Октавий в Испании (45 г. до н. э.)

с.153 Резю­ме: В 45 г. до н. э. юный Гай Окта­вий (буду­щий импе­ра­тор Август) отпра­вил­ся в Каль­пию в Даль­ней Испа­нии во вре­мя вой­ны меж­ду Цеза­рем и сыно­вья­ми Пом­пея. Затем Окта­вий сопро­вож­дал Цеза­ря в Новый Кар­фа­ген, где высту­пил в защи­ту жите­лей Сагун­та. В дан­ной ста­тье рас­смат­ри­ва­ют­ся марш­рут Окта­вия, хро­но­ло­гия его путе­ше­ст­вия, его дея­тель­ность в Новом Кар­фа­гене и исто­ри­че­ское зна­че­ние его визи­та в Испа­нию.

Re­su­men: En el año 45 a.C., el joven C. Oc­ta­vio (el fu­tu­ro em­pe­ra­dor Augus­to) viajó a Cal­pia en His­pa­nia Ul­te­rior, al mo­men­to de la guer­ra entre Cé­sar y los hijos de Pom­peyo. En­ton­ces, Oc­ta­vio acom­pañó a Cé­sar a Car­ta­go No­va, don­de ser­vio de de­fen­sor de los sa­gun­ti­nos. En es­ta co­mu­ni­ca­ción, se dis­cu­ten el iti­ne­ra­rio de Oc­ta­vio, la cro­no­logía de su viaje, sus ac­ti­vi­da­des en Car­ta­go No­va, y la im­por­tan­cia históri­ca de su es­tan­cia en His­pa­nia.

В 45 г. до н. э. Гай Окта­вий Фурин, буду­щий импе­ра­тор Август, слу­жил под коман­до­ва­ни­ем сво­его двою­род­но­го деда Юлия Цеза­ря в Испа­нии. Это­му эпи­зо­ду, имев­ше­му важ­ные послед­ст­вия для буду­ще­го Окта­вия, уде­ля­ет­ся до стран­но­сти мало вни­ма­ния в работах о граж­дан­ской войне и прав­ле­нии Авгу­ста. Поезд­ку Окта­ви­а­на в Испа­нию упо­ми­на­ют четы­ре антич­ных авто­ра — Све­то­ний, Вел­лей Патер­кул, Дион Кас­сий и Нико­лай Дамас­ский; они рас­ска­зы­ва­ют о ней по-раз­но­му, но не про­ти­во­ре­чат друг дру­гу; рас­сказ Нико­лая наи­бо­лее подро­бен и лестен — воз­мож­но, пото­му, что был напи­сан в 20-х гг. до н. э., когда после­дую­щие свер­ше­ния Авгу­ста ещё не затми­ли опи­сы­вае­мых собы­тий¹. Одна­ко оста­ёт­ся несколь­ко важ­ных вопро­сов, и они будут рас­смот­ре­ны в насто­я­щей ста­тье.

В воз­расте око­ло шест­на­дца­ти лет Окта­вий был избран пон­ти­фи­ком и слу­жил пре­фек­том горо­да (prae­fec­tus ur­bi) во вре­мя Латин­ских празд­неств². В 46 г. до н. э. он хотел сопро­вож­дать Цеза­ря на Афри­кан­скую войне, чтобы при­об­ре­сти воен­ный опыт, но его мать Атия ему не поз­во­ли­ла; одна­ко после этой кам­па­нии Цезарь всё же даро­вал Окта­вию воен­ные награ­ды, слов­но он в ней участ­во­вал³. Затем Цезарь пору­чил ему про­веде­ние гре­че­ских игр в Риме, но непри­выч­ные нагруз­ки и жара в теат­ре подо­рва­ли здо­ро­вье юно­ши, так что он не смог отпра­вить­ся с Цеза­рем на Испан­скую вой­ну в кон­це года⁴. Поэто­му Цезарь оста­вил Окта­вия в Риме на попе­че­нии сиде­лок и рас­по­рядил­ся, чтобы он отпра­вил­ся вслед за ним, если с.154 выздо­ро­ве­ет⁵. В кон­це кон­цов Окта­вий доста­точ­но окреп для путе­ше­ст­вия и, испы­тав кораб­ле­кру­ше­ние и дру­гие опас­но­сти, при­со­еди­нил­ся к Цеза­рю в Каль­пии в Даль­ней Испа­нии. Вой­на уже закон­чи­лась, но ини­ци­а­тив­ность и настой­чи­вость под­рост­ка, пред­при­няв­ше­го тяжё­лое путе­ше­ст­вие, про­из­ве­ли на Цеза­ря бла­го­при­ят­ное впе­чат­ле­ние.

С поезд­кой Окта­вия свя­за­но несколь­ко про­блем. Во-пер­вых, Вел­лей сооб­ща­ет, что Окта­вий отпра­вил­ся в Испа­нию в воз­расте восем­на­дца­ти лет⁶, но это явная ошиб­ка, посколь­ку Окта­вий родил­ся 23 сен­тяб­ря 63 г. до н. э., так что ему было толь­ко сем­на­дцать лет. Воз­мож­но, Вел­лей непра­виль­но понял более ран­ний источ­ник, где гово­ри­лось, что Окта­вий пред­при­нял эту поезд­ку на восем­на­дца­том году жиз­ни. Вто­рая про­бле­ма — это марш­рут, кото­рым Окта­вий при­был в Даль­нюю Испа­нию. По мне­нию Шак­бо­ро, Окта­вий отплыл в Тарра­кон, а затем про­дол­жил путь по суше. Гардт­ха­у­зен тоже утвер­жда­ет, что корабль Окта­вия сел на мель по пути в Тарра­кон⁷. Одна­ко Шуль­тен пола­га­ет, что Окта­вий добрал­ся из Рима до Тарра­ко­на по суше, а кораб­ле­кру­ше­ние про­изо­шло по пути из Тарра­ко­на в Каль­пию⁸. Антич­ные свиде­тель­ства по это­му вопро­су неод­но­знач­ны. Све­то­ний сооб­ща­ет, что после кораб­ле­кру­ше­ния Окта­вий после­до­вал за Цеза­рем по доро­гам, навод­нён­ным непри­я­те­лем. Одна­ко Нико­лай Дамас­ский под­ра­зу­ме­ва­ет, что Окта­вий догнал Цеза­ря по доро­ге, сде­лав оста­нов­ку в Тарра­коне, хотя сло­во, обо­зна­чаю­щее у него доро­гу (ὁδός), может под­ра­зу­ме­вать про­сто «путе­ше­ст­вие»⁹. Архео­ло­ги­че­ские свиде­тель­ства пока­зы­ва­ют, что осо­бен­но часто кораб­ле­кру­ше­ния слу­ча­лись вдоль южно­го бере­га Фран­ции, на обыч­ном марш­ру­те меж­ду север­ной Ита­ли­ей и Тарра­ко­ном¹⁰. Кро­ме того, и Све­то­ний, и Нико­лай Дамас­ский упо­ми­на­ют воору­жён­ных про­тив­ни­ков на пути Окта­вия, а их веро­ят­нее было встре­тить в Испа­нии, чем в Гал­лии, посколь­ку пер­вая нахо­ди­лась в руках пом­пе­ян­цев, а вто­рая хра­ни­ла вер­ность Цеза­рю¹¹. Вес­на 45 г. до н. э. была небла­го­при­ят­на для пла­ва­ний по Сре­ди­зем­но­му морю, так как Цице­рон упо­ми­на­ет о дру­гом кораб­ле­кру­ше­нии, про­изо­шед­шем в апре­ле это­го года: в него попал Гай Кани­ний Ребил, легат Цеза­ря, веро­ят­но, воз­вра­щав­ший­ся в Рим из южной Испа­нии с ново­стя­ми о победе Цеза­ря¹².

В целом, пред­став­ля­ет­ся наи­бо­лее веро­ят­ным, что Окта­вий отпра­вил­ся в Испа­нию морем и завер­шил свой путь по суше. Он мог дви­нуть­ся по доро­ге Герак­ла (Via He­rac­lea) из Тарра­ко­на в Сета­бис, а затем по «пути Ган­ни­ба­ла» (Ca­mi­no de Ani­bal) из Сета­би­са в Касту­лон, откуда лег­ко было спу­стить­ся в доли­ну Бети­са¹³. Этим марш­ру­том, види­мо, сле­до­вал Юлий Цезарь, отпра­вив­ший­ся с вой­ском из Рима: он добрал­ся до гра­ни­цы Даль­ней Испа­нии за два­дцать четы­ре дня, а до лаге­ря в Обул­коне в долине Бети­са — за два­дцать семь дней¹⁴. Либо же Окта­вий мог поехать по при­бреж­ной доро­ге из Сета­би­са в Каль­пию, где он и встре­тил­ся с Цеза­рем.

Свиде­тель­ство Нико­лая Дамас­ско­го о при­сут­ст­вии Цеза­ря в Каль­пии нуж­да­ет­ся в объ­яс­не­нии, так как в дру­гих рас­ска­зах о граж­дан­ской войне Каль­пия не упо­ми­на­ет­ся. Слож­ность вызва­на тем, что гре­че­ские авто­ры пута­ют гору Каль­пу (Гибрал­тар­ская ска­ла) и близ­ле­жа­щий порт Кар­тею. Стра­бон назы­ва­ет и гору, и город «Каль­па», а Пав­са­ний име­ну­ет город «Кар­пия», что по фор­ме сход­но с «Каль­пи­ей» у Нико­лая Дамас­ско­го¹⁵. Кар­тея, древ­ний ибе­рий­ский мор­ской порт, а со 171 г. до н. э. — латин­ская коло­ния, слу­жи­ла так­же базой пом­пе­ян­ско­го флота. Сооб­ща­ет­ся, что после бит­вы при Мун­де и взя­тия Кор­ду­бы Цеза­рем в мар­те 45 г. до н. э. Гней Пом­пей бежал в Кар­тею, где сто­ял его флот, но обна­ру­жил, что не толь­ко жите­ли горо­да, но даже его соб­ст­вен­ные вой­ска колеб­лют­ся в сво­ей вер­но­сти. Одна из пар­тий отпра­ви­ла послов к Цеза­рю и захва­ти­ла ворота, вынудив Пом­пея бежать. Кар­тея с.155 вме­сте с гава­нью и пом­пе­ян­ским фло­том попа­ла в руки Цеза­ря¹⁶.

Когда Окта­вий попал в Кар­тею? Нико­лай Дамас­ский сооб­ща­ет, что когда Окта­вий встре­тил­ся с Цеза­рем, Испан­ская вой­на уже завер­ши­лась после семи­ме­сяч­ной кам­па­нии¹⁷. Одна­ко она не мог­ла закон­чить­ся задол­го до это­го, так как во вре­мя путе­ше­ст­вия Окта­вия на доро­гах ещё были вра­ги. Чтобы уста­но­вить дату при­бы­тия Окта­вия, сле­ду­ет рас­смот­реть вопрос о том, какие семь меся­цев имел в виду Нико­лай. Ни бит­ва при Мун­де 17 мар­та, ни казнь Гнея Пом­пея в нача­ле апре­ля не ста­ли завер­ше­ни­ем вой­ны. После смер­ти Пом­пея лузи­та­ны напа­ли на эскад­ру Дидия в Гаде­се, а вой­ска Фабия Мак­си­ма, лега­та Цеза­ря, закон­чи­ли оса­ду Мун­ды и при­сту­пи­ли к бло­ка­де надёж­но укреп­лён­но­го горо­да Урсо­на, кото­рый, как сооб­ща­ет­ся, был хоро­шо под­готов­лен к оса­де¹⁸. Эти собы­тия долж­ны дати­ро­вать­ся середи­ной апре­ля, так как 12 апре­ля Цезарь нахо­дил­ся в Гаде­се, а когда нача­лась оса­да Урсо­на — воз­вра­щал­ся в Гис­па­лис¹⁹. Вско­ре после это­го текст «Испан­ской вой­ны» обры­ва­ет­ся, но Урсон, види­мо, был не послед­ней оса­ждён­ной кре­по­стью. Опи­сав взя­тие Цеза­рем Кор­ду­бы и Гис­па­ли­са в кон­це мар­та, Дион Кас­сий сооб­ща­ет, что «позд­нее он взял Мун­ду и дру­гие горо­да, неко­то­рые — силой и после боль­шо­го кро­во­про­ли­тия»²⁰. Одним из этих горо­дов мог быть Тук­кий, назван­ный Стра­бо­ном в непол­ном пере­чне горо­дов, где пом­пе­ян­цы потер­пе­ли пора­же­ние²¹. Дру­гим, воз­мож­но, была Саль­пен­са, в девя­ти кило­мет­рах от совре­мен­ной Утре­ры, в окрест­но­стях кото­рой най­де­ны ядра для пра­щи Гнея Пом­пея²². Посколь­ку оса­да Ате­гуи отня­ла у Цеза­ря как мини­мум месяц²³, а оса­да Мун­ды — око­ло трёх недель, Урсон вполне мог про­дер­жать­ся до кон­ца апре­ля или нача­ла мая; и оста­ва­лись ещё дру­гие горо­да, кото­рые тре­бо­ва­лось поко­рить. Таким обра­зом, Испан­ская вой­на вряд ли мог­ла закон­чить ранее мая и вполне мог­ла про­дол­жать­ся до июня. Если в мае или июне 45 г. до н. э. закон­чи­лась семи­ме­сяч­ная вой­на, то когда она нача­лась?

46 год до н. э. про­дол­жал­ся пят­на­дцать меся­цев. В него были добав­ле­ны не толь­ко допол­ни­тель­ный месяц в кон­це фев­ра­ля, но и ещё два допол­ни­тель­ных меся­ца (общей дли­тель­но­стью 67 дней) меж­ду нояб­рём и декабрём, чтобы при­ве­сти ста­рый кален­дарь в соот­вет­ст­вие с юли­ан­ской рефор­мой²⁴. Если Нико­лай Дамас­ский счи­та­ет вклю­чи­тель­но, то семь меся­цев — это про­ме­жу­ток либо со вто­ро­го допол­ни­тель­но­го меся­ца по май, либо с декаб­ря по июнь; если он исполь­зу­ет исклю­чи­тель­но-вклю­чи­тель­ный счёт, то семь меся­цев — это про­ме­жу­ток либо с пер­во­го допол­ни­тель­но­го меся­ца по май, либо со вто­ро­го допол­ни­тель­но­го меся­ца по июнь. Таким обра­зом, перед нами четы­ре воз­мож­но­сти, но ясно, во вся­ком слу­чае, что семь меся­цев не мог­ли начи­нать­ся до допол­ни­тель­ных меся­цев. Это в свою оче­редь озна­ча­ет, что Нико­лай Дамас­ский ведёт счёт с при­бы­тия Цеза­ря в Испа­нию, а не с нача­ла воен­ных дей­ст­вий. Извест­но, что Гней Пом­пей взял под кон­троль Даль­нюю Испа­нию в кон­це сен­тяб­ря, когда Цезарь про­во­дил в Риме три­ум­фаль­ные игры²⁵. Про­ме­жу­ток вре­ме­ни с сен­тяб­ря по май, вклю­чая два допол­ни­тель­ных меся­ца, состав­лял бы по мень­шей мере десять меся­цев — слиш­ком мно­го.

Цезарь выехал в Испа­нию не сра­зу, но спер­ва отпра­вил туда вой­ска, дове­рив веде­ние вой­ны сво­им лега­там Фабию Мак­си­му и Квин­ту Педию. Перед лицом пре­вос­хо­дя­щих сил пом­пе­ян­цев они избе­га­ли столк­но­ве­ний с непри­я­те­лем и ожи­да­ли при­бы­тия Цеза­ря с новы­ми вой­ска­ми²⁶. В пер­вом допол­ни­тель­ном меся­це Цезарь гото­вил­ся к отъ­езду: сын Цице­ро­на желал сопро­вож­дать его в похо­де, а сам Цице­рон гадал, назна­чит ли Цезарь маги­ст­ра­тов на 45 г. до н. э. в Риме или в Тарра­коне²⁷. Хотя Клотц счи­тал, что Цезарь поки­нул Рим при­мер­но 1 декаб­ря, после­дую­щие исто­ри­ки еди­но­душ­но дати­ру­ют его отъ­езд преды­ду­щим меся­цем (вто­рой допол­ни­тель­ный месяц, или ноябрь по юли­ан­ско­му кален­да­рю)²⁸. В любом слу­чае, Цезарь с.156 при­был в Даль­нюю Испа­нию и начал свои опе­ра­ции где-то в декаб­ре²⁹. Эта дата важ­на пото­му, что семь меся­цев у Нико­лая долж­ны начать­ся в декаб­ре 46 г. до н. э. и закон­чить­ся в июне 45 г. до н. э.; осталь­ные воз­мож­но­сти не под­хо­дят³⁰. Пока вое­на­чаль­ни­ки Цеза­ря под­чи­ня­ли непо­кор­ные пом­пе­ян­ские горо­да, сам он, несо­мнен­но, зани­мал­ся учреж­де­ни­ем коло­ний в одних горо­дах и нало­же­ни­ем пода­тей на дру­гие, воз­на­граж­дая дру­зей и нака­зы­вая вра­гов³¹.

Если Окта­вий добрал­ся до Цеза­ря вско­ре после окон­ча­ния вой­ны в июне, он дол­жен был выехать из Рима в мае, при­мер­но меся­цем ранее. О победе Цеза­ря при Мун­де в Риме было объ­яв­ле­но 20 апре­ля³², и Окта­вий, выздо­рав­ли­вав­ший после серь­ёз­ной болез­ни, мог не толь­ко счесть, что сам он доста­точ­но окреп для поезд­ки, но и решить, что путе­ше­ст­во­вать с малень­ким сопро­вож­де­ни­ем теперь без­опас­но³³. Едва ли он мог пред­видеть кораб­ле­кру­ше­ние или тле­ю­щие оча­ги пом­пе­ян­ско­го сопро­тив­ле­ния на сво­ём марш­ру­те.

После бит­вы при Мун­де Гис­па­лис сдал­ся Цеза­рю и, види­мо, стал его штаб-квар­ти­рой³⁴. Посколь­ку Окта­вий встре­тил­ся с Цеза­рем в Кар­тее, тот, види­мо, закон­чил отда­вать рас­по­ря­же­ния отно­си­тель­но Даль­ней Испа­нии и гото­вил­ся к отъ­езду по морю. Нико­лай сооб­ща­ет, что после это­го Окта­вий и Цезарь отплы­ли в Кар­фа­ген, где Цезарь при­нял мно­го про­си­те­лей и тяжу­щих­ся. Какой Кар­фа­ген име­ет­ся в виду? Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли пола­га­ют, что Нико­лай име­ет в виду Кар­фа­ген в север­ной Афри­ке³⁵, — сме­хотвор­ное пред­по­ло­же­ние, посколь­ку этот город был раз­ру­шен в 146 г. до н. э. и вос­ста­нов­лен лишь после граж­дан­ских войн. Вне вся­ких сомне­ний Нико­лай име­ет в виду Новый Кар­фа­ген. Цеза­рю вполне логич­но было избрать это место для отправ­ле­ния пра­во­судия, при­ё­ма про­ше­ний и уре­гу­ли­ро­ва­ния дел в горо­дах, посколь­ку Новый Кар­фа­ген одно­вре­мен­но являл­ся и судеб­ным кон­вен­том (местом выезд­ных судеб­ных сес­сий намест­ни­ка, даже в рес­пуб­ли­кан­скую эпо­ху), и одним из круп­ней­ших цен­тров Ближ­ней Испа­нии. Это был един­ст­вен­ный город на восточ­ном побе­ре­жье с гава­нью, под­хо­дя­щей для флота³⁶ и во вре­ме­на Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны он являл­ся самым бога­тым горо­дом Испа­нии³⁷. Новый Кар­фа­ген коле­бал­ся в сво­ей лояль­но­сти: в 47 г. до н. э. он чека­нил моне­ты для Пом­пея Вели­ко­го, но в кон­це лета 46 г. до н. э. ока­зал сопро­тив­ле­ние Гнею Пом­пею-млад­ше­му, попы­тав­ше­му­ся оса­дить его³⁸. При­бы­тие Цеза­ря в июне 45 г. до н. э. на вре­мя укре­пи­ло его вер­ность, хотя спу­стя год его занял Секст Пом­пей³⁹.

В чис­ле про­чих, в Новый Кар­фа­ген при­бы­ли и сагун­тин­цы, кото­рым предъ­яв­ля­лись серь­ёз­ные обви­не­ния. Окта­вий высту­пил в роли их адво­ка­та и добил­ся их пол­но­го оправ­да­ния⁴⁰. Шуль­тен пред­по­ло­жил, что Цезарь и Окта­вий поеха­ли в Сагунт, чтобы решить этот вопрос, но Нико­лай пря­мо утвер­жда­ет, что сагун­тин­цы яви­лись к Окта­вию (а не наобо­рот) и что после их оправ­да­ния он ото­слал их домой. Поэто­му дан­ный эпи­зод дол­жен был про­изой­ти в то вре­мя, когда Цезарь заслу­ши­вал судеб­ные дела в Новом Кар­фа­гене. В чём обви­ня­лись сагун­тин­цы? Веро­ят­но, в том, что они под­дер­жи­ва­ли пом­пе­ян­цев. Пом­пей Вели­кий при­об­рёл кли­ен­тов в Сагун­те, пре­до­ста­вив рим­ское граж­дан­ство мест­ным Фаби­ям. Над­пи­си Сагун­та с упо­ми­на­ни­ем несколь­ких Пом­пе­ев тоже могут свиде­тель­ст­во­вать о пом­пе­ян­ской кли­ен­те­ле⁴¹. Более того, в янва­ре 45 г. до н. э. коман­дир кон­ни­цы Цеза­ря захва­тил пять воен­ных знач­ков сагун­тин­цев, по мень­шей мере часть кото­рых явно нахо­ди­лась на сто­роне Пом­пея⁴². Сагунт имел серь­ёз­ные осно­ва­ния взы­вать к Окта­вию. Во-пер­вых, как ука­зы­ва­ет Бел­ле­мор, Окта­вий мог вхо­дить в состав сове­та (con­ci­lium) Цеза­ря. Во-вто­рых, как посто­ян­но под­чёр­ки­ва­ет Нико­лай, он поль­зо­вал­ся при­вя­зан­но­стью Цеза­ря и, сле­до­ва­тель­но, имел на него неко­то­рое вли­я­ние. В-третьих, ещё в Риме он успеш­но засту­пал­ся перед Цеза­рем за сво­их дру­зей и сограж­дан⁴³. В-чет­вёр­тых, он, веро­ят­но, про­ез­жал через Сагунт по пути к Цеза­рю, завя­зал друж­бу с мест­ны­ми жите­ля­ми и теперь мог быть перед ними в дол­гу за ока­зан­ное госте­при­им­ство. Чтобы добить­ся оправ­да­ния сагун­тин­цев, Окта­вий мог воз­звать к мило­сер­дию Цеза­ря, ука­зав, что они дей­ст­во­ва­ли по при­нуж­де­нию и были вер­ны­ми союз­ни­ка­ми Рима со вре­мён Ган­ни­ба­ла. После успе­ха Окта­вия в деле защи­ты с.157 сагун­тин­цев к нему обра­ти­лись мно­гие дру­гие люди с прось­бой о покро­ви­тель­стве, и он добил­ся для них нема­лых мило­стей⁴⁴.

Фул­лер утвер­жда­ет, что Цезарь и Окта­вий отпра­ви­лись из Ново­го Кар­фа­ге­на в Тарра­кон, где сели на корабль⁴⁵. У нас нет пря­мых свиде­тельств ни об этой оста­нов­ке, ни о спо­со­бе их пере­дви­же­ния после Ново­го Кар­фа­ге­на⁴⁶. Одна­ко Тарра­кон был сто­ли­цей Ближ­ней Испа­нии, и как Цезарь, так и Окта­вий про­ез­жа­ли его по пути в Даль­нюю Испа­нию. Цеза­рю, веро­ят­но, при­шлось про­ве­сти здесь несколь­ко дней, чтобы отдать адми­ни­ст­ра­тив­ные рас­по­ря­же­ния отно­си­тель­но Ближ­ней Испа­нии. Более того, осно­ва­ние им коло­нии в Тарра­коне мож­но свя­зать с его визи­том сюда после вой­ны. В любом слу­чае, вой­на в Даль­ней Испа­нии, види­мо, закон­чи­лась в июне, а Цезарь при­был в Ита­лию толь­ко в сен­тяб­ре, так что по пути он дол­жен был сде­лать несколь­ко оста­но­вок⁴⁷.

Како­во исто­ри­че­ское зна­че­ние пре­бы­ва­ния Окта­вия в Испа­нии? Если он рас­счи­ты­вал при­об­ре­сти воен­ный опыт, то его надеж­ды были раз­ру­ше­ны воен­ным искус­ст­вом Цеза­ря, кото­рый закон­чил вой­ну до его при­бы­тия. Поэто­му поезд­ка Окта­вия в Испа­нию не мог­ла счи­тать­ся воен­ной служ­бой, и он даже не упо­ми­на­ет её в «Дея­ни­ях». Конеч­но, Окта­вий при­об­рёл в Испа­нии неболь­шую кли­ен­те­лу, кото­рая мог­ла укре­пить его пози­ции в после­дую­щей войне с Анто­ни­ем. Одна­ко поезд­ка Окта­вия в Испа­нию име­ла гораздо более важ­ное послед­ст­вие. Соглас­но Нико­лаю Дамас­ско­му, усер­дие и ум Окта­вия так впе­чат­ли­ли Цеза­ря, что дик­та­тор усы­но­вил его в заве­ща­нии, состав­лен­ном по воз­вра­ще­нии домой⁴⁸. Све­то­ний тоже сооб­ща­ет, что энер­гия и реши­мость, про­яв­лен­ные Окта­ви­ем по доро­ге в Испа­нию, рас­по­ло­жи­ли к нему Цеза­ря⁴⁹. Это усы­нов­ле­ние, несо­мнен­но, долж­но было поста­вить Окта­вия в выгод­ное поло­же­ние после смер­ти и обо­жест­вле­ния Цеза­ря. Более того, бла­го­при­ят­ное впе­чат­ле­ние, про­из­ведён­ное Окта­ви­ем на Цеза­ря, обе­ща­ло юно­ше и дру­гие отли­чия. Цезарь отпра­вил его в Апол­ло­нию для под­готов­ки к запла­ни­ро­ван­ной Пар­фян­ской войне, в кото­рой Окта­вий дол­жен был его сопро­вож­дать. Кро­ме того, Цезарь назна­чил Окта­вия началь­ни­ком кон­ни­цы — вес­ной 44 г. до н. э. он дол­жен был сме­нить на этом посту Лепида, но ввиду убий­ства Цеза­ря это­го так и не слу­чи­лось⁵⁰.

В ретро­спек­ти­ве, усы­нов­ле­ние Окта­вия Цеза­рем может пока­зать­ся неиз­беж­ным, учи­ты­вая отсут­ст­вие у него закон­ных сыно­вей, но это было не так. Вну­ча­тый пле­мян­ник — не слиш­ком близ­кий род­ст­вен­ник, а Окта­вий был болез­нен­ным и неопыт­ным юно­шей. Если бы не храб­рость и реши­тель­ность Окта­вия, про­яв­лен­ные в нелёг­ком путе­ше­ст­вии в Испа­нию, если бы не его успеш­ное вза­и­мо­дей­ст­вие с про­вин­ци­а­ла­ми, Цезарь мог бы усы­но­вить Анто­ния или Лепида или не усы­но­вить вооб­ще нико­го. Одна­ко сво­им образ­цо­вым поведе­ни­ем в Испа­нии Окта­вий дока­зал, что досто­ин вла­сти (ca­pax im­pe­rii).

На поле бит­вы при Мун­де, сра­зу после победы Цеза­ря, паль­ма дала новый побег. Цезарь счёл его боже­ст­вен­ным зна­ме­ни­ем сво­его соб­ст­вен­но­го буду­ще­го, но Дион Кас­сий (знав­ший буду­щее) рас­це­ни­вал его как зна­ме­ние для Окта­вия, кото­ро­му суж­де­но было достичь вели­чия⁵¹. Конеч­но, это не един­ст­вен­ный при­мер подоб­но­го зна­ме­ния: после победы Цеза­ря при Фар­са­ле паль­ма чудес­ным обра­зом появи­лась в хра­ме Победы в Трал­лах⁵², а спу­стя мно­го лет паль­ма вырос­ла на алта­ре Авгу­ста в Тарра­коне⁵³. Эти исто­рии, веро­ят­но, апо­кри­фич­ны, но Дион Кас­сий прав в том, что свя­зы­ва­ет испан­скую вой­ну с буду­щим вели­чи­ем Авгу­ста. Имен­но в ходе этой сво­ей поезд­ки в Испа­нию Окта­вий заво­е­вал ува­же­ние Цеза­ря, что побуди­ло его при­нять судь­бо­нос­ное реше­ние об усы­нов­ле­нии, кото­рое сде­ла­ло Окта­вия наслед­ни­ком импе­рии. Таким обра­зом, пре­бы­ва­ние Окта­вия в Испа­нии сыг­ра­ло важ­ную и до сих пор недо­оце­нён­ную роль, открыв ему путь к насле­до­ва­нию вер­хов­ной вла­сти.