентября 58 г. до н. э.

¹⁷Античная традиция здесь довольно запутана и дает два варианта последовательности событий. Согласно Кассию Диону, царем стал Ород, изгнавший управлявшего Мидией Митридата (Cass. Dio. XXXIX. 56. 2). Эта версия имела определенное распространение (см., например: Gutschmid 1888, 86, Anm. 2; Wroth 1903, XXXIV; Tarn 1932, 604), однако большая часть исследователей предпочитает версию Юстина (Iust. XLII. 4. 1). См., например: Rawlinson 1873, 147; 1893, 143; Geyer 1932, 2211; Wolski 1993, 127; Olbrycht 1998, 115; Дьяконов 1961, 209; Бокщанин 1966, 42 сл.; Моммзен 1995, 227 сл.; Дибвойз 2008, 84. П. Арну выделяет еще третью версию, пытающуюся примирить две существующие: царем стал Митридат, но сторонники Орода подняли восстание и он оказался оттесненным (retraite) в Мидию (Arnaud 1998, 26). Именно этот ход событий он считает наиболее вероятным (ibid., 26—27).

¹⁸Аппиан и Кассий Дион говорят, что Габиний, начавший поход в Парфию, был подкуплен Птолемеем и потому повернул в Египет (App. Syr. 51. 257; Cass. Dio. XXXIX. 56. 1), однако их изложение событий в данном случае не отличается точностью. Оба они помещают приход к Габинию Митридата до египетского похода, между тем гораздо более осведомленный Иосиф Флавий относит это событие ко времени после возвращения римских войск из Египта (AJ. XIV. 103; BJ. I. 178). Впрочем, две версии могут сосуществовать, если предположить, что сперва сенат запретил Габинию поход в Парфию, а потом он получил взятку от Птолемея Авлета за содействие его реставрации.

¹⁹Более подробное рассмотрение событий в Парфии см.: Смыков 2006, 206 сл.

²⁰Источником этой информации мог быть и сам Габиний. Как бы то ни было, следует согласиться с теми исследователями, которые подчеркивают, что нестабильность в регионе представляла угрозу римским интересам (Garzetti 1944/1945, 39; Marshall 1976, 145 f.)

²¹Sands 1908, 66 f.

²²Этого не учитывает А. Кивни, считающий, что римляне нарушили договор с парфянами, которые соблюдали спокойствие даже перед лицом умышленной провокации Габиния. Что касается Красса, то, с точки зрения этого исследователя, он, столкнувшись с противоречием между правом вести войну, которое он получил, и обязательствами, которые предполагал foedus, предпочел первую возможность (Keaveney 1982, 423—424).

²³Наместники играли роль своего рода посредников между царями и сенатом. Они могли признать нового царя, но это признание в любом случае должно было быть ратифицировано в Риме (Braund 1984, 24).

²⁴Н. Дибвойз, наоборот, считает, что, если Плутарх верно передает послание Орода Крассу, то «это один из многочисленных примеров, доказывающих превосходство парфянской разведки над римской, которая на Востоке была, по-видимому, очень слабой» (2008, 88). Ему вторит А. Кивни: «Царь был, очевидно, хорошо проинформирован о том, что произошло в Риме, и даже если невероятной является его осведомленность в тонкостях римской политической практики, он тем не менее ухватил существенный момент: Красс лично отвечает за решение начать войну» (Keaveney 1982, 423). Как мне кажется, ни о каких «разведданных» здесь не стоит говорить ни для парфянской, ни для римской стороны. Это именно предельно общая осведомленность о положении дел.

²⁵Wiseman 1996, 398.

²⁶Vell. II. 46. 2: «Крассу, мечтавшему о парфянской войне…»; App. II. 18: «он хотел начать войну с парфянами»; Plut. Crass. 16: «все знали, что Красс к ней (парфянской войне — Е. С.) неудержимо стремится». Кассий Дион не упоминает Парфию при описании событий, связанных с отправлением Красса в его провинцию, но его подробный рассказ о противостоянии Красса и Атея, очевидно, подразумевает, что все знали, зачем триумвир отправляется на Восток.

²⁷Cic. Fin. III. 75 (Crassus, qui nisi eguisset, numquam Euphraten nulla belli causa transire voluisset); Serv. Aen. VII. 606 (aviditate sua contra auspicia bellum suscepisset); Plin. NH. XXXIII. 134 (nec fuit satis nisi totum Parthorum usurpasset aurum); Vell. II. 46. 2 (qui vir … neque in pecunia neque in gloria concupiscenda aut modum norat aut capiebat terminum); Flor. I. 46. 2 (cupiditas consulis Crassi, dum Parthico inhiat auro…); 46. 5 (regiis inhians ille thesauris).

²⁸Liv. Ер. 105 (…Crasso Syria et Parthicum bellum dabantur); Eutr. VI. 18. 1 (Crassus … contra Parthos missus est); Oros. VI. 13. 1 (…provinciam sortitus in Parthos). В последнем случае прямо о поручении вести войну не говорится, но фраза «провинция получена по жребию ради парфян» это подразумевает. Жребий вносил элемент случайности, и Сирия могла достаться Помпею — но это не отменяет мотива, по которому она была назначена.

²⁹См.: Смыков 2010, 89—103.

³⁰Zos. III. 32. 3: ἐπεὶ δὲ Περσῶν αὖθις κινηθέ·των ἐχειροτόνησεν ἡ γερουσία Κράσσον αὐτοκράτορα στρατηγόν… Под «персами» в данном случае подразумеваются, естественно, парфяне. П. Арну добавляет еще одно свидетельство — Л. Ампелия (31. 3), который в перечне парфянских царей говорит: Orodes qui foedus cum Cn. Pompeio percussit Crassum cum legionibus apud Carrhas funesta clade delevit. Однако здесь все далеко не так просто. Арну переводит начало фразы на французский как «Orode, qui brisa le traité conclu avec Cn. Pompée…» (Arnaud 1998, 31, note 93). С одной стороны, этот перевод вполне соответствует наличию во фразе двух перфектов percussit delevit, которые, как кажется, должны означать одновременное действие. С другой стороны, глагол percutere можно перевести как briser лишь с большой натяжкой. В сочетании с существительным foedus он имеет значение «заключать договор», причем в торжественной форме, с принесением в жертву животных (Дворецкий 2006, 566, сл. стат. [14]; Lewis, Short 1958, 1336, s. v. [I B]; OLD, 1332, s. v. [9]). Правда, «Оксфордский словарь латинского языка» дает, среди прочих, и метафорическое значение: to strike down, smash (OLD, 1332, s. v. [2 с]), но использование его Ампелием в этом значении кажется мне довольно сомнительным. А. И. Немировский переводит это место: «Ород, заключивший союз с Гн. Помпеем <и> нанесший жесточайшее поражение Крассу с его легионами у Карр» (Ампелий 2002, 103). Но Ород не имеет никакого отношения к договору с Помпеем, что не позволяет принять и этот перевод (впрочем, здесь может быть просто ошибка, которыми изобилует сочинение Ампелия). В любом случае вопрос об интерпретации сообщения Ампелия остается открытым, и приводить его как аргумент вряд ли стоит.

³¹Keaveney 1982, 418, 421.

³²Разумеется, это не означает, что информация не подвергалась искажениям. Так, недоумение вызывает словосочетание rebellantes Parthes у Феста. А. Кивни считает, что на его смысл нет ни малейшего намека, и если за ним что-либо стоит, то это искаженная информация о гражданской войне в Парфии (Keaveney 1982, 418, note 28). Однако эти слова могут означать не какие-то прямые антиримские действия, а, скажем, захват части территорий, переданных Помпеем Армении. Известно, что за время своего правления Митридат III успел оккупировать принадлежавшую Армении Гордиену (Iust. XLII. 4. 1), что, естественно, привело к обострению отношений между двумя союзными Риму государствами. При желании это можно было рассматривать и как нарушение союзного договора. См.: Моммзен 1995, 226—227; Rawlinson 1872, 147; Holmes 1928, 159. Возможно, именно с этими событиями, а не с необходимостью борьбы с арабами, на что указывает Аппиан (Арр. Syr. 51. 256), было связано превращение Сирии в консульскую провинцию (Marshall 1976, 146).

³³См., например: Бокщанин 1966, 45; Heitland 1923, 288, note 2; Holmes 1928, 147; Adcock 1932, 618; Ward 1977, 285. Двойственную позицию занимает Г. Ферреро. С одной стороны, он пишет, что общество относилось к проекту Красса с энтузиазмом, и многие молодые люди предлагали ему себя в качестве офицеров, с другой — говорит о принудительном наборе, который Красс осуществил жесткими методами (Ферреро 1997, 285, 287). Впрочем, никаких данных о положительном отношении к походу Красса в источниках нет, да и офицерский корпус в его войске составляли юноши отнюдь не из самых знатных семей (Gruen 1974, 72 f.).

³⁴Tarn 1932, 605; Marshall 1976, 150. Есть основания полагать, что этот набор проводился на юге Италии, в Лукании (Plin. NH. II. 147: Lucani milites, quorum magnus numerus in exercitu erat), Апулии, области марсов (Hor. Carm. III. 5. 5—12).

³⁵Ср. описание поведения Красса в Сирии у Орозия: «Будучи человеком ненасытной жадности, он, услышав о богатствах иерусалимского храма, которые Помпей оставил нетронутыми, направляется в Палестину, приходит в Иерусалим, проникает в храм, разграбляет сокровища. Оттуда, устремляясь через Месопотамию в Парфию, везде, где бы ни проходил, он созывал вспомогательные войска из союзных городов, требовал денег…» (VI. 13. 1—2).

³⁶Дибвойз 2008, 87; Tarn 1932, 606.

³⁷Географическое обоснование этой мысли см.: Sherwin-White 1984, 283—284.

³⁸Sherwin-White 1984, 284; Wiseman 1996, 401.

³⁹Достаточно типичную краткую характеристику этих действий Красса дает А. Гарцетти: «…При менталитете финансиста, при духе ординарном и систематичном до мелочности, характерном для Красса, он мог придавать большее значение финансовой стороне, чем тренировке…» (Garzetti 1944/1945, 43). Однако, как показала О. В. Любимова в очень основательной статье, образ Красса-корыстолюбца имеет достаточно позднее происхождение и впервые появляется у Цицерона в «Парадоксах стоиков» (Любимова 2014). Для оценки действий Красса в Сирии особенно интересны наблюдения, связанные со знаменитой фразой Красса о том, что богатым может считаться только тот человек, который в состоянии на свои доходы содержать шесть легионов (там же, 42—44). Они позволяют предположить, что, как и во время Спартаковской войны, в 54/53 г. до н. э. триумвиру, несмотря на его богатство, не хватало наличных денег на текущие военные расходы, и он попытался получить их с провинциалов. Конечно, ко времени парфянского похода состояние Красса возросло, но стоит учитывать и то, что действовать ему предстояло не в Италии, а в весьма отдаленных от нее (а значит, и от доходов с имений) землях.

⁴⁰Для оценки действий М. Антония см.: Смыков 2012, 105—118.

⁴¹Regling 1910, 369—370. То, что Красс усердно готовился к кампании 53 г. до н. э., подчеркивает и А. Гарцетти (Garzetti 1944/1945, 430).

⁴²В русском переводе, выполненном В. В. Петуховой, здесь содержится досадная ошибка — говорится о трех тысячах пехоты. Эта ошибка содержится уже в первой публикации ее перевода (Плутарх. 1941, 256), откуда перекочевала во все позднейшие отечественные издания «Сравнительных жизнеописаний», а затем и в статью, и в монографию А. П. Беликова: Беликов 2001а, 43; 2003, 305.

⁴³Ферреро 1997, 303; Бокщанин 1966, 49, 52; Sherwin-White 1984, 286; Gelzer 1926, 324; Baumgartner 1895, 1309; Regling 1910, 371.

⁴⁴Критику цифр см. в работе: Smith 1916, 243.

⁴⁵Собственно говоря, это было вполне естественно: катафракты, предоставленные Артаваздом, при сохранении плана Красса могли стать для его армии дополнительной обузой в условиях перехода по полупустынной местности — в этих условиях их боевые кони только замедляли бы движение, будучи изнурены переходом.

⁴⁶В литературе довольно широко распространено мнение, что он взял с собой пехоту, оставив Сурене конницу (см., например: Моммзен 1995, 228; Дибвойз 2008, 89; Бокщанин 1966, 50; Rawlinson 1873, 159—160; Sykes 1915, 375; Bivar 1983, 55—56). Строго говоря, в источниках этой подробности нет. По-видимому, это предположение исходит из того, что, как подчеркивает Плутарх, парфянским катафрактам было невозможно сражаться в горах Армении.

⁴⁷Это не мешает отдельным исследователям и здесь находить основания для обвинений в адрес римского полководца. Так, Ю. Б. Циркин считает, что «Красс ни с кем не хотел делиться лаврами будущих побед и к тому же счел поход кружным путем через Армению лишней тратой времени» (Циркин 2006, 226). А. П. Беликов по-прокурорски восклицает: «Отказу Красса нет оправданий!» — и чуть дальше обвиняет его еще и в том, что своим отказом он заставил Артавазда искать союза с Ородом и тем самым «бездарно превратил римского союзника во врага Рима!» (Беликов 2001а, 43; 2003, 305). Исследователь предпочитает не замечать ни оправдания решения Красса, которое приводится у Плутарха, ни общего контекста, в котором следует рассматривать весь этот эпизод.

⁴⁸Plut. Crass. 19. 3. Это объяснение принимают: Бокщанин 1966, 49; Sherwin-White 1984, 286; П. Грёбе указывает, что в Месопотамии находилась примерно пятая часть армии Красса (Drumann, Groebe. 1910, 111, Anm. 5). Дж. Роулинсон и Н. Дибвойз подчеркивают, что у Красса не было другого выбора — бросить на произвол судьбы гарнизоны он не мог (Rawlinson 1873, 155; Дибвойз 2008, 88).

⁴⁹Беликов 2001а, 43; 2003, 305.

⁵⁰Drumann, Groebe 1910, 111, Anm. 5.

⁵¹Tarn 1932, 607; Marshall 1976, 153.

⁵²Как указывает А. Бивар, в настоящее время принято считать, что взятие Селевкии Суреной от битвы при Каррах отделяют лишь несколько недель (Bivar 1983, 49). П. Арну допускает возможность того, что к моменту парфянского посольства к Крассу новость о падении Селевкии еще не дошла до римлян (Arnaud 1998, 30), но это вряд ли значительно смещает дату падения Селевкии, она остается в пределах первых месяцев 53 г. до н. э.

⁵³Естественность такого маршрута подтверждает то, что Селевкию и Ктесифон римляне регулярно захватывали во время последующих войн с Парфией начиная со времени Траяна и до падения монархии Аршакидов.

⁵⁴Плутарх (Crass. 19. 7), видимо, в целях драматизации рассказа, пропускает эту часть речи Красса, оставляя только ее заключительную часть, отредактированную в трагическом духе, — он-де приказал разрушить мост, «дабы никто из солдат не вернулся назад». Очевидно, что в процитированном фрагменте Кассия Диона эта фраза звучит гораздо естественнее, поскольку всего лишь сообщает о намерении полководца совершить обратный поход по другому маршруту и имеет значение: «Ни один из нас не вернется этим же путем».

⁵⁵Tarn 1932, 607.

⁵⁶Несомненно, Артавазд заботился в первую очередь о безопасности своего царства, а не о судьбе похода Красса (Marshall 1976, 154). Однако, поскольку легионы двигались в южном направлении, он со своей армией, прикрывая вход в Армению с востока через долину Аракса (Sherwin-White 1984, 286), тем самым предохранял римскую армию от удара в тыл с севера.

⁵⁷Эта статья была написана несколько лет назад, когда ее автору еще не были известны две важные работы, вышедшие недавно, выводы которых близки к его собственным (см.: Traina 2010; Weggen 2011). Поскольку указанные исследования не оказали влияния на ход мыслей автора, в данной работе он на них не ссылается, надеясь в ближайшем будущем посвятить их разбору специальную публикацию.