Деции при Теодерихе*

с.107 После кру­ше­ния Рим­ской импе­рии на Запа­де шестер­ни пра­ви­тель­ст­вен­но­го меха­низ­ма про­дол­жа­ли вра­щать­ся при­выч­ным для них обра­зом. Хотя пери­од, непо­сред­ст­вен­но сле­до­вав­ший за 476 годом, задо­ку­мен­ти­ро­ван не слиш­ком хоро­шо, име­ет­ся доста­точ­но мате­ри­а­ла, отно­ся­ще­го­ся к дея­тель­но­сти неко­то­рых пред­ста­ви­те­лей поко­ле­ния адми­ни­ст­ра­то­ров, кото­рые слу­жи­ли при Одо­ак­ре, таких как Кас­си­о­дор Стар­ший и Либе­рий, хотя его карье­ра во вре­ме­на Одо­ак­ра толь­ко начи­на­лась¹. Ещё один пред­ста­ви­тель этой груп­пы, Фла­вий Цеци­на Деций Мак­сим Васи­лий Млад­ший, появ­ля­ет­ся в наших источ­ни­ках с мень­шей ясно­стью. При­над­ле­жав­ший к про­слав­лен­но­му роду Деци­ев, он был сыном кон­су­ла 468 года^[1] и сам стал кон­су­лом в 480 году². Мы нахо­дим его дей­ст­ву­ю­щим в каче­стве prae­fec­tus prae­to­rio Ita­liae во вре­мя пап­ских выбо­ров 483 года³; он так­же изве­стен как покро­ви­тель цир­ко­вой пар­тии «зелё­ных»⁴. Мате­ри­а­лы рим­ско­го сино­да 501 года ука­зы­ва­ют, что к тому вре­ме­ни он уже скон­чал­ся⁵, а отры­вок Кас­си­о­до­ра пока­зы­ва­ет, что его смерть про­изо­шла преж­де, чем его сыно­вья ста­ли взрос­лы­ми, и их мать оста­лась во гла­ве семей­ства⁶. Сыно­вей было чет­ве­ро и все они достиг­ли кон­суль­ско­го зва­ния: Аль­бин в 493 году (пред­по­ло­жи­тель­но пер­вый кон­сул, назна­чен­ный Тео­де­ри­хом), Ави­ен в 501, Тео­дор в 505 и Инпор­тун в 509 году⁷. Одна­ко бра­тья не состав­ля­ли еди­но­го фрон­та и ряд обсто­я­тельств поз­во­ля­ет нам свя­зать, с одной сто­ро­ны, Аль­би­на и Ави­е­на, а с дру­гой, Тео­до­ра и Инпор­ту­на, и посту­ли­ро­вать враж­деб­ность меж­ду эти­ми дву­мя пара­ми бра­тьев. Допол­ня­ю­щие друг дру­га фак­ты свиде­тель­ст­ву­ют о том, что это поко­ле­ние Деци­ев, про­цве­тав­шее во вре­мя прав­ле­ния Тео­де­ри­ха, было домом, разде­лён­ным на враж­деб­ные друг дру­гу части.

с.108 Мы можем начать с доволь­но про­сто­го вопро­са. В пись­ме, напи­сан­ном в пери­од 507—509 гг. и адре­со­ван­ном Аль­би­ну и Ави­е­ну, Тео­де­рих заяв­лял, что из пети­ции pars pra­si­na^[2] ему ста­ло извест­но, что неки­ми не назван­ны­ми в пись­ме весь­ма дур­ны­ми людь­ми (a qui­bus­dam sce­le­ra­tis­si­mis) были спро­во­ци­ро­ва­ны бес­по­ряд­ки, и пред­пи­сы­вал бра­тьям взять на себя патро­нат над фрак­ци­ей, ранее осу­ществляв­ший­ся их отцом⁸. Вско­ре после это­го их попро­си­ли выбрать пан­то­ми­ма для «зелё­ных»⁹. Здесь нет ниче­го уди­ви­тель­но­го, посколь­ку, как уже отме­ча­лось в свя­зи с этим слу­ча­ем, клас­си­че­ской чер­той рим­ско­го патро­на­та было то, что сын насле­до­вал патро­нат сво­его отца¹⁰. Но в дру­гом пись­ме, кото­рое может быть дати­ро­ва­но ссыл­кой на кон­суль­ство Инпор­ту­на 509 годом, мы нахо­дим упо­ми­на­ние о жало­бе «зелё­ных» на то, что Тео­дор и Инпор­тун зло­умыш­ля­ли про­тив них и в резуль­та­те один из их чис­ла был убит¹¹. Аль­бин и Ави­ен, охот­но или нет, про­дол­жа­ли прак­ти­ку сво­его отца по под­держ­ке «зелё­ных», тогда как Тео­дор и Инпор­тун, кото­рых, по-види­мо­му, сле­ду­ет отож­дествлять с «весь­ма дур­ны­ми людь­ми» в Va­riae 1. 20, достав­ля­ли им непри­ят­но­сти. Здесь мы видим пер­вый при­знак несо­гла­сия меж­ду бра­тья­ми.

После­до­ва­тель­ность писем, из кото­рых взя­та выше­упо­мя­ну­тая инфор­ма­ция, ясно пока­зы­ва­ет, что Рим стра­дал от наси­лия, вызы­вае­мо­го столк­но­ве­ни­я­ми меж­ду дву­мя цир­ко­вы­ми груп­пи­ров­ка­ми¹². Одна­ко едва ли в этом было что-то новое. Несколь­ки­ми года­ми ранее, в 501 году, на ули­цах Рима про­ли­лась кровь в ходе бес­по­ряд­ков, вспых­нув­ших во вре­мя лав­рен­тьев­ской схиз­мы. Здесь нет необ­хо­ди­мо­сти пере­ска­зы­вать собы­тия это­го рас­ко­ла; доста­точ­но напом­нить, что спор­ные пап­ские выбо­ры 498 года ста­ли аре­ной мно­го­лет­них раздо­ров меж­ду при­вер­жен­ца­ми Сим­ма­ха, кото­рый в конеч­ном ито­ге и был при­знан папой, и сто­рон­ни­ка­ми его сопер­ни­ка Лав­рен­тия, порой ста­но­вив­ших­ся весь­ма оже­сто­чён­ны­ми¹³. В сво­их посла­ни­ях рим­ско­му сино­ду Тео­де­рих неод­но­крат­но заяв­лял, что он обес­по­ко­ен рас­пря­ми в горо­де, нару­шаю­щи­ми покой духо­вен­ства, сена­та и рим­ско­го наро­да¹⁴; папа Сим­мах жало­вал­ся на то, что он и его духо­вен­ство под­вер­га­лись жесто­ким напа­де­ни­ям¹⁵, тогда как лав­рен­тьев­ский фраг­мент Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis исполь­зу­ет силь­ное выра­же­ние bel­la ci­vi­lia^[4]16. Один из источ­ни­ков о бес­по­ряд­ках во с.109 вре­ме­на Сим­ма­ха — био­гра­фия это­го папы в Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis — пря­мо свя­зы­ва­ет их с раз­но­гла­си­я­ми в сена­те¹⁷, и заман­чи­во увя­зать их с более позд­ни­ми бес­по­ряд­ка­ми, кото­рые, как и в пери­од 507—509 гг., по-види­мо­му, вспых­ну­ли вско­ре после уре­гу­ли­ро­ва­ния рас­ко­ла декре­том, издан­ным Тео­де­ри­хом 11 мар­та 507 года¹⁸. Свиде­тель­ства в сочи­не­ни­ях Энно­дия, в то вре­мя диа­ко­на медио­лан­ской церк­ви и страст­но­го сто­рон­ни­ка Сим­ма­ха, ука­зы­ва­ют на точ­ку сопри­кос­но­ве­ния. Во всей обшир­ной пере­пис­ке и дру­гих сочи­не­ни­ях Энно­дия нет ни еди­но­го упо­ми­на­ния ни о Тео­до­ре, ни об Инпор­туне. Одна­ко Аль­бин полу­чил в 503 году пись­мо от Энно­дия, в кото­ром послед­ний отме­тил, что он уже четы­ре раза писал Аль­би­ну, а в 504 году пись­мо от него полу­чил Ави­ен¹⁹. Оба пись­ма пред­став­ля­ют собой крат­кие сооб­ще­ния и, как это часто быва­ет с пере­пиской Энно­дия, из них труд­но извлечь мно­го смыс­ла. Ни одно из них не может быть пря­мо свя­за­но с собы­ти­я­ми схиз­мы. Одна­ко из писем сле­ду­ет, что Энно­дий был весь­ма обес­по­ко­ен сво­и­ми отно­ше­ни­я­ми с каж­дым из бра­тьев, и при­ме­ча­тель­но, что в кор­пу­се сочи­не­ний Энно­дия, чело­ве­ка, на про­тя­же­нии всей схиз­мы непо­ко­ле­би­мо пре­дан­но­го Сим­ма­ху, сра­зу же за пись­мом к Аль­би­ну сле­ду­ет пись­мо к Фаусту Ниге­ру, вли­я­тель­но­му сена­то­ру и сто­рон­ни­ку Сим­ма­ха, в кото­ром Энно­дий обсуж­дал свои отно­ше­ния с Аль­би­ном и заяв­лял, что, посту­пив так, как тот хотел, он заслу­жил бла­го­склон­ность Аль­би­на²⁰. Поми­мо это­го, ещё одно свиде­тель­ство ука­зы­ва­ет на то, что Аль­бин являл­ся сто­рон­ни­ком Сим­ма­ха. Вме­сте со сво­ей женой Гла­фи­рой он, как извест­но, постро­ил близ Рима бази­ли­ку, освя­тить кото­рую было пред­ло­же­но Сим­ма­ху, веро­ят­но, в пери­од 500—503 гг., и бази­ли­ка была посвя­ще­на св. Пет­ру, важ­ной фигу­ре в пред­став­ле­нии Сим­ма­ха и тех, кто ему сим­па­ти­зи­ро­вал²¹.

Поэто­му я пред­по­ла­гаю, что Аль­бин (без­услов­но) и Ави­ен (веро­ят­но) были сто­рон­ни­ка­ми Сим­ма­ха, а их бра­тья нахо­ди­лись сре­ди при­вер­жен­цев Лав­рен­тия. Сле­ду­ет при­знать, что пред­по­ло­же­ние о Тео­до­ре и Инпор­туне сде­ла­но на осно­ве ar­gu­men­tum e si­len­tio, но есть одно свиде­тель­ство, кото­рое мож­но было бы при­ве­сти в его под­держ­ку. В 509 году Инпор­тун был запад­ным кон­су­лом, и вполне воз­мож­но, что Тео­де­рих назна­чил его в уте­ше­ние для сто­рон­ни­ков потер­пев­ше­го пора­же­ние Лав­рен­тия. Как бы то ни было, я пред­по­ла­гаю, что разде­ле­ние меж­ду с.110 бра­тья­ми, кото­рое мы наблюда­ли отно­си­тель­но цир­ко­вых пар­тий, было про­дол­же­ни­ем более ран­не­го рас­ко­ла во вре­мя лав­рен­тьев­ской схиз­мы.

Ещё одно свиде­тель­ство, отно­ся­ще­е­ся к Тео­до­ру, под­твер­жда­ет эту интер­пре­та­цию. Веро­ят­но, око­ло 520 года он полу­чил пись­мо от Фуль­ген­ция, епи­ско­па Руспий­ско­го, лиде­ра афри­кан­ских като­ли­ков, изгнан­но­го ван­да­ла­ми-ари­а­на­ми. Фуль­ген­ций писал, что он не зна­ет Тео­до­ра, но пишет по пово­ду «сла­дост­но­го» пись­ма, послан­но­го неким бра­том Рому­лом, и несколь­ких бра­тьев, кото­рых Тео­дор при­нял в Гос­по­де. Из пись­ма явст­ву­ет, что Тео­дор отвер­нул­ся от мира, и Фуль­ген­ций, после того, как дал ему нема­ло духов­ных сове­тов, завер­шил пись­мо пере­да­чей сво­их при­вет­ст­вий мате­ри Тео­до­ра и его жене, став­шей теперь его сест­рой во Хри­сте²². Пись­мо, едва ли содер­жа­щее какую-либо кон­крет­ную инфор­ма­цию о Тео­до­ре, несо­мнен­но, пред­став­ля­ет основ­ной инте­рес для исто­ри­ка духов­но­сти, одна­ко поз­во­ля­ет нам поме­стить Тео­до­ра в дру­гой кон­текст, в кон­текст кру­га корре­спон­ден­тов Фуль­ген­ция. Как отме­ча­ет его био­граф Ферранд, Фуль­ген­ций посы­лал пись­ма с духов­ны­ми настав­ле­ни­я­ми раз­ным лицам, в том чис­ле рим­ля­нам, осо­бен­но сена­то­рам, вдо­вам и девам²³, и до нас дошли семь таких писем, адре­со­ван­ных Опта­ту, вдо­ве Гал­ле, Про­бе (полу­ча­тель­ни­це двух писем), насто­я­те­лю Евгип­пию, Тео­до­ру и Венан­ции²⁴. Я не могу выдви­нуть ника­ких пред­по­ло­же­ний отно­си­тель­но Опта­та и Венан­ции, хотя имя послед­ней пред­по­ла­га­ет род­ство с дру­гой вет­вью Деци­ев²⁵. Но вдо­ва Гал­ла долж­на быть одной из доче­рей кон­су­ла и пат­ри­ция Сим­ма­ха, каз­нён­но­го Тео­де­ри­хом, веро­ят­но, в 525 году²⁶, и Фуль­ген­ций упо­ми­на­ет Про­бу как её сест­ру²⁷, так что обе они были сво­я­че­ни­ца­ми Боэция, мужа их сест­ры Русти­ци­а­ны, кото­рый так­же был каз­нён, веро­ят­но, в 524 году²⁸. Евгип­пий был насто­я­те­лем мона­сты­ря в Cas­tel­lum Lu­cul­la­num близ Неа­по­ля. Он был в хоро­ших отно­ше­ни­ях с Про­бой, поль­зу­ясь ресур­са­ми её биб­лио­те­ки во вре­мя работы над ком­пи­ля­ци­ей извле­че­ний из трудов св. Авгу­сти­на²⁹ (попу­т­но мы можем отме­тить стро­го авгу­сти­нов­ский стиль мыш­ле­ния Фуль­ген­ция), и являл­ся корре­спон­ден­том Ферран­да, уче­ни­ка и дру­га Фуль­ген­ция³⁰. Эта инте­рес­ная груп­па людей поз­во­ля­ет про­лить допол­ни­тель­ный свет на Тео­до­ра.

с.111 На пер­вый взгляд может пока­зать­ся мало­ве­ро­ят­ным, что спи­сок корре­спон­ден­тов Фуль­ген­ция помо­жет нам осмыс­лить лич­ность Тео­до­ра. Одна­ко Гал­ла и Про­ба, чьи отно­ше­ния с Фуль­ген­ци­ем, воз­мож­но, были более все­сто­рон­ни­ми, чем пока­зы­ва­ет спи­сок³¹, ведут нас в семей­ство Сим­ма­ха и, сле­до­ва­тель­но, его зятя Боэция — то есть в среду, отдель­ную от среды таких лиц, как Кас­си­о­дор, тес­но свя­зан­ных с гот­ской адми­ни­ст­ра­ци­ей в Равен­не³², одна­ко про­яв­ляв­ших доволь­но силь­ный инте­рес к восточ­но-хри­сти­ан­ской мыс­ли и нашед­ших сво­его пред­ста­ви­те­ля в лице папы Иоан­на I³³. В част­но­сти, мы можем выдви­нуть пред­по­ло­же­ние, что Дио­ни­сий Малый, вра­щав­ший­ся в тех же кру­гах, что и Боэций и Иоанн, пере­вёл для Про­бы Vi­ta Sancti Pacho­mii³⁴. Мож­но пред­по­ло­жить, что Евгип­пий был свя­зан с этой груп­пой. Опре­де­лён­но, что Дио­ни­сий Малый пере­вёл для него сочи­не­ние Гри­го­рия Нис­ско­го³⁵ и что он был близ­ко зна­ком с рим­ским диа­ко­ном Пас­ха­зи­ем, во вре­мя лав­рен­тьев­ской схиз­мы под­дер­жи­вав­шим ту пар­тию, кото­рую поз­же пред­став­лял папа Иоанн³⁶. Это совер­шен­но ясно. Но, воз­мож­но, это ещё не всё. Как мы уже виде­ли, в пись­ме Фуль­ген­ция к Тео­до­ру упо­ми­на­ет­ся «сла­дост­ное» пись­мо свя­то­го бра­та Рому­ла³⁷. Имя Ромул было не слиш­ком рас­про­стра­не­но: во вто­ром томе кем­бридж­ской Pro­so­po­gra­phy отме­че­ны лишь восемь слу­ча­ев за пери­од 395—527 гг., хотя само собой разу­ме­ет­ся, что ими не охва­ты­ва­ют­ся все клас­сы обще­ства. Одна­ко сре­ди дошед­ших до нас носи­те­лей это­го име­ни в тот пери­од был Ромул «Авгу­стул», послед­ний рим­ский импе­ра­тор на Запа­де, низ­ло­жен­ный в 476 году Одо­ак­ром и отправ­лен­ный в ссыл­ку в Cas­tel­lum Lu­cul­la­num³⁸. Как мы уже отме­ча­ли, Евгип­пий был насто­я­те­лем с.112 мона­сты­ря, рас­по­ло­жен­но­го в том же самом месте³⁹. Когда Ромул был отправ­лен в Cas­tel­lum Lu­cul­la­num, он нахо­дил­ся в воз­расте in­fan­tia^[8]40, так что, по-види­мо­му, нет ника­ких при­чин, по кото­рым он не мог бы жить в шестом веке⁴¹. В каче­стве пред­ме­та для дис­кус­сии мож­но было бы пред­по­ло­жить, что низ­ло­жен­ный Ромул может быть отож­дест­влён с fra­ter, являв­шим­ся дру­гом Фуль­ген­ция и Тео­до­ра, вне неза­ви­си­мо­сти от того, был ли он свя­зан с оби­те­лью Евгип­пия, и это даёт пред­став­ле­ние о чув­стве импер­ской леги­тим­но­сти в кру­гу, чле­на­ми кото­ро­го были семья Сим­ма­ха, вклю­чая Боэция, Дио­ни­сий и папа Иоанн. Но неза­ви­си­мо от того, при­мем мы это пред­по­ло­же­ние или нет, я пред­ла­гаю счи­тать Тео­до­ра, одно­го из Деци­ев, ещё одним чле­ном это­го кру­га, с его выра­жен­ной восточ­ной ори­ен­та­ци­ей, состав­ляв­шим кон­траст с груп­пой вокруг папы Сим­ма­ха, в кото­рой чис­ли­лись Аль­бин и Ави­ен.

В послед­ние годы прав­ле­ния Тео­де­ри­ха трое из бра­тьев Деци­ев ока­за­лись вовле­че­ны в напря­жен­ные отно­ше­ния совер­шен­но ново­го рода. При­мер­но в 522 году, веро­ят­но, через несколь­ко лет после того, как его брат Тео­дор полу­чил пись­мо от Фуль­ген­ция, Аль­бин был обви­нён re­fe­ren­da­rius Кипри­а­ном в том, что он посы­лал импе­ра­то­ру Юсти­ну пись­ма, враж­деб­ные королев­ству Тео­де­ри­ха. Аль­бин отвер­гал это обви­не­ние и в дело вме­шал­ся Боэций, утвер­ждая, что обви­не­ние лож­но, но если бы оно было прав­дой, то был бы вино­вен весь сенат. Тогда Кипри­ан рас­ши­рил своё обви­не­ние, вклю­чив в него Боэция; и Аль­бин, и Боэций были аре­сто­ва­ны, а впо­след­ст­вии Боэций был каз­нён, как и поз­же его тесть Сим­мах⁴². Мы не зна­ем, что слу­чи­лось с Аль­би­ном⁴³. Обви­не­ние про­тив Аль­би­на и его после­дую­щий арест все­сто­ронне обсуж­да­лись совре­мен­ны­ми учё­ны­ми как часть предыс­то­рии паде­ния Боэция⁴⁴, но, воз­мож­но, к это­му есть что доба­вить. Обви­не­ние про­тив Аль­би­на было выдви­ну­то Кипри­а­ном при­мер­но в 522 году; в 525 году Тео­де­рих, обес­по­ко­ен­ный мера­ми, при­ни­мае­мы­ми Юсти­ном про­тив ари­ан и их церк­вей, отпра­вил в Кон­стан­ти­но­поль посоль­ство, чтобы выяс­нить, что мож­но сде­лать. Посоль­ство воз­гла­вил папа Иоанн. Два наших источ­ни­ка, Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis и Ex­cerpta Va­le­sia­na, утвер­жда­ют, что в него так­же вхо­ди­ли Тео­дор, Инпор­тун, быв­ший кон­сул Ага­пит и ещё один Ага­пит, кото­рый был пат­ри­ци­ем. Ex­cerpta Va­le­sia­na так­же утвер­жда­ют, что в состав посоль­ства вхо­ди­ли с.113 ещё пять епи­ско­пов, из кото­рых назы­ва­ют Эккле­зия Равенн­ско­го, Евсе­вия Фанум­ско­го и Саби­на «Кам­пан­ско­го»⁴⁵. Состав посоль­ства был, пря­мо ска­жем, оше­лом­ля­ю­щим: все­го через несколь­ко лет после того, как Тео­де­рих аре­сто­вал Аль­би­на, обви­нён­но­го в том, что он писал импе­ра­то­ру с измен­ни­че­ски­ми наме­ре­ни­я­ми, тот же Тео­де­рих вклю­чил двух его бра­тьев в состав посоль­ства к тому же импе­ра­то­ру. Сто­ит попы­тать­ся разо­брать­ся в этой оче­вид­ной несо­об­раз­но­сти, изу­чив дру­гих чле­нов посоль­ства 525 года.

Инте­ре­сен выбор папы Иоан­на для руко­вод­ства посоль­ст­вом. Он был пер­вым папой, когда-либо посе­тив­шим Кон­стан­ти­но­поль, и даже если мы решим не при­ни­мать в пол­ной мере три­ум­фаль­ный рас­сказ Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis, с подроб­ны­ми сведе­ни­я­ми об ока­зан­ном Иоан­ну вели­ко­леп­ном при­ё­ме, и сде­лан­ное в одном из вари­ан­тов тек­ста утвер­жде­ние, что посоль­ство полу­чи­ло всё то, чего жела­ло, труд­но пред­ста­вить более под­хо­дя­ще­го руко­во­ди­те­ля посоль­ства, касаю­ще­го­ся цер­ков­ных вопро­сов, осо­бен­но с учё­том того, что Рим и Кон­стан­ти­но­поль воз­об­но­ви­ли обще­ние лишь несколь­ки­ми года­ми ранее, с пре­кра­ще­ни­ем ака­ки­ан­ской схиз­мы. Одна­ко выбор Тео­де­ри­хом Иоан­на мог быть свя­зан не толь­ко с общи­ми сооб­ра­же­ни­я­ми о его при­ем­ле­мо­сти. Извест­но, что во вре­мя лав­рен­тьев­ской схиз­мы рим­ский диа­кон Иоанн был при­вер­жен­цем Лав­рен­тия и име­ют­ся доста­точ­ные осно­ва­ния для отож­дест­вле­ния это­го лица с диа­ко­ном Иоан­ном⁴⁶. Тео­дор и Инпор­тун, двое его кол­лег по посоль­ству 525 года, явля­ют­ся бра­тья­ми, кото­рые, как мы пред­по­ло­жи­ли выше (с. 107 сл.), могут быть прав­до­по­доб­но свя­за­ны с лав­рен­тьев­ской сто­ро­ной рас­ко­ла. Ины­ми сло­ва­ми, чле­ны посоль­ства 525 года вполне мог­ли состав­лять груп­пу, сим­па­ти­зи­ро­вав­шую делу быв­ше­го анти­па­пы.

К сожа­ле­нию, два дру­гих миря­ни­на из соста­ва посоль­ства, Ага­пи­ты, оку­та­ны тай­ной. Отча­сти это свя­за­но с недо­ста­точ­но­стью дан­ных, но ещё важ­нее то, что не все­гда ясно, к како­му из них отно­сят­ся раз­лич­ные упо­ми­на­ния в наших источ­ни­ках. И всё же, пожа­луй, могут быть пред­ло­же­ны два вари­ан­та. В пери­од 509—511 гг. Тео­де­рих отпра­вил на восток Ага­пи­та, vir il­lustris pat­ri­cius, для выпол­не­ния задач, кото­рые, как счи­та­лось, тре­бо­ва­ли чело­ве­ка не толь­ко муд­ро­го, но и в выс­шей сте­пе­ни бла­го­ра­зум­но­го⁴⁷. Тео­де­рих имел все осно­ва­ния тре­бо­вать от сво­его послан­ни­ка бла­го­ра­зу­мия ввиду слож­но­го пери­о­да в его отно­ше­ни­ях с визан­тий­ским импе­ра­то­ром. В 507 году фран­ки под пред­во­ди­тель­ст­вом сво­его коро­ля Хло­дви­га, при­няв­ше­го като­ли­че­ское хри­сти­ан­ство, одер­жа­ли победу над визи­гота­ми-ари­а­на­ми и уби­ли их коро­ля Ала­ри­ха II, зятя Тео­де­ри­ха⁴⁸. Ана­ста­сий и Тео­де­рих отре­а­ги­ро­ва­ли на это совер­шен­но с.114 по-раз­но­му⁴⁹, а в 508 году боль­шой флот под коман­до­ва­ни­ем Русти­ка и Рома­на, испол­няя при­каз импе­ра­то­ра, разо­рил часть ита­лий­ско­го побе­ре­жья⁵⁰.

Это был труд­ный пери­од в отно­ше­ни­ях меж­ду Равен­ной и Кон­стан­ти­но­по­лем, на что так­же ука­зы­ва­ет всту­пи­тель­ное пись­мо Va­riae Кас­си­о­до­ра, дати­ру­е­мое 508 годом⁵¹. В этом пись­ме, адре­со­ван­ном Ана­ста­сию, утвер­жда­ет­ся, что меж­ду дву­мя госуда­ря­ми про­изо­шёл кон­фликт, но Тео­де­рих заяв­ля­ет, что он посы­ла­ет il­lum et il­lum le­ga­tio­nis of­fi­cio^[10], чтобы вос­ста­но­вить проч­ный мир. Эти послы не назва­ны, но пред­став­ля­ет­ся вполне разум­ным сопо­ста­вить это пись­мо с Va­riae 2. 6, и я пред­ла­гаю рас­смат­ри­вать pat­ri­cius Ага­пи­та в каче­стве одно­го из них и даже в каче­стве руко­во­ди­те­ля посоль­ства. Резуль­тат мис­сии неиз­ве­стен, хотя мне неиз­вест­ны какие-либо свиде­тель­ства, ука­зы­ваю­щие на пло­хие отно­ше­ния меж­ду Тео­де­ри­хом и Ана­ста­си­ем в после­дую­щие годы⁵²; во вся­ком слу­чае, один из Ага­пи­тов посоль­ства 525 года дол­жен был иметь боль­шой опыт в слож­ных пере­го­во­рах с визан­тий­ца­ми.

Заслу­жи­ва­ет вни­ма­ния ещё один факт, име­ю­щий отно­ше­ние к Ага­пи­ту. В напи­сан­ном в 520 году пись­ме папа Горм­из­да пере­дал при­вет­ст­вия сво­им дове­рен­ным лицам в Кон­стан­ти­но­по­ле, епи­ско­пам Гер­ма­ну и Иоан­ну, и свя­щен­ни­ку Блан­ду «per ho­mi­nem il­lustris vi­ri et mag­ni­fi­ci pat­ri­cii fi­lii nostri Aga­pi­ti»^[11]53. Ины­ми сло­ва­ми, за несколь­ко лет до посоль­ства 525 года один из его чле­нов посы­лал­ся в Кон­стан­ти­но­поль. Хотя мы не можем дока­зать свя­зи меж­ду Ага­пи­том и папой Иоан­ном или бра­тья­ми Деци­я­ми Тео­до­ром и Инпор­ту­ном, свиде­тель­ства о посоль­стве око­ло 509 года и отправ­ка дове­рен­но­го лица в 520 году ука­зы­ва­ют на неко­то­рый опыт и при­част­ность к Кон­стан­ти­но­по­лю по край­ней мере с.115 одно­го из них⁵⁴. Затруд­ни­тель­но сде­лать какие-либо выво­ды о трёх епи­ско­пах, так­же при­ни­мав­ших уча­стие в посоль­стве⁵⁵.

Наше иссле­до­ва­ние чле­нов посоль­ства 525 году не смог­ло рас­крыть, поче­му оно вклю­ча­ло двух бра­тьев Аль­би­на, но пока­за­ло нам путь к неко­то­ро­му объ­яс­не­нию. Ибо Тео­дор и Инпор­тун не были дву­мя изо­ли­ро­ван­ны­ми лич­но­стя­ми, и не были дву­мя бра­тья­ми, ока­зав­ши­ми­ся вме­сте в соста­ве посоль­ства по чистой слу­чай­но­сти. Они состав­ля­ли пару, и может быть пока­за­но, что они дей­ст­во­ва­ли таким обра­зом за два­дцать лет до того, как посоль­ство отпра­ви­лось в путь. Они отпра­ви­лись в ком­па­нии Иоан­на, быв­ше­го сорат­ни­ка Лав­рен­тия и чле­на, вме­сте с Тео­до­ром, того круж­ка, в кото­рый так­же вхо­дил Боэций. Эти трое и, воз­мож­но, по край­ней мере один из Ага­пи­тов обра­зо­вы­ва­ли бы вполне узна­вае­мую груп­пу и таким обра­зом ста­ли бы полез­ным напо­ми­на­ни­ем о вза­и­мо­свя­зан­но­сти и устой­чи­во­сти сена­тор­ских и цер­ков­ных фрак­ций в после­рим­ской Ита­лии. Но поче­му имен­но эта груп­па? Боэций был, веро­ят­но, уже мёртв, когда они поки­ну­ли Ита­лию. Они поте­ря­ли дру­га, в кото­ром, воз­мож­но, при­зна­ва­ли чело­ве­ка огром­ных интел­лек­ту­аль­ных и мораль­ных дости­же­ний. Скорбь долж­на была сопро­вож­дать­ся стра­хом, ибо даже если бы Боэций не умер после ужас­ных пыток, он, несо­мнен­но, был бы каз­нён, и Тео­де­ри­ху было бы лег­ко пора­зить его дру­зей. Более того, Аль­бин, чей арест уско­рил дело Боэция, был бра­том Тео­до­ра и Инпор­ту­на. Несо­мнен­но, семья была разде­ле­на, но угро­за со сто­ро­ны вла­сти Тео­де­ри­ха была близ­ка к их дому. Для Иоан­на, а ещё боль­ше для бра­тьев Аль­би­на, недав­ние собы­тия в Ита­лии не дава­ли пово­да для радо­сти. Послы Тео­де­ри­ха к Юсти­ну были бы встре­во­же­ны и, веро­ят­но, в каком-то смыс­ле ответ­ст­вен­ны за като­ли­ков Ита­лии, осо­бен­но если Аль­бин был бы ещё жив. Ост­ро­гот­ский король был бы уве­рен в том, что имен­но эта груп­па сде­ла­ет для него всё воз­мож­ное в Кон­стан­ти­но­по­ле. Оста­ёт­ся ощу­ще­ние иро­нии и удли­ня­ю­щих­ся теней послед­них лет жиз­ни Тео­де­ри­ха: пер­вый назна­чен­ный им кон­сул был аре­сто­ван, а два его бра­та, доб­ро­воль­но или нет, были исполь­зо­ва­ны коро­лём в поли­ти­ке, про­дик­то­ван­ной отча­я­ни­ем.