Мать Децима Брута и жена Гая Гракха

 с.825 Аннота­ция: В ста­тье рас­смат­ри­ва­ет­ся несколь­ко про­блем, свя­зан­ных с про­ис­хож­де­ни­ем Деци­ма Бру­та Аль­би­на, одно­го из лиде­ров заго­во­ра про­тив Цеза­ря: иден­ти­фи­ка­ция его при­ём­но­го отца, его род­ство с Сем­п­ро­ни­ей, упо­мя­ну­той Сал­лю­сти­ем, и про­ис­хож­де­ние этой Сем­п­ро­нии. Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния поз­во­ля­ют выдви­нуть гипо­те­зу об источ­ни­ке про­блем­но­го свиде­тель­ства Кор­не­лия Непота о род­стве Гая Грак­ха с Юни­я­ми Бру­та­ми.

Клю­че­вые сло­ва: Децим Брут Аль­бин, Гай Гракх, Сем­п­ро­ния, Кор­не­лий Непот, гене­а­ло­гия рим­ской зна­ти

1. Введе­ние

С про­ис­хож­де­ни­ем Деци­ма Бру­та Аль­би­на, одно­го из лиде­ров заго­во­ра про­тив Цеза­ря, в исто­рио­гра­фии свя­за­но несколь­ко про­блем. Во-пер­вых, неяс­но, кем при­хо­ди­лась ему Сем­п­ро­ния, упо­мя­ну­тая Сал­лю­сти­ем как участ­ни­ца заго­во­ра Кати­ли­ны (Cat. 25; 40), — мате­рью или маче­хой. Во-вто­рых, иссле­до­ва­те­лям не уда­ёт­ся уста­но­вить, из какой вет­ви рода про­ис­хо­ди­ла эта Сем­п­ро­ния: из Грак­хов, Туди­та­нов или же из какой-то дру­гой семьи. Не вполне ясно и то, кто из пред­ста­ви­те­лей рода Посту­ми­ев Аль­би­нов усы­но­вил Деци­ма. Все эти вопро­сы пред­став­ля­ют инте­рес сами по себе, одна­ко их раз­ре­ше­ние, воз­мож­но, поз­во­лит раз­га­дать с.826 дру­гую загад­ку и понять, поче­му Кор­не­лий Непот, в отли­чие от дру­гих антич­ных авто­ров, счи­тал, что Гай Гракх был женат на доче­ри не Крас­са Муци­а­на, а Бру­та Кал­ла­и­ка (Plut. Tib. Gr. 21).

2. Роди­те­ли Деци­ма Бру­та Аль­би­на и его при­ём­ный отец

Мень­ше все­го про­блем пред­став­ля­ет иден­ти­фи­ка­ция отца Деци­ма Бру­та Аль­би­на, хотя, насколь­ко мне извест­но, ни в одном источ­ни­ке не сохра­ни­лось пол­ное имя послед­не­го с ука­за­ни­ем пре­но­ме­на отца. Одна­ко иссле­до­ва­те­ли еди­но­душ­ны в том, что его отец — это кон­сул 77 г., Децим Юний Брут¹. Этот вывод дела­ет­ся на осно­ва­нии иден­тич­но­сти их пре­но­ме­на, кото­рый встре­чал­ся в сена­тор­ских родах доволь­но ред­ко². И дей­ст­ви­тель­но, в преды­ду­щем поко­ле­нии нет дру­го­го кан­дида­та на роль отца заго­вор­щи­ка³.

На пер­вый взгляд кажет­ся, что уста­но­вить имя мате­ри Деци­ма Бру­та столь же нетруд­но. Сал­лю­стий (Cat. 25. 1—2; 40. 5) рас­ска­зы­ва­ет о некой Сем­п­ро­нии, обра­зо­ван­ной, умной и при­вле­ка­тель­ной жен­щине, кото­рая, одна­ко, отли­ча­лась рас­пут­ст­вом и бес­прин­цип­но­стью. В 63 г. она участ­во­ва­ла в заго­во­ре Кати­ли­ны и даже пре­до­ста­ви­ла свой дом для встре­чи заго­вор­щи­ков с посла­ми алло­бро­гов. Сал­лю­стий рас­ска­зы­ва­ет, что Сем­п­ро­нии повез­ло с мужем и детьми (vi­ro li­be­ris sa­tis for­tu­na­ta, Cat. 25. 1—2), а ниже назы­ва­ет имя её мужа, отсут­ст­во­вав­ше­го в Риме во вре­мя заго­во­ра, — это Децим Брут (40. 5)⁴. Посколь­ку в 63 г. млад­ше­му Деци­му Бру­ту было око­ло 18 лет⁵, а юность Сем­п­ро­нии уже мино­ва­ла (Sall. Cat. 24. 3), логич­но сде­лать вывод, что послед­няя была женой кон­су­ля­ра и мате­рью убий­цы Цеза­ря. Это­го мне­ния при­дер­жи­ва­ет­ся боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей, про­ци­ти­ро­ван­ных выше в прим. 3⁶ — за исклю­че­ни­ем лишь Р. Сай­ма.

В несколь­ких сво­их работах Сайм выдви­га­ет пред­по­ло­же­ние о том, что Сем­п­ро­ния при­хо­ди­лась Деци­му не мате­рью, а маче­хой. Иссле­до­ва­тель при­да­ёт важ­ное зна­че­ние тому обсто­я­тель­ству, что Децим носил агно­мен Аль­бин (Plut. Caes. 64. 1; 66. 4; Ant. 11. 2; Brut. с.827 12. 3; App. BC. II. 111, 115; III. 27; Cass. Dio XLIV. 14. 3). На его моне­тах, отче­ка­нен­ных в 48 г. (RRC. 450, 451), леген­да ревер­са гла­сит «Аль­бин, сын Бру­та» (AL­BINV(s) BRU­TI F(ilus)), а на авер­се одной из них изо­бра­жён порт­рет кон­су­ла Авла Посту­мия (RRC 450/3, леген­да A. POSTVMIVS COS). Не вполне понят­но, кто пред­став­лен на этом порт­ре­те, но, веро­ят­нее все­го, это кон­сул либо 99, либо 151 г.⁷ Леген­да же, сфор­му­ли­ро­ван­ная таким обра­зом, озна­ча­ет, что Децим Брут был усы­нов­лён в род Посту­ми­ев Аль­би­нов⁸. Р. Сайм ука­зы­ва­ет, что в рим­ской прак­ти­ке такие усы­нов­ле­ния почти все­гда пред­по­ла­га­ли кров­ное род­ство меж­ду при­ём­ным отцом и при­ём­ным сыном⁹, одна­ко о таком род­стве меж­ду Деци­ма­ми Бру­та­ми и Посту­ми­я­ми Аль­би­на­ми нет ника­ких сведе­ний¹⁰. Поэто­му иссле­до­ва­тель выдви­га­ет гипо­те­зу, что род­ной отец Деци­ма Бру­та Аль­би­на был женат два­жды. Его пер­вой женой и мате­рью убий­цы Цеза­ря была некая Посту­мия из рода Аль­би­нов. Затем она умер­ла или полу­чи­ла раз­вод, и Децим-стар­ший сно­ва женил­ся на Сем­п­ро­нии, кото­рая жила в его доме в 63 г. и роди­ла ему дру­гих детей¹¹. А его сын от пер­во­го бра­ка был усы­нов­лён Посту­ми­ем Аль­би­ном, его дядей по мате­ри. И когда двою­род­ным бра­том Деци­ма в пись­ме Цице­ро­на назван Сер­вий Суль­пи­ций Руф-млад­ший, сын одно­имён­но­го кон­су­ла 51 г. и Посту­мии (Fam. XI. 7. 1, con­sob­ri­nus), то ора­тор име­ет в виду не толь­ко род­ство, воз­ник­шее вслед­ст­вие усы­нов­ле­ния, но и кров­ное род­ство. Если сле­до­вать гипо­те­зе Сай­ма, то две Посту­мии, мате­ри Сер­вия-млад­ше­го и Деци­ма Бру­та, при­хо­ди­лись сёст­ра­ми друг дру­гу — и Посту­мию Аль­би­ну, при­ём­но­му отцу Деци­ма (см. схе­му 1)¹².

с.828

Схе­ма 1. Про­ис­хож­де­ние Д. Бру­та Аль­би­на соглас­но Р. Сай­му.

Пред­по­ло­же­ние Сай­ма не полу­чи­ло осо­бой под­держ­ки в исто­рио­гра­фии: насколь­ко мне извест­но, толь­ко Т. Уайз­мен и Э. Хемелрек упо­ми­на­ют о воз­мож­но­сти того, что Сем­п­ро­ния при­хо­ди­лась Деци­му не мате­рью, а маче­хой¹³, а Т. Каду счи­та­ет это пред­по­ло­же­ние при­вле­ка­тель­ным, но пола­га­ет, что, в отсут­ст­вие более убеди­тель­ных свиде­тельств, оно долж­но остать­ся лишь пред­по­ло­же­ни­ем¹⁴. Дей­ст­ви­тель­но, гипо­те­за Сай­ма пред­став­ля­ет­ся слиш­ком спе­ку­ля­тив­ной и созда­ёт мно­го новых пере­мен­ных. Во-пер­вых, в отли­чие от Посту­мии — жены Суль­пи­ция Руфа, её пред­по­ла­гае­мая сест­ра, супру­га Деци­ма Бру­та, никак не засвиде­тель­ст­во­ва­на источ­ни­ка­ми. Во-вто­рых, мы зна­ем, что Сем­п­ро­ния име­ла от сво­его мужа детей (Sall. Cat. 25. 2), но ни о каких еди­но­кров­ных бра­тьях или сёст­рах Деци­ма ниче­го не извест­но. Зато всё вста­ёт на свои места, если сыном Сем­п­ро­нии был Децим Брут¹⁵.

Тем не менее, одно сооб­ра­же­ние Сай­ма пред­став­ля­ет­ся спра­вед­ли­вым — рим­ляне, как пра­ви­ло, дей­ст­ви­тель­но пред­по­чи­та­ли усы­нов­лять сво­их род­ст­вен­ни­ков¹⁶. Конеч­но, из это­го пра­ви­ла были исклю­че­ния, и одним из них мог быть Децим Брут Аль­бин¹⁷. Одна­ко име­ет­ся свиде­тель­ство Цице­ро­на, пред­по­ла­гаю­щее, что Посту­мии Аль­би­ны и Деци­мы Бру­ты и в самом деле были свя­за­ны каким-то род­ст­вом. В мар­те 45 г. Цице­рон про­сит Атти­ка выяс­нить у Посту­мии подроб­но­сти семей­ной исто­рии Деци­ма Бру­та. Аттик дол­жен был узнать, «была ли жива Кло­дия после смер­ти ее сына, кон­су­ля­ра Деци­ма Бру­та? Это мож­но узнать от Мар­цел­ла или, во вся­ком слу­чае, от Посту­мии» (Att. XII. 22. 2)¹⁸. Мар­целл, о кото­ром здесь идёт речь, — это Гай Клав­дий Мар­целл, кон­сул 50 г., кото­рый был сыном Юнии с.829 (Cic. Fam. XV. 10) и, оче­вид­но, вну­ком Кло­дии, судь­бу кото­рой выяс­ня­ет Цице­рон. Но Посту­мия, назван­ная в пись­ме, — это супру­га Сер­вия Суль­пи­ция Руфа. Поче­му Цице­рон твёр­до рас­счи­ты­ва­ет, что она долж­на знать дату смер­ти Кло­дии — при­чём даже луч­ше, чем внук этой самой Кло­дии? Если един­ст­вен­ная связь меж­ду Юни­я­ми и Посту­ми­я­ми — это усы­нов­ле­ние Деци­ма Бру­та, то полу­ча­ет­ся, что Посту­мия долж­на твёр­до пом­нить дату смер­ти весь­ма даль­ней род­ст­вен­ни­цы — баб­ки при­ём­но­го сына сво­его бра­та. Гипо­те­за Сай­ма тоже не раз­ре­ша­ет эту загад­ку: в рам­ках его кон­цеп­ции Посту­мия долж­на знать, когда умер­ла баб­ка ее пле­мян­ни­ка, что тоже не очень прав­до­по­доб­но.

Поэто­му име­ет смысл всё-таки поис­кать род­ство меж­ду Юни­я­ми Бру­та­ми и Посту­ми­я­ми Аль­би­на­ми в преды­ду­щих поко­ле­ни­ях¹⁹.

Преж­де все­го, сле­ду­ет задать­ся вопро­сом, кто усы­но­вил Деци­ма Бру­та Аль­би­на. Ранее иссле­до­ва­те­ли счи­та­ли, что его при­ём­ным отцом был Авл Посту­мий Аль­бин, кон­сул 99 г., пред­по­ло­жи­тель­но изо­бра­жён­ный на его моне­те²⁰. Одна­ко сей­час мало кто при­ни­ма­ет эту рекон­струк­цию: Децим Брут родил­ся, веро­ят­но, око­ло 81 г.²¹, а кон­су­ляр Авл Посту­мий Аль­бин был убит мятеж­ны­ми сол­да­та­ми в 89 г.²² Гораздо более прав­до­по­доб­на гипо­те­за Т. Уайз­ме­на о том, что Деци­ма Бру­та усы­но­вил Авл Посту­мий Аль­бин из сле­дую­ще­го поко­ле­ния, кото­рый был моне­та­ри­ем в 81 г. (RRC. 372)²³.

Далее воз­ни­ка­ет вопрос о про­ис­хож­де­нии само­го усы­но­ви­те­ля. На моне­тах он назван сыном Авла и вну­ком Спу­рия. Ф. Мюн­цер видел в нём сына дру­го­го моне­та­рия, кото­рый чека­нил моне­ты в кон­це 90-х гг.²⁴ и име­но­вал­ся на них Авлом, сыном Спу­рия (RRC 335) — то есть Спу­рия Посту­мия Аль­би­на, кон­су­ла 110 г.²⁵; эту рекон­струк­цию при­ни­ма­ют Кро­уфорд и Змес­кал (см. схе­му 2)²⁶.

с.830

Схе­ма 2. Усы­нов­ле­ние Д. Бру­та соглас­но Ф. Мюн­це­ру.

Но она вызы­ва­ет ряд вопро­сов. Во-пер­вых, бро­са­ет­ся в гла­за слиш­ком малень­кий интер­вал меж­ду карье­ра­ми пред­по­ла­гае­мо­го отца и сына: долж­ность три­ум­ви­ра по чекан­ке монет они зани­ма­ли с раз­ни­цей все­го в десять с неболь­шим лет, и это не может объ­яс­нять­ся задерж­ка­ми в карье­ре отца, так как дан­ная долж­ность была одной из самых низ­ших. Во-вто­рых, стар­ший из моне­та­ри­ев, чека­нив­ший моне­ты в кон­це 90-х гг., веро­ят­но, иден­ти­чен мари­ан­ско­му пол­ко­вод­цу Аль­би­ну, погиб­ше­му в 82 г. в бит­ве при Кол­лин­ских воротах (App. BC. I. 93)²⁷. Весь­ма стран­но было бы в сле­дую­щем же году видеть его сына три­ум­ви­ром, чека­нив­шим моне­ты для Сул­лы. Нако­нец, если при­ём­ным отцом Деци­ма Бру­та был Авл Посту­мий Аль­бин, моне­та­рий 81 г., дедом — Авл Посту­мий Аль­бин, моне­та­рий во вто­рой поло­вине 90-х гг., пра­дедом — Спу­рий Посту­мий Аль­бин, кон­сул 110 г., то отпа­да­ет самая оче­вид­ная иден­ти­фи­ка­ция порт­ре­та на моне­те Деци­ма Бру­та с Авлом Посту­ми­ем Аль­би­ном, кон­су­лом 99 г.

Ф. Мюн­цер весь­ма убеди­тель­но пред­по­ла­га­ет, что Авл Посту­мий Аль­бин, стар­ший из моне­та­ри­ев решил ука­зать на моне­те имя сво­его отца (Sp. f.) для того, чтобы его не пере­пу­та­ли с неким тёз­кой, отец кото­ро­го звал­ся ина­че — напри­мер, Авлом. Этот тёз­ка мог быть либо кон­су­лом 99 г., либо лега­том 109 г., слу­жив­шим в Нуми­дии под коман­до­ва­ни­ем сво­его бра­та Спу­рия²⁸. Сей­час боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей счи­та­ют лега­та 109 г. и кон­су­ла 99 г. одним и тем же лицом²⁹. Весь­ма сомни­тель­но, что моло­дой моне­та­рий, толь­ко начи­нав­ший свою карье­ру в кон­це 90-х гг., мог опа­сать­ся, что его пере­пу­та­ют со столь извест­ной фигу­рой.

с.831

Схе­ма 3. Усы­нов­ле­ние Д. Бру­та.

Его тёз­ку, ско­рее все­го, сле­ду­ет искать сре­ди пред­ста­ви­те­лей его же поко­ле­ния, — и, по всей веро­ят­но­сти, им как явля­ет­ся млад­ший из моне­та­ри­ев, Авл Посту­мий Аль­бин, сын Авла, внук Спу­рия. Он тоже счёл необ­хо­ди­мым ука­зать на моне­те имя сво­его отца и даже деда: оче­вид­но, он тоже не желал, чтобы его пута­ли с род­ст­вен­ни­ком, кото­рый, к тому же, под­дер­жал в граж­дан­ской войне сто­ро­ну про­иг­рав­ших.

Итак, два моне­та­рия, по-види­мо­му, были двою­род­ны­ми бра­тья­ми, и Децим Брут Аль­бин являл­ся при­ём­ным сыном млад­ше­го из них и, сле­до­ва­тель­но, при­ём­ным вну­ком Авла Посту­мия Аль­би­на, кон­су­ла 99 г., кото­рый и изо­бра­жён на его моне­те (схе­ма 3).

Попы­та­ем­ся теперь най­ти свя­зу­ю­щее зве­но, соеди­ня­ю­щее эту ветвь семьи Посту­ми­ев с Юни­я­ми Бру­та­ми. Вер­нём­ся к свиде­тель­ству Цице­ро­на (Att. XII. 22. 2), кото­рый уве­рен, что не толь­ко Мар­целл может пом­нить дату смер­ти сво­ей баб­ки Кло­дии (мате­ри Деци­ма Бру­та, кон­су­ла 77 г.), но и Посту­мия несо­мнен­но име­ет эти сведе­ния. Логич­но пред­по­ло­жить, что Посту­мия состо­я­ла с Кло­ди­ей в столь же близ­ком род­стве, что и Мар­целл, — то есть тоже была её внуч­кой. Тогда мы полу­ча­ем сле­дую­щую гене­а­ло­ги­че­скую схе­му:

Схе­ма 4. Род­ство Юни­ев Бру­тов и Посту­ми­ев Аль­би­нов.

с.832

Эта гипо­те­за поз­во­ля­ет свя­зать воеди­но все нити. Авл Посту­мий Аль­бин, усы­но­вив­ший Деци­ма Бру­та, дей­ст­ви­тель­но ока­зы­ва­ет­ся его род­ст­вен­ни­ком — двою­род­ным бра­том. Сер­вий Суль­пи­ций Руф-млад­ший состо­ит с Деци­мом в двой­ном род­стве — он при­хо­дит­ся ему двою­род­ным пле­мян­ни­ком по кро­ви и двою­род­ным бра­том — через усы­нов­ле­ние. Итак, гене­а­ло­гия этих родов не даёт осно­ва­ний сомне­вать­ся в том, что мате­рью Деци­ма Бру­та Аль­би­на дей­ст­ви­тель­но была Сем­п­ро­ния, упо­мя­ну­тая у Сал­лю­стия.

Реше­ние вопро­са о том, какую роль в сочи­не­нии Сал­лю­стия игра­ет порт­рет Сем­п­ро­нии и поче­му из мно­гих сто­рон­ниц Кати­ли­ны он поже­лал пока­зать чита­те­лям имен­но эту жен­щи­ну, потре­бо­ва­ло бы иссле­до­ва­ния как исто­ри­че­ско­го мето­да Сал­лю­стия, так и его поли­ти­че­ской пози­ции, и дале­ко выхо­дит за рам­ки дан­ной ста­тьи³⁰. Одна­ко всё же сле­ду­ет отме­тить, что Сал­лю­стий вое­вал на сто­роне Цеза­ря в граж­дан­ской войне, мно­гим был ему обя­зан и с похва­лой отзы­вал­ся о нём в «Заго­во­ре Кати­ли­ны» (53. 6—54). А пото­му необ­хо­ди­мо отве­тить на вопрос: мог ли Сал­лю­стий ска­зать о мате­ри Деци­ма Бру­та Аль­би­на, убий­цы Цеза­ря, что она была vi­ro at­que li­be­ris sa­tis for­tu­na­ta, то есть что ей повез­ло с мужем и детьми (Sall. Cat. 25)?

Р. Сайм счи­та­ет это выра­же­ние высо­кой похва­лой со сто­ро­ны Сал­лю­стия — и это одна из при­чин, поче­му он сомне­ва­ет­ся, что Сем­п­ро­ния и в самом деле была мате­рью Деци­ма Бру­та Аль­би­на³¹. Одна­ко дей­ст­ви­тель­но ли Сал­лю­стий с похва­лой отзы­ва­ет­ся о муже Сем­п­ро­нии? Он ясно даёт понять (Cat. 40), что Децим Брут, кон­сул 77 г. не был при­ча­стен к заго­во­ру Кати­ли­ны; одна­ко его супру­га всё же дала заго­вор­щи­кам воз­мож­ность встре­тить­ся с алло­бро­га­ми в его доме. Мож­но согла­сить­ся, что Сем­п­ро­нии, в опи­са­нии Сал­лю­стия, и в самом деле повез­ло с мужем, кото­рый пре­до­ста­вил ей столь боль­шую сво­бо­ду и никак не пре­пят­ст­во­вал её уча­стию в заго­во­ре. Одна­ко весь­ма сомни­тель­но, что Сал­лю­стий мог одоб­рять поведе­ние кон­су­ля­ра, чья сле­пота или снис­хо­ди­тель­ность име­ла дур­ные послед­ст­вия не толь­ко для его семьи, но и для все­го государ­ства. Таким обра­зом, выра­же­ние vi­ro at­que li­be­ris sa­tis for­tu­na­ta ещё не даёт осно­ва­ний пред­по­ла­гать у Сал­лю­стия какую-либо сим­па­тию к мужу и детям Сем­п­ро­нии.

По мне­нию Дюва­ля, Сал­лю­стий гово­рит об обще­ст­вен­ном поло­же­нии мужа и детей Сем­п­ро­нии, и его выра­же­ние сле­ду­ет пони­мать так, что её дети доби­лись успе­хов, сопо­ста­ви­мых с её супру­гом-кон­су­ля­ром³². Этот отзыв вполне может отно­сить­ся к Деци­му Бру­ту — избран­но­му кон­су­лу на 42 г. (Nic. Dam. FGrH. 130. 77; Vell. II. 60. 5; Cass. Dio XLIV. 14. 4). Одна­ко в тек­сте Сал­лю­стия нет ника­ких ука­за­ний на то, что он даёт детям Сем­п­ро­нии ретро­спек­тив­ную оцен­ку, акту­аль­ную для вре­ме­ни напи­са­ния трак­та­та. Пред­став­ля­ет­ся, что наи­бо­лее есте­ствен­ное истол­ко­ва­ние его сло­вам дал с.833 Р. Каду: по его мне­нию, sa­tis for­tu­na­ta у Сал­лю­стия озна­ча­ет про­сто, что на момент повест­во­ва­ния дети Сем­п­ро­нии пере­жи­ли воз­раст мла­ден­че­ства, когда дет­ская смерт­ность была осо­бен­но высо­ка, и уже при­бли­жа­лись к взрос­ло­му воз­рас­ту, при­чём по край­ней мере один из них был сыном³³. То есть, как бы Сал­лю­стий ни отно­сил­ся к мар­тов­ским идам, в «Заго­во­ре Кати­ли­ны» он про­сто кон­ста­ти­ру­ет, что в 64 г. Сем­п­ро­ния не име­ла при­чин жало­вать­ся на сво­его мужа и детей. Перей­дём к сле­дую­ще­му вопро­су: из какой семьи она про­ис­хо­ди­ла?

3. Про­ис­хож­де­ние Сем­п­ро­нии: суще­ст­ву­ю­щие гипо­те­зы

Насколь­ко мне извест­но, в исто­рио­гра­фии к насто­я­ще­му вре­ме­ни выдви­ну­то на этот счёт две гипо­те­зы, но обе они име­ют доволь­но сла­бые обос­но­ва­ния. Первую гипо­те­зу выдви­нул Ф. Мюн­цер, при­чём она яви­лась побоч­ным про­дук­том раз­ре­ше­ния дру­гой про­бле­мы, свя­зан­ной с женой Гая Грак­ха. Соглас­но Плу­тар­ху (Tib. Gr. 21), боль­шин­ство авто­ров сооб­ща­ли, что он был женат на доче­ри Крас­са Муци­а­на, но Кор­не­лий Непот утвер­ждал, что его жена была доче­рью Бру­та Кал­ла­и­ка. Мне­ние «боль­шин­ства писа­те­лей» реши­тель­но под­твер­жда­ет пас­саж «Дигест» (24. 3. 66), где при­во­дит­ся свиде­тель­ство совре­мен­ни­ка — мне­ние юрис­кон­суль­та Пуб­лия Муция Сце­во­лы (кон­су­ла 133 г.) по делу о при­да­ном Лици­нии, вдо­вы Гая Грак­ха³⁴. Одна­ко вер­сия Кор­не­лия Непота встре­ча­ет­ся у Ампе­лия (19. 4 и 26. 2). Чтобы объ­яс­нить это про­ти­во­ре­чие, Мюн­цер выдви­га­ет гипо­те­зу о том, что на момент три­бу­на­та Гая Грак­ха у его жены Лици­нии был новый отец; то есть после смер­ти её род­но­го отца Крас­са Муци­а­на в 130 г. её мать сно­ва вышла замуж за Деци­ма Бру­та Кал­ла­и­ка, кото­рый, таким обра­зом, стал отчи­мом Лици­нии. Сыном от их бра­ка стал Децим Брут, кон­сул 77 г.³⁵

Раз­ви­вая эту гипо­те­зу, Ф. Мюн­цер при­во­дит еще два сооб­ра­же­ния. Во-пер­вых, он ука­зы­ва­ет, что в сле­дую­щем поко­ле­нии мы наблюда­ем брак Деци­ма Бру­та, кон­су­ла 77 г., с Сем­п­ро­ни­ей, то есть те же самые семьи вновь всту­па­ют в брач­ный союз, что хоро­шо согла­су­ет­ся с его тео­ри­ей о дли­тель­ных наслед­ст­вен­ных сою­зах знат­ных родов. Поэто­му Мюн­цер пред­по­ла­га­ет, что эта Сем­п­ро­ния мог­ла быть доче­рью Гая Грак­ха³⁶. Её пред­по­ла­гае­мым про­ис­хож­де­ни­ем он объ­яс­ня­ет и мол­ча­ние Цице­ро­на об уча­стии Сем­п­ро­нии в заго­во­ре, и стран­ный отзыв о ней Сал­лю­стия, где отвра­ще­ние сме­ша­но с вос­хи­ще­ни­ем.

с.834

Схе­ма 5. Грак­хан­ский кру­жок соглас­но Ф. Мюн­це­ру.

Мюн­цер пола­га­ет, что оба авто­ра испы­ты­ва­ли опре­де­лён­ный пие­тет перед вели­ким рефор­ма­то­ром, даже если Цице­рон не одоб­рял его поли­ти­ку³⁷.

Далее, Мюн­цер иден­ти­фи­ци­ру­ет Кло­дию, мать Деци­ма Бру­та, кон­су­ла 77 г. (Cic. Att. XII. 22. 2) как сест­ру Аппия Клав­дия Пуль­х­ра, кон­су­ла 143 г., кото­рый был тестем Тибе­рия Грак­ха. В резуль­та­те он полу­ча­ет гене­а­ло­ги­че­скую схе­му, на кото­рой все почти чле­ны грак­хан­ско­го круж­ка соеди­не­ны уза­ми род­ства или бра­ка (схе­ма 5).

Несмот­ря на внеш­нюю убеди­тель­ность такой рекон­струк­ции, она поко­ит­ся на слиш­ком шат­ких осно­ва­ни­ях. Преж­де все­го бро­са­ет­ся в гла­за очень боль­шая раз­ни­ца в воз­расте меж­ду пред­по­ла­гае­мы­ми детьми Кло­дии. Лици­ния в 133 г. уже была женой Гая Грак­ха (Plut. Tib. Gr. 21. 1), и сле­до­ва­тель­но, роди­лась где-то око­ло 150 г., а её мать — око­ло 170 г. Но Децим Брут зани­мал кон­суль­ство в 77 г., и, посколь­ку обыч­ным воз­рас­том кон­суль­ства было 43 г., мож­но пред­по­ло­жить, что он родил­ся око­ло 120 г. Исхо­дя из этой даты его рож­де­ния, Д. Р. Шэкл­тон Бэй­ли отвер­га­ет рекон­струк­цию Ф. Мюн­це­ра и пола­га­ет, что Кло­дия, мать Деци­ма Бру­та, про­ис­хо­ди­ла, ско­рее все­го, из рода Мар­цел­лов³⁸.

Но если пред­по­ло­жить, вслед за Сам­не­ром, что карье­ра Деци­ма Бру­та, кон­су­ла 77 г., как и мно­гих дру­гих его ровес­ни­ков, была силь­но замед­ле­на вой­на­ми и потря­се­ни­я­ми 80-х гг., то его рож­де­ние может дати­ро­вать­ся око­ло 130 г.³⁹ Тогда на момент его рож­де­ния его с.835 отцу было око­ло 50 лет, а мате­ри — око­ло 35. Это вполне воз­мож­но, одна­ко воз­ни­ка­ет дру­гая слож­ность. Мы зна­ем, что Децим Брут, кон­сул 77 г., дожил по мень­шей мере до 63 г. (Sall. Cat. 40. 5). Если он был еди­но­утроб­ным бра­том Лици­нии, жены Гая Грак­ха, то их общей мате­ри Кло­дии к это­му вре­ме­ни уже испол­ни­лось бы око­ло 107 лет. В этих обсто­я­тель­ствах весь­ма уди­ви­тель­но, что Цице­рон про­сит Атти­ка выяс­нить, пере­жи­ла ли Кло­дия сво­его сына (Att. XII. 22. 2), и в прин­ци­пе допус­ка­ет такую воз­мож­ность. Поэто­му Г. В. Сам­нер тоже отвер­га­ет гипо­те­зу Мюн­це­ра как неправ­до­по­доб­ную⁴⁰.

С Сем­п­ро­ни­ей, женой кон­су­ла 77 г., в рам­ках рекон­струк­ции Мюн­це­ра воз­ни­ка­ют еще более серь­ез­ные труд­но­сти, чем с его мате­рью. Если она была доче­рью Гая Грак­ха, то долж­на была родить­ся не позд­нее 121 г. Опи­са­ние, кото­рое даёт ей Сал­лю­стий (Cat. 25), отно­сит­ся к 64 г. Ясно, что Сем­п­ро­ния уже не была юной девуш­кой (ср. Cat. 24. 3), одна­ко ей повез­ло с внеш­но­стью (for­ma… for­tu­na­ta; 25. 2), она тан­це­ва­ла изящ­нее, чем подо­ба­ет при­лич­ной жен­щине (25. 3) и в ней было мно­го при­вле­ка­тель­но­сти (le­pos, 25. 5). Даже когда Сал­лю­стий пишет: «ее сжи­га­ла такая похоть, что она иска­ла встре­чи с муж­чи­на­ми чаще, чем они с ней»⁴¹, он, оче­вид­но, хочет ска­зать, что эта похоть не соот­вет­ст­во­ва­ла полу Сем­п­ро­нии, а не её воз­рас­ту. Мож­но согла­сить­ся с оцен­кой Рэм­си, по мне­нию кото­ро­го Сем­п­ро­нии, опи­сан­ной у Сал­лю­стия, долж­но быть око­ло 37—45 лет⁴².

Одна­ко глав­ная про­бле­ма рекон­струк­ции Мюн­це­ра, как пред­став­ля­ет­ся, состо­ит в дру­гом. Его гипо­те­за тре­бу­ет, чтобы Децим Брут, кон­сул 77 г., женил­ся на сво­ей пле­мян­ни­це, доче­ри сво­ей еди­но­утроб­ной сест­ры Лици­нии. Одна­ко в дан­ный пери­од вре­ме­ни в Риме не допус­ка­лись бра­ки меж­ду более близ­ки­ми род­ст­вен­ни­ка­ми, чем двою­род­ные бра­тья и сёст­ры. Толь­ко в 49 г. н. э. в уго­ду Клав­дию и Агрип­пине сенат при­нял поста­нов­ле­ние, доз­во­ля­ю­щее дяде женить­ся на пле­мян­ни­це — но толь­ко на доче­ри бра­та. Женить­ся на доче­ри сест­ры по-преж­не­му было запре­ще­но (Tac. Ann. XII. 5—7; Gai­us. I. 62)⁴³ — а Сем­п­ро­ния в рекон­струк­ции Мюн­це­ра была как раз доче­рью сест­ры Деци­ма Бру­та.

Попыт­ку Змес­ка­ла най­ти реше­ние этой про­бле­мы нель­зя назвать удач­ной⁴⁴. Он рас­смат­ри­ва­ет две воз­мож­но­сти: во-пер­вых, Лици­ния и Децим Брут, кон­сул 77 г., мог­ли быть не еди­но­утроб­ны­ми, а свод­ны­ми бра­том и сест­рой, то есть Брут Кал­ла­ик пер­вым бра­ком был женат на вдо­ве Муци­а­на и мате­ри Лици­нии, а вто­рым — на Кло­дии, мате­ри кон­су­ла 77 г. (родив­ше­го­ся око­ло 130—120 гг.). Но это озна­ча­ло бы, что в 121 г. Гай Гракх не состо­ял ни в каком род­стве с Бру­том Кал­ла­и­ком, будучи зятем (ge­ner) лишь его преды­ду­щей жены, раз­ведён­ной или покой­ной. Вто­рая воз­мож­ность состо­ит в том, что Сем­п­ро­ния не была женой Деци­ма Бру­та, с.836 кон­су­ла 77 г., и жила в его доме в каче­стве его свод­ной пле­мян­ни­цы. Учи­ты­вая её воз­раст (соглас­но дан­ной гипо­те­зе, око­ло 60 лет) и семей­ное поло­же­ние, это явно невоз­мож­но. Поэто­му от тео­рии Мюн­це­ра сле­ду­ет отка­зать­ся.

Э. Чаче­ри и Р. Сайм выдви­ну­ли дру­гое пред­по­ло­же­ние о про­ис­хож­де­нии Сем­п­ро­нии, упо­мя­ну­той Сал­лю­сти­ем. Осно­вы­ва­ясь на том, что Децим Брут Кал­ла­ик, кон­сул 138 г., слу­жил в 129 г. лега­том кон­су­ла Гая Сем­п­ро­ния Туди­та­на (Liv. Per. 59), а так­же на том, что оба этих кон­су­ла име­ли общие лите­ра­тур­ные и куль­тур­ные инте­ре­сы (Cic. Brut. 107; Arch. 27; Val. Max. VIII. 14. 2; Mac­rob. I. 13. 21; Gell. XIII. 15. 4), Чаче­ри пред­по­ла­га­ет друж­ба побуди­ла их в сле­дую­щем поко­ле­нии пород­нить­ся через брак. Исхо­дя из пред­став­ле­ния о двух­пар­тий­ной при­ро­де рим­ской поли­ти­ки, Чаче­ри дока­зы­ва­ет, что в сочи­не­нии демо­кра­ти­че­ско­го исто­ри­ка Сал­лю­стия Сем­п­ро­ния оли­це­тво­ря­ет выро­див­шу­ю­ся рим­скую знать, ибо и её отец, и свёкр, и муж при­над­ле­жа­ли к кон­сер­ва­тив­ной, оли­гар­хи­че­ской пар­тии (App. BC. I. 18—19; Oros. V. 12. 7; Am­pel. 19. 4; 26, 2; Cic. Rab. Perd. 21; Sall. Hist. I. 55. 3 M)⁴⁵. Гипо­те­за Чаче­ри, одна­ко, созда­ёт ту же про­бле­му, что и гипо­те­за Мюн­це­ра: если Сем­п­ро­ния была доче­рью кон­су­ла 129 г., то к 64 г. она при­бли­жа­лась бы уже к 60 годам, что пло­хо соот­вет­ст­ву­ет опи­са­нию Сал­лю­стия⁴⁶.

Неза­ви­си­мо от Чаче­ри сход­ное пред­по­ло­же­ние выска­зы­ва­ет Р. Сайм. Пыта­ясь объ­яс­нить, поче­му же Сал­лю­стий уде­ля­ет Сем­п­ро­нии такое вни­ма­ние, Сайм отвер­га­ет как тол­ко­ва­ние Мюн­це­ра, так и более ста­рую тео­рию о непри­яз­ни исто­ри­ка к её сыну Деци­му Бру­ту⁴⁷. Сем­п­ро­ния, по мне­нию Сай­ма, была не доче­рью, а внуч­кой кон­су­ла 129 г. — и, таким обра­зом, при­хо­ди­лась сест­рой дру­гой Сем­п­ро­нии, доче­рью кото­рой была зна­ме­ни­тая Фуль­вия, побы­вав­шая заму­жем за Кло­ди­ем, Кури­о­ном и Мар­ком Анто­ни­ем (Cic. Phil. III. 16; As­con. 40 C) (см. схе­му 6)⁴⁸. Сал­лю­стий был недо­во­лен поли­ти­че­ским режи­мом, уста­но­вив­шим­ся в Риме под вла­стью вто­ро­го три­ум­ви­ра­та и нари­со­вал порт­рет Сем­п­ро­нии столь чёр­ны­ми крас­ка­ми, чтобы уяз­вить её пле­мян­ни­цу Фуль­вию, а через неё — Мар­ка Анто­ния⁴⁹.

Гипо­те­за Сай­ма о том, что Сем­п­ро­ния была внуч­кой Туди­та­на, кон­су­ла 129 г., при­ня­та мно­ги­ми иссле­до­ва­те­ля­ми⁵⁰. Но свиде­тель­ство Вале­рия Мак­си­ма о заве­ща­нии Туди­та­на, сына кон­су­ла 129 г. и деда печаль­но извест­ной Фуль­вии, застав­ля­ет усо­мнить­ся в вер­но­сти рекон­струк­ции Сай­ма. Сам этот Туди­тан тоже про­сла­вил­ся экс­цен­трич­ным поведе­ни­ем.

с.837

Схе­ма 6. Про­ис­хож­де­ние Сем­п­ро­нии соглас­но Р. Сай­му.

К сожа­ле­нию, этот пас­саж испор­чен, и недав­но Б. Хопвуд при­вёл убеди­тель­ные аргу­мен­ты в поль­зу чте­ния fi­lium как Ful­vium⁵². Смысл дей­ст­вий Туди­та­на, таким обра­зом состо­ял в том, чтобы сде­лать наслед­ни­ком зятя и в обход Воко­ни­е­ва зако­на обес­пе­чить пере­ход сво­его иму­ще­ства к доче­ри Сем­п­ро­нии и внуч­ке Фуль­вии. Но если у Туди­та­на, как пола­га­ет Сайм, была не одна дочь, а две — жена Фуль­вия Бам­ба­ли­о­на и жена Деци­ма Бру­та⁵³, — то поче­му же он поза­бо­тил­ся о буду­щем толь­ко одной из них? Тот же вопрос воз­ни­ка­ет, если при­нять чте­ния fi­liam или Ful­viam, пред­ло­жен­ные дру­ги­ми иссле­до­ва­те­ля­ми⁵⁴. По всей веро­ят­но­сти, от этой гипо­те­зы Сай­ма тоже сле­ду­ет отка­зать­ся.

В целом, Р. Каду спра­вед­ли­во ука­зы­ва­ет, что аргу­мен­та­ция всех иссле­до­ва­те­лей, пытав­ших­ся отве­тить на вопрос о про­ис­хож­де­нии Сем­п­ро­нии, слиш­ком сла­ба и опи­ра­ет­ся лишь на кос­вен­ные сооб­ра­же­ния. Сам Каду счи­та­ет этот вопрос нераз­ре­ши­мым⁵⁵.

с.838

4. Сем­п­ро­ния как внуч­ка Гая Грак­ха

Если исхо­дить толь­ко из сведе­ний Сал­лю­стия, такая осто­рож­ность пред­став­ля­ет­ся вполне разум­ной. Одна­ко у нас име­ет­ся свиде­тель­ство, кото­рое может сно­ва скло­нить чашу весов на сто­ро­ну Мюн­це­ра с его гипо­те­зой о про­ис­хож­де­нии Сем­п­ро­нии из рода Грак­хов, хотя ее дета­ли, несо­мнен­но, тре­бу­ют серь­ёз­ных изме­не­ний. Это утвер­жде­ние Кор­не­лия Непота и вос­хо­дя­щий к нему пас­саж Ампе­лия о том, что Гай Сем­п­ро­ний Гракх был зятем Деци­ма Бру­та Кал­ла­и­ка. Рас­ска­зы­вая о довы­бо­рах в аграр­ную комис­сию после смер­ти Тибе­рия Грак­ха, Плу­тарх пишет:

Ампе­лий упо­ми­на­ет о род­стве Гая Грак­ха с Бру­том Кал­ла­и­ком два­жды:

Как уже гово­ри­лось выше, пас­са­жи Непота и Ампе­лия, несо­мнен­но, содер­жат ошиб­ку, так как брак Гая с Лици­ни­ей, доче­рью Крас­са Муци­а­на, надёж­но под­твер­жда­ет­ся совре­мен­ным источ­ни­ком (Dig. 24. 3. 66). Пред­по­ло­же­ние Мюн­це­ра о том, что Лици­ния была пад­че­ри­цей Кал­ла­и­ка (и поэто­му послед­ний назван тестем Гая) тоже не объ­яс­ня­ет этих оши­бок. Гипо­те­за Ради­на о том, что Гай Гракх мог быть женат два­жды, тоже, в сущ­но­сти, не реша­ет про­бле­му, ибо источ­ни­ки рас­хо­дят­ся имен­но в вопро­се о том, на ком он был женат в момент сво­ей гибе­ли (ср. Am­pel. 19. 4; 26. 2 и Dig. 24. 3. 66)⁵⁹.

Тэн­си счи­та­ет, что раз­гад­ка кро­ет­ся во вто­ром пас­са­же Ампе­лия (26. 2), кото­рый содер­жит грам­ма­ти­че­скую дву­смыс­лен­ность (se­di­tio C. Grac­chi… с.839 quem … Opi­mius con­sul cum De­ci­mo Bru­to Cal­lai­co, so­ce­ro eius, … oppres­sit). Он пред­по­ла­га­ет, что «Непот или его источ­ник, гово­ря о смер­ти Гая Грак­ха, … столь же дву­смыс­лен­но выра­зил­ся, гово­ря о Кал­ла­и­ке как о тесте Опи­мия… В резуль­та­те этой небреж­но­сти дочь Кал­ла­и­ка из жены Опи­мия ста­ла женой его вра­га Гая Грак­ха»⁶⁰. Но если в пас­са­же Непота содер­жа­лась такая же дву­смыс­лен­ность, как и в пас­са­же Ампе­лия, то Плу­тарх авто­ма­ти­че­ски истол­ко­вал бы её пра­виль­но (то есть в том смыс­ле, что Непот счи­тал Кал­ла­и­ка тестем Опи­мия), посколь­ку из несколь­ких источ­ни­ков знал, что тестем Гая был Красс Муци­ан. Одна­ко Плу­тарх был совер­шен­но уве­рен в обрат­ном (то есть в том, что Непот счи­тал Кал­ла­и­ка тестем Гая) и был этим несколь­ко оза­да­чен (Plut. Tib. Gr. 21). Таким обра­зом, текст Непота был недву­смыс­лен­ным. Сле­до­ва­тель­но, дву­смыс­лен­ный пас­саж Ампе­лия не может быть точ­ной цита­той из Непота и не поз­во­ля­ет стро­ить гипо­те­зы о при­чине его ошиб­ки.

Одна­ко в сле­дую­щем поко­ле­нии мы всё-таки наблюда­ем двух пред­ста­ви­те­лей родов Юни­ев и Сем­п­ро­ни­ев, свя­зан­ных брач­ны­ми уза­ми, и в жилах Деци­ма Бру­та Аль­би­на, убий­цы Цеза­ря, дей­ст­ви­тель­но тек­ла кровь как Юни­ев Бру­тов, так и Сем­п­ро­ни­ев. Пред­став­ля­ет­ся, что где-то здесь и кро­ет­ся объ­яс­не­ние ошиб­ки Кор­не­лия Непота. Попы­та­ем­ся его най­ти.

Преж­де все­го сле­ду­ет отка­зать­ся от пред­по­ло­же­ния, что Сем­п­ро­ния, опи­сан­ная Сал­лю­сти­ем, была доче­рью Гая Грак­ха: как уже гово­ри­лось выше, этой даме на момент рас­ска­за было ско­рее 37—45, чем 57—60 лет. Из Плу­тар­ха мы зна­ем, что на момент смер­ти Гай Гракх имел одно­го ребён­ка от сво­ей жены Лици­нии, но из тек­ста неяс­но, сын это был или дочь (C. Gr. 15: τὸ παι­δίον). С дру­гой сто­ро­ны, извест­но, что когда Гай Гракх вно­сил свои зако­ны, то ска­зал, что из семьи Пуб­лия Афри­кан­ско­го и Тибе­рия Грак­ха не оста­лось нико­го, кро­ме него само­го и маль­чи­ка (Schol. Bob. 81 St.: nec quis­quam de P. Af­ri­ca­ni et Ti­be­ri Grac­chi fa­mi­lia ni­si ego et puer res­ta­re­mus). Одна­ко в этом слу­чае Гай, оче­вид­но, имел в виду толь­ко муж­чин сво­ей семьи, так как его сест­ра была ещё жива (ср. Val. Max. III. 8. 6). Сле­до­ва­тель­но, если у Гая был сын, то в обо­их пас­са­жах речь идёт о нём; если же дочь, то маль­чик, кото­ро­го он упо­ми­на­ет, — это его пле­мян­ник, сын Тибе­рия Грак­ха, кото­рых у него было трое (Val. Max. IX. 7. 2). Исхо­дя из име­ю­щих­ся источ­ни­ков, сде­лать обос­но­ван­ный выбор меж­ду эти­ми дву­мя вари­ан­та­ми, по-види­мо­му, невоз­мож­но⁶¹. Нель­зя исклю­чать и воз­мож­ность того, что Гай гово­рил о сво­ём пле­мян­ни­ке, а его сын родил­ся уже после это­го выступ­ле­ния. Так или ина­че, нам извест­но, что у Гая был ребё­нок, и это вполне мог быть с.840 сын. Извест­но и то, что после гибе­ли три­бу­нов Грак­хов их род про­дол­жал­ся: око­ло 40 г. или немно­го позд­нее избран­ный кве­стор Тибе­рий Сем­п­ро­ний Гракх чека­нил для Окта­ви­а­на моне­ты (RRC. 525); пред­ста­ви­те­ли этой семьи упо­ми­на­ют­ся так­же в прав­ле­ние Авгу­ста и Юли­ев-Клав­ди­ев (RIC. I (Augus­tus). 348, 349; CIL. VI. 1515; Vell. II. 100; Tac. Ann. I. 53; IV. 13; VI. 16; 38. 4). Если Сем­п­ро­ния не была доче­рью Гая Грак­ха, не мог­ла ли она при­хо­дить­ся ему внуч­кой?⁶²

Э. Гро­аг пола­га­ет, что, посколь­ку в послед­ние деся­ти­ле­тия Рес­пуб­ли­ки о потом­ках Грак­хов ниче­го не слыш­но, Сем­п­ро­нии Грак­хи эпо­хи три­уви­ра­та и импе­рии не явля­лись потом­ка­ми зна­ме­ни­тых три­бу­нов и про­сто при­ня­ли ког­но­мен пре­сек­шей­ся вет­ви рода⁶³. Одна­ко Т. Каду пока­зы­ва­ет, что, по край­ней мере, Тацит явно счи­тал их насто­я­щи­ми Сем­п­ро­ни­я­ми Грак­ха­ми⁶⁴. В част­но­сти, антич­ный исто­рик пишет (Ann. IV. 13), что в прав­ле­ние Тибе­рия одно­го из Грак­хов чуть было не погу­би­ли «при­над­леж­ность к про­слав­лен­но­му несчаст­но­му роду и гоне­ния, кото­рым под­верг­ся его отец» (cla­ri­tu­di­ne in­faus­ti ge­ne­ris et pa­ter­nis ad­ver­sis); отсюда ясно, что несча­стья пере­нёс не толь­ко отец это­го Грак­ха (ули­чён­ный в пре­лю­бо­де­я­нии с Юли­ей, доче­рью Авгу­ста), но и его более далё­кие пред­ки. К это­му мож­но доба­вить тот факт, что на моне­тах, выпу­щен­ных око­ло 40 г., избран­ный кве­стор Тибе­рий Гракх чека­нил инстру­мен­ты зем­ле­ме­ров, что мог­ло слу­жить намё­ком не толь­ко на рас­се­ле­ние вете­ра­нов при Окта­виане, но и на его соб­ст­вен­ную семей­ную исто­рию (RRC. 525)⁶⁵. Отсут­ст­вие вся­ких упо­ми­на­ний о Грак­хах в послед­ние деся­ти­ле­тия Рес­пуб­ли­ки может объ­яс­нять­ся тем, что пред­ста­ви­те­ли это­го семей­ства были не толь­ко устра­ше­ны, но и разо­ре­ны ката­стро­фой, постиг­шей бра­тьев-три­бу­нов⁶⁶, а пото­му отча­сти доб­ро­воль­но, отча­сти вынуж­ден­но дер­жа­лись в сто­роне от борь­бы за власть, и толь­ко граж­дан­ские вой­ны после смер­ти Цеза­ря помог­ли им вер­нуть­ся в поли­ти­ку.

Одна­ко если судь­ба это­го рода была столь неза­вид­на, то мог ли Сал­лю­стий оха­рак­те­ри­зо­вать его пред­ста­ви­тель­ни­цу как ge­ne­re… sa­tis for­tu­na­ta? Т. Каду пола­га­ет, что это невоз­мож­но⁶⁷. Но, как при­зна­ёт и сам иссле­до­ва­тель, род Грак­хов дей­ст­ви­тель­но был выдаю­щим­ся: он мог похва­стать­ся пятью кон­суль­ства­ми, дву­мя три­ум­фа­ми и цен­зу­рой. Бра­тья-три­бу­ны, несмот­ря на своё пора­же­ние и гибель, тоже ста­ли круп­ней­ши­ми фигу­ра­ми в рим­ской исто­рии. Цице­рон, не одоб­ряв­ший дея­тель­но­сти Грак­хов, всё же вынуж­ден с.841 почти­тель­но отзы­вать­ся о них в речах перед наро­дом (Leg. Agr. II. 10, 31, 81; Rab. perd. 12—15). С дру­гой сто­ро­ны, мож­но ли в I в. ука­зать ветвь знат­ных Сем­п­ро­ни­ев, для кото­рой опре­де­ле­ние sa­tis for­tu­na­ta ока­жет­ся более умест­ным? Если, как пред­по­ла­га­ет Сайм, Сем­п­ро­ния при­над­ле­жа­ла к семье Туди­та­нов, то её отец был пси­хи­че­ски болен, слу­жил пред­ме­том все­об­ще­го осме­я­ния и не оста­вил наслед­ни­ков муж­ско­го пола, так что род Туди­та­нов в этом поко­ле­нии пре­сёк­ся (Val. Max. VII. 8. 1, ср. Cic. Phil. III. 16; Acad. II. 89). Древ­няя семья Сем­п­ро­ни­ев Атра­ти­нов (Liv. VI. 28. 4) про­па­да­ет из источ­ни­ков в 380 г., и лишь в 34 г., в сле­дую­щем поко­ле­нии после Сем­п­ро­нии, ее пред­ста­ви­тель вновь дости­га­ет кон­суль­ства. Впро­чем, воз­мож­но, что род Атра­ти­нов пре­сёк­ся, и их ког­но­мен при­ня­ли Азел­ли­о­ны, не под­ни­мав­ши­е­ся ранее выше пре­ту­ры⁶⁸. Их ветвь рода тоже вряд ли мож­но назвать счаст­ли­вой: пре­тор 89 г. был убит при испол­не­нии обя­зан­но­стей на фору­ме, и винов­ные в его смер­ти не понес­ли нака­за­ния (Liv. Per. 74; Val. Max. IX. 7. 4; App. BC. I. 54). Послед­ний извест­ный нам куруль­ный маги­ст­рат из вет­ви Сем­п­ро­ни­ев Лон­гов зани­мал пре­ту­ру в 184 г. (Liv. XXXIX. 32. 14; 38. 3). Впро­чем, эта семья еще суще­ст­во­ва­ла в нача­ле I в.: один её пред­ста­ви­тель слу­жил лега­том на Сици­лии (Diod. XXXVII. 8), вто­рой же без­успеш­но пытал­ся оспо­рить в суде заве­ща­ние безум­но­го Туди­та­на (Val. Max. VII. 8. 1). По-види­мо­му, Сем­п­ро­нии Лон­ги в этот пери­од не обла­да­ли ни богат­ст­вом, ни вли­я­ни­ем; позд­нее пред­ста­ви­те­ли дан­но­го рода в источ­ни­ках не упо­ми­на­ют­ся. Сем­п­ро­нии Софы исчез­ли из источ­ни­ков в середине III в., Сем­п­ро­нии Бле­зы — в нача­ле II в. Таким обра­зом, в середине I в. труд­но ука­зать ветвь Сем­п­ро­ни­ев, пред­ста­ви­тель­ни­цу кото­рой мож­но было назвать ge­ne­re… sa­tis for­tu­na­ta более уве­рен­но, чем пред­по­ла­гае­мую внуч­ку Гая Грак­ха. Грак­хи мог­ли гор­дить­ся не толь­ко выдаю­щи­ми­ся дости­же­ни­я­ми пред­ков, но и све­жей памя­тью о дея­ни­ях бра­тьев-три­бу­нов: если у кон­сер­ва­то­ров в сена­те она вызы­ва­ла оттор­же­ние, то у наро­да, напро­тив, — любовь и при­вя­зан­ность. Сто­ит отме­тить, что отзыв Таци­та о семье Сем­п­ро­ни­ев Грак­хов явля­ет­ся сме­шан­ным: он счи­та­ет этот род не толь­ко несчаст­ным (in­faus­tus), но и обла­даю­щим сла­вой (cla­ri­tas). Поэто­му, на мой взгляд, сло­ва Сал­лю­стия, харак­те­ри­зу­ю­щие Сем­п­ро­нию как ge­ne­re… sa­tis for­tu­na­ta, не опро­вер­га­ют гипо­те­зу о её про­ис­хож­де­нии из рода Грак­хов.

Тогда поче­му Сал­лю­стий не гово­рит об этом пря­мо? Одна из при­чин может состо­ять в том, что Гай, кото­ро­го Сал­лю­стий ува­жал (по край­ней мере, по срав­не­нию с его про­тив­ни­ка­ми: Jug. 42), не гор­дил­ся бы такой внуч­кой. Но в целом Каду про­де­мон­стри­ро­вал, что гипо­те­ти­че­ские моти­вы Сал­лю­стия с.842 нель­зя исполь­зо­вать как решаю­щие аргу­мен­ты для уста­нов­ле­ния про­ис­хож­де­ния Сем­п­ро­нии: подоб­ный под­ход даже порож­да­ет коль­це­вую аргу­мен­та­цию⁶⁹.

5. Источ­ник ошиб­ки Непота

Теперь вер­нём­ся к оши­боч­но­му свиде­тель­ству о том, что Децим Брут Кал­ла­ик при­хо­дил­ся тестем Гаю Грак­ху (Plut. Tib. Gr. 21; Am­pel. 19. 4; 26. 2). Как мог­ла воз­ник­нуть эта ошиб­ка? Плу­тарх ссы­ла­ет­ся на Кор­не­лия Непота, не ука­зы­вая, из како­го имен­но его про­из­веде­ния взя­ты эти сведе­ния. Иссле­до­ва­те­ли отно­сят дан­ный фраг­мент к сочи­не­нию Кор­не­лия Непота «О зна­ме­ни­тых мужах» — либо к био­гра­фии Гая Грак­ха, кото­рая вхо­ди­ла в состав кни­ги «О латин­ских исто­ри­ках», или «О латин­ских ора­то­рах»⁷⁰, либо к био­гра­фии Деци­ма Бру­та Кал­ла­и­ка, кото­рая, воз­мож­но, была частью кни­ги «О рим­ских пол­ко­во­д­цах»⁷¹. Труд­но ска­зать, каки­ми источ­ни­ка­ми поль­зо­вал­ся Непот при состав­ле­нии этих био­гра­фий. Он цити­ру­ет опуб­ли­ко­ван­ные пись­ма к Гаю его мате­ри Кор­не­лии — но их под­лин­ность явля­ет­ся дис­кус­си­он­ной⁷². С дру­гой сто­ро­ны, Кор­не­лий Непот был зна­ком с родо­сло­ви­ем Бру­тов, кото­рое соста­вил Аттик (Nep. Att. 18. 3).

Мог­ла ли ошиб­ка Непота вос­хо­дить к сочи­не­нию Атти­ка? Это­го нель­зя исклю­чать, одна­ко такой вари­ант пред­став­ля­ет­ся мало­ве­ро­ят­ным⁷³. Зада­ча Атти­ка состо­я­ла в том, чтобы про­сла­вить заказ­чи­ка, то есть Мар­ка Бру­та, а для это­го в родо­сло­вии преж­де все­го тре­бо­ва­лось отра­зить его пря­мых пред­ков по муж­ской линии, со все­ми их долж­но­стя­ми, поче­стя­ми и свер­ше­ни­я­ми⁷⁴. Про­слав­ле­нию мог­ло спо­соб­ст­во­вать так­же вклю­че­ние в кар­ти­ну дру­гих вет­вей рода Юни­ев Бру­тов, а так­же пред­ков Мар­ка по жен­ской линии и через усы­нов­ле­ние. Таким обра­зом, в родо­сло­вии, состав­лен­ном Атти­ком, мог­ли при­сут­ст­во­вать жёны и мате­ри раз­лич­ных Юни­ев Бру­тов, а так­же отцы и деды этих жен­щин, — ибо в атри­ях и погре­баль­ных про­цес­си­ях рим­ских ноби­лей выстав­ля­лись изо­бра­же­ния пред­ков не толь­ко по муж­ской, но и по жен­ской линии⁷⁵. Одна­ко в такое сочи­не­ние не было осо­бо­го смыс­ла вклю­чать доче­рей Юни­ев Бру­тов, их мужей и потом­ков по жен­ской линии — в том чис­ле и пред­по­ла­гае­мую дочь Бру­та Кал­ла­и­ка, кото­рая буд­то бы ста­ла женой Гая Грак­ха. Сама по себе эта Юния вряд ли пред­став­ля­ла бы какой-то инте­рес, а Гая Грак­ха, её пред­по­ла­гае­мо­го супру­га, с.843 Марк Брут не мог бы чис­лить ни сре­ди сво­их пред­ков, ни сре­ди пред­ста­ви­те­лей сво­его рода. Пад­че­ри­ца Бру­та Кал­ла­и­ка была бы ещё менее умест­на в родо­сло­вии Мар­ка Бру­та.

Неиз­вест­но так­же, в каком кон­тек­сте Кор­не­лий Непот упо­ми­нал о род­стве Гая Грак­ха с Бру­том Кал­ла­и­ком. Одна­ко Ампе­лий, кото­рый опи­ра­ет­ся на его сведе­ния⁷⁶, под­чёр­ки­ва­ет, что Брут участ­во­вал в подав­ле­нии дви­же­ния сво­его зятя (ge­ner) в 121 г., то есть ради бла­га государ­ства готов был пожерт­во­вать уза­ми род­ства. В такой фор­ме эта исто­рия очень напо­ми­на­ет exemplum, мораль­ный при­мер, исполь­зу­е­мый в аргу­мен­та­ции. И дей­ст­ви­тель­но, био­гра­фи­че­ская часть «Памят­ной кни­ги» Ампе­лия, в сущ­но­сти, пред­став­ля­ет собой собра­ние тако­го рода крат­ких exempla⁷⁷. С дру­гой сто­ро­ны, сочи­не­ние Кор­не­лия Непота «О зна­ме­ни­тых мужах» тоже пред­став­ля­ло собой сбор­ник exempla, хотя, разу­ме­ет­ся, гораздо более раз­вёр­ну­тых по срав­не­нию с Ампе­ли­ем. Эта тех­ни­ка состо­ит в том, что автор «хва­лит или пори­ца­ет сво­их пер­со­на­жей и тем самым пре­вра­ща­ет их в при­ме­ры, хоро­шие и дур­ные, кото­рые ста­но­вят­ся дей­ст­ву­ю­щим и зна­чи­мым руко­вод­ст­вом для непо­сред­ст­вен­но­го поведе­ния»⁷⁸. Непот сам фор­му­ли­ру­ет свою цель как «нагляд­ны­ми при­ме­ра­ми (re­rum exemplis)… убедить чита­те­лей, что имен­но нрав чело­ве­ка… опре­де­ля­ет его судь­бу» (Att. 19. 1)⁷⁹. Весь­ма веро­ят­но, что Ампе­лий заим­ст­во­вал у Кор­не­лия Непота не толь­ко сведе­ния о самом фак­те род­ства меж­ду Гаем Грак­хом и Бру­том Кал­ла­и­ком, но и весь кон­текст это­го сооб­ще­ния: то есть, Непот тоже рас­ска­зы­вал о нём в свя­зи с гибе­лью Гая Грак­ха. Это тем более прав­до­по­доб­но, что в сохра­нив­ших­ся био­гра­фи­ях Като­на и Атти­ка Кор­не­лий Непот не толь­ко не назы­ва­ет их жён по име­нам, но и вооб­ще не упо­ми­на­ет об их суще­ст­во­ва­нии — то есть он не счи­тал нуж­ным опи­сы­вать семьи сво­их пер­со­на­жей, если это не тре­бо­ва­лось для пояс­не­ния каких-то собы­тий.

Из дошед­ших до нас источ­ни­ков о роли Бру­та Кал­ла­и­ка в подав­ле­нии дви­же­ния Гая Грак­ха сооб­ща­ют толь­ко Ампе­лий и Оро­зий (V. 12. 7). Осо­бен­но при­ме­ча­тель­но мол­ча­ние Цице­ро­на, весь­ма часто обра­щав­ше­го­ся к это­му сюже­ту; в част­но­сти, в VII Филип­пи­ке про­тив Анто­ния (14) Цице­рон пере­чис­ля­ет выдаю­щих­ся мужей, воз­гла­вив­ших борь­бу про­тив Гая Грак­ха: это Луций Опи­мий, Квинт Метелл Македон­ский, Пуб­лий Кор­не­лий Лен­тул. В этом пере­чне было бы весь­ма умест­но упо­мя­нуть кон­су­ля­ра и три­ум­фа­то­ра Деци­ма Бру­та Кал­ла­и­ка — деда Деци­ма Бру­та Аль­би­на, про­тив кото­ро­го тогда сра­жал­ся Анто­ний, одна­ко он в нём отсут­ст­ву­ет. Столь же уме­стен этот при­мер был бы во II Филип­пи­ке (26—27), где Цице­рон пере­чис­ля­ет с.844 тиран­обор­цев в родах и семьях заго­вор­щи­ков про­тив Цеза­ря, кото­рые послу­жи­ли при­ме­ра­ми для сво­их потом­ков. Напра­ши­ва­ет­ся вывод, что Цице­рон, ско­рее все­го, не слы­шал об уча­стии Бру­та Кал­ла­и­ка в борь­бе про­тив Гая Грак­ха. Одна­ко Кор­не­лий Непот, по-види­мо­му, уже знал об этом, и для него этот факт пред­став­лял инте­рес в кон­тек­сте пред­по­ла­гае­мо­го род­ства Гая Грак­ха с Деци­мом Бру­том Кал­ла­и­ком. Поэто­му весь­ма веро­ят­но, что этот при­мер исполь­зо­вал­ся как exemplum в поли­ти­че­ской поле­ми­ке кон­ца 40-х — нача­ла 30-х гг., свя­зан­ной с выступ­ле­ни­ем близ­ких людей друг про­тив дру­га в меж­до­усоб­ных кон­флик­тах. Рим­ские ора­то­ры осо­бен­но охот­но при­бе­га­ли к тако­го рода при­ме­рам, когда они явля­лись частью их соб­ст­вен­ной семей­ной исто­рии либо исто­рии их про­тив­ни­ков (напр., Cic. Cat. IV. 13; Phil. II. 14; Fin. I. 23). Кор­не­лий Непот мог почерп­нуть сведе­ния о род­стве Бру­та Кал­ла­и­ка с Гаем Грак­хом из какой-то речи, инвек­ти­вы, пане­ги­ри­ка и т. д.⁸⁰ И в поли­ти­че­ской борь­бе его эпо­хи нетруд­но ука­зать эпи­зод, где было бы чрез­вы­чай­но умест­но упо­ми­на­ние о выступ­ле­нии Деци­ма Бру­та Кал­ла­и­ка про­тив род­ст­вен­ни­ка с ору­жи­ем в руках.

Децим Брут Аль­бин, внук Кал­ла­и­ка, в тече­ние мно­гих лет был вер­ным сорат­ни­ком Цеза­ря, вое­вал под его коман­до­ва­ни­ем в Гал­лии и в граж­дан­ской войне, по его пору­че­нию управ­лял Транс­аль­пий­ской Гал­ли­ей, затем был назна­чен намест­ни­ком Циз­аль­пий­ской Гал­лии и избран­ным кон­су­лом на 42 г., а так­же был назван наслед­ни­ком вто­рой оче­реди в его заве­ща­нии. Источ­ни­ки назы­ва­ют его близ­ким дру­гом Цеза­ря, кото­рый поль­зо­вал­ся его дове­ри­ем и при­вя­зан­но­стью⁸¹. Когда Децим стал одним из убийц Цеза­ря, то имен­но его посту­пок вызвал у цеза­ри­ан­цев осо­бен­ное него­до­ва­ние. Они счи­та­ли его низ­ким пре­да­те­лем, кото­рый полу­чил от Цеза­ря огром­ные бла­го­де­я­ния, а в ответ про­явил чёр­ную небла­го­дар­ность. (Cic. Phil. X. 15; XIII. 25; Vell. II. 64. 1—2; App. BC. II. 143). Чтобы защи­тить­ся от этих обви­не­ний, Децим Брут дол­жен был дока­зы­вать, что инте­ре­сы государ­ства сле­ду­ет ста­вить выше лич­ной друж­бы и бла­го­дар­но­сти⁸², и под­твер­жде­ни­я­ми здесь мог­ли послу­жить дея­ния пред­ков. А Децим Брут Аль­бин при­хо­дил­ся вну­ком Деци­му Бру­ту Кал­ла­и­ку, кон­су­лу 138 г. и, если моя рекон­струк­ция вер­на, — пра­вну­ком Гаю Грак­ху. Поэто­му, отве­чая на обви­не­ния в пре­да­тель­стве и небла­го­дар­но­сти, Децим (или кто-то из его сто­рон­ни­ков) мог заявить, напри­мер, что когда его пред­ок Гай Гракх замыс­лил погу­бить государ­ство и захва­тить в свои руки тира­ни­че­скую власть, то дру­гой его пред­ок, Децим Брут Кал­ла­ик, помог уни­что­жить мятеж­но­го три­бу­на. Фор­маль­но такое утвер­жде­ние было бы вер­ным, но по суще­ству пред­став­ля­ло бы собой лукав­ство, так как на момент столк­но­ве­ния Децим Брут и Гай Гракх не состо­я­ли меж­ду собой ни в каком род­стве: с.845 эти семьи заклю­чи­ли брач­ный союз лишь в сле­дую­щем поко­ле­нии. Цице­рон воз­дер­жи­ва­ет­ся от исполь­зо­ва­ния это­го сомни­тель­но­го аргу­мен­та и нигде не упо­ми­на­ет о борь­бе пред­ков Деци­ма Бру­та меж­ду собой⁸³. Одна­ко не столь иску­шен­ные и раз­бор­чи­вые поле­ми­сты вполне мог­ли исполь­зо­вать этот довод в нака­лён­ной обста­нов­ке 44—43 гг.⁸⁴, и Кор­не­лий Непот мог услы­шать речь или про­чи­тать пам­флет, в кото­ром содер­жа­лось подоб­ное утвер­жде­ние. В нём, конеч­но, не была бы кон­кре­ти­зи­ро­ва­на сте­пень несу­ще­ст­ву­ю­ще­го род­ства меж­ду Бру­том Кал­ла­и­ком и Гаем Грак­хом, — они оба были бы назва­ны про­сто пред­ка­ми Деци­ма Бру­та Аль­би­на. Но посколь­ку пер­вый из них зани­мал кон­суль­ство в 138 г. и, соот­вет­ст­вен­но, дол­жен был родить­ся око­ло 181 г., а вто­рой появил­ся на свет в 154 или нача­ле 153 г.⁸⁵, то есть явно был поко­ле­ни­ем млад­ше, чита­тель (или слу­ша­тель) вполне логич­но дол­жен был пред­по­ло­жить, что Гай Гракх при­хо­дил­ся Бру­ту Кал­ла­и­ку зятем. По-види­мо­му, имен­но так и решил Кор­не­лий Непот. А когда несколь­ко лет спу­стя он состав­лял свой сбор­ник «О зна­ме­ни­тых мужах»⁸⁶, то не стал слиш­ком подроб­но вда­вать­ся в род­ст­вен­ные и семей­ные свя­зи Гая Грак­ха, а про­сто поло­жил­ся на сведе­ния, кото­рые ранее слы­шал или читал о них, — тем более, если они исхо­ди­ли от его потом­ка (послед­нее, конеч­но, лишь пред­по­ло­же­ние)⁸⁷.

В недав­но опуб­ли­ко­ван­ной моно­гра­фии, Стем пыта­ет­ся реа­би­ли­ти­ро­вать Кор­не­лия Непота, кото­ро­го боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей суро­во осуж­да­ет за бес­чис­лен­ное мно­же­ство серь­ёз­ных оши­бок и мел­ких неточ­но­стей⁸⁸. Стем при­зна­ёт, что у Кор­не­лия Непота и в самом деле содер­жит­ся мно­го невер­ной инфор­ма­ции (хотя, воз­мож­но, неко­то­рые ошиб­ки с.846 необос­но­ван­но при­пи­са­ны ему совре­мен­ны­ми иссле­до­ва­те­ля­ми, а неко­то­рые вос­хо­дят к его источ­ни­кам). Одна­ко он счи­та­ет, что точ­ность изло­же­ния фак­тов и пере­ска­за источ­ни­ков не долж­на быть глав­ным кри­те­ри­ем оцен­ки Непота. Ибо этот автор был не исто­ри­ком, а био­гра­фом, и свою цель видел не в том, чтобы мак­си­маль­но вер­но изло­жить дея­ния чело­ве­ка, а в том, чтобы мак­си­маль­но эффект­но пред­ста­вить его харак­тер. При­о­ри­те­том для Непота явля­ет­ся не абсо­лют­ная исти­на, а исчер­пы­ваю­щая харак­те­ри­сти­ка⁸⁹.

Пред­став­ля­ет­ся, что ошиб­ка Непота в вопро­се о жене Гая Грак­ха явля­ет­ся зако­но­мер­ным след­ст­ви­ем тако­го под­хо­да. Кор­не­лий Непот во мно­гом разде­лял мораль­ные и поли­ти­че­ские оцен­ки Цице­ро­на и сим­па­ти­зи­ро­вал тра­ди­ци­он­но­му рес­пуб­ли­кан­ско­му поли­ти­че­ско­му устрой­ству⁹⁰, а пото­му, ско­рее все­го, тоже питал непри­язнь к Гаю Грак­ху (напр., Leg. III. 20; Lael. 41; Phil. VIII. 13). Во вся­ком слу­чае, он счел нуж­ным про­ци­ти­ро­вать пись­ма Кор­не­лии (под­лин­ные или под­дель­ные), в кото­рых она осуж­да­ет мятеж­ные устрем­ле­ния сво­его сына Гая⁹¹, а Ампе­лий, чер­пав­ший свои сведе­ния у Кор­не­лия Непота, харак­те­ри­зу­ет бра­тьев Грак­хов исклю­чи­тель­но как нару­ши­те­лей спо­кой­ст­вия в государ­стве (19. 3—4; 26. 1—2). Сведе­ния о род­стве Гая Грак­ха с высту­пив­шим про­тив него Бру­том Кал­ла­и­ком Непот почерп­нул из не вполне ясно­го и не вполне надёж­но­го источ­ни­ка, одна­ко они иде­аль­но допол­ня­ли ту кар­ти­ну, кото­рую он желал пред­ста­вить чита­те­лям, — кар­ти­ну, в кото­рой даже род­ная мать пыта­лась оста­но­вить Гая. Поэто­му он охот­но вклю­чил эту инфор­ма­цию в свой рас­сказ о Гае и не потрудил­ся уточ­нить или про­ве­рить её по дру­гим источ­ни­кам.

6. Выво­ды

Таким обра­зом, гене­а­ло­ги­че­ская схе­ма Деци­ма Бру­та, види­мо, долж­на выглядеть сле­дую­щим обра­зом (схе­ма 7).

Схе­ма 7. Про­ис­хож­де­ние Деци­ма Бру­та Аль­би­на.

с.847 Сем­п­ро­ния, упо­мя­ну­тая Сал­лю­сти­ем как сто­рон­ни­ца Кати­ли­ны, была род­ной мате­рью Деци­ма, а не маче­хой, как счи­та­ет Сайм. Одна­ко Сайм прав в том, что ещё до усы­нов­ле­ния Деци­ма Юнии и Посту­мии долж­ны были состо­ять в каком-то род­стве, и это под­твер­жда­ет­ся пись­мом Цице­ро­на. Пас­саж Цице­ро­на луч­ше все­го объ­яс­ня­ет­ся пред­по­ло­же­ни­ем, что усы­но­ви­тель Деци­ма — Авл Посту­мий Аль­бин, чека­нив­ший моне­ты в 81 г. — при­хо­дил­ся ему двою­род­ным бра­том, то есть мать это­го Аль­би­на была род­ной сест­рой отца Деци­ма. Что каса­ет­ся Сем­п­ро­нии, то на осно­ва­нии сведе­ний одно­го Сал­лю­стия невоз­мож­но опре­де­лить, к како­му роду она при­над­ле­жа­ла. Наи­бо­лее рас­про­стра­нён­ная сего­дня рекон­струк­ция, отно­ся­щая её к Туди­та­нам, пло­хо согла­су­ет­ся со свиде­тель­ст­вом Вале­рия Мак­си­ма о заве­ща­нии её пред­по­ла­гае­мо­го отца. Одна­ко если немно­го видо­из­ме­нить гипо­те­зу Мюн­це­ра и пред­по­ло­жить, что Сем­п­ро­ния была внуч­кой Гая Грак­ха, то это поз­во­ля­ет объ­яс­нить, откуда взя­лась ошиб­ка Кор­не­лия Непота, кото­рый назы­ва­ет Гая Грак­ха зятем Бру­та Кал­ла­и­ка. Децим Брут Аль­бин или кто-то из его сто­рон­ни­ков исполь­зо­вал его род­ство с эти­ми дву­мя зна­ме­ни­ты­ми фигу­ра­ми в поли­ти­че­ской поле­ми­ке, раз­го­рев­шей­ся после убий­ства Цеза­ря. Защи­ща­ясь от обви­не­ний в пре­да­тель­стве и небла­го­дар­но­сти по отно­ше­нию к дик­та­то­ру, Децим мог вспом­нить о том, как его пред­ок Брут Кал­ла­ик высту­пил про­тив дру­го­го его пред­ка Гая Грак­ха. Кор­не­лий Непот невер­но истол­ко­вал это утвер­жде­ние, а затем исполь­зо­вал как exemplum в жиз­не­опи­са­нии Гая Грак­ха (или Бру­та Кал­ла­и­ка, или обо­их), чтобы про­де­мон­стри­ро­вать, что достой­ные под­ра­жа­ния граж­дане долж­ны ста­вить инте­ре­сы государ­ства выше, чем род­ст­вен­ные узы и лич­ную при­вя­зан­ность.

Лите­ра­ту­ра:

Буга­е­ва Н. В. 2005: Участ­во­ва­ли ли жен­щи­ны в заго­во­ре Кати­ли­ны? // Древ­ний Восток и антич­ный мир. Труды кафед­ры исто­рии древ­не­го мира МГУ. Вып. 7. Москва. С. 112—119.

Буга­е­ва Н. В. 2011: Еще раз к вопро­су о жан­ре, адре­са­те и досто­вер­но­сти «Памят­ной кни­ги» Л. Ампе­лия // ВДИ. № 1. С. 93—105.

von Albrecht M. A 2012: His­to­ry of Ro­man Li­te­ra­tu­re from Li­vius Andro­ni­cus to Boe­thi­us. Lei­den; New York; Köln.

As­tin A. E. 1967: Sci­pio Aemi­lia­nus. Ox­ford.

Ar­naud-Lin­det M.-P. 2001: His­toi­re et po­li­ti­que à Ro­me: Les his­to­riens ro­mains IIIе sièc­le аv. J.-C. — Vе sièc­le ap. J.-C. Ros­ny.

Ba­dian E. 1968: The Sempro­nii Asel­lio­nes // Pro­cee­dings of the Af­ri­can Clas­si­cal As­so­cia­tion. Vol. 11. P. 1—6.

Baud­ry R. 2016: La dé­no­mi­na­tion des adop­tés à la fin de la Ré­pub­li­que ro­mai­ne, dé­co­di­fi­ca­tion d’ une pra­ti­que so­cia­le? // DHA. T. 42/2. P. 85—102.

Bau­man R. A. 1992: Women and Po­li­tics in An­cient Ro­me. Lon­don; New York.

Bon­du­rant B. C. 1907: De­ci­mus Juni­us Al­bi­nus. A His­to­ri­cal Stu­dy. Chi­ca­go.

Boyd B. W. 1987: Vir­tus Ef­fe­mi­na­ta and Sal­lust’s Sempro­nia // TA­PA. Vol. 117. P. 183—201.

Bren­nan T. C. 2000: The Prae­torship in the Ro­man Re­pub­lic. Ox­ford.

Broughton T. R. S. 1986: The Ma­gistra­tes of the Ro­man Re­pub­lic. Vol. 3: Supple­ment. At­lan­ta.

с.848 Ca­doux T. 1980: Sal­lust and Sempro­nia // Vin­dex Hu­ma­ni­ta­tis: Es­says in Ho­nour of John Huntly Bis­hop / B. Marshall (ed.). Ar­mi­da­le. P. 93—122.

Can­fo­ra L. 1993: Stu­di di sto­ria del­la sto­riog­ra­fia ro­ma­na. Ba­ri.

Cia­ce­ri E. 1929/1930: La da­ma Sempro­nia nel­la con­giu­ra di Ca­ti­li­na // At­ti del­la Rea­le Ac­ca­de­mia di ar­cheo­lo­gia, let­te­re e bel­le ar­ti. Vol. 11. 1929/1930. P. 219—230.

Cia­ce­ri E. 1939: Ci­ce­ro­ne e suoi tem­pi. Ed. 2. Vol. 1. Mi­la­no; Ge­no­va; Ro­ma; Na­po­li.

Cor­bier M. 1991a: Con­struc­ting Kinship in Ro­me: Mar­ria­ge and Di­vor­ce, Fi­lia­tion and Adop­tion // The Fa­mi­ly in Ita­ly from An­ti­qui­ty to the Pre­sent / Ed. D. Kertzer, R. Sal­ler. New Ha­ven; Lon­don. P. 127—146.

Cor­bier M. 1991b: Di­vor­ce and Adop­tion as Ro­man Fa­mi­lial Stra­te­gies // Mar­ria­ge, Di­vor­ce and Children in An­cient Ro­me / Ed. B. Rawson. Ox­ford. P. 47—78.

Crawford M. H. 1974: Ro­man Re­pub­li­can Coi­na­ge. Cambrid­ge.

Det­ten­hof­fer M. 1992: Per­di­ta Iuven­tas. Zwi­schen der Ge­ne­ra­tio­nen von Cae­sar und Augus­tus. Mün­chen.

Deutsch M. E. 1928. Cae­sar’s son and heir. Uni­ver­si­ty of Ca­li­for­nia Pub­li­ca­tions in Clas­si­cal Phi­lo­lo­gy. Vol. 9, No. 6. P. 149—200.

Di­xon S. 2007: Cor­ne­lia, Mother of the Grac­chi. L.; N. Y.

Dru­mann V. 1908: Ge­schich­te Roms in sei­nem Über­gan­ge von der re­pub­li­ka­ni­schen zur mo­nar­chi­schen Ver­fas­sung / Aufl. 2. Hsg. P. Groe­be. Leip­zig. Bd. 4.

Drum­mond, A. 2013. T. Pom­po­nius At­ti­cus // The Frag­ments of the Ro­man His­to­rians / Ed. T. J. Cor­nell. Ox­ford, P. 344—353.

Du­val G. M. 1991: D. Juni­us Bru­tus: ma­ri ou fils de Sempro­nia? // La­to­mus. 50, 608—615.

Gab­ba E. 1958: Com­men­to // Ap­pia­ni bel­lo­rum ci­vi­lium li­ber pri­mus / A cu­ra di E. Gab­ba. Fi­ren­ze.

Gei­ger J. 1985: Cor­ne­lius Ne­pos and An­cient Po­li­ti­cal Bio­gra­phy. Stuttgart.

Groag E. 1923: Sempro­nii Grac­chi (37ff.) // RE. R. 2. Hbd. 4. Sp. 1369—1371.

Grue­ber H. E. 1910: Coins of the Ro­man Re­pub­lic in the Bri­tish Mu­seum. Vol. 1. Lon­don.

Gruen E. 1974: The Last Ge­ne­ra­tion of the Ro­man Re­pub­lic. Ber­ke­ley; Los An­ge­les; Lon­don.

He­mel­rijk E. A. 2004: Mat­ro­na doc­ta: edu­ca­ted women in the Ro­man éli­te from Cor­ne­lia to Julia Dom­na. Lon­don; New York.

Hopwood B. 2007: The Tes­ta­ment of Sempro­nius Tu­di­ta­nus //An­tich­thon. Vol. 41. P. 1—12.

Horsfall N. 1982: Pro­se and Mi­me // The Cambrid­ge His­to­ry of Clas­si­cal Li­te­ra­tu­re / Ed. E. J. Ken­ne­dy. Vol. 2. Cambrid­ge. P. 286—296.

Kep­pie L. 1983: Co­lo­ni­za­tion and ve­te­ran settle­ment in Ita­ly, 47—14 B. C. Ro­me.

с.849 Le­vick B. 2015: Ca­ti­li­ne. Lon­don.

Lindsay H. 2009: Adop­tions in the Ro­man World. Cambrid­ge.

Litchfield H. W. 1914: Na­tio­nal Exempla Vir­tu­tis in Ro­man Li­te­ra­tu­re // HSCPh. Vol. 25. P. 1—71

Mil­lar F. 2002: Ro­me, the Greek World, and the East. Vol. 1. The Ro­man Re­pub­lic and the Augus­tan Re­vo­lu­tion. Cha­pel Hill; Lon­don.

Mün­zer F. 1920: Rö­mi­sche Adelspar­teien und Adelsfa­mi­lien. Stuttgart.

Mün­zer F. 1931: Iuni­us (55a) // RE. SupplBd. 5. Sp. 369—385.

Mün­zer F. 1953: Pos­tu­mius (35, 36) // RE. Hbd. 43. Sp. 910—911.

Pas­to­ri­no A. 1950: La Sempro­nia nel­la con­giu­ra di Ca­ti­li­na // Gior­na­le ita­lia­no di fi­lo­lo­gia. Vol. 3. P. 358—363

Paul G. M. 1985: Sal­lust’s Sempro­nia: The Portrait of a La­dy // Pa­pers of the Li­ver­pool La­tin Se­mi­nar. Vol. 5. Li­ver­pool. P. 9—22.

Pe­ter H. 1906: His­to­ri­co­rum Ro­ma­no­rum Re­li­quae. Vol. 2. Lip­sae.

Ra­din M. 1913: The Wife of Gai­us Grac­chus and Her Dowry // CPh. Vol. 8. P. 354—356.

Ram­sey J. T. 2007: Sal­lust’s Bel­lum Ca­ti­li­nae. Ox­ford.

San­tan­ge­lo F. 2016a: Edi­tor’s Intro­duc­tion // Sy­me R. Approa­ching the Ro­man Re­vo­lu­tion / Ed. F. San­tan­ge­lo. Ox­ford. P. 1—15.

San­tan­ge­lo F. 2016b: Bib­lio­gra­phi­cal Ad­den­da // Sy­me R. Approa­ching the Ro­man Re­vo­lu­tion / Ed. F. San­tan­ge­lo. Ox­ford. P. 383—396.

Schwartz E. 1897: Die Be­rich­te über die Ca­ti­li­na­ri­sche Verschwoe­rung // Her­mes. Bd. 32. S. 554—608.

Sear D. R. 1998: The His­to­ry and Coi­na­ge of the Ro­man Im­pe­ra­tors, 49—27 B. C. Lon­don.

Shack­le­ton Bai­ley D. R. 1966: Ci­ce­ro’s Let­ters to At­ti­cus. Vol. 5. Cambrid­ge.

Shack­le­ton Bai­ley D. R. 1976: Two Stu­dies in Ro­man No­mencla­tu­re. New York.

Simpson, C. J. 1988: The Chan­ge in prae­no­men of Dru­sus Ger­ma­ni­cus // Phoe­nix 42, P. 173—175.

Stem R. 2012: The Po­li­ti­cal Bio­gra­phies of Cor­ne­lius Ne­pos. Ann Ar­bor.

von Stern E. 1883: Ca­ti­li­na und die Par­tei­kämpfe in Rom der Jah­re 66—63. Dor­pat.

Stock­ton D. 1979: The Grac­chi. Ox­ford.

Stra­uss B. 2015: The Death of Cae­sar: The Sto­ry of His­to­ry’s Most Fa­mous As­sas­si­na­tion. New York.

Sum­ner G. V. 1971: Lex An­na­lis un­der Cae­sar // Phoe­nix. 25, 246—271; 357—371

Sum­ner G. V. 1973: Ora­tors in Ci­ce­ro’s Bru­tus: Pro­so­po­gra­phy and Chro­no­lo­gy. To­ron­to.

Sy­me R. 1960: Bas­tards in Ro­man Aris­toc­ra­cy // Pro­cee­dings of Ame­ri­can Phi­lo­sophi­cal So­cie­ty. Vol. 104. P. 323—327.

Sy­me R. 1964: Sal­lust. Ber­ke­ley; Los An­ge­les.

Sy­me R. 1980: No Son for Cae­sar? // His­to­ria. Vol. 29. P. 422—437.

Sy­me R. 2016: Approa­ching the Ro­man Re­vo­lu­tion / Ed. F. San­tan­ge­lo. Ox­ford.

Tan­sey, P. 2016. A Se­lec­ti­ve Pro­so­po­gra­phi­cal Stu­dy of Mar­ria­ge in the Ro­man Eli­te in the Se­cond and First Cen­tu­ries B. C. Re­vi­si­ting the Evi­den­ce. Dis­ser­ta­tion, Syd­ney.

с.850 Wein­rib E. J. 1967: The Fa­mi­ly Con­nec­tions of M. Li­vius Dru­sus Li­bo // HSCPh. Vol. 72. P. 247—278.

Wise­man T. P. 1974: Cin­na the Poet and other Ro­man Es­says. Lei­ces­ter.

Wis­sowa G. 1900: Cor­ne­lius (274) // RE. Hbd. 7. Sp. 1408—1417.

Zmes­kal, K. 2009. Ad­fi­ni­tas. Die Verwandt­schaf­ten der se­na­to­ri­schen Füh­rungsschicht der rö­mi­schen Re­pub­lik von 218—31 v. Chr. Pas­sau.