Корнутская церковь гота Валилы в Тиволи

с.7 1. Фла­вий Вали­ла Тео­до­вий

В самый бла­го­по­луч­ный пери­од Рим­ской импе­рии хол­мы тибур­тин­ской сель­ской мест­но­сти были пре­вра­ще­ны в ска­зоч­ную сце­ну, на кото­рой могу­ще­ст­вен­ные семьи Горо­да сорев­но­ва­лись в демон­стра­ции сво­его богат­ства, воз­во­дя вил­лы, пре­вос­хо­див­шие кра­сотой, рос­ко­шью и вели­чи­ем самое пыл­кое вооб­ра­же­ние. Сре­ди сереб­ри­стой лист­вы мас­лин и зелё­но­го сумра­ка камен­ных дубов почти не оста­ва­лось угол­ка, где дра­го­цен­ные мно­го­цвет­ные мра­мо­ры не бли­ста­ли бы вели­ко­леп­но на солн­це и не отли­ва­ли бы розо­вой неж­но­стью на зака­те. Такое вели­ко­ле­пие не мог­ло длить­ся дол­го!

Если на стро­и­тель­ство испо­лин­ских вилл были потра­че­ны огром­ные богат­ства, то ещё боль­ше денег тре­бо­ва­лось для под­дер­жа­ния их функ­ци­о­ни­ро­ва­ния. По этой при­чине к тому вре­ме­ни, когда Запад­ная Рим­ская импе­рия пала под напо­ром вар­ва­ров, эти вели­ко­леп­ные вил­лы оста­ва­лись лишь в про­шлом, посколь­ку уже мно­го лет лежа­ли в руи­нах – бро­шен­ные сво­и­ми вла­дель­ца­ми, раз­граб­лен­ные вора­ми, разъ­еден­ные вре­ме­нем.

Пере­жив­шей пери­од рас­цве­та тибур­тин­ской эко­но­ми­ке при­шлось спеш­но пере­стра­и­вать­ся. То, что хоро­шо опла­чи­ва­лось, слу­жа силь­ным мира сего, вынуж­де­но было вер­нуть­ся к тра­ди­ци­он­ным заня­ти­ям зем­леде­ли­ем, ремёс­ла­ми и тор­гов­лей, слу­жа обще­ству. При­шед­шие в упа­док вил­лы исполь­зо­ва­лись как цен­тры сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной дея­тель­но­сти – с.8 жили­ща для кре­стьян, при­юты для живот­ных, сараи для инвен­та­ря. Но в те осо­бо тяжё­лые вре­ме­на было невоз­мож­но решить одним лишь трудом все про­бле­мы выжи­ва­ния. Фак­ти­че­ски уже не было ника­кой граж­дан­ской вла­сти, спо­соб­ной наво­дить порядок и вер­шить пра­во­судие. Тогда насе­ле­ние, без­за­щит­ное и напу­ган­ное, в поис­ках помо­щи, защи­ты и руко­вод­ства довер­чи­во обра­ти­лось к зарож­даю­ще­му­ся авто­ри­те­ту церк­ви. Повсюду – как в горо­де, так и в деревне – ста­ли воз­ни­кать мно­го­чис­лен­ные церк­ви, вокруг кото­рых спле­та­лись уси­лия отдель­ных людей, нашед­ших в рели­ги­оз­ном обще­нии новые силы для даль­ней­шей борь­бы за жизнь. Мно­гие церк­ви появи­лись в резуль­та­те при­спо­соб­ле­ния боль­ших поме­ще­ний вилл и пре­об­ра­зо­ва­ния язы­че­ских хра­мов, дру­гие были постро­е­ны на их фун­да­мен­те с исполь­зо­ва­ни­ем дра­го­цен­ных мате­ри­а­лов самих вилл. Но даже эти церк­ви не мог­ли дол­го суще­ст­во­вать из-за бед­но­сти как тех, кто их осно­вал, так и тех, кто дол­жен был их содер­жать.

Лишь одна цер­ковь оста­ва­лась дей­ст­ву­ю­щей столь дол­го, что смог­ла доне­сти до нас цен­ные сведе­ния посред­ст­вом доку­мен­тов Реге­ста церк­ви Тиво­ли¹: Кор­нут­ская цер­ковь. Уни­каль­ный слу­чай в исто­рии пер­вых веков – до нас дошла копия акта о её учреж­де­нии, состав­лен­но­го самим осно­ва­те­лем Фла­ви­ем Вали­лой Тео­до­ви­ем, вли­я­тель­ным дея­те­лем импе­рии.

с.9 Преж­де, чем могу­ще­ство импе­рии было подо­рва­но, мно­гие вар­ва­ры, осо­бен­но воин­ст­вен­ные гер­ман­цы, при­вле­чён­ные пре­вос­ход­ством рим­ской циви­ли­за­ции, ста­ли живой частью импе­рии и, прой­дя про­вин­ци­аль­ную шко­лу, нача­ли успеш­ную граж­дан­скую карье­ру чинов­ни­ков и воен­ную карье­ру леги­о­не­ров. Вои­ны гер­ман­ско­го про­ис­хож­де­ния, зачис­лен­ные в могу­чие рим­ские леги­о­ны сна­ча­ла как про­стые сол­да­ты, а затем как коман­дую­щие, ста­ли послед­ни­ми защит­ни­ка­ми импе­рии от вар­вар­ских наше­ст­вий.

Вали­ла после­до­вал их при­ме­ру и пре­крас­но инте­гри­ро­вал­ся на новой при­ём­ной родине, где за корот­кое вре­мя про­шёл все сту­пе­ни воен­ной карье­ры. Эти сведе­ния извест­ны нам из акта об осно­ва­нии Кор­нут­ской церк­ви, в кото­ром Вали­ла пред­став­лен пре­вос­ход­ной визит­ной кар­точ­кой, содер­жа­щей дату, имя и титу­лы².

с.10 Дата: пят­на­дца­тый день до май­ских календ, то есть 16 апре­ля, в год, когда орди­нар­ны­ми кон­су­ла­ми были Лев Август в чет­вёр­тый раз для Восточ­ной импе­рии и Целий Эоний Про­би­ан^[4] для Запад­ной импе­рии, то есть в 471 году. Имя: ген­ти­ли­ций «Фла­вий» был рас­про­стра­нён в тот пери­од как сре­ди рим­ских граж­дан, так и сре­ди рома­ни­зо­ван­ных; имя «Вали­ла» было дано ему при рож­де­нии, что ука­зы­ва­ет на при­над­леж­ность к гер­ман­ской расе; тео­фор­ное «Тео­до­вий» он с.11 избрал, когда, обра­тив­шись в хри­сти­ан­ство, кре­стил­ся. Титу­лы: пер­вый ука­зы­вал на то, что он достиг выс­шей сте­пе­ни знат­но­сти сво­его вре­ме­ни; вто­рой был почёт­ным титу­лом досто­ин­ства и долж­но­сти, кото­рые он до сих пор зани­мал; тре­тий титул был пре­ро­га­ти­вой тех, кто достиг выс­ше­го ран­га в рим­ской воен­ной адми­ни­ст­ра­ции и мог соот­вет­ст­во­вать началь­ни­ку гене­раль­но­го шта­ба всех войск.

Пол­ное имя наше­го пер­со­на­жа «Фла­вий Вали­ла Тео­до­вий» явля­ет­ся сим­во­лич­ным име­нем, объ­еди­ня­ю­щим и сплав­ля­ю­щим в одном лице три силы, кото­рые сфор­ми­ру­ют новую запад­ную циви­ли­за­цию: ген­ти­ли­ций «Фла­вий» выра­жал рим­скую циви­ли­за­цию, кото­рая пере­жи­ла паде­ние импе­рии, соста­вив осно­ву все­го буду­ще­го раз­ви­тия; имя «Вали­ла» выра­жа­ло неудер­жи­мую мощь гер­ман­ских наро­дов, при­шед­ших влить новую живи­тель­ную кровь в исто­щён­ных рим­лян, гото­вя Запад к новым заво­е­ва­ни­ям; тео­фор­ное имя «Тео­до­вий» выра­жа­ло новое хри­сти­ан­ское Сло­во, кото­рое зали­ло чело­ве­че­скую жизнь новым све­том, все­ляя боже­ст­вен­ные надеж­ды и цели.

Нель­зя отри­цать, что Фла­вий Вали­ла Тео­до­вий был вли­я­тель­ной фигу­рой, кото­ро­му не в чем было завидо­вать могу­ще­ству и досто­ин­ству вели­ких стро­и­те­лей вилл и кото­рый, если бы захо­тел, мог бы постро­ить мону­мен­таль­ную цер­ковь на веч­ную память о себе. Но Вали­ла был заин­те­ре­со­ван в Тиво­ли не толь­ко пото­му, что хотел пой­ти по сто­пам могу­ще­ст­вен­ных рим­ских родов, счи­тав­ших Тиво­ли горо­дом сво­бод­но­го вре­мя­про­вож­де­ния и досу­га после тягот обще­ст­вен­ной жиз­ни, но и пото­му, что имел эко­но­ми­че­ские инте­ре­сы на всей терри­то­рии, кото­рую пере­се­ка­ет via Mar­si­ca­na.

Для объ­яс­не­ния воз­ник­но­ве­ния это­го инте­ре­са Вали­лы к Тиво­ли мож­но сфор­му­ли­ро­вать гипо­те­зу, осно­ван­ную на двух про­изо­шед­ших в тот пери­од собы­ти­ях.

Собы­тие пер­вое: via Mar­si­ca­na сроч­но нуж­да­лась в спо­соб­ном орга­ни­за­то­ре и силь­ном адми­ни­ст­ра­то­ре, кото­рый был бы в состо­я­нии наве­сти порядок на доро­ге, создать дорож­ные служ­бы, взы­мать пла­ту за про­езд, обес­пе­чить спо­кой­ст­вие для про­во­за това­ров и пере­го­на скота; когда-то эти функ­ции выпол­ня­ла кол­ле­гия авгу­ста­лов хра­ма Гер­ку­ле­са, но после упразд­не­ния язы­че­ско­го куль­та вдоль всей этой доро­ги воз­ник­ла ситу­а­ция хао­са, вызван­ная тем, что новые ответ­ст­вен­ные лица не име­ли с.12 доста­точ­но­го опы­та и, преж­де все­го, авто­ри­те­та и силы, необ­хо­ди­мых для уста­нов­ле­ния и под­дер­жа­ния поряд­ка.

Собы­тие вто­рое: Вали­ла ока­зал услу­ги импе­рии и имел пра­во на соот­вет­ст­ву­ю­щее воз­на­граж­де­ние. Когда сре­ди про­че­го ему было пред­ло­же­но управ­ле­ние via Mar­si­ca­na, он охот­но его при­нял, посколь­ку пони­мал, что будет пра­виль­ным чело­ве­ком для пра­виль­ной дея­тель­но­сти. Он рас­по­ло­жил свою рези­ден­цию на пере­крёст­ке via Mar­si­ca­na и начал свою работу.

После вос­ста­нов­ле­ния поряд­ка и обес­пе­че­ния бес­пе­ре­бой­но­го дви­же­ния он поже­лал вклю­чить в чис­ло пре­до­став­ля­е­мых путе­ше­ст­вен­ни­кам услуг так­же рели­ги­оз­ную служ­бу. Так он осно­вал Кор­нут­скую цер­ковь, наде­лив её бога­тым пат­ри­мо­ни­ем, чтобы она мог­ла суще­ст­во­вать как мож­но доль­ше, про­явив таким обра­зом неза­у­ряд­ную даль­но­вид­ность. Имея в сво­ём рас­по­ря­же­нии огром­ные богат­ства, он пред­по­чёл осно­вать малень­кую цер­ковь с боль­шим пат­ри­мо­ни­ем, неже­ли боль­шую цер­ковь с малень­ким пат­ри­мо­ни­ем.

Он хоро­шо знал, что сра­же­ния выиг­ры­ва­ют­ся боль­ши­ми арьер­гар­да­ми, гото­вы­ми всту­пить в бой в труд­ную мину­ту. Вали­ла выиг­рал свою бит­ву со вре­ме­нем: его тво­ре­ние бро­си­ло вызов векам, а его пожерт­во­ва­ние про­слу­жи­ло тибур­тин­ской церк­ви почти тыся­че­ле­тие.

Пожерт­во­ва­ние Вали­лы сов­па­ло с бур­ным ростом рели­ги­оз­но­сти в Тиво­ли и на его терри­то­рии, обу­слов­лен­ным апо­столь­ской дея­тель­но­стью свя­то­го папы тибур­тин­ца Сим­пли­ция (468–483) и дея­тель­ным сотруд­ни­че­ст­вом епи­ско­па Кан­дида, управ­ляв­ше­го тибур­тин­ским дио­це­зом в тече­ние почти соро­ка лет, с 465 по 504 гг.

Св. Сим­пли­ций, несмот­ря на заботы об управ­ле­нии всей цер­ко­вью, не пре­не­бре­гал осу­щест­вле­ни­ем осо­бой пас­тыр­ской дея­тель­но­сти в сво­ём люби­мом Тиво­ли, помо­гая сво­им сограж­да­нам осно­вы­вать свою веру на проч­ных осно­ва­ни­ях слав­ной тра­ди­ции: на почи­та­нии свя­тых муче­ни­ков Сим­фо­ро­зы и её сыно­вей на via Ti­bur­ti­na, на куль­те апо­сто­ла Пет­ра в горо­де и на люб­ви к Пре­свя­той Марии на via Mar­si­ca­na.

При осу­щест­вле­нии сво­его пас­тыр­ско­го замыс­ла св. Сим­пли­ций нашёл в Вали­ле щед­ро­го и бла­го­ра­зум­но­го сотруд­ни­ка, умев­ше­го выпол­нить дело боль­шо­го духов­но­го зна­че­ния, наде­лив цер­ковь доста­точ­ны­ми сред­ства­ми, кото­рые поз­во­ли­ли бы под­дер­жи­вать её суще­ст­во­ва­ние в тече­ние дол­го­го вре­ме­ни.

с.13 2. Кор­нут­ская гра­мота

Кор­нут­ская гра­мота, состав­лен­ная в 471 году по при­ка­зу Вали­лы его лич­ным нота­ри­ем Фели­ци­а­ном, явля­ет­ся ста­рей­шим доку­мен­том в Реге­сте церк­ви Тиво­ли. Мы рас­по­ла­га­ем копи­ей этой гра­моты³, пере­пи­сан­ной в Регест во вто­рой поло­вине XII века, когда в доведён­ном до пло­хо­го состо­я­ния ори­ги­на­ле уже отсут­ст­во­ва­ла началь­ная часть⁴. Сохра­не­ние это­го древ­ней­ше­го доку­мен­та явля­ет­ся заслу­гой тибур­тин­ской церк­ви.

Кор­нут­ская гра­мота, зани­маю­щая пятое место в Реге­сте и пер­вое в изда­нии Бруц­ца⁵, содер­жит акт об осно­ва­нии и пожерт­во­ва­нии Кор­нут­ской церк­ви, кото­рая самим осно­ва­те­лем была с поис­ти­не королев­ской щед­ро­стью наде­ле­на мно­го­чис­лен­ным дви­жи­мым и недви­жи­мым иму­ще­ст­вом с целью обес­пе­чить её содер­жа­ние с.14 и для её укра­ше­ния. Суще­ст­во­ва­ли три при­чи­ны, вдох­нов­ля­ю­щие на бога­тое пожерт­во­ва­ние: обес­пе­чить над­ле­жа­щее содер­жа­ние тех, кто занят слу­же­ни­ем церк­ви; гаран­ти­ро­вать еже­днев­ное осве­ще­ние хра­ма ради вели­ко­ле­пия бого­слу­же­ния; создать зна­чи­тель­ный фонд для ремон­та хра­ма, преж­де все­го кры­ши, наи­бо­лее под­вер­жен­ной раз­ру­шаю­ще­му дей­ст­вию вре­ме­ни. Сво­им щед­рым бла­го­че­сти­ем Вали­ла желал вымо­лить боже­ст­вен­ную бла­го­склон­ность⁶.

с.15 Итак, побуж­дае­мый эти­ми моти­ва­ми Вали­ла пожерт­во­вал Кор­нут­скую цер­ковь и мас­су из сво­ей соб­ст­вен­но­сти, кото­рые он сам, мило­стью и помо­щью Божьей, учредил и осно­вал⁷. Совер­шен­но без­осно­ва­тель­но пере­но­сить назва­ние Cor­nu­ta­nen­sis с церк­ви на мас­су, созда­вая Кор­нут­скую мас­су вдоль via Va­le­ria. Вали­ла учредил и осно­вал свою мас­су, объ­еди­нив шесть смеж­ных и вза­и­мо­свя­зан­ных уса­деб⁸. Эти усадь­бы оста­ва­лись еди­ны­ми на про­тя­же­нии мно­гих веков и к тысяч­но­му году, допол­нен­ные усадь­бой Aqua fer­ra­ta, пере­шли в соб­ст­вен­ность тибур­тин­ской церк­ви⁹.

Пожерт­во­ва­ние пред­у­смат­ри­ва­ло ого­вор­ку, с трудом под­даю­щу­ю­ся истол­ко­ва­нию¹⁰. Мне кажет­ся, это нуж­но пони­мать сле­дую­щим обра­зом: «За исклю­че­ни­ем Сигил­ло­зы, доче­ри Ана­ста­сия, и за исклю­че­ни­ем смо­лы коло­нов, кото­рую мы все­гда удер­жи­ва­ли и все­гда будем удер­жи­вать в сво­ей соб­ст­вен­но­сти». Это озна­ча­ет, что Вали­ла сохра­нил за собой пра­во соб­ст­вен­но­сти на смо­лу (pi­ce) и про­дук­ты её пере­ра­бот­ки – резуль­тат работы как коло­нов, кото­рые её соби­ра­ли, так и Сигил­ло­зы, кото­рая её обра­ба­ты­ва­ла. Из смо­лы сос­ны и дру­гих подоб­ных дере­вьев полу­ча­ли раз­лич­ные с.16 весь­ма востре­бо­ван­ные про­дук­ты. Сре­ди про­че­го из неё посред­ст­вом спе­ци­аль­ной обра­бот­ки изготав­ли­вал­ся сур­гуч. Нет сомне­ний в том, что Вали­ла нуж­дал­ся в этом про­дук­те: ведь у него на служ­бе состо­ял нота­рий, при­во­див­ший в порядок его мно­го­чис­лен­ные дела посред­ст­вом офи­ци­аль­ных бумаг. Кор­нут­ская гра­мота так­же была скреп­ле­на сур­гу­чом, про­из­ведён­ным Сигил­ло­зой, доче­рью Ана­ста­сия¹¹.

Мас­са Вали­лы нахо­ди­лась на тибур­тин­ской терри­то­рии, состав­ляв­шей часть про­вин­ции Пицен. Пожерт­во­ва­ние было совер­ше­но путём пере­да­чи соб­ст­вен­но­сти на всё, что име­ло отно­ше­ние к мас­се, с пол­ным пра­вом и юриди­че­ски­ми доку­мен­та­ми, под­твер­ждаю­щи­ми пра­во соб­ст­вен­но­сти. Одно­вре­мен­но Вали­ла пере­дал новым соб­ст­вен­ни­кам обя­за­тель­ства по сохра­не­нию и содер­жа­нию дре­наж­ных кана­лов и водо­про­во­дов¹².

Вали­ла пожерт­во­вал Кор­нут­ской церк­ви поми­мо зем­ли, на кото­рой она сто­я­ла, так­же терри­то­рию вокруг самой церк­ви, отде­лив её от терри­то­рии, отно­ся­щей­ся к пре­то­рию¹³. В этом месте акта мы чита­ем pre­dic­ti pre­to­rii, хотя пре­то­рий упо­ми­на­ет­ся впер­вые. Это явля­ет­ся под­твер­жде­ни­ем того, что отсут­ст­ву­ет началь­ная часть акта.

Пода­рен­ная зем­ля вокруг церк­ви долж­на была исполь­зо­вать­ся для созда­ния ого­ро­дов и жилищ для кли­ри­ков и страж­ни­ков. Затем сле­ду­ет точ­ное опи­са­ние гра­ниц пода­рен­но­го участ­ка¹⁴.

с.17 Вали­ла пода­рил ещё одну груп­пу из шести уса­деб, так­же рас­по­ло­жен­ных на тибур­тин­ской терри­то­рии, но сохра­нил за собой пожиз­нен­ный узу­фрукт на них. Со сво­ей сто­ро­ны, Кор­нут­ская цер­ковь долж­на была при­нять на себя обя­зан­ность по упла­те нало­гов и забо­тить­ся о содер­жа­нии дре­наж­ных кана­лов с того момен­та, когда начнёт полу­чать дохо­ды с этих уса­деб после смер­ти Вали­лы¹⁵.

Дар­ст­вен­ная про­дол­жа­ет­ся раз­лич­ны­ми пере­ч­ня­ми: преж­де все­го, сереб­ря­ных и брон­зо­вых пред­ме­тов, затем льня­ных литур­ги­че­ских оде­я­ний; нако­нец, завес и бого­слу­жеб­ных книг¹⁶.

Для защи­ты иму­ще­ства от вся­ко­го рис­ка его рас­то­че­ния Вали­ла поста­вил желез­ное усло­вие: если какой-либо пред­сто­я­тель свя­щен­ни­ков или любой дру­гой свя­щен­но­слу­жи­тель попы­та­ет­ся отчуж­дать или пере­дать дру­гой церк­ви зем­ли, ого­ро­ды, пред­ме­ты или оде­я­ния, пожерт­во­ван­ные Кор­нут­ской церк­ви, тогда Вали­ла, или его наслед­ни­ки, или его пре­ем­ни­ки воз­вра­тят их в своё пол­ное вла­де­ние¹⁷.

с.18 Вали­ла про­дик­то­вал акт даре­ния сво­е­му нота­рию Фели­ци­а­ну и, пере­чи­тав его, без вся­кой зад­ней мыс­ли соб­ст­вен­но­руч­но его под­пи­сал и рас­по­рядил­ся при­об­щить к актам сво­его воле­изъ­яв­ле­ния (т.е. к пожерт­во­ва­ни­ям), в при­сут­ст­вии и с согла­сия почтен­но­го пре­сви­те­ра, диа­ко­нов и всех кли­ри­ков Кор­нут­ской церк­ви¹⁸.

16 апре­ля 471 года Вали­ла, после того, как он ука­зал своё пол­ное имя и все свои титу­лы в соот­вет­ст­вии с пред­пи­сан­ным в офи­ци­аль­ных актах фор­му­ля­ром, при­нял тор­же­ст­вен­ное обя­за­тель­ство соблюдать все изло­жен­ные в акте даре­ния поло­же­ния, отно­ся­щи­е­ся к опи­сан­но­му иму­ще­ству и навеч­но защи­щён­ные нала­гае­мы­ми на пожерт­во­ва­ние усло­ви­я­ми и ого­вор­ка­ми. Нако­нец, Вали­ла дал своё окон­ча­тель­ное согла­сие и под­пи­сал, сохра­нив в свою поль­зу узу­фрукт на выше­ука­зан­ные вла­де­ния¹⁹.

3. Кор­нут­ская цер­ковь

Кор­нут­ская цер­ковь не была одной из мно­гих сель­ских церк­ву­шек, раз­бро­сан­ных по тибур­тин­ской сель­ской мест­но­сти, но была, даже несмот­ря на скром­ные раз­ме­ры, насто­я­щей бази­ли­кой, бла­го­род­ной как по сво­ей архи­тек­ту­ре, так по дра­го­цен­ной утва­ри и убран­ству. Об этом свиде­тель­ст­ву­ет тот же Вали­ла, кото­рый в сво­ей дар­ст­вен­ной гра­мо­те не огра­ни­чи­ва­ет­ся тем, что назы­ва­ет её «цер­ко­вью», но с опре­де­лён­ной гор­до­стью име­ну­ет её так­же templum и ba­si­li­ca²⁰.

Вни­ма­тель­ное про­чте­ние Кор­нут­ской гра­моты, осо­бен­но спис­ка пред­ме­тов, пожерт­во­ван­ных на служ­бу и укра­ше­ние церк­ви, поз­во­ля­ет про­следить основ­ные архи­тек­тур­ные чер­ты свя­щен­но­го зда­ния.

Кор­нут­ская цер­ковь, как и боль­шие рим­ские бази­ли­ки, состо­я­ла из трёх обыч­ных глав­ных эле­мен­тов: с.19 атри­ума, нефа и пре­сви­те­рия или свя­ти­ли­ща. При состав­ле­нии спис­ка жерт­ву­е­мых пред­ме­тов Вали­ла сле­ду­ет двум кри­те­ри­ям: пер­вый состо­ит в том, чтобы сгруп­пи­ро­вать сна­ча­ла метал­ли­че­ские пред­ме­ты (сереб­ря­ные и брон­зо­вые), затем изде­лия из тка­ни (свя­щен­ни­че­ские одеж­ды и покро­вы) и, нако­нец, литур­ги­че­ские кни­ги; вто­рой кри­те­рий – сна­ча­ла поме­стить пред­ме­ты, исполь­зу­е­мые для совер­ше­ния евха­ри­стии или укра­ше­ния пре­сви­те­рия, а затем те, кото­рые укра­ша­ют атри­ум и нефы. При­ни­мая во вни­ма­ние эти два кри­те­рия, рас­смот­рим спи­сок метал­ли­че­ских пред­ме­тов²¹. Про­ана­ли­зи­ру­ем этот текст.

Im­pen­do ar­gen­ti quo­que ad or­na­tum eius­dem eccle­siae. vel cae­leb­ri­ta­te sup­rascrip­tis mys­te­rii sac­ro­sancti. Здесь Вали­ла счи­та­ет важ­ным уточ­нить, что пожерт­во­ва­ние сереб­ря­ных и брон­зо­вых пред­ме­тов совер­ша­ет­ся по двум при­чи­нам: для укра­ше­ния церк­ви и для того, чтобы сде­лать отправ­ле­ние «свя­щен­но­го таин­ства», то есть евха­ри­стии, более тор­же­ст­вен­ным.

In his li­cet spe­cie­bus. Idest pa­te­na ar­gen­tea. Ca­li­ce ar­gen­teum maio­re. I. Ca­li­ces ar­gen­teos mi­no­res. II. Дис­кос и чаша явля­ют­ся необ­хо­ди­мы­ми атри­бу­та­ми для совер­ше­ния евха­ри­стии: на пер­вый кла­дут хлеб, а во вто­рую нали­ва­ют вино для освя­ще­ния. Вали­ла пожерт­во­вал один дис­кос и три сереб­ря­ных чаши, одна из них maior, а две дру­гие mi­no­res. Боль­шая, кото­рая обыч­но име­ла руч­ки, тяжё­лая и весь­ма вме­сти­тель­ная, слу­жи­ла для освя­ще­ния. Две дру­гие мень­шие чаши, назы­вав­ши­е­ся так­же вспо­мо­га­тель­ны­ми (mi­nis­te­ria­les), были лег­че и исполь­зо­ва­лись диа­ко­на­ми для разда­чи при­ча­стия веру­ю­щим под видом вина.

Ur­cium ar­gen­teum. I. Amu­la ob­la­to­ria. Co­lum thi­mia­ma­te­re. Эти свя­щен­ные сосуды име­ют вто­ро­сте­пен­ное зна­че­ние для совер­ше­ния евха­ри­стии, а имен­но сереб­ря­ный кув­шин, в кото­рый поме­ща­лась вода, необ­хо­ди­мая для совер­ше­ния евха­ри­сти­че­ско­го жерт­во­при­но­ше­ния, и сосуд (am­pul­la), воз­мож­но, стек­лян­ный, исполь­зу­е­мый для сбо­ра пред­ло­жен­но­го вина с.20 веру­ю­щи­ми. Из это­го сосуда вино, необ­хо­ди­мое для освя­ще­ния, пере­ли­ва­лось в потир через фильтр или ситеч­ко (co­lum). Нако­нец, в thi­mia­ma­te­re, пред­став­ляв­шем собой кадиль­ни­цу, не обя­за­тель­но сереб­ря­ную, под­дер­жи­ва­лись горя­щие угли для сжи­га­ния лада­на и дру­гих бла­го­во­ний, чтобы аро­ма­ти­зи­ро­вать воздух во вре­мя бого­слу­же­ний. В бази­ли­ках было недо­ста­точ­но окон для вен­ти­ля­ции и во вре­мя собра­ний воздух часто ста­но­вил­ся тяжё­лым как вслед­ст­вие испа­ре­ний от осве­ще­ния, так и по при­чине при­сут­ст­вия мно­же­ства веру­ю­щих.

Fa­ru can­ta­ru ar­gen­teum. Et ca­te­nis. et del­fi­nis. XVIII. Co­ro­nas ar­gen­teas. IIII. cum ca­te­nu­lis suis. stan­ta­rea ar­gen­tea. II. Сереб­ря­ный fa­rum can­ta­rum был частью lu­mi­num и слу­жил для укра­ше­ния и осве­ще­ния киво­рия, то есть квад­рат­ной эди­ку­лы, накры­вав­шей алтарь. Боль­шая люст­ра состо­я­ла из боль­шой круг­лой сереб­ря­ной пла­сти­ны, сви­саю­щей с внут­рен­не­го сво­да киво­рия на одной или несколь­ких цепях и несу­щей по окруж­но­сти 18 дель­фи­нов, так­же сви­саю­щих на цепоч­ках, кото­рые слу­жи­ли дер­жа­те­ля­ми сосудов с мас­лом для осве­ще­ния. По четы­рём сто­ро­нам киво­рия висе­ли четы­ре сереб­ря­ных вен­ца, под­дер­жи­вае­мые цепоч­ка­ми. Эти вен­цы так­же мог­ли быть люст­ра­ми со стек­лян­ны­ми склян­ка­ми для мас­ла. Нако­нец, два сереб­ря­ных под­свеч­ни­ка, под­дер­жи­вав­шие боль­шие све­чи, ста­ви­лись на архит­рав киво­рия или на поверх­ность сто­ла.

Et in con­fes­sio­ne os­tea ar­gen­tea. II. cum cla­vi sue. Эти две сереб­ря­ные двер­цы с засо­вом (os­tea ar­gen­tea) закры­ва­ли неболь­шое окош­ко, выхо­див­шее в крип­ту испо­веда­ния или памя­ти. Отсюда мож­но заклю­чить, что пре­сви­те­рий был несколь­ко при­под­нят отно­си­тель­но нефов и что под алта­рём нахо­ди­лась усы­паль­ни­ца, в кото­рой почи­та­лись мощи свя­тых муче­ни­ков.

Все эти сереб­ря­ные пред­ме­ты веси­ли в общей слож­но­сти 54 фун­та и 7 унций, то есть свы­ше 17 кило­грам­мов. Взве­ши­ва­ние сереб­ря­ных пред­ме­тов было офи­ци­аль­ным, посколь­ку оно про­из­во­ди­лось на обще­ст­вен­ных весах²².

Frons aereos duo. ha­ben­tes del­fi­nos oc­to­nos. Закон­чив со спис­ком сереб­ря­ных пред­ме­тов, Вали­ла пере­чис­ля­ет брон­зо­вые. Сна­ча­ла он упо­ми­на­ет два фасад­ных све­тиль­ни­ка, с.21 укра­шав­ших и осве­щав­ших испо­ведь. Восемь деко­ра­тив­ных дель­фи­нов выпол­ня­ли функ­цию мас­ля­ных све­тиль­ни­ков, подоб­ных тем, что нахо­дят­ся сего­дня на гроб­ни­це св. Пет­ра.

Et per­her­mo­ras can­ta­ros aereos maio­res sex. mi­no­res. XII. Эти све­тиль­ни­ки из брон­зо­вых пла­стин осве­ща­ли нефы. В каж­дом меж­ко­лон­ном про­ёме висе­ли по три све­тиль­ни­ка: один боль­шой в цен­тре и два малых по бокам. Таким обра­зом, в Кор­нут­ской церк­ви было по три меж­ко­лон­ных про­ёма с каж­дой сто­ро­ны.

Et li­lia erea. II. Et stan­ta­ria erea. II. Укра­ше­ние бази­ли­ки допол­ня­ли две брон­зо­вые лилии и два брон­зо­вых stan­ta­ria (кан­де­ляб­ра).

Вслед за метал­ли­че­ской утва­рью Вали­ла пере­чис­ля­ет и опи­сы­ва­ет свя­щен­ни­че­ские оде­я­ния: четы­ре пал­лия из раз­лич­ных тка­ней, ещё четы­ре пал­лия из чисто­го льна и две накид­ки (ma­for)²³.

Затем сле­ду­ет длин­ный спи­сок завес, кото­рые долж­ны были укра­шать неболь­шие арки²⁴. Речь идёт о четы­рёх раз­лич­ных убран­ствах (pa­ra­tu­ra), состав­лен­ных из семи пар завес, кото­рые укра­ша­ли 7 малень­ких арок раз­лич­ны­ми заве­са­ми в зави­си­мо­сти от вре­ме­ни.

Пер­вое и вто­рое убран­ства были сде­ла­ны из шёл­ка раз­ных цве­тов. Неко­то­рые из этих завес были из чисто­го шёл­ка с.22 (olo­si­ri­ca), дру­гие – из полу­шёл­ка (tra­mo­si­ri­ca). Цве­та завес были очень ярки­ми: одни белые или крас­ные, укра­шен­ные золоты­ми поло­са­ми (auroc­la­va), дру­гие белые и розо­вые, третьи крас­ные и зелё­ные с золоты­ми кра­я­ми (pa­ra­gau­da­ta или pa­ra­gan­da­ta).

Третье убран­ство было сде­ла­но из льна, так­же раз­ных цве­тов. Эти льня­ные заве­сы име­ли гео­мет­ри­че­ские узо­ры раз­ной фор­мы и так­же были ярко рас­цве­че­ны, с соче­та­ни­ем завес белых, зелё­ных и розо­вых раз­лич­ных оттен­ков. Это был насто­я­щий празд­ник кра­сок!

Чет­вёр­тое убран­ство состо­я­ло из 14 завес из чисто­го льна без осо­бых укра­ше­ний.

Таким обра­зом, в Кор­нут­ской церк­ви было семь неболь­ших арок (ar­co­ra), настоль­ко важ­ных, что потре­бо­ва­лось боль­шое раз­но­об­ра­зие завес. Эти малень­кие арки долж­ны были нахо­дить­ся в пре­сви­те­рии, так как Вали­ла, сле­дуя вто­ро­му кри­те­рию, пере­чис­ля­ет сна­ча­ла заве­сы пре­сви­те­рия, а затем заве­сы атри­ума и нефов. Поэто­му эти заве­сы укра­ша­ли неболь­шие арки, нахо­див­ши­е­ся над низ­ки­ми пара­пе­та­ми (балю­ст­ра­да­ми), отде­ляв­ши­ми нефы от пре­сви­те­рия, то есть от места, пред­на­зна­чен­но­го для духо­вен­ства, кото­рое воз­вы­ша­лось над местом для веру­ю­щих.

Соб­ст­вен­ное назва­ние это­го архи­тек­тур­но­го ансам­бля – «пер­го­ла» или «ико­но­стас» – встре­ча­ет­ся во мно­гих древ­них бази­ли­ках. «Пер­го­ла» слу­жи­ла не толь­ко для покры­тия и защи­ты алтар­но­го сто­ла, но и для под­ве­ши­ва­ния све­тиль­ни­ков, вен­цов, вотив­ных чаш, и для под­дер­жа­ния реликва­ри­ев, кан­де­лябров и дру­гих деко­ра­тив­ных и куль­то­вых пред­ме­тов. Одна­ко «пер­го­ла» не меша­ла веру­ю­щим видеть про­ис­хо­дя­щее на алта­ре.

Закон­чив спи­сок завес, укра­шав­ших пре­сви­те­рий, Вали­ла пере­чис­ля­ет заве­сы атри­ума и нефов²⁵.

Item an­te re­gias ba­si­li­ce vel­la li­nea plu­ma­ta maio­ra fis­sa nu­me­ro tria. Item ve­la li­nea pu­ra tria. Вали­ла пожерт­во­вал три боль­ших льня­ных заве­сы, укра­шен­ных перья­ми, и три мень­шие заве­сы из чисто­го льна, чтобы укра­сить вход в атри­ум (re­gias). Воз­мож­но, эти заве­сы явля­лись покро­ва­ми, наби­ты­ми перья­ми, и раз­ме­ща­лись у вхо­да для пред­от­вра­ще­ния сквоз­ня­ков.

с.23 Атри­ум бази­лик обыч­но пред­став­лял собой откры­тый четы­рёх­уголь­ный двор, окру­жён­ный колон­на­дой, закры­тый сна­ру­жи со всех сто­рон. В нём была дверь, пере­хо­дя­щая в неболь­шой пор­тик с дву­мя колон­на­ми, кото­рая выво­ди­ла на ули­цу, а с про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­ны откры­ва­лась в про­на­ос. Атри­ум, где оста­нав­ли­ва­лись катеху­ме­ны и те, кто по каким-либо при­чи­нам не мог при­сут­ст­во­вать при боже­ст­вен­ных таин­ствах, слу­жил для изо­ля­ции свя­щен­но­го зда­ния от улич­ной суе­ты и под­готов­ки души к раз­мыш­ле­нию и молит­ве.

An­te con­sis­to­rium ve­lum li­neum pu­rum. I. In pro­nao ve­lum li­neum pu­rum. I. Вали­ла так­же пожерт­во­вал заве­су из чисто­го льна для укра­ше­ния про­на­оса церк­ви и ещё одну заве­су из чисто­го льна для укра­ше­ния вхо­да в зал собра­ний (con­sis­to­rium), кото­рый, похо­же, выхо­дит на атри­ум церк­ви.

Et intra ba­si­li­ca pro por­ti­cia ve­la li­nea ro­su­la­ta. VI. Вали­ла так­же пожерт­во­вал шесть завес из розо­во­го льна для укра­ше­ния меж­ко­лон­ных про­ёмов внут­ри церк­ви (intra ba­si­li­ca pro por­ti­cia). Это ука­за­ние под­твер­жда­ет, что было шесть меж­ко­лон­ных про­ёмов в нефах, по три с каж­дой сто­ро­ны.

Нако­нец, Вали­ла пожерт­во­вал послед­нюю пару завес для укра­ше­ния вхо­да в риз­ни­цу (sec­re­ta­rium), како­вой вход дол­жен был откры­вать­ся в неф, а не в пре­сви­те­рий, ина­че они были бы упо­мя­ну­ты в пер­вой части спис­ка. В пер­вые века хри­сти­ан­ства было очень мало церк­вей, в кото­рых име­лось при­спо­соб­лен­ное под риз­ни­цу поме­ще­ние, посколь­ку пред­ме­ты куль­та и свя­щен­ные кни­ги часто хра­ни­лись в сун­ду­ке, сто­яв­шем сбо­ку от алта­ря.

Спи­сок даров, пред­ла­гае­мых для укра­ше­ния церк­ви и совер­ше­ния евха­ри­стии, завер­ша­ет­ся пере­ч­нем основ­ных бого­слу­жеб­ных книг²⁶. Co­di­ces evan­ge­lia. IIII – это четы­ре еван­ге­лия или еван­ге­ли­а­рий, кото­рый содер­жал не толь­ко еван­ге­лия, но и молит­вы для чте­ния при совер­ше­нии евха­ри­стии. Еван­ге­ли­а­рий счи­тал­ся сим­во­лом Хри­ста и пото­му отли­чал­ся осо­бы­ми рели­ги­оз­ны­ми и литур­ги­че­ски­ми поче­стя­ми. Ино­гда эти кодек­сы были напи­са­ны золоты­ми и сереб­ря­ны­ми бук­ва­ми на тон­чай­шем пер­га­мен­те, рос­кош­но пере­пле­та­лись и хра­ни­лись в спе­ци­аль­ных дере­вян­ных ящич­ках (cap­se). Apos­to­lo­rum – кни­га Дея­ний апо­сто­лов. Psal­te­rium – с.24 кни­га псал­мов Вет­хо­го Заве­та: пер­вая и самая важ­ная кни­га пуб­лич­ной молит­вы, с кото­рой на про­тя­же­нии веков раз­ви­лась кано­ни­че­ская служ­ба или, как мы гово­рим сего­дня, Литур­гия часов. Co­mes – лек­ци­о­на­рий, так­же назы­вае­мый Li­ber co­mi­cus или Apos­to­lus, посколь­ку содер­жал собра­ние чте­ний, взя­тых в основ­ном из Посла­ний апо­сто­ла Пав­ла и дру­гих книг Ново­го Заве­та, за исклю­че­ни­ем еван­ге­лий.

Доку­мент о даре­нии Вали­лы име­ет боль­шое зна­че­ние не толь­ко для Тибур­тин­ской церк­ви, но и для исто­рии литур­гии, посколь­ку донёс до нас пер­вый в исто­рии спи­сок свя­щен­ной цер­ков­ной утва­ри, а так­же пото­му, что в нём впер­вые назван Co­mes или лек­ци­о­на­рий.

Ана­лиз тек­ста дар­ст­вен­ной зна­ко­мит нас с основ­ны­ми архи­тек­тур­ны­ми очер­та­ни­я­ми Кор­нут­ской церк­ви и поз­во­ля­ет с боль­шой веро­ят­но­стью сде­лать попыт­ку иде­аль­ной рекон­струк­ции свя­щен­но­го зда­ния. Кор­нут­ская цер­ковь мог­ла пред­став­лять собой зда­ние квад­рат­ной фор­мы, разде­лён­ное на три нефа с дву­мя пара­ми колонн, кото­рые обра­зо­вы­ва­ли по три меж­ко­лон­ных про­ёма с каж­дой сто­ро­ны; кро­ме того, проч­ная сте­на обра­зо­вы­ва­ла две боко­вые ком­на­ты с пра­вой сто­ро­ны от вхо­да. Этот цен­траль­ный кор­пус мог иметь раз­ме­ры пят­на­дцать мет­ров с каж­дой сто­ро­ны, из кото­рых шесть мет­ров в шири­ну при­хо­ди­лось на цен­траль­ный неф, три мет­ра на боко­вые нефы и столь­ко же на ком­на­ты. Боль­шой атри­ум раз­ме­ром десять на пят­на­дцать мет­ров мог вво­дить как в зал бази­ли­ки, так и в мень­ший зал, назы­вае­мый con­sis­to­rium, кото­рый про­сти­рал­ся до кон­ца квад­ра­та, обра­зуя таким обра­зом вто­рую ком­на­ту, кото­рой была риз­ни­ца. На про­ти­во­по­лож­ной сто­роне атри­ума нахо­дил­ся пре­сви­те­рий, отде­лён­ный от нефа «пер­го­лой» и несколь­ко воз­вы­шав­ший­ся над полом нефов, так как под ним нахо­ди­лась крип­та. Киво­рий нави­сал над алта­рём, под кото­рым откры­ва­лось испо­ведаль­ное окош­ко, через кото­рое мож­но было почтить память муче­ни­ков. Пре­сви­те­рий имел круг­лую фор­му и был накрыт полу­ку­по­лом, то есть имел фор­му апсиды, как ясно ука­за­но в нача­ле акта, в том месте, где опи­са­ны гра­ни­цы даро­ван­ной зем­ли²⁷.

с.25 При­ни­мая во вни­ма­ние все ука­за­ния акта, наи­бо­лее логич­ной рекон­струк­ци­ей Кор­нут­ской церк­ви может быть такая:

RAP. 1 : 200 Рис. 1. План Кор­нут­ской церк­ви, состав­лен­ный по акту даре­ния Вали­лы 471 г. (A – риз­ни­ца, B – кон­си­сто­рий, C – атри­ум, D – нефы, E – апсида).

4. Поме­стье «Cor­nu­ta»

Из Кор­нут­ской гра­моты мы зна­ем, что Вали­ла осно­вал на тибур­тин­ской терри­то­рии цер­ковь бази­ли­кат­но­го типа, обо­рудо­ван­ную риз­ни­цей и залом для собра­ний, но нам неиз­вест­но её место­по­ло­же­ние ввиду отсут­ст­вия началь­ной части акта об осно­ва­нии. В каче­стве рабо­чей гипо­те­зы мы можем пред­по­ло­жить, что назва­ние «кор­нут­ская» пере­шло к церк­ви от назва­ния поме­стья, в кото­ром она была постро­е­на. Таким обра­зом, воз­мож­но опре­де­лить место­на­хож­де­ние Кор­нут­ской церк­ви, если удаст­ся уста­но­вить точ­ное место­по­ло­же­ние поме­стья «Кор­ну­та».

Наиме­но­ва­ние Cor­nu­ta или Cor­nu­ti часто встре­ча­ет­ся в тибур­тин­ской топо­ни­ми­ке – сна­ча­ла как назва­ние церк­ви, затем как назва­ние поме­стья, нако­нец, как назва­ние ещё одной церк­ви, дерев­ни, моста и боль­ни­цы.

Необыч­ное раз­но­об­ра­зие и рас­про­стра­нён­ность это­го топо­ни­ма вызва­ли зна­чи­тель­ные рас­хож­де­ния во мне­ни­ях сре­ди с.26 тибур­тин­ских исто­ри­ков. Бруц­ца и Кашо­ли поме­ща­ют цер­ковь Вали­лы в Бор­го Кор­ну­та (Bor­go Cor­nu­ta), то есть по сосед­ству с Тиво­ли, на пра­вом бере­гу Аньене, воз­мож­но, пола­гая, что поме­стье «Кор­ну­та» со вре­ме­нем пре­вра­ти­лось в Bor­go²⁸. Пачи­фи­чи отвер­га­ет мне­ние этих двух исто­ри­ков, отме­чая, что архи­тек­ту­ра церк­ви Бор­го не соот­вет­ст­ву­ет архи­тек­ту­ре Кор­нут­ской церк­ви, и поме­ща­ет цер­ковь Вали­лы и поме­стье «Кор­ну­та» в Кол­ли-ди-Сан­то-Сте­фа­но (Col­li di San­to Ste­fa­no), посколь­ку счи­та­ет, что в этой мест­но­сти нахо­ди­лась «Кор­нут­ская мас­са», осно­ван­ная рим­ским родом Кор­ну­тов и затем пере­шед­шая в соб­ст­вен­ность Вали­лы²⁹. Нако­нец, оба Феде­ри­чи поме­сти­ли цер­ковь Вали­лы, а, сле­до­ва­тель­но, и поме­стье «Кор­ну­та», непо­да­лё­ку от Вил­лы Адри­а­на³⁰.

В дей­ст­ви­тель­но­сти же и Кор­нут­ская цер­ковь, и поме­стье «Кор­ну­та» нахо­дят­ся совсем в дру­гом месте; с.27 дока­зать это мож­но доку­мен­та­ми Реге­ста церк­ви Тиво­ли, в част­но­сти, тре­мя пап­ски­ми бул­ла­ми, под­твер­ждаю­щи­ми вла­де­ния. Бул­лы, дати­ру­е­мые соот­вет­ст­вен­но 978, 991 и 1029 гг., явля­ют­ся наи­бо­лее надёж­ным источ­ни­ком для реше­ния топо­гра­фи­че­ских про­блем горо­да и тибур­тин­ской терри­то­рии.

Эти бул­лы, опи­сы­ваю­щие и под­твер­ждаю­щие вла­де­ния церк­ви в Тиво­ли, сле­ду­ют двум кри­те­ри­ям. Пер­вый кри­те­рий заклю­ча­ет­ся в опи­са­нии сна­ча­ла вла­де­ний, рас­по­ло­жен­ных внут­ри горо­да, а затем вла­де­ний, нахо­дя­щих­ся за его сте­на­ми, от самых близ­ких к самым даль­ним. Вто­рой кри­те­рий состо­ит в груп­пи­ро­ва­нии вме­сте вла­де­ний, кото­рый свя­за­ны друг с дру­гом, или явля­ют­ся частью одно­го и того же пожерт­во­ва­ния, или пред­на­зна­че­ны для выпол­не­ния одной и той же функ­ции. Отры­вок, в кото­ром под­твер­жда­ет­ся пра­во соб­ст­вен­но­сти церк­ви Тиво­ли на via Mar­si­ca­na, объ­еди­ня­ет опре­де­лён­ное чис­ло поме­стий, кото­рые явно про­ис­хо­дят из пожерт­во­ва­ния Вали­лы и кото­рые, хотя и не все смеж­ны, были объ­еди­не­ны тем фак­том, что выпол­ня­ли одну и ту же функ­цию.

Вот текст отрыв­ка, отно­ся­ще­го­ся к via Mar­si­ca­na и свя­зан­ным с ней вла­де­ни­ям:

В X и XI вв. цер­ковь Тиво­ли вла­де­ла всей via Mar­si­ca­na, от город­ских стен и до гра­ниц Мар­си­ки, в то же вре­мя она не вла­де­ла via Ti­bur­ti­na, пото­му что Тиво­ли замы­ка­ет доли­ну Аньене, а не нахо­дя­щу­ю­ся ниже Рим­скую Кам­па­нью. Вла­де­ние доро­гой влек­ло за собой пра­ва и обя­зан­но­сти, пре­иму­ще­ства и ответ­ст­вен­ность. Цер­ковь име­ла пра­во взи­мать пла­ту со всех това­ров и со всех живот­ных в пути, но так­же была обя­за­на содер­жать доро­гу все­гда в без­опас­ном и исправ­ном состо­я­нии, обес­пе­чи­вать теку­щий и вне­пла­но­вый ремонт, регу­ли­ро­вать дви­же­ние това­ров и скота с помо­щью доста­точ­ной для этих целей поли­цей­ской служ­бы.

Вла­де­ние via Mar­si­ca­na допол­ня­лось вла­де­ни­ем опре­де­лён­ным чис­лом уса­деб, рас­по­ло­жен­ных вдоль доро­ги и разде­лён­ных на две груп­пы. Пер­вая груп­па нахо­ди­лась почти в нача­ле via Mar­si­ca­na, дру­гая груп­па – почти в кон­це той же доро­ги.

Уса­деб пер­вой груп­пы шесть: Cam­po ro­tun­do, Pen­sio­nis et ca­se, Cor­nu­ti, Pa­ria­nu, Cir­cu­lo, с пятью церк­вя­ми: св. Марии, св. Севе­ри­на, ещё одной св. Марии, св. Бенедик­та и св. Ана­ста­сия, и при­хо­дом св. Сте­фа­на.

Из Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis нам извест­но, что цер­ковь св. Севе­ри­на была воз­двиг­ну­та от осно­ва­ния папой Гоно­ри­ем I (625–638) близ горо­да Тиво­ли, в два­дца­ти милях от Рима³². Это сооб­ще­ние под­твер­жда­ет­ся доку­мен­том Субьяк­ско­го реге­ста 763 года, из кото­ро­го мы так­же узна­ём, что цер­ковь св. Севе­ри­на нахо­ди­лась в двух милях от Тиво­ли и рас­по­ла­га­лась неда­ле­ко от поме­стья, назы­вае­мо­го Ca­sel­la³³.

с.29 Этих двух доку­мен­тов уже было бы доста­точ­но для уста­нов­ле­ния место­по­ло­же­ния поме­стья Cor­nu­ta, но у нас есть тре­тий доку­мент из Реге­ста церк­ви Тиво­ли, раз­ве­и­ваю­щий все остав­ши­е­ся сомне­ния и про­яс­ня­ю­щий топо­гра­фи­че­ское поло­же­ние мест­но­сти, по край­ней мере, в том, что каса­ет­ся поме­стья Cor­nu­ta. Это доку­мент 945 года, содер­жа­щий общий пере­чень кано­нов в денеж­ном и нату­раль­ном выра­же­нии, в кото­ром меж­ду про­чим утвер­жда­ет­ся, что в поме­стье Ca­sel­la нахо­дит­ся мона­стырь Сан-Сте­фа­но-де-Оли­бе и что поме­стье Cor­nu­ti мог­ло так­же име­но­вать­ся Pen­sio­ni³⁴.

Сопо­став­ле­ние содер­жа­щих­ся в упо­мя­ну­тых доку­мен­тах сведе­ний поз­во­ля­ет уста­но­вить, что поме­стье Cor­nu­ta и два дру­гих поме­стья Pen­sio­nis et Ca­se рас­по­ла­га­лись в двух милях от Тиво­ли по via Mar­si­ca­na, ныне име­ну­е­мой Va­le­ria, в мест­но­сти Cro­cet­ta.

Воз­вра­ща­ясь к тек­сту булл, мы заме­ча­ем, что он пре­до­став­ля­ет нам и дру­гую инфор­ма­цию, в опре­де­лён­ном смыс­ле даже более цен­ную: зна­ко­мит нас с титу­ла­ми как Кор­нут­ской церк­ви, так и мона­сты­ря, кото­рые нахо­ди­лись в поме­стье Cor­nu­ta. Цер­ковь была посвя­ще­на св. Марии, а мона­стырь – св. Сте­фа­ну, чьи пол­ные назва­ния были: «цер­ковь Сан­та-Мария-ин-Кор­ну­та» и «мона­стырь Сан­то-Сте­фа­но-де-Оли­бе».

Таким обра­зом, в поме­стье Cor­nu­ta, рас­по­ло­жен­ном на via Mar­si­ca­na в двух милях от горо­да Тиво­ли, в кон­це V века нахо­ди­лись, по край­ней мере, три зда­ния: пре­то­рий, цер­ковь св. Марии и мона­стырь св. Сте­фа­на, как это ясно усмат­ри­ва­ет­ся из само­го акта пожерт­во­ва­ния, упо­ми­наю­ще­го их вме­сте при уста­нов­ле­нии соот­вет­ст­ву­ю­щих гра­ниц³⁵. Из акта пожерт­во­ва­ния так­же сле­ду­ет, что с.30 пре­то­рий был соб­ст­вен­но­стью Вали­лы, так как при уста­нов­ле­нии гра­ниц он рас­по­ря­жа­ет­ся им по сво­е­му усмот­ре­нию и не обя­зан ни перед кем отчи­ты­вать­ся. Вали­ла раз­ме­стил свой пре­то­рий в боль­шой рим­ской вил­ле, от кото­рой до сих пор сохра­ни­лось вну­ши­тель­ное под­зем­ное осно­ва­ние в фор­ме пря­мо­уголь­ни­ка дли­ной 87 мет­ров и шири­ной 47 мет­ров, то есть пло­ща­дью око­ло 4000 квад­рат­ных мет­ров. Он пре­вра­тил вил­лу в адми­ни­ст­ра­тив­ный центр для орга­ни­за­ции това­ро­обо­рота по via Mar­si­ca­na.

Постро­ив цер­ковь, Вали­ла пожерт­во­вал ей не толь­ко ту зем­лю, на кото­рой она сто­я­ла, но и зна­чи­тель­ный уча­сток для стро­и­тель­ства мона­сты­ря для кли­ри­ков и страж­ни­ков в виде не одно­го боль­шо­го зда­ния, а мно­же­ства малень­ких жилищ (ha­bi­ta­cu­la), окру­жён­ных ого­ро­да­ми. Эти акти­вы, зда­ния и зем­ли, перей­дут затем в соб­ст­вен­ность тибур­тин­ской церк­ви, кото­рая смо­жет осу­ществлять над ними пол­ную власть, как граж­дан­скую, так и рели­ги­оз­ную³⁶.

Быть может, при тща­тель­ном архео­ло­ги­че­ском иссле­до­ва­нии в буду­щем удаст­ся с долж­ной скру­пу­лёз­но­стью про­следить ука­зан­ные в акте гра­ни­цы, но уже теперь мож­но утвер­ждать, что цер­ковь была постро­е­на рядом с пре­то­ри­ем, а мона­стырь – за апсидой церк­ви.

Поло­же­ние этих трёх зда­ний в поме­стье Cor­nu­ta пока­за­но на сле­дую­щей схе­ме (рис. 2).

Рис. 2. Рас­по­ло­же­ние трёх зда­ний поме­стья Cor­nu­ta.

Из поме­стья Cor­nu­ta, а имен­но из пре­то­рия, Вали­ла регу­ли­ро­вал дви­же­ние на важ­ней­шей via Mar­si­ca­na, кото­рая, сле­дуя древним путям пере­го­на скота и мигра­ци­ий с Апен­нин на рав­ни­ну и обрат­но, была арте­ри­ей пер­во­сте­пен­ной с.31 важ­но­сти. Вес­ной и осе­нью на via Mar­si­ca­na про­ис­хо­ди­ло исклю­чи­тель­но интен­сив­ное дви­же­ние пере­го­ня­е­мо­го скота, а в дру­гие сезо­ны – обыч­ное, но зна­чи­тель­ное дви­же­ние пред­на­зна­чен­ных для Рима поста­вок дре­ве­си­ны, мяса, шкур, зер­на, ремес­лен­ных изде­лий.

В поме­стье Cor­nu­ta нахо­ди­лось дорож­ное заграж­де­ние, подоб­ное совре­мен­ным пунк­там взи­ма­ния пла­ты на авто­стра­дах. Про­ход раз­ре­шал­ся толь­ко тем, кто выпол­нил все фор­маль­но­сти по упла­те пошли­ны. Заграж­де­ние име­ло несколь­ко ворот, чтобы облег­чить дви­же­ние в момен­ты наи­бо­лее интен­сив­но­го наплы­ва това­ров и скота. Более широ­кие ворота исполь­зо­ва­лись для про­езда пово­зок, одни или несколь­ко более узких ворот слу­жи­ли для про­хо­да и под­счё­та скота. Для исклю­че­ния любой воз­мож­ной ошиб­ки к стол­бам, направ­ля­ю­щим живот­ных к воротам, в каче­стве лег­ко узна­вае­мых зна­ков отли­чия при­би­ва­ли рога, водру­жён­ные как тро­феи и види­мые даже изда­ле­ка ори­ен­ти­ры. От с.32 этих усе­яв­ших доро­гу рогов и про­изо­шёл топо­ним Cor­nu­ta или Cor­nu­ti³⁷.

На via Mar­si­ca­na Вали­ла вла­дел мно­ги­ми дру­ги­ми усадь­ба­ми, при­спо­соб­лен­ны­ми для пре­до­став­ле­ния путе­ше­ст­вен­ни­кам необ­хо­ди­мых услуг, таких как про­жи­ва­ние, роз­нич­ная тор­гов­ля, тавер­ны, заго­ны для овец, конюш­ни, поил­ки для скота. Эти усадь­бы так­же были пода­ре­ны Вали­лой Кор­нут­ской церк­ви, а затем пере­шли к Тибур­тин­ской церк­ви, и мы нахо­дим их пере­чис­лен­ны­ми во вто­рой упо­мя­ну­той нами груп­пе поме­стий.

Усадь­ба Pen­sio­nis et Ca­se с дву­мя церк­вя­ми св. Марии и св. Севе­ри­на при­над­ле­жа­ла Тибур­тин­ской церк­ви по спе­ци­аль­но­му титу­лу, на осно­ва­нии кото­ро­го, как пояс­ня­лось в кон­це булл³⁸, Тибур­тин­ская цер­ковь мог­ла осу­ществлять над жите­ля­ми этих уса­деб не толь­ко духов­ную, но так­же граж­дан­скую и судеб­ную власть, будучи сво­бод­ной от вся­кой дру­гой вла­сти и юрис­дик­ции гра­фа, гасталь­да или любо­го дру­го­го лица, обла­дав­ше­го пуб­лич­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми.

5. Мас­са Вали­лы

Вали­ла не толь­ко постро­ил Кор­нут­скую цер­ковь и снаб­дил её всей необ­хо­ди­мой для литур­ги­че­ско­го слу­же­ния утва­рью, но поза­бо­тил­ся и о том, чтобы наде­лить её зна­чи­тель­ным пат­ри­мо­ни­ем в целях обес­пе­че­ния её суще­ст­во­ва­ния. Пат­ри­мо­ний состо­ял из двух групп поме­стий.

К пер­вой груп­пе при­над­ле­жа­ли шесть поме­стий, кото­рые сам Вали­ла объ­еди­нил и сфор­ми­ро­вал в мас­су. В акте ска­за­но сле­дую­щее: «Qua con­si­de­ra­tio­ne per­mo­tus lar­gior te­no­re prae­sen­tis pa­gi­ne. aeccle­siae cor­nu­ta­nen­sis с.33 mas­se­que iuris nostrae. a meip­so dei fa­vo­re et iuba­mi­ne con­sti­tu­te at­que fun­da­te. Idest fun­dum pa­te­mum. ma­ra­nus. Fun­dum mons pa­ter­nus. Fun­dum ca­sa mar­tis. Fun­dum ve­ge­tes. quod est ca­sa proiec­ti­ci. Et fun­dum ba­ti­lia­nus»³⁹.

Этот крат­кий отры­вок сле­ду­ет, на мой взгляд, истол­ко­вы­вать так: «Дви­жи­мый этим сооб­ра­же­ни­ем, я дарую, соглас­но содер­жа­нию этой стра­ни­цы, Кор­нут­скую цер­ковь и мас­су моей соб­ст­вен­но­сти, состав­лен­ную мной самим с помо­щью и волей Божьей». Спи­сок поме­стий не пред­став­ля­ет труд­но­стей пере­во­да.

Вали­ла дви­жим глу­бо­ко рели­ги­оз­ным чув­ст­вом, посколь­ку жела­ет воздать поче­сти Богу, пред­ла­гая ему свою лич­ную жерт­ву: «дабы наше почте­ние выма­ли­ва­ло и полу­чи­ло боже­ст­вен­ное про­ще­ние»⁴⁰. У людей он не про­сит ниче­го, даже над­гро­бия, кото­рое уве­ко­ве­чи­ло бы его имя, но лишь чтобы они доб­ро­со­вест­но выпол­ня­ли свой долг, соблюдая усло­вия даре­ния. В этой свя­зи исполь­зу­ет­ся гла­гол lar­gior, посколь­ку речь здесь идёт о дей­ст­ви­тель­ном пожерт­во­ва­нии иму­ще­ства боль­шой цен­но­сти, пода­рен­но­го в боль­шом коли­че­стве и с вели­кой щед­ро­стью для дости­же­ния в выс­шей сте­пе­ни бла­го­род­ной и свя­щен­ной цели. Выра­же­ние «в соот­вет­ст­вии с содер­жа­ни­ем дан­ной стра­ни­цы» даёт понять, что в ори­ги­на­ле акт даре­ния был напи­сан на одном свёр­ты­вае­мом листе, кото­рый с тече­ни­ем веков был испор­чен и повреж­дён в сво­ей началь­ной части.

Вали­ла даро­вал вме­сте как Кор­нут­скую цер­ковь, так и Мас­су, создан­ную и осно­ван­ную им самим, кому-то, то есть бене­фи­ци­а­рам, ука­зан­ным в кон­це акта даре­ния.

Вто­рая груп­па вла­де­ний была обра­зо­ва­на из семи поме­стий, пожерт­во­ван­ных отдель­но: «Prae­te­rea eadem lar­gi­ta­te of­fe­ro fun­dos. Idest fun­dum cal­li­cia­num. Ca­sa no­ba. Ca­sa pra­ti. Ca­sa mar­tu­ri. Ca­sa cris­pi­ni. Fun­dum boa­ri­cum. Et ca­sa pres­sa in pro­vin­cia pi­ci­ni ty­bur­ti­no ter­ri­to­rio con­sti­tu­tos»⁴¹.

Вали­ла пере­дал пра­во соб­ст­вен­но­сти на эту вто­рую груп­пу поме­стий, при­мы­каю­щих к мас­се, но не свя­зан­ных с ней, удер­жав за собой пожиз­нен­ный узу­фрукт. Далее он вме­нил в обя­зан­ность церк­ви с того момен­та, когда после с.34 его смер­ти она начнёт поль­зо­вать­ся пло­да­ми назван­ных поме­стий, так­же испол­нять обыч­ные обя­зан­но­сти соб­ст­вен­ни­ков, то есть упла­ту нало­го­вых начис­ле­ний и содер­жа­ние водоот­вод­ных кана­лов⁴².

Было бы затруд­ни­тель­но опре­де­лить точ­ное место­на­хож­де­ние поме­стий мас­сы Вали­лы, не будь они пере­чис­ле­ны в том же поряд­ке в том отрыв­ке «Бул­лы о под­твер­жде­нии вла­де­ний» из Реге­ста церк­ви Тиво­ли, где гово­рит­ся об уступ­ке и под­твер­жде­нии вла­де­ния via Mar­si­ca­na, и кото­рый мы уже цити­ро­ва­ли в преды­ду­щей гла­ве о поме­стье Cor­nu­ta.

Этот отры­вок может быть разде­лён на три части: в пер­вой пере­чис­ле­ны поме­стья, кото­рые нахо­дят­ся в нача­ле via Mar­si­ca­na, во вто­рой – те, кото­рые нахо­дят­ся в кон­це той же доро­ги, а в третьей части ука­за­ны гра­ни­цы этой вто­рой груп­пы поме­стий⁴³.

Из вто­рой части это­го спис­ка мож­но заклю­чить, что мас­са Вали­лы цели­ком пере­шла в соб­ст­вен­ность церк­ви Тиво­ли; более того, она уве­ли­чи­лась за счёт поме­стья Aqua fer­ra­ta, кото­рое нахо­дит­ся на via Va­le­ria, на пере­крёст­ке Чине­то–Рома­но. Топо­ним «Aqua fer­ra­ta» дошёл до нас в неиз­мен­ном виде, так как про­ис­хо­дит от источ­ни­ка желе­зи­стой воды, впа­даю­ще­го в Аньене. Это поме­стье было тогда стра­те­ги­че­ским пунк­том для позд­не­рим­ской систе­мы путей сооб­ще­ния, посколь­ку за ним via Mar­si­ca­na раз­ветв­ля­лась: сле­ва она про­дол­жа­лась до Мар­си­ки, караб­ка­ясь по длин­ной, с.35 узкой и обры­ви­стой долине, кото­рая вела пря­мо к Рио­фред­до; спра­ва же начи­на­лась доро­га, кото­рая, сле­дуя по тече­нию Аньене, вела в субьяк­скую доли­ну и к исто­кам реки. Широ­кая доли­на меж­ду Рови­а­но (Ro­via­no) и Анти­ко­ли-Корра­до (An­ti­co­li Cor­ra­do), в непо­сред­ст­вен­ной бли­зо­сти от поме­стья Ac­qua fer­ra­ta, пере­го­ро­же­на высо­ки­ми гора­ми, непре­одо­ли­мы­ми для вод реки. Это обу­сло­ви­ло изме­не­ние направ­ле­ния Аньене на угол в 90 гра­ду­сов; если бы водам не был открыт про­ход в сто­ро­ну юго-запа­да, обра­зо­ва­лось бы озе­ро зна­чи­тель­ных раме­ров на зем­лях, лежа­щих в боль­шой долине и обра­зу­ю­щих мас­сы Gio­ven­za­na, In­ter­ma­ra­na и Cru­fo.

Для мас­сы Джо­вен­ца­на харак­тер­ны в основ­ном зем­леде­лие и пас­ту­ше­ство; мас­са Интер­ма­ра­на охва­ты­ва­ла зем­ли в низине, преж­де все­го сле­ва от Аньене, под­вер­жен­ные пери­о­ди­че­ским затоп­ле­ни­ям; мас­са Кру­фо, напро­тив, была обра­зо­ва­на из высо­ко рас­по­ло­жен­ных земель в горах меж­ду Анти­ко­ли-Корра­до и Сара­чи­не­ско, бога­тых леса­ми и высо­ко­гор­ны­ми паст­би­ща­ми, под­хо­дя­щи­ми для раз­веде­ния чет­ве­ро­но­гих, рас­ту­щих на сво­бо­де.

Мас­са же Вали­лы была обра­зо­ва­на зем­ля­ми, рас­по­ло­жен­ны­ми за откло­не­ни­ем реки, начи­ная с поме­стья Aqua fer­ra­ta, и выпол­ня­ла в основ­ном ком­мер­че­ские функ­ции, обслу­жи­вая това­ро­обо­рот на via Mar­si­ca­na.

Осо­бая ситу­а­ция с дорож­ной сетью в рай­оне Ac­qua fer­ra­ta поз­во­ля­ет нам понять, поче­му тибур­тин­ская цер­ковь с опре­де­лён­ной лёг­ко­стью отка­за­лась от управ­ле­ния круп­ны­ми мас­са­ми Джо­вен­ца­на, Интер­ма­ра­на и Кру­фо и пере­да­ла их в более уме­лые руки круп­ных мона­сты­рей Субья­ко и Сан-Кози­ма­то, доволь­ст­ву­ясь еже­год­ным взи­ма­ни­ем скром­ных кано­нов, в то же вре­мя не поз­во­ляя нико­му завла­деть поме­стья­ми на via Mar­si­ca­na.

Город Тиво­ли и, сле­до­ва­тель­но, тибур­тин­ская цер­ковь, нико­гда не пита­ли осо­бой склон­но­сти к сель­ско­му хозяй­ству, но все­гда име­ли явно выра­жен­ное ком­мер­че­ское при­зва­ние, кото­рое заклю­ча­лось преж­де все­го в кон­тро­ле за това­ро­обо­ротом на via Mar­si­ca­na. Спра­вед­ли­во было ска­за­но, что Тиво­ли воз­ник как город-доро­га, то есть был осно­ван для управ­ле­ния дви­же­ни­ем по един­ст­вен­ной доро­ге, соеди­няв­шей Мар­си­ку с сель­ской мест­но­стью вокруг Рима.

Поло­же­ние мас­сы Вали­лы точ­но опре­де­ле­но в «Бул­лах о вла­де­ни­ях», опи­сы­ваю­щих её гра­ни­цы.

с.36 Гра­ни­цей пер­вой сто­ро­ны был «Боль­шой ров» («Ab uno la­te­re fos­sa­to maio­re»), про­мы­тый вод­ным пото­ком, назы­вае­мым Джо­вен­ца­но (Gio­ven­za­no) или Фью­ми­чи­но (Fiu­mi­ci­no), кото­рый из-за незна­чи­тель­ной силы сво­его тече­ния не был спо­со­бен сфор­ми­ро­вать широ­кую доли­ну, но вре­зал­ся глу­бо­ко в гору. Джо­вен­ца­но впа­да­ет в Аньене рядом с мостом, постро­ен­ным в нача­ле это­го века, непо­да­лё­ку от желез­но­до­рож­ной стан­ции Ман­де­ла (Man­de­la). От моста начи­на­ют­ся две доро­ги: одна новая, под­ни­маю­ща­я­ся к Сара­чи­не­ско (Sa­ra­ci­nes­co) на высо­те око­ло 900 мет­ров; дру­гая углуб­ля­ет­ся в ров и, оги­бая спра­ва Джо­вен­ца­но, направ­ля­ет­ся к Сам­бу­чи (Sam­bu­ci), где ров выхо­дит в более широ­кую доли­ну. Одна­ко в ста­ри­ну дорож­ная ситу­а­ция была иной. Мост через Аньене нахо­дил­ся на высо­те поме­стья Ac­qua fer­ra­ta, то есть на раз­вил­ке via Mar­si­ca­na и Sub­la­cen­se⁴⁴. От моста отхо­ди­ла доро­га, кото­рая, оги­бая левый берег Аньене, направ­ля­лась к сли­я­нию Джо­вен­ца­но с Аньене, затем дости­га­ла Сам­бу­чи и, нако­нец, про­дол­жа­лась в направ­ле­нии Сара­чи­не­ско и Анти­ко­ли-Корра­до.

Гра­ни­ца вто­рой сто­ро­ны состо­я­ла из этой древ­ней доро­ги, кото­рая от кон­ца боль­шо­го рва про­дол­жа­лась к мосту Ac­qua fer­ra­ta: «A se­cun­do la­te­re via an­ti­qua, qui per­git ad pon­tem ma­ri­ni». Этой доро­ги боль­ше не суще­ст­ву­ет, воз­мож­но, оста­лись толь­ко её очер­та­ния во мно­гих местах непро­ез­жей тро­пы.

Гра­ни­цей третьей сто­ро­ны было поме­стье Ca­li­cia­num, рас­по­ла­гав­ше­е­ся в горах, на гра­ни­це ком­мун Сара­чи­не­ско и Сам­бу­чи. Это поме­стье, отно­сив­ше­е­ся ко вто­рой груп­пе поме­стий, пода­рен­ных Вали­лой Кор­нут­ской церк­ви, пере­шло око­ло 1000 года в соб­ст­вен­ность рим­ской церк­ви. «Et a ter­tio la­te­re fun­dum ca­li­cia­num iuris sancte ro­ma­ne aeccle­siae». Поме­стье Ca­li­cia­no или Co­li­zia­no рас­по­зна­ёт­ся ещё сего­дня в мест­но­сти, заре­ги­ст­ри­ро­ван­ной в Кадаст­ре под назва­ни­ем Ara di Co­li­zia­no. До Вто­рой миро­вой вой­ны поме­стье Ca­li­cia­no име­ло осо­бое зна­че­ние в эко­но­ми­ке рай­о­на, посколь­ку было един­ст­вен­ным в тех кра­ях, обо­рудо­ван­ным боль­шим алта­рём (ara) или током (a­ia) для обмо­лота зер­на.

Гра­ни­ца чет­вёр­той сто­ро­ны в тек­сте не ука­за­на. Она долж­на была нахо­дить­ся меж­ду поме­стьем Ca­li­cia­no и поме­стьем с.37 Pau­li­ni, рас­по­ла­гав­шим­ся гораздо выше по сосед­ству с Сара­чи­не­ско.

Гра­ни­цей пятой сто­ро­ны было поме­стье Pau­li­ni, отно­сив­ше­е­ся к Mas­sa Juven­tia­na, но с учё­том его зна­чи­тель­ной высоты ино­гда отно­си­мое так­же к Mas­sa Cru­fo. В X веке это поме­стье, кото­рое мог­ло так­же назы­вать­ся «lo­cus sancti pau­li­ni cum eccle­sia sancti pet­ri» или даже поме­стье «pau­li­nis», при­над­ле­жа­ло мона­сты­рю, назы­вае­мо­му in Ca­be или Cel­la No­va. «Et a quin­to la­te­re fun­dum pau­li­ni iuris mo­nas­te­rii cel­la no­va».

Мона­стырь свв. Кось­мы и Дами­а­на рас­по­ла­гал­ся неда­ле­ко от Вико­ва­ро (Vi­co­va­ro), а имен­но на пере­крёст­ке Ман­де­лы, в том месте, где сего­дня нахо­дит­ся оби­тель Сан-Кози­ма­то. Этот мона­стырь, кото­рый в тече­ние неко­то­ро­го вре­ме­ни сопер­ни­чал могу­ще­ст­вом и богат­ст­вом с более извест­ным мона­сты­рём Субья­ко, назвал­ся in Ca­be, посколь­ку изна­чаль­но состо­ял из келий, выры­тых в высо­ком и кру­том утё­се, устра­шаю­ще нави­саю­щем над пра­вым бере­гом Аньене. Посе­ще­ние остат­ков это­го вися­че­го мона­сты­ря все­гда пред­став­ля­ет инте­рес для пони­ма­ния суро­вых усло­вий жиз­ни, с кото­ры­ми стал­ки­ва­лись люди в сред­ние века.

Когда дело дошло до стро­и­тель­ства камен­но­го мона­сты­ря, его назва­ли Cel­la no­va. Таким обра­зом этот мона­стырь, вос­поль­зо­вав­шись пери­о­дом кри­зи­са субьяк­ско­го мона­сты­ря, без­осно­ва­тель­но завла­дел бога­той Mas­sa Juven­tia­na. Но в 983 году Лев, аббат мона­сты­ря свв. Кось­мы и Дами­а­на, в при­сут­ст­вии вер­хов­но­го пон­ти­фи­ка, мно­го­чис­лен­ных епи­ско­пов и выс­ших санов­ни­ков, был вынуж­ден вер­нуть отня­тое, то есть Mas­sa Juven­tia­na⁴⁵.

Поме­стье Pau­li­ni нахо­ди­лось непо­да­лё­ку от Сара­чи­не­ско и в нём воз­вы­ша­лась древ­ней­шая цер­ковь св. Пет­ра, упо­мя­ну­тая так­же на топо­гра­фи­че­ской кар­те дио­це­за Тиво­ли, начер­чен­ной Реви­лья­сом (Re­vil­las) в 1739 году, с при­ме­ча­ни­ем «san Piet­ro di­ru­to».

Поме­стье Pau­li­ni обо­зна­ча­ло гра­ни­цу меж­ду мас­сой Ювен­ци­а­на, мас­сой Кру­фо и мас­сой Вали­лы, кото­рая, сле­до­ва­тель­но, была огра­ни­че­на сле­дую­щим обра­зом:
с.38 1° боль­шим рвом, то есть рвом, про­мы­тым Джо­вен­ца­но; 2° древ­ней доро­гой, кото­рая вела от сли­я­ния Джо­вен­ца­но с Аньене до Pon­tem Ma­ri­ni рядом с поме­стьем Ac­qua fer­ra­ta; 3° мостом и далее, под­ни­ма­ясь в горы, алта­рём Коли­ци­а­но (Co­li­zia­no); 4° неука­зан­ной гра­ни­цей; 5° гра­ни­цей, под­ни­маю­щей­ся до поме­стья Pau­li­ni.
Мас­са, учреж­дён­ная Вали­лой, оста­ва­лась нетро­ну­той в соб­ст­вен­но­сти Кор­нут­ской церк­ви и, когда та при­шла в упа­док, пере­шла в соб­ст­вен­ность церк­ви Тиво­ли, кото­рая сохра­ня­ла её по край­ней мере до середи­ны XII века (Табл. I).

Табл. I. Поме­стье Cor­nu­ta (A) и мас­са Вали­лы (B), огра­ни­чен­ная желез­ной доро­гой, Сара­чи­не­ско и Сам­бу­чи, Джо­вен­ца­но и Аньене.

Вто­рая груп­па поме­стий, пожерт­во­ван­ных Вали­лой, напро­тив, вско­ре была рас­пы­ле­на. Ca­li­cia­num, как мы уже ска­за­ли, пере­шёл в соб­ст­вен­ность рим­ской церк­ви. Поме­стье Ca­sa no­va пере­шло в руки мона­сты­ря свв. Кось­мы и Дами­а­на, как сле­ду­ет из доку­мен­та 945 года, содер­жа­ще­го «общий спи­сок кано­нов» Реге­ста церк­ви Тиво­ли⁴⁶. В этом доку­мен­те опи­са­на часть мас­сы Кру­фо, она вклю­ча­ет в себя поме­стье Pau­li­nis, являв­ше­е­ся одной из гра­ниц мас­сы Вали­лы, и поме­стье Ca­sa no­va, отно­сив­ше­е­ся ко вто­рой груп­пе вла­де­ний, пода­рен­ных Вали­лой Кор­нут­ской церк­ви.

Сово­куп­ность вла­де­ний, пода­рен­ных Вали­лой, хотя и далё­ких от поме­стья Cor­nu­ta, была тес­но с ним свя­за­на, посколь­ку выпол­ня­ла ком­мер­че­скую функ­цию ока­за­ния услуг тем, кто про­хо­дил по via Mar­si­ca­na.

Эти поме­стья вме­сте с дру­ги­ми, при­над­ле­жав­ши­ми пуб­лич­ным и част­ным лицам, были при­спо­соб­ле­ны для при­ё­ма огром­ной мас­сы скота, пас­ту­хов, пово­зок и тор­гов­цев. Поэто­му поме­стья вклю­ча­ли поля для паст­бищ, ого­ро­жен­ные ове­чьи заго­ны, конюш­ни, скла­ды, тавер­ны, места для пере­про­да­жи и места для постоя. Послед­няя тавер­на, рас­по­ла­гав­ша­я­ся в поме­стье Ac­qua fer­ra­ta и являв­ша­я­ся обя­за­тель­ной оста­нов­кой для тех, кто про­ез­жал по via Va­le­ria с повоз­ка­ми, исчез­ла несколь­ко лет назад, так как после стро­и­тель­ства авто­стра­ды пол­но­стью лиши­лась кли­ен­тов. Сего­дня те немно­гие путе­ше­ст­вен­ни­ки, кото­рые всё ещё ездят по via Va­le­ria на быст­рых авто­мо­би­лях, про­но­сят­ся мимо неё, пре­вра­щён­ной в част­ный дом и отде­лён­ной от доро­ги высо­ким и глу­хим забо­ром. Но на про­тя­же­нии тыся­че­ле­тий пут­ни­ки под­да­ва­лись с.39 её соблаз­нам и поз­во­ля­ли себе быть пле­нён­ны­ми при­тя­га­тель­ны­ми объ­я­ти­я­ми это­го места, кото­рое пред­ла­га­ло пере­ку­сить, отдох­нуть, рас­сла­бить­ся в ком­па­нии. С неко­то­рым сожа­ле­ни­ем мы попро­ща­лись с Осте­ри­ей Ac­qua Fer­ra­ta, так­же извест­ной как Os­te­ria del­la Spiag­gia (Осте­рия на Пля­же), пото­му что рядом с ней при каж­дом дуно­ве­нии вет­ра слег­ка колы­ха­лись воды боль­шо­го водо­ё­ма, ожив­ля­е­мо­го гра­ци­оз­ны­ми утка­ми, а ино­гда даже бело­снеж­ны­ми лебедя­ми.

Мно­гие из пожерт­во­ван­ных Вали­лой вла­де­ний были дома­ми: Ca­sa No­va, Ca­sa Pra­ti, Ca­sa Mar­tu­ri, Ca­sa Cris­pi­ni, Ca­sa Mar­tis и, нако­нец, Ca­sa Proiec­ti­ci. Из три­на­дца­ти пожерт­во­ван­ных Вали­лой поме­стий целых шесть были «дома­ми», то есть непри­тя­за­тель­ны­ми гости­ни­ца­ми или посто­я­лы­ми дво­ра­ми.

Наи­бо­лее при­ме­ча­тель­ным сре­ди них было поме­стье Ve­ge­tes quod est ca­sa proiec­ti­ci⁴⁷, кото­рое долж­но было нахо­дить­ся в непо­сред­ст­вен­ной бли­зо­сти от боль­шо­го рва. В этом поме­стье сто­ял дом, в кото­ром соби­ра­лись бро­шен­ные дети (proiec­ti­ci), почти все вне­брач­ные. Этот дом пре­до­став­лял «proiec­ti­ci» воз­мож­ность выжи­ва­ния, но уж точ­но не давал того интел­лек­ту­аль­но­го обра­зо­ва­ния и нрав­ст­вен­но­го вос­пи­та­ния, кото­рые обыч­но дают­ся даже в бед­ней­ших семьях. Мож­но думать, что Дом был одно­вре­мен­но при­ютом для под­киды­шей, сирот­ским домом и бога­дель­ней для тех, кто не смог обза­ве­стись соб­ст­вен­ным домом. Юно­ши и девуш­ки счи­та­ли себя счаст­лив­чи­ка­ми, когда им уда­ва­лось быть выкуп­лен­ны­ми каким-нибудь хозя­и­ном, кото­рый усы­нов­лял их или брал в услу­же­ние для выпол­не­ния тяже­лей­ших работ, так как это избав­ля­ло их от угне­таю­щей бед­но­сти и забро­шен­но­сти. Хотя к насто­я­ще­му вре­ме­ни про­шло более полу­то­ра тысяч лет, Ca­sa Proiec­ti­ci оста­ви­ла неиз­гла­ди­мый след, кото­рый мож­но про­следить и сего­дня. Воз­мож­но, когда на via Mar­si­ca­na насту­пил кри­зис пере­во­зок или даже рань­ше, груп­пы моло­дых людей, поки­нув Ca­sa Proiec­ti­ci, пере­ме­сти­лись к око­неч­но­сти боль­шо­го рва, где у них нако­нец-то появи­лась воз­мож­ность самим обра­зо­вать устой­чи­вое сооб­ще­ство либо при­со­еди­нить­ся к уже сфор­ми­ро­вав­ше­му­ся сооб­ще­ству, кото­ро­му они дали назва­ние Сам­бу­чи. Неко­то­рые отдель­ные фак­ты под­твер­жда­ют эту гипо­те­зу. Преж­де все­го, Сам­бу­чи нахо­дит­ся в ином поло­же­нии, чем с.40 окрест­ные дерев­ни, хотя оно столь же древ­нее – оно рас­по­ла­га­ет­ся не на воз­вы­шен­ном месте, а сто­ит в глу­бо­кой долине, как буд­то ему нече­го боять­ся или терять при набе­гах воору­жён­ных банд и раз­бой­ни­ков. Дру­гим при­ме­ча­тель­ным фак­том явля­ет­ся то, что в про­шлые века селе­ние Сам­бу­чи было неис­чер­пае­мым источ­ни­ком фами­лии Proiet­ti, напо­ми­наю­щей proiec­ti­ci поме­стья Ve­ge­tes⁴⁸.

Фено­мен при­сут­ст­вия Proiet­ti в Сам­бу­чи под­твер­жда­ет­ся при­ход­ски­ми кни­га­ми, в кото­рых отме­ча­ет­ся посте­пен­ный пере­ход мно­гих людей от фами­лии Proiet­ti к дру­гим фами­ли­ям. В упо­мя­ну­тых кни­гах сосу­ще­ст­ву­ют люди, кото­рые носят и сохра­ня­ют фами­лию Proiec­to или Proiec­ta; люди, сме­нив­шие эту фами­лию и при­об­рет­шие дру­гую; люди, кото­рые носят фами­лию Proiec­to и вме­сте с ней име­ют дру­гую, воз­мож­но, вслед­ст­вие усы­нов­ле­ния. Было бы инте­рес­но про­ве­сти углуб­лён­ное иссле­до­ва­ние фено­ме­на этой фами­лии в Сам­бу­чи⁴⁹.

Одна­ко в сосед­них селе­ни­ях фами­лия Proiet­ti либо не суще­ст­ву­ет, либо её носит незна­чи­тель­ное мень­шин­ство. В самом деле, про­ис­хож­де­ние окрест­ных селе­ний совер­шен­ное иное: Сара­чи­не­ско, как сле­ду­ет из само­го назва­ния, име­ет, веро­ят­но, сара­цин­ское про­ис­хож­де­ние, о чём свиде­тель­ст­ву­ют фами­лии мно­гих его жите­лей: Mor­gan­te, Mar­gut­ta, Lu­ca­fer­ri; Чичи­ли­а­но (Ci­ci­lia­no) было обра­зо­ва­но сою­зом несколь­ких пре­иму­ще­ст­вен­но зем­ледель­че­ских хри­сти­ан­ских общин, кото­рые, будучи неспо­соб­ны защи­тить себя в оди­ноч­ку, соеди­ни­лись и сли­лись с общи­ной сара­цин­ских вои­нов, постро­ив­ших проч­ную обо­ро­ни­тель­ную баш­ню на вер­шине хол­ма, где сей­час нахо­дит­ся селе­ние; Анти­ко­ли-Корра­до (An­ti­co­li Cor­ra­do), как и Чичи­ли­а­но, ведёт своё с.41 про­ис­хож­де­ние от соеди­не­ния в союз сара­цин­ских вои­нов с окрест­ны­ми хри­сти­ан­ски­ми общи­на­ми⁵⁰.

Сре­ди дру­гих пода­рен­ных Вали­лой поме­стий харак­тер­на усадь­ба Boa­ri­cum, в кото­рой, как сле­ду­ет из назва­ния, про­ис­хо­ди­ло выра­щи­ва­ние быков на мясо, но преж­де все­го тяг­ло­вых. Тяжё­лые повоз­ки, кото­рые вез­ли това­ры в Мар­си­ку, не мог­ли пре­одо­леть кру­той подъ­ём, кото­рый вёл от Ac­qua fer­ra­ta к Рио­фред­до (Riof­red­do), без помо­щи пары волов.

Нако­нец, усадь­бу Ma­ra­nus, явля­ю­щу­ю­ся вто­рым поме­стьем мас­сы Вали­лы, не сле­ду­ет путать с селе­ни­ем Мара­но (Ma­ra­no), при­над­ле­жав­шим субьяк­ско­му мона­сты­рю. Это усадь­ба нахо­дит­ся на левом бере­гу Аньене, меж­ду древним мостом Ac­qua fer­ra­ta и сли­я­ни­ем Джо­вен­ца­но с Аньене. На этом участ­ке левый берег реки был и до сих пор оста­ёт­ся отно­си­тель­но низ­ким к уров­ню реки и под­вер­жен пери­о­ди­че­ским затоп­ле­ни­ям, отче­го и полу­чил топо­ним Ma­ra­nus. На совре­мен­ной воен­но-топо­гра­фи­че­ской кар­те это поме­стье обо­зна­че­но топо­ни­мом Pan­ta­no, соот­вет­ст­ву­ю­щим сред­не­ве­ко­во­му тер­ми­ну Ma­ra­nus в Реге­сте церк­ви Тиво­ли.

6. Мона­стырь св. Сте­фа­на de Oli­be

В доку­мен­те 945 года Реге­ста церк­ви Тиво­ли, содер­жа­щем общий спи­сок кано­нов, при­чи­таю­щих­ся тибур­тин­ско­му епи­скоп­ству, мож­но про­честь: Per mo­nas­te­rium sancti ste­pha­ni de oli­be qui po­ni­tur in ca­sel­la auri so­li­dos. II.⁵¹. Мона­стырь св. Сте­фа­на de oli­be, нахо­див­ший­ся в поме­стье Ca­sel­la, дол­жен был еже­год­но выпла­чи­вать епи­ско­пии канон в два золотых солида.

Исхо­дя из этой досто­вер­ной исто­ри­че­ской инфор­ма­ции рекон­стру­и­ру­ет­ся, по край­ней мере частич­но, исто­рия это­го мона­сты­ря, посколь­ку вокруг неё могут быть сведе­ны воеди­но дру­гие исхо­дя­щие из древ­них доку­мен­тов сведе­ния, кото­рые ина­че каза­лись бы не свя­зан­ны­ми друг с дру­гом.

с.42 Преж­де все­го мы можем лег­ко уста­но­вить место­на­хож­де­ние это­го мона­сты­ря, посколь­ку зна­ем, что поме­стье Ca­sel­la при­мы­ка­ло к поме­стью Cor­nu­ta настоль­ко тес­но, что одно мог­ло быть назва­но вме­сто дру­го­го. Поме­стье Cor­nu­ta нахо­ди­лось, как мы уже пока­за­ли, при­мер­но в двух милях от Тиво­ли, в мест­но­сти, назы­вае­мой сего­дня La Cro­cet­ta, и в той же мест­но­сти нахо­ди­лось свя­зан­ное с ним поме­стье Ca­sel­la.

Осно­ва­ние это­го мона­сты­ря вос­хо­дит к 471 году, то есть ко вре­ме­ни пожерт­во­ва­ния Вали­лы. В Кор­нут­ской гра­мо­те отсут­ст­ву­ет сло­во «мона­стырь», но из про­чте­ния акта ста­но­вит­ся ясно, что Вали­ла, опыт­ный пред­при­ни­ма­тель, не раз­бра­сы­вал­ся без­дум­но сво­и­ми вла­де­ни­я­ми, но вве­рил их хоро­шо орга­ни­зо­ван­ной рели­ги­оз­ной общине, кото­рая долж­на была обес­пе­чи­вать с тече­ни­ем вре­ме­ни ста­биль­ность Кор­нут­ской церк­ви и воз­мож­ность осу­щест­вле­ния того, к чему он стре­мил­ся.

В акте даре­ния несколь­ко раз упо­ми­на­ют­ся раз­лич­ные чле­ны сооб­ще­ства – полу­ча­те­ля это­го само­го даре­ния. Сна­ча­ла в общем упо­ми­на­ют­ся те «под­чи­нён­ные боже­ст­вен­но­му слу­же­нию» (a di­vi­no mi­nis­te­rio sub­iec­ti), кого Вали­ла жела­ет обес­пе­чить достой­ны­ми сред­ства­ми к суще­ст­во­ва­нию. Затем более отчёт­ли­во упо­мя­ну­ты кли­ри­ки и страж­ни­ки, кото­рым Вали­ла дарит зем­лю вокруг церк­ви для возде­лы­ва­ния ого­ро­дов и построй­ки жилищ⁵². Это ука­за­ние поз­во­ля­ет понять, что мона­стырь, в его окон­ча­тель­ном виде, был постро­ен после Кор­нут­ской церк­ви и для её обслу­жи­ва­ния.

Дру­гие упо­ми­на­ния нахо­дят­ся во вто­рой части акта даре­ния, где Вали­ла поза­бо­тил­ся о том, чтобы поста­вить чёт­кие усло­вия, направ­лен­ные на пред­от­вра­ще­ние любо­го отчуж­де­ния пода­рен­но­го им иму­ще­ства.

Вали­ла пишет, что никто, ни пред­сто­я­тель пре­сви­те­ров, кото­рые будут сме­нять­ся в управ­ле­нии общи­ной, ни какой-либо кли­рик в отсут­ст­вие пред­сто­я­те­ля, не может в буду­щем отчуж­дать по какой-либо при­чине иму­ще­ство из соста­ва пожерт­во­ва­ния⁵³.

с.43 Затем, чтобы при­дать силу запре­ту, он добав­ля­ет, что если кто-либо попы­та­ет­ся сде­лать то, что было кате­го­ри­че­ски запре­ще­но, то он или его наслед­ни­ки либо, в слу­чае их отсут­ст­вия, их пре­ем­ни­ки, смо­гут истре­бо­вать обрат­но пра­во соб­ст­вен­но­сти на иму­ще­ство у того, кто неза­кон­но пытал­ся про­из­ве­сти его отчуж­де­ние, отме­нив даре­ние⁵⁴.

Но наи­бо­лее пока­за­тель­ное для наших целей место нахо­дит­ся в заклю­чи­тель­ной части акта, где Вали­ла со сво­ей сто­ро­ны под­пи­сы­ва­ет даре­ние в соот­вет­ст­вии с усло­ви­я­ми, тре­бу­е­мы­ми зако­ном, а имен­но, что он про­дик­то­вал текст дар­ст­вен­ной сво­е­му лич­но­му нота­рию Фили­ци­а­ну, чтобы тот мог его напи­сать и, пере­чи­тав, соб­ст­вен­но­руч­но под­пи­сал «si­ne do­lo ma­lo» и по соб­ст­вен­ной воле при­ка­зал заре­ги­ст­ри­ро­вать в пуб­лич­ном реест­ре сре­ди актов, то есть сре­ди пожерт­во­ва­ний⁵⁵. С дру­гой сто­ро­ны, полу­ча­те­ли даре­ния, то есть свя­щен­ник, дей­ст­во­вав­ший в каче­стве пред­сто­я­те­ля, диа­ко­ны и все кли­ри­ки, при­ни­ма­ли пожерт­во­ва­ние и обя­за­лись соблюдать его усло­вия⁵⁶.

Из акта мож­но понять, что в тот момент общи­ну состав­ля­ли почтен­ный vir pres­bi­ter, испол­няв­ший функ­ции её гла­вы, хотя лич­но и не имев­ший его досто­ин­ства, а так­же диа­ко­ны и кли­ри­ки.

с.44 Сде­лан­ное общине пожерт­во­ва­ние для того, чтобы быть дей­ст­ви­тель­ным, долж­но было быть при­ня­то не толь­ко насто­я­те­лем, но и всей общи­ной, кото­рая при­ни­ма­ла на себя обя­за­тель­ство соблюдать усло­вия и извле­кать поль­зу из иму­ще­ства пожерт­во­ва­ния. Напро­тив, страж­ни­ки, кото­рые так­же поль­зо­ва­лись бла­га­ми пожерт­во­ва­ния, не были при­зва­ны к при­ня­тию, посколь­ку не явля­лись пол­но­прав­ной частью общи­ны и не име­ли, так ска­зать, пра­ва голо­са; более того, они даже не были упо­мя­ну­ты.

Не долж­но вызвать удив­ле­ния, что мона­стырь рас­по­ла­гал­ся в месте, где бур­ли­ла интен­сив­ная ком­мер­че­ская дея­тель­ность, ведь в цен­тре запад­ной мона­стыр­ской жиз­ни все­гда, с само­го нача­ла, был иде­ал vi­ta com­mu­nis, а не бег­ство от мира. Про­грам­ма этих мона­стыр­ских семейств, скреп­лён­ных креп­ки­ми уза­ми чело­ве­че­ской и рели­ги­оз­ной друж­бы, осно­ван­ной на брат­ской люб­ви, состо­я­ла в том, чтобы всё отда­вать общине и ждать все­го от общи­ны. Мона­хи прак­ти­ко­ва­ли обще­жи­тие, руч­ной труд и молит­ву.

С кон­ца IV века в Риме и в Ита­лии имел место бур­ный рас­цвет мона­ше­ской жиз­ни, нача­лу кото­ро­го спо­соб­ст­во­ва­ло при­бы­тие в Рим св. Ана­ста­сия в сопро­вож­де­нии двух еги­пет­ских мона­хов Иси­до­ра и Аммо­ния. Каса­ясь одной толь­ко цен­траль­ной Ита­лии, св. Гри­го­рий Вели­кий в сво­их диа­ло­гах упо­ми­на­ет, что за пре­де­ла­ми Рима нахо­ди­лось око­ло два­дца­ти мона­сты­рей, почти все добе­недик­тин­ские.

Наш мона­стырь св. Сте­фа­на про­су­ще­ст­во­вал, несмот­ря на труд­ные вре­ме­на, свы­ше 500 лет, посколь­ку мы вновь нахо­дим его в 945 году, как было ска­за­но в нача­ле этой гла­вы, под назва­ни­ем Mo­nas­te­rium sancti Ste­pha­ni de Oli­be.

Это упо­ми­на­ние очень важ­но ещё и пото­му, что гово­рит нам о том, что мона­стырь, рас­по­ло­жен­ный в поме­стье Cor­nu­ta и являв­ший­ся полу­ча­те­лем пожерт­во­ва­ния Вали­лы, был посвя­щён свя­то­му Сте­фа­ну. Культ св. Сте­фа­на утвер­дил­ся и рас­про­стра­нил­ся во всей церк­ви после обре­те­ния в 415 году его мощей. Одним из самых рев­ност­ных вдох­но­ви­те­лей почи­та­ния свя­то­го пер­во­му­че­ни­ка был папа Сим­пли­ций (468–483), посвя­тив­ший ему в Риме две церк­ви: Сан-Сте­фа­но-Ротон­до на Целии и Сан-Сте­фа­но в Вера­но. Если осно­ва­ние мона­сты­ря св. Сте­фа­на de Oli­be про­изо­шло в 471 году, то вполне мож­но пред­по­ло­жить, что имен­но св. Сим­пли­ций, тибур­ти­нец и уже три года как папа, вдох­но­вил Вали­лу на выбор титу­лов, кото­рые сле­до­ва­ло дать мона­сты­рю и церк­ви: св. Сте­фа­на для мона­сты­ря, св. Марии для церк­ви.

с.45 Спу­стя несколь­ко сто­ле­тий, в 945 году, общи­на мона­сты­ря св. Сте­фа­на уже была рас­се­я­на и в бул­лах о под­твер­жде­нии вла­де­ний 978, 991 и 1029 гг. мы нахо­дим в поме­стье Cor­nu­ta толь­ко при­ход­скую цер­ковь св. Сте­фа­на. Воз­мож­но, в мона­сты­ре оста­лось лишь несколь­ко мона­хов, кото­рые обес­пе­чи­ва­ли духов­ную заботу об остав­ших­ся при­хо­жа­нах. Дру­гих доку­мен­тов, свиде­тель­ст­ву­ю­щих о мона­сты­ре или при­ход­ской церк­ви св. Сте­фа­на, нет, но долж­на быть воз­мож­ность отыс­кать следы мона­сты­ря после точ­но­го уста­нов­ле­ния места, в кото­ром он был осно­ван.

22 июня 1880 года бол­лан­дист В. Ван Хооф посе­тил руи­ны, нахо­див­ши­е­ся в мест­но­сти Cro­cet­ta, быв­шем поме­стье Ca­sel­la, и рас­по­знал в них остат­ки мона­сты­ря и церк­ви⁵⁷. В 1883 году исто­рик Л. Бруц­ца в свою оче­редь их иссле­до­вал и сооб­щил выво­ды сво­их иссле­до­ва­ний Дюше­ну, опуб­ли­ко­вав­ше­му их в Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis в ком­мен­та­рии к сооб­ще­нию, отно­ся­ще­му­ся к осно­ва­нию церк­ви св. Севе­ри­на⁵⁸. Бруц­ца рас­ска­зы­ва­ет, что нашёл при­мер­но в 20 милях от Рима и в двух милях от Тиво­ли, на via Va­le­ria в мест­но­сти Cro­cet­ta, сте­ны, окру­жав­шие мона­стырь, дли­ной 87 м и шири­ной 47 м; наблюдал остат­ки мно­же­ства келий и руи­ны двух высту­паю­щих впе­рёд башен; увидел и отме­тил в середине этой пло­ща­ди едва высту­паю­щие из вспа­хан­ной поч­вы сте­ны церк­ви св. Севе­ри­на, кото­рым пред­ше­ст­во­вал широ­кий нар­текс; видел фраг­мен­ты моза­ик, кото­рые, по его мне­нию, долж­ны были при­над­ле­жать полу апсиды.

В 1968 году Бенедет­то Чинит­ти, ответ­ст­вен­ный за сбор инфор­ма­ции о свя­том тибур­тин­це Севе­рине для «Bib­lio­the­ca Sancto­rum», в свою оче­редь про­из­вёл осмотр в той же самой мест­но­сти и обна­ру­жил руи­ны таки­ми, каки­ми их с.46 видел Бруц­ца⁵⁹. В дей­ст­ви­тель­но­сти про­изо­шли мно­гие изме­не­ния: кельи мона­сты­ря уже не были вид­ны, если не счи­тать тако­вы­ми под­зем­ные поме­ще­ния; руи­ны двух высту­паю­щих башен совер­шен­но исчез­ли; исчез­ли и следы стен церк­ви св. Севе­ри­на, высту­пав­шие из-под зем­ли. Прак­ти­че­ски оста­лась лишь окру­жаю­щая сте­на с несколь­ки­ми под­зем­ны­ми поме­ще­ни­я­ми, исполь­зо­вав­ши­ми­ся в каче­стве кла­до­вых мест­ны­ми кре­стья­на­ми.

Тогда же эти руи­ны посе­тил Кай­ро­ли Ф. Джу­ли­а­ни, кото­рый, несмот­ря на ряд осмот­ров, не нашёл ни одной из этих раз­ва­лин⁶⁰. Тай­на исчез­но­ве­ния руин объ­яс­ня­ет­ся тем, что он искал их в Cam­ping Pa­ci­fi­ci, воз­ле желез­но­до­рож­ной буд­ки 41-го км, при­мер­но в кило­мет­ре от поме­стья Ca­sel­le, сле­дуя дру­гой тра­ди­ции неко­то­рых тибур­тин­ских исто­ри­ков, поме­щаю­щих в этом месте «руи­ны свя­то­го Севе­ри­на», в то вре­мя как в мест­но­сти Cro­cet­ta, то есть в той мест­но­сти, кото­рую посе­ща­ли Ван Хооф, Бруц­ца и Чинит­ти в 2 км от Тиво­ли, Кай­ро­ли Ф. Джу­ли­а­ни увидел лишь терра­су рим­ской вил­лы, ранее про­из­воль­но при­пи­сан­ную Гаю Тур­пи­лию⁶¹.

И прав­да, види­мых руин слиш­ком мало для того, чтобы попы­тать­ся дать хоть какую-то атри­бу­цию без помо­щи дан­ных, сохра­нив­ших­ся в древ­них доку­мен­тах. Мне с.47 кажет­ся, как гово­рит и Джу­ли­а­ни, что пред­по­ла­гае­мые руи­ны мона­сты­ря не что иное, как терра­са рим­ской вил­лы; затем она ста­ла пре­то­ри­ем Вали­лы, внут­ри кото­ро­го, воз­мож­но, папой Гоно­ри­ем I в VII веке была воз­веде­на цер­ковь св. Севе­ри­на.

На самом деле из дар­ст­вен­но­го доку­мен­та 471 года выри­со­вы­ва­ет­ся сле­дую­щее топо­гра­фи­че­ское поло­же­ние мест­но­сти Кро­чет­та, а точ­нее, поме­стья Ca­sel­le. Вали­ла вла­дел так назы­вае­мой вил­лой Гая Тур­пи­лия, кото­рую он в акте име­ну­ет «пре­то­рий»⁶². Вали­ла постро­ил рядом с пре­то­ри­ем Кор­нут­скую цер­ковь, обо­рудо­ван­ную риз­ни­цей и залом для собра­ний; Вали­ла пожерт­во­вал мона­хам, кото­рым было пору­че­но слу­же­ние в церк­ви, зем­ли, рас­по­ло­жен­ные за апсидой, для возде­лы­ва­ния ого­ро­дов и стро­и­тель­ства жилищ для кли­ри­ков и страж­ни­ков⁶³.

Мож­но сде­лать вывод, что мона­стырь воз­ник не внут­ри терра­сы вил­лы, а сна­ру­жи, в про­стран­стве меж­ду апсидой церк­ви, доро­гой «ca­ba» и пре­то­ри­ем; мона­стырь не был еди­ным стро­е­ни­ем, но состо­ял из неко­то­ро­го чис­ла скром­ных постро­ек (ha­bi­ta­cu­la), в кото­рых жили по одно­му или несколь­ко мона­хов; воз­ле каж­до­го жили­ща имел­ся неболь­шой ого­род.

Мона­ше­ская жизнь мог­ла быть орга­ни­зо­ва­на сле­дую­щим обра­зом: совер­ше­ние евха­ри­стии и дру­гие общие молит­вы про­ис­хо­ди­ли, есте­ствен­но, в Кор­нут­ской церк­ви; дру­гие общие дей­ст­вия про­ис­хо­ди­ли в con­sis­to­rium; [48] дея­тель­ность по обу­че­нию и ремес­лен­ный труд мог­ли про­во­дить­ся в жили­щах; нако­нец, руч­ная работа выпол­ня­лась на откры­том возду­хе, с возде­лы­ва­ни­ем неболь­ших ого­ро­дов и кро­шеч­ных садов.

Из все­го это­го ещё сего­дня мож­но увидеть на поверх­но­сти терра­су вил­лы, пло­щадь кото­рой состав­ля­ет 4000 кв. м, воз­вы­шаю­щу­ю­ся над окру­жаю­щей зем­лёй, обра­зуя боль­шой пря­мо­уголь­ник⁶⁴.

7. Цер­ковь св. Севе­ри­на, тибур­тин­ско­го мона­ха

Исто­рия церк­ви св. Севе­ри­на тес­но свя­за­на с исто­рий мона­сты­ря св. Сте­фа­на у Оли­вы и Кор­нут­ской церк­ви. Поэто­му умест­но вклю­чить в это иссле­до­ва­ние отдель­ный очерк о св. Севе­рине и его церк­ви.

Нач­нём с рас­смот­ре­ния всех упо­ми­на­ний, касаю­щих­ся этой церк­ви.

Пер­вое и само важ­ное содер­жит­ся в Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis, где крат­ко гово­рит­ся, что папа Гоно­рий I (625–638) постро­ил её от осно­ва­ния неда­ле­ко от Тиво­ли, в два­дца­ти милях от Рима, и что сам Гоно­рий отпра­вил­ся лич­но про­ве­сти тор­же­ст­вен­ный обряд освя­ще­ния церк­ви, пре­под­не­ся ей в знак почи­та­ния мно­же­ство даров⁶⁵. Это офи­ци­аль­ный акт осно­ва­ния церк­ви св. Севе­ри­на.

Вто­рое упо­ми­на­ние о церк­ви св. Севе­ри­на мы нахо­дим в доку­мен­те субьяк­ско­го реге­ста, с.49 состав­лен­ном в 758 или в 763 году, в кото­ром Иоанн, епи­скоп Тиво­ли, усту­па­ет Ана­ста­сию, абба­ту Св. Эраз­ма на хол­ме Целии, зем­лю в име­нии под назва­ни­ем Ca­sel­la, неда­ле­ко от Св. Севе­ри­на⁶⁶. В этом ука­за­нии упо­ми­на­ет­ся толь­ко св. Севе­рин, а не посвя­щён­ная ему цер­ковь, но нет сомне­ний, что речь идёт имен­но о ней. Дей­ст­ви­тель­но, упо­мя­ну­тый Св. Севе­рин нахо­дит­ся в два­дца­ти милях от Рима, как ранее уже гово­ри­лось в Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis, и нахо­дит­ся в име­нии Ca­sel­la, кото­рое явля­ет­ся тем самым поме­стьем, в кото­ром, как мы увидим в сле­дую­щем упо­ми­на­нии, нахо­ди­лась цер­ковь св. Севе­ри­на. Кро­ме того, это упо­ми­на­ние поз­во­ля­ет нам понять, что цер­ковь св. Севе­ри­на опре­де­лён­ным обра­зом отно­сит­ся к тибур­тин­ской церк­ви, и это будет при­зна­но под­твер­ждаю­щи­ми вла­де­ния бул­ла­ми. Нако­нец, оно сооб­ща­ет нам, что в окрест­но­стях рас­тёт мно­же­ство олив­ко­вых дере­вьев, что под­твер­жда­ет нали­чие рас­те­ний оли­вы как в име­нии Ca­sel­la, так и в сосед­нем име­нии Сor­nu­ti seu in Pen­sio­ni, как ука­за­но в доку­мен­те II от 945 года реге­ста церк­ви Тиво­ли⁶⁷.

Третье и послед­нее упо­ми­на­ние встре­ча­ет­ся в бул­лах о под­твер­жде­нии вла­де­ний Реге­ста церк­ви Тиво­ли от 978, 991 и 1029 гг., в кото­рых, как мы уже гово­ри­ли в преды­ду­щих гла­вах, утвер­жда­ет­ся, что поме­стье Pen­sio­nis et Сase с дву­мя церк­вя­ми св. Марии и св. Севе­ри­на при­над­ле­жит тибур­тин­ской епи­ско­пии, а поме­стье Cor­nu­ti с при­ход­ской цер­ко­вью св. Сте­фа­на при­над­ле­жит тибур­тин­ской церк­ви⁶⁸. В кон­це тех же булл мож­но ещё раз про­честь, что поме­стье Pen­sio­nis с церк­вя­ми св. Марии и св. Севе­ри­на при­над­ле­жат тибур­тин­ской епи­ско­пии. О церк­ви св. Севе­ри­на в после­дую­щих доку­мен­тах боль­ше не гово­рит­ся. Цер­ковь, как мы уже ска­за­ли в преды­ду­щих гла­вах, была забро­ше­на при­мер­но в 1140 году, когда вся дея­тель­ность была с.50 отведе­на внутрь город­ских стен.

При­ведён­ные доку­мен­ты поз­во­ля­ют утвер­ждать, что цер­ковь св. Севе­ри­на совер­ша­ла бого­слу­же­ния не менее 500 лет. Но хотя у нас нет боль­ше изве­стий о церк­ви, у нас име­ют­ся сведе­ния о свя­том, кото­ро­му эта цер­ковь была посвя­ще­на.

Мар­ти­ро­лог Беды VIII века упо­ми­на­ет его в крат­ком эло­гии под 1 нояб­ря: «eadem die, de­po­si­tio Se­ve­ri­ni mo­na­chi de Ti­bur­ti­na ci­vi­ta­te»^[40]. От Беды поми­но­ве­ние пере­шло в дру­гие мар­ти­ро­ло­ги с таким же эло­ги­ем и в тот же день. К это­му сле­ду­ет доба­вить тра­ди­цию тибур­тин­ской церк­ви, про­дол­жав­шей отме­чать празд­ник св. Севе­ри­на, хотя с тече­ни­ем веков и с убы­ваю­щей тор­же­ст­вен­но­стью. Ещё сего­дня в Тиво­ли неко­то­рые свя­щен­ни­ки отме­ча­ют память св. Севе­ри­на, тибур­тин­ско­го мона­ха.

Нако­нец, боль­шое зна­че­ние име­ют мощи св. Севе­ри­на как исто­ри­че­ский доку­мент, посколь­ку поз­во­ля­ют нам углу­бить наши зна­ния о свя­том, о его церк­ви и про­следить убы­ва­ние пре­дан­но­сти тибур­тин­цев их свя­то­му сограж­да­ни­ну.

Пер­во­на­чаль­но мощи св. Севе­ри­на хра­ни­лись в гоно­ри­е­вой церк­ви. Когда при­мер­но в 1140 году эта цер­ковь была осквер­не­на и пре­вра­ще­на в кре­пость, мощи были пере­не­се­ны в собор­ную бази­ли­ку, где их обна­ру­жил в 1596 году Баро­ний, как сле­ду­ет из эло­гия, поме­щён­но­го в ком­мен­ти­ро­ван­ном изда­нии Рим­ско­го мар­ти­ро­ло­га.

В 1635 году кар­ди­нал Джу­лио Рома, епи­скоп Тиво­ли, желая пол­но­стью сне­сти обвет­шав­ший собор, чтобы пере­стро­ить его от осно­ва­ния в соот­вет­ст­вии со вку­са­ми эпо­хи, про­из­вёл реви­зию релик­вий, хра­нив­ших­ся под боль­шим алта­рём, и преж­де все­го обна­ру­жил мощи св. Севе­ри­на.

Вот извле­че­ние из Акта реви­зии в инте­ре­су­ю­щей нас части:

В ходе даль­ней­шей реви­зии были обна­ру­же­ны и дру­гие релик­вии со сле­дую­щи­ми над­пи­ся­ми:

Были так­же най­де­ны и дру­гие кар­ту­ши, рас­шиф­ро­вать кото­рые не уда­лось⁶⁹.

Мощи были вре­мен­но поме­ще­ны в уста­нов­лен­ный для это­го шкаф в риз­ни­це после того, как были вновь опе­ча­та­ны печа­тью кар­ди­на­ла Ромы.

В нача­ле этих работ мощи были пере­не­се­ны в цер­ковь Аннун­ци­а­та, где береж­но хра­ни­лись в риз­ни­це. По окон­ча­нии работ они вер­ну­лись на своё место и были поме­ще­ны под боль­шой алтарь 25 янва­ря 1641 года.

Одна­ко в 1704 году кано­ни­ки и собор­ный капи­тул поже­ла­ли соорудить новый боль­шой алтарь, круп­нее и доро­же, и посвя­ти­ли его свя­то­му муче­ни­ку Гене­ро­зу, заступ­ни­че­ству кото­ро­го они при­пи­сы­ва­ли чудо спа­се­ния горо­да Тиво­ли от ужас­но­го зем­ле­тря­се­ния, в 1703 году раз­ру­шив­ше­го Мар­си­ку.

Мощи св. Севе­ри­на вме­сте с моща­ми дев Ирун­ди­ны, Рому­лы и Реден­ты были поме­ще­ны под при­де­лом Свя­то­го При­ча­стия, посвя­щён­ным муче­ни­ку Лав­рен­тию, покро­ви­те­лю собо­ра. Осталь­ные релик­вии хра­ни­лись в шка­фу, спе­ци­аль­но соору­жён­ном для достой­но­го сохра­не­ния.

Три нане­сён­ные вокруг над­пи­си лако­нич­но напо­ми­на­ют о посвя­ще­нии ново­го алта­ря:

с.52 Св. Гене­роз был объ­яв­лен покро­ви­те­лем и его тело, в убран­стве бла­го­род­но­го вои­на, было поме­ще­но под глав­ный алтарь, где ещё сего­дня пред­став­ля­ет собой пре­крас­ное зре­ли­ще, тогда как почи­та­ние мощей св. Севе­ри­на нача­ло убы­вать.

Воз­мож­но, в поль­зу св. Гене­ро­за сыг­ра­ли две при­чи­ны, поми­мо той, что при­пи­са­ла ему чудо избав­ле­ния Тиво­ли от зем­ле­тря­се­ния: преж­де все­го, остан­ков тела св. Гене­ро­за было боль­ше и они луч­ше сохра­ни­лись, что поз­во­ли­ло вос­ста­но­вить ске­лет и выста­вить его для почи­та­ния веру­ю­щи­ми, тогда как боль­шая часть костей св. Севе­ри­на обра­ти­лась в прах; кро­ме того, св. Гене­роз был муче­ни­ком и его слав­ные дея­ния пора­жа­ли народ­ное вооб­ра­же­ние дра­ма­ти­че­ской исто­ри­ей муче­ни­че­ства, тогда как св. Севе­рин был про­стым испо­вед­ни­ком, чьи дея­ния, сколь бы вели­ки­ми и свя­ты­ми они ни были, были совер­шен­но забы­ты и их нелег­ко было себе пред­ста­вить.

Крок­кьян­те, у кото­ро­го я почерп­нул сведе­ния о стро­и­тель­стве ново­го боль­шо­го алта­ря, оста­ёт­ся в неведе­нии даже отно­си­тель­но суще­ст­во­ва­ния церк­ви св. Севе­ри­на в рай­оне Тибу­ра, рав­но как и Кор­нут­ской церк­ви, и мона­сты­ря св. Сте­фа­на у Оли­вы⁷⁰.

В 1733 году мощи св. Севе­ри­на были вре­мен­но пере­не­се­ны в шкаф риз­ни­цы вме­сте с дру­ги­ми моща­ми, а в 1740 году заня­ли, нако­нец, то место, кото­рое долж­но было стать окон­ча­тель­ным: они были поме­ще­ны под алтарь капел­лы Рас­пя­тия, так­же назы­вае­мой Скор­бя­щей из-за неболь­шой ико­ны Скор­бя­щей Мадон­ны, выстав­лен­ной у под­но­жия боль­шо­го рас­пя­тия.

Литур­ги­че­ский празд­ник св. Севе­ри­на до 1635 года отме­чал­ся 1 нояб­ря, в день пере­не­се­ния тела из посвя­щён­ной ему церк­ви в собор. Одна­ко на самом деле празд­ник отме­чал­ся 5 нояб­ря, посколь­ку в пред­ше­ст­ву­ю­щие дни это­му пре­пят­ст­во­ва­ли более важ­ные литур­ги­че­ские празд­не­ства. В эти же годы с.53 празд­ник был пере­не­сён на 23 мая, день послед­не­го пере­не­се­ния.

Имея в сво­ём рас­по­ря­же­нии выше­из­ло­жен­ную исто­ри­че­скую инфор­ма­цию о св. Севе­рине, его мощах и его церк­ви, мы можем попы­тать­ся кон­кре­ти­зи­ро­вать её в све­те того, что нам извест­но о мона­сты­ре св. Сте­фа­на у Оли­вы.

Исто­рич­ность св. Севе­ри­на, тибур­тин­ско­го мона­ха, часто под­вер­га­лась сомне­нию, ибо спра­вед­ли­во счи­та­лось невоз­мож­ным суще­ст­во­ва­ние мона­ха, и тем более свя­то­го, без общи­ны, в кото­рой этот монах мог бы жить и фор­ми­ро­вать­ся.

Неко­то­рые отож­дествля­ют наше­го св. Севе­ри­на с более извест­ным апо­сто­лом Нори­ка, жив­шим в V веке, мощи кото­ро­го хра­нят­ся в Неа­по­ле, не при­ни­мая во вни­ма­ние тот факт, что мощи св. Севе­ри­на Тибур­тин­ско­го хра­нят­ся в тибур­тин­ской собор­ной бази­ли­ке. Дру­гие, как отец Бруц­ца, пола­га­ли, что св. Севе­рин был тибур­тин­цем, жив­шим в пока­я­нии и уеди­не­нии в том месте, где поз­же была постро­е­на его цер­ковь, но такое пони­ма­ние про­ти­во­ре­чит тра­ди­ции, посколь­ку св. Севе­рин был не отшель­ни­ком, а мона­хом. Третьи пола­га­ют, что Севе­рин при­над­ле­жал к ряду добе­недик­тин­ских мона­хов и сфор­ми­ро­вал­ся в каком-то мона­сты­ре, осно­ван­ном абба­том Экви­ци­ем, сто­яв­шим во гла­ве мощ­но­го мона­ше­ско­го дви­же­ния в про­вин­ции Вале­рия. Нако­нец, неко­то­рые счи­та­ли, что св. Севе­рин был бенедик­тин­цем; дей­ст­ви­тель­но, Буче­ли­но при­чис­ля­ет св. Севе­ри­на к свя­тым это­го орде­на в сво­ём Me­no­lo­gium Be­ne­dic­ti­num⁷¹.

Теперь уже нет необ­хо­ди­мо­сти искать в дру­гом месте ту общи­ну, в кото­рой сфор­ми­ро­ва­лась свя­тость наше­го Севе­ри­на, посколь­ку эта общи­на уже суще­ст­во­ва­ла с V века на том самом месте, где в VII веке была постро­е­на цер­ковь в его честь – это общи­на мона­сты­ря св. Сте­фа­на у Оли­вы, кото­рой Вали­ла дове­рил попе­че­ние и управ­ле­ние цер­ко­вью св. Марии в поме­стье Cor­nu­ta.

с.54 Таким обра­зом, не явля­ет­ся рис­ко­ван­ной или фан­та­сти­че­ской гипо­те­зой пола­гать, что св. Севе­рин был мона­хом это­го мона­сты­ря, кото­рый все­гда отно­сил­ся к церк­ви Тиво­ли и нико­гда не при­над­ле­жал субьяк­ско­му аббат­ству.

Св. Севе­рин мог дол­гое вре­мя жить в этом мона­сты­ре, сопри­ка­са­ясь не толь­ко со сво­ей общи­ной, но и с людь­ми, кото­рым он являл свиде­тель­ства свя­той и пока­ян­ной жиз­ни. В общем, у наро­да была воз­мож­ность узнать его, почи­тать и вос­хи­щать­ся каки­ми-то его необыч­ны­ми поступ­ка­ми.

Свя­тость испо­вед­ни­ка дока­зать труд­нее, чем свя­тость муче­ни­ка – послед­ний выра­жа­ет в акте геро­из­ма своё пол­ное посвя­ще­ние Богу, жерт­вуя сво­ей жиз­нью с про­ли­ти­ем соб­ст­вен­ной кро­ви, испо­вед­ник же на про­тя­же­нии всей сво­ей жиз­ни дол­жен после­до­ва­тель­но и настой­чи­во демон­стри­ро­вать пол­ную пре­дан­ность Богу и ближ­не­му.

В пери­од с VI по X вв. про­цесс кано­ни­за­ции испо­вед­ни­ков про­ис­хо­дил в соот­вет­ст­вии с более или менее еди­но­об­раз­ной прак­ти­кой и обыч­но раз­ви­вал­ся в три эта­па.

Пер­вый этап цели­ком при­над­ле­жал наро­ду божье­му. Vox po­pu­li про­воз­гла­шал доб­ро­де­тель раба божье­го и тол­пы сте­ка­лись покло­нить­ся его моги­ле и умо­лять его о заступ­ни­че­стве перед Богом. Вто­рой этап нахо­дил­ся в веде­нии епи­ско­па дио­це­за, кото­рый, изу­чив жизнь умер­ше­го и рас­ска­зы о чуде­сах, давал, если счи­тал воз­мож­ным, своё согла­сие на пуб­лич­ный культ. Тело экс­гу­ми­ро­ва­ли для более почёт­но­го захо­ро­не­ния. С это­го вто­ро­го эта­па, назы­вае­мо­го ele­va­tio, начи­на­лось празд­но­ва­ние памя­ти ново­го свя­то­го. Нако­нец, через опре­де­лён­ное вре­мя зача­стую мог сле­до­вать тре­тий и послед­ний этап, заклю­чав­ший­ся в transla­tio тела свя­то­го. Епи­скоп дио­це­за обес­пе­чи­вал окон­ча­тель­ное погре­бе­ние тела свя­то­го в новом алта­ре или даже в новой церк­ви, спе­ци­аль­но постро­ен­ной для более достой­но­го хра­не­ния мощей свя­то­го. В боль­шин­стве слу­ча­ев папа не вме­ши­вал­ся непо­сред­ст­вен­но в этот про­цесс и в литур­ги­че­ские функ­ции кано­ни­за­ции, а огра­ни­чи­вал­ся согла­си­ем на то, чтобы на месте погре­бе­ния совер­шал­ся тор­же­ст­вен­ный обряд воз­вы­ше­ния и откры­тия куль­та⁷².

с.55 В слу­чае с нашим св. Севе­ри­ном папа Гоно­рий I не огра­ни­чил­ся одоб­ре­ни­ем, но сам высту­пил с ини­ци­а­ти­вой стро­и­тель­ства новой цер­ко­ви, лич­но освя­тил её и обо­га­тил мно­ги­ми дара­ми в знак сво­его при­зна­ния и сво­его почте­ния. Это вме­ша­тель­ство папы на терри­то­рии Тибур­тин­ско­го дио­це­за не мог­ло бы иметь места, если бы ему не пред­ше­ст­во­ва­ли два дру­гих эта­па, за кото­ры­ми сле­до­ва­ло тор­же­ст­вен­ное увен­ча­ние и окон­ча­тель­ная офи­ци­аль­ная санк­ция, даже если он не была стро­го необ­хо­ди­мой.

К середине VI века город Тиво­ли и его терри­то­рия под­верг­лись такой ужас­ной резне со сто­ро­ны визи­готов^[44] Тоти­лы, что город обез­людел. Воз­мож­но, свя­тость Севе­ри­на про­яви­лась в пери­од вос­ста­нов­ле­ния, когда тибур­тин­цы, всё ещё напу­ган­ные при­тес­не­ни­я­ми со сто­ро­ны вар­ва­ров, нашли в мона­хе Севе­рине отца, уве­рен­но при­зы­вав­ше­го их начать всё зано­во: стро­ить дома, возде­лы­вать зем­лю и не бежать дале­ко от роди­ны. К кон­цу VI века уда­лось вновь засе­лить Тиво­ли и воз­об­но­вить обыч­ную город­скую жизнь. Когда монах Севе­рин умер, тибур­тин­цы не забы­ли о нём, но про­дол­жа­ли взы­вать к нему в нуж­де, устрем­ля­ясь к его моги­ле и воз­ве­щая силу его чудотвор­но­го заступ­ни­че­ства.

Без это­го пер­во­го при­зна­ния vox po­pu­li про­цесс кано­ни­за­ции не мог бы даже начать­ся. С дру­гой сто­ро­ны, при­зна­ние свя­то­сти Севе­ри­на мог­ло исхо­дить толь­ко от его совре­мен­ни­ков, поэто­му мы можем уве­рен­но уста­но­вить, что монах Севе­рин дол­жен был жить в кон­це VI – нача­ле VII вв.

Воз­мож­но, тибур­тин­ский епи­скоп Ана­ста­сий I (593–601) поза­бо­тил­ся о выпол­не­нии вто­ро­го эта­па про­цес­са кано­ни­за­ции. Рас­смот­рев по свиде­тель­ствам жизнь, доб­ро­де­те­ли и чуде­са мона­ха Севе­ри­на и убедив­шись, что Севе­рин геро­и­че­ски про­во­дил свою жизнь по Еван­ге­лию и что по его заступ­ни­че­ству дей­ст­ви­тель­но совер­ша­лись чуде­са, он выра­зил своё офи­ци­аль­ное одоб­ре­ние народ­но­му куль­ту. В знак это­го одоб­ре­ния епи­скоп при­ка­зал экс­гу­ми­ро­вать тело свя­то­го и обес­пе­чил ему более достой­ное захо­ро­не­ние, поме­стив его в бли­жай­шей церк­ви св. Марии в Кор­ну­те, где Севе­рин гото­вил­ся к свя­то­сти. Через несколь­ко лет сам папа счёл воз­мож­ным при­дать с.56 бо́льший авто­ри­тет свя­то­сти Севе­ри­на, пере­не­ся тело свя­то­го в новую цер­ковь, постро­ен­ную им самим непо­да­лё­ку от дру­гой.

Пере­не­се­ние, воз­мож­но, ста­ло необ­хо­ди­мо пото­му, что бес­по­рядоч­ное сте­че­ние толп к гроб­ни­це свя­то­го нару­ша­ло или даже пре­пят­ст­во­ва­ло упо­рядо­чен­но­му раз­ви­тию мона­ше­ской жиз­ни, а, быть может, так­же име­ло место жела­ние выве­сти культ тела свя­то­го из веде­ния мона­сты­ря, посколь­ку при­вле­че­ние тако­го мно­же­ства людей мог­ло стать источ­ни­ком зло­употреб­ле­ний и спе­ку­ля­ций. Новая цер­ковь св. Севе­ри­на была фак­ти­че­ски пере­да­на папой в пря­мую соб­ст­вен­ность тибур­тин­ской церк­ви и, сле­до­ва­тель­но, сво­бод­на от како­го-либо уча­стия мона­сты­ря. Это выте­ка­ет из сохра­нив­ше­го­ся в реге­сте Субья­ко акта кон­ца VIII века, о кото­ром мы уже упо­ми­на­ли, в кото­ром ска­за­но, что цер­ковь св. Севе­ри­на была iuris pre­dic­te eccle­siae, то есть тибур­тин­ской церк­ви.

Когда мона­стырь при­шёл в упа­док, близ­ле­жа­щая цер­ковь св. Марии так­же пере­шла в соб­ст­вен­ность тибур­тин­ской церк­ви и две церк­ви вме­сте с поме­стьем, в кото­ром они сто­я­ли, полу­чи­ли новое назва­ние Pen­sio­nis et Ca­se или про­сто поме­стье Pen­sio­nis.

Сла­ва св. Севе­ри­на пере­жи­ла память о мона­сты­ре св. Сте­фа­на и церк­ви св. Марии в Кор­ну­те, о кото­рых вско­ре забы­ли. Остав­ши­е­ся руи­ны вошли в исто­рию как руи­ны Св. Севе­ри­на. Одна­ко мно­гие тибер­тин­ские исто­ри­ки поме­ща­ют эти руи­ны в место, пред­на­зна­чен­ное для кем­пин­га, неда­ле­ко от желез­но­до­рож­ной буд­ки 41-го км.

Уди­ви­тель­но, что пре­ем­ни­ком папы Гоно­рия I был как раз рим­ля­нин Севе­рин, един­ст­вен­ный пон­ти­фик с таким име­нем.

О свя­том Севе­рине-мона­хе в собо­ре напо­ми­на­ют не толь­ко нали­чие его мощей, но и скром­ная рос­пись, укра­шаю­щая вход­ную арку часов­ни Непо­роч­но­го Зача­тия. Нель­зя было най­ти более под­хо­дя­ще­го места для празд­но­ва­ния памя­ти наше­го свя­то­го, кото­рый сфор­ми­ро­вал­ся и был кано­ни­зи­ро­ван в слав­ной церк­ви св. Марии в Кор­ну­те, у под­но­жия Мадон­ны.

8. Две церк­ви Сан­та-Мария-де-Кор­ну­та

Исто­рия Кор­нут­ской церк­ви будет непол­ной, если бы мы не упо­мя­нем о двух дру­гих церк­вях, кото­рые после закры­тия пер­вой носи­ли назва­ние Сан­та-Мария-де-Кор­ну­та, а затем – Сан­та-Мария-ин-Кор­ну­та.

с.57 Во вто­рой поло­вине XII века Тиво­ли под­вер­гал­ся опас­но­сти быть раз­ру­шен­ным сна­ча­ла нор­ман­на­ми, а затем рим­ля­на­ми. В 1140 году сыно­вья Роже­ра, коро­ля нор­ман­нов, после заво­е­ва­ния Соры и Чепра­но угро­жа­ли отпра­вить­ся на Рим, прой­дя через Тиво­ли. Тибур­тин­цы, опа­са­ясь худ­ше­го, при­гото­ви­лись к обо­роне. Они поки­ну­ли сель­скую мест­ность, надёж­но запер­лись внут­ри стен и укре­пи­ли наи­бо­лее сла­бые места в горо­де.

Память об этом стра­хе сохра­ни­лась в двух мра­мор­ных доку­мен­тах, хра­ня­щих­ся в Риме в пор­ти­ке Сан­та-Мария-ин-Кос­медин, в кото­рых, сре­ди про­че­го, мож­но про­честь: «... ti­bur­ti­nus dep­ren­dens po­pu­lus val­de ti­muit et mu­ni­re in­fir­mio­ra lo­ca ci­vi­ta­tis Te­bal­dus fac­ta pub­li­ca con­tio­ne re­gio­num rec­to­ri­bus eccle­sia­rum pre­la­tis in di­ver­sis lo­cis distri­buit mu­nien­dum»^[45]73.

Страх перед нор­манн­ским втор­же­ни­ем при­вёл город­скую жизнь в рас­строй­ство. Сакраль­ные построй­ки име­ния Ca­sel­le (церк­ви и мона­стырь) и граж­дан­ские построй­ки (пре­то­рий и дру­гие соору­же­ния) были пре­об­ра­зо­ва­ны в кре­по­сти, соста­вив­шие цен­траль­ное ядро обо­ро­ни­тель­ной линии заграж­де­ния доли­ны, а вер­ши­на Епи­скоп­ской горы была свя­за­на с рас­по­ло­жен­ной на её скло­нах мас­сив­ной баш­ней и с арка­ми акве­ду­ков via Em­po­li­ta­na по ту сто­ро­ну реки.

Нор­манн­ская армия не при­шла, но тибур­тин­цы не напрас­но забарри­ка­ди­ро­ва­лись внут­ри стен, пото­му что с вой­ной при­шли рим­ляне, решив­шие заста­вить исчез­нуть с лица зем­ли город Тиво­ли и всех его нена­ви­стых жите­лей⁷⁴.

Тибур­тин­цам при­шлось пере­жить дол­гий пери­од непре­рыв­ных враж­деб­ных воен­ных дей­ст­вий, поле­вых сра­же­ний, атак на с.58 сте­ны, выла­зок, набе­гов на сель­скую мест­ность. Рим­ляне отка­за­лись от сво­ей смер­тель­ной нена­ви­сти толь­ко тогда, когда полу­чи­ли решаю­щую помощь от тибур­тин­цев в войне про­тив Туску­ла.

В 1191 году город Тускул был стёрт с лица зем­ли объ­ёди­нён­ны­ми сила­ми рим­лян и тибур­тин­цев с такой нече­ло­ве­че­ской яро­стью, что боль­ше не вос­ста­вал из руин. Воз­мож­но, жесто­кое раз­ру­ше­ние Туску­ла было ценой, запла­чен­ной тибур­тин­ца­ми за то, чтобы спа­стись от гибе­ли.

В этот пери­од любая дея­тель­ность, в том чис­ле поме­стья Cor­nu­ta, по необ­хо­ди­мо­сти пере­ме­сти­лась в город и его бли­жай­шие окрест­но­сти. Назва­ние Кор­нут­ской церк­ви, то есть церк­ви св. Марии в Пен­си­о­ни или в Кор­ну­те, так­же было пере­не­се­но внутрь горо­да, а имен­но на цер­ковь св. Марии в Круг­лом хра­ме Акро­по­ля (Tem­pio ro­ton­do dell’Ac­ro­po­li). Мы зна­ем об этом из при­ме­ча­ния на полях бул­лы под­твер­жде­ния вла­де­ний 991 года Реге­ста церк­ви Тиво­ли, где сохра­ни­лось упо­ми­на­ние об этой поспеш­ной пере­да­че: «Hic no­ta quod eccle­sia sanctae Ma­riae de Cor­nu­ta et eccle­sia sancti Geor­gi sunt ca­pel­lae sancti Lau­ren­tii»^[46]75.

Это при­ме­ча­ние при­зва­но про­яс­нить новое цер­ков­ное поло­же­ние, в кото­ром ока­за­лись две церк­ви Акро­по­ля, быв­шие преж­де «диа­ко­ни­я­ми»⁷⁶, а теперь явля­ю­щи­е­ся капел­ла­ми собо­ра. В то же вре­мя оно нам сооб­ща­ет, что имен­но Круг­лая цер­ковь Акро­по­ля полу­чи­ла наиме­но­ва­ние Сан­та-Мария-де-Кор­ну­та во вре­мя пере­но­са всей дея­тель­но­сти внутрь стен.

Сле­ду­ет отме­тить, что пере­нос назва­ния повлёк за собой неболь­шую, но суще­ст­вен­ную вари­а­цию само­го титу­ла: цер­ковь S. Ma­ria in (fun­do) Cor­nu­ta или in Pen­sio­ni ста­ла цер­ко­вью S. Ma­ria de (fun­do) Cor­nu­ta, то есть при­шед­шей из поме­стья Cor­nu­ta.

Цер­ковь св. Марии на Акро­по­ле была явно недо­ста­точ­на для выпол­не­ния функ­ций древ­ней Кор­нут­ской церк­ви, как, впро­чем, и Castro­ve­te­re или Cit­ta­del­la, зани­маю­щие слиш­ком малень­кую пло­щадь. Тогда непо­да­лё­ку от город­ских стен был создан ex no­vo с.59 квар­тал, пред­на­зна­чен­ный для осу­щест­вле­ния дея­тель­но­сти древ­не­го поме­стья Cor­nu­ta и при­ё­ма тех, кто был вынуж­ден оста­вить свои заго­род­ные дома. Новый квар­тал полу­чил назва­ние Bor­go Cor­nu­ta.

Этот Бор­го был заду­ман как боль­шой ост­ров, окру­жён­ный с одной сто­ро­ны рекой, про­те­кав­шей под горо­дом Тиво­ли и впа­дав­шей в про­пасть под хра­ма­ми Акро­по­ля, с дру­гой сто­ро­ны – глу­бо­ким рвом, в кото­рый при жела­нии мож­но было пере­на­пра­вить зна­чи­тель­ное коли­че­ство воды, отведён­ной из Аньене.

Мы не рас­по­ла­га­ем доку­мен­та­ми, поз­во­ля­ю­щи­ми про­следить гра­до­стро­и­тель­ное раз­ви­тие Бор­го Кор­ну­та, посколь­ку наи­бо­лее ста­рые из име­ю­щих­ся в нашем рас­по­ря­же­нии дати­ру­ют­ся лишь XIV веком, когда Боро­го был уже дав­но постро­ен. В двух из этих доку­мен­тов⁷⁷ упо­ми­на­ет­ся цер­ковь Сан­та-Мария-де-Кор­ну­та, кото­рая явно отли­ча­ет­ся от церк­ви Акро­по­ля. Поэто­му в нача­ле XIV века в Бор­го Кор­ну­та уже была постро­е­на новая цер­ковь с таким назва­ни­ем.

Так­же в кабрео^[48] 1402 года⁷⁸, где пере­чис­ле­ны все церк­ви, мона­сты­ри и боль­ни­цы горо­да и его окрест­но­стей, рас­пре­де­лён­ные по рай­о­нам, упо­ми­на­ет­ся цер­ковь Сан­та-Мария-де-Кор­ну­та в одно­имён­ном Бор­го, в то вре­мя как цер­ковь Сан­та-Мария Акро­по­ля назы­ва­ют «Круг­лой» (ro­ton­da), воз­мож­но, чтобы отли­чить её от дру­гой, нахо­дя­щей­ся напро­тив, за про­па­стью, чьё назва­ние она носи­ла неко­то­рое вре­мя.

Пас­тыр­ские визи­ты XVI века помо­га­ют нам понять, какую функ­цию выпол­ня­ла эта цер­ковь и каков был её конец. Цер­ковь Сан­та-Мария-де-Кор­ну­та упо­ми­на­ет­ся в Пас­тыр­ских визи­тах 1568, 1570 и 1572 гг. при епи­ско­пе Джо­ван­ни Андреа Кро­че (Gio­van­ni Andrea Cro­ce)⁷⁹.

с.60 В пер­вом и вто­ром Визи­тах назва­ние церк­ви – «при­ход­ская цер­ковь свя­той Марии в Кор­ну­те», то есть о её про­ис­хож­де­нии из поме­стья Cor­nu­ta уже не упо­ми­на­ет­ся, но отме­ча­ет­ся, что она нахо­дит­ся «в Кор­ну­те», то есть «в Бор­го Кор­ну­та».

В третьем Визи­те воз­вра­ще­но назва­ние «de Cor­nu­ta», выра­жен­ное с такой фор­му­ли­ров­кой: цер­ковь св. Марии, кото­рая назы­ва­ет­ся «de Cor­nu­ta». Это поз­во­ля­ет пред­по­ло­жить, что, несмот­ря на изме­не­ние наиме­но­ва­ния, народ про­дол­жал назы­вать её пер­во­на­чаль­ным титу­лом.

В Апо­столь­ском визи­те Анни­ба­ле де Грас­си (An­ni­ba­le de Gras­sis) 1581 года⁸⁰ цер­ковь упо­ми­на­ет­ся под новым, юриди­че­ски пра­виль­ным назва­ни­ем: Chie­sa di S. Ma­ria in Cor­nu­ta. Этот Визит, более педан­тич­ный, чем дру­гие, поз­во­ля­ет нам дать при­бли­зи­тель­ное опи­са­ние церк­ви⁸¹: она была неве­ли­ка, но при­лич­но покры­та, вымо­ще­на и побе­ле­на; в ней не было риз­ни­цы, обла­че­ния хра­ни­лись в дере­вян­ном ящи­ке; под полом церк­ви нахо­ди­лись два захо­ро­не­ния; име­лась коло­коль­ня с дву­мя коло­ко­ла­ми и коло­коль­чи­ком для опо­ве­ще­ния веру­ю­щих о нача­ле служ­бы.

В Визи­те 1589 года⁸² цер­ковь вновь упо­ми­на­ет­ся с пра­виль­ным назва­ни­ем S. Ma­ria in Cor­nu­ta и при­во­дит­ся дру­гая полез­ная инфор­ма­ция. Рядом с цер­ко­вью нахо­ди­лись дом свя­щен­ни­ка и клад­би­ще, где хоро­ни­ли умер­ших из близ­ле­жа­щей боль­ни­цы Сан­та-Мария-дель-Пон­те. В декаб­ре того же 1589 года навод­не­ние раз­ру­ши­ло часть Бор­го Кор­ну­та, а так­же обру­ши­ло цер­ковь S. Ma­ria in Cor­nu­ta.

В Пас­тыр­ском визи­те 1595 года⁸³ на полях мож­но про­честь титул S. Ma­ria in Cor­nu­ta, в тек­сте же – de Cor­nu­ta. В отчё­те гово­рит­ся, что визи­та­тор отпра­вил­ся на место, где когда-то нахо­ди­лась при­ход­ская с.61 цер­ковь S. Ma­ria de Cor­nu­ta, почти пол­но­стью раз­ру­шен­ная в декаб­ре меся­це несколь­ки­ми года­ми ранее натис­ком под­няв­шей­ся реки⁸⁴. Став свиде­те­лем забро­шен­но­сти, в кото­рой ока­за­лись остав­ши­е­ся в живых семьи Бор­го, визи­та­тор при­ка­зал насто­я­те­лю церк­ви Джо­ван­ни Бат­ти­ста Сан­те­зе из Субья­ко как мож­но ско­рее начать работы по её вос­ста­нов­ле­нию, уста­но­вив в каче­стве край­не­го сро­ка для завер­ше­ния работ конец мая сле­дую­ще­го года под угро­зой кон­фис­ка­ции поло­ви­ны дохо­дов.

Указ не возы­мел ника­ко­го дей­ст­вия и 9 декаб­ря сле­дую­ще­го 1596 года кар­ди­нал Доме­ни­ко Тоско упразд­нил при­ход­скую цер­ковь декре­том, кото­рый был частью цер­ков­ной реструк­ту­ри­за­ции неко­то­рых при­ход­ских церк­вей и собор­но­го капи­ту­ла⁸⁵.

Упразд­не­ние при­ход­ской церк­ви св. Марии и св. Симео­на in vi­co Cor­nu­tae дало воз­мож­ность назна­чить двух бене­фи­ци­а­ров в тибур­тин­ской кафед­раль­ной церк­ви⁸⁶.

Кар­ди­нал Доме­ни­ко Тоско, епи­скоп Тиво­ли, издал декрет сле­дую­ще­го содер­жа­ния:

«Посколь­ку мы хотим уве­ли­чить чис­ло людей на служ­бе собо­ра для при­ли­чия бого­слу­же­ний и хоро­во­го пения с учреж­де­ни­ем двух ман­си­о­на­ри­ев, знаю­щих музы­ку и уме­ю­щих с.62 петь, и посколь­ку свя­щен­ник Джо­ван­ни Бат­ти­ста Сан­те­зе отка­зал­ся от при­хо­да свя­той Марии и свя­то­го Симео­на in vi­co Cor­nu­ta, и посколь­ку эта цер­ковь, ныне раз­ру­шен­ная вода­ми Аньене, не может быть вос­ста­нов­ле­на, да и неце­ле­со­об­раз­но её вос­ста­нав­ли­вать, так как мно­гие дома в Бор­го уже раз­ру­ше­ны яро­стью вод, а дру­гие про­дол­жа­ют каж­дый день раз­ру­шать­ся и это место боль­ше не без­опас­но от воды, то по этой при­чине мы реши­ли дове­рить заботу о выжив­ших жите­лях назван­но­го при­хо­да при­ход­ской церк­ви свв. Геор­гия и Мар­ти­на с согла­сия при­ход­ско­го свя­щен­ни­ка Пла­чидо Села­но; мы, нако­нец, реши­ли пере­дать всё иму­ще­ство упразд­нён­ной при­ход­ской церк­ви капи­ту­лу собо­ра для воз­веде­ния и учреж­де­ния двух ман­си­о­на­ри­ев-выго­до­по­лу­ча­те­лей ради при­ли­чия литур­ги­че­ской и хоро­вой служ­бы само­го собо­ра».

Затем сле­ду­ют под­пи­си кар­ди­на­ла-епи­ско­па, кано­ни­ков собо­ра и гене­раль­но­го вика­рия, кото­рые при­ни­ма­ют пере­дан­ное иму­ще­ства и обя­зу­ют­ся соблюдать цели декре­та⁸⁷.

Ни в одном доку­мен­те из тех, что мы при­ве­ли за пери­од с 1305 по 1596 гг., нет упо­ми­на­ния о ком­мер­че­ской дея­тель­но­сти поме­стья Cor­nu­ta. Это наво­дит на мысль о том, что эта дея­тель­ность либо пол­но­стью пре­кра­ти­лась, когда тибур­тин­цы уда­ли­лись в город, либо что они пыта­лись каким-то обра­зом её про­дол­жить, но затем от неё отка­за­лись.

Мож­но было бы сфор­му­ли­ро­вать гипо­те­зу, что истин­ное осно­ва­ние одной из при­чин непри­ми­ри­мой враж­деб­но­сти рим­лян к тибур­тин­цам заклю­ча­лось в пошлине, на про­тя­же­нии сто­ле­тий взи­мав­шей­ся со всех пере­во­зи­мых по via Mar­si­ca­na това­ров, исхо­дя­щих из Рима или направ­ля­ю­щих­ся к нему.

Нет сомне­ний в том, что в тече­ние 800 лет тибур­тин­цы не жили вне стен и сель­ская мест­ность оста­ва­лась необи­тае­мой до нача­ла это­го сто­ле­тия, за исклю­че­ни­ем несколь­ких доми­ков, постро­ен­ных для управ­ле­ния зем­лёй, но уже не для кон­тро­ля за дви­же­ни­ем това­ров по доро­ге⁸⁸.

с.63 Ката­стро­фи­че­ское навод­не­ние 1589 года сов­па­ло с одним из наи­бо­лее кри­зис­ных пери­о­дов в исто­рии Тиво­ли, кото­рый ока­зал­ся почти обез­людев­шим из-за транс­порт­но­го кри­зи­са, борь­бы фрак­ций и сви­реп­ст­ву­ю­щей чумы. Вла­сти были вынуж­де­ны при­гла­шать жите­лей окрест­ных дере­вень пере­се­лять­ся в Тиво­ли, зама­ни­вая их даро­вы­ми дома­ми и осво­бож­де­ни­ем от нало­гов.

Тем вре­ме­нем в Бор­го, в более без­опас­ном от вод месте, воз­ник­ла новая цер­ковь под назва­ни­ем Сан­та-Мария-дель-Пон­те. Это была мир­ская цер­ковь, то есть цер­ковь, при­над­ле­жав­шая объ­еди­нён­ным в брат­ство миря­нам⁸⁹, кото­рые не толь­ко охра­ня­ли её и обес­пе­чи­ва­ли бого­слу­же­ние посред­ст­вом капел­ла­на, но и управ­ля­ли нахо­див­шей­ся побли­зо­сти боль­ни­цей.

Это был знак новых вре­мён! Ини­ци­а­ти­ва, века­ми оста­вав­ша­я­ся в руках рели­ги­оз­ной вла­сти, теперь нача­ла пере­хо­дить в руки мирян, под­твер­див­ших свою спо­соб­ность дей­ст­во­вать на бла­го обще­ства так­же в рели­ги­оз­ной и бла­готво­ри­тель­ной сфе­ре. Но и эту цер­ковь, столк­нув­шись с дру­ги­ми ужас­ны­ми навод­не­ни­я­ми, при­шлось поки­нуть, как впо­след­ст­вии при­шлось оста­вить весь Бор­го Кор­ну­та.

Когда Бор­го исчез, Кор­нут­ские ворота, через кото­рые шла в Бор­го via Mar­si­ca­na, были ото­дви­ну­ты назад и вклю­че­ны в город­ские сте­ны.

Эти новые «Кор­нут­ские» ворота сохра­ня­ли своё назва­ние до пер­вой поло­ви­ны XVII века, когда ста­ли офи­ци­аль­но назы­вать­ся «ворота Сант-Андже­ло или Сан-Мике­ле» по реше­нию ком­му­ны, при­ня­то­му по пред­ло­же­нию отца-капу­ци­на Доро­тео да Тиво­ли, кото­ро­му пока­за­лось неумест­ным древ­нее назва­ние⁹⁰.

Одна­ко тибур­тин­цы про­дол­жа­ли назы­вать ворота древним име­нем до тех пор, пока они, с.64 к сожа­ле­нию, не были раз­ру­ше­ны в кон­це XIX века ком­му­наль­ны­ми вла­стя­ми, чтобы дать воз­мож­ность про­езда каре­те посе­тив­ше­го Тиво­ли импе­ра­то­ра Гер­ма­нии Виль­гель­ма II, посколь­ку не име­ли для это­го доста­точ­но­го про­стран­ства⁹¹.

Таким обра­зом, назва­ние Cor­nu­ta было пол­но­стью стёр­то с тибур­тин­ской терри­то­рии.

В заклю­че­ние мы можем утвер­ждать, что в Тиво­ли суще­ст­во­ва­ли три раз­ные церк­ви, посвя­щён­ные св. Марии с апел­ля­ти­вом Cor­nu­ta или с экви­ва­лент­ным наиме­но­ва­ни­ем.

Пер­вая цер­ковь – Кор­нут­ская, осно­ван­ная Вали­лой на via Mar­si­ca­na в двух милях от Тиво­ли. Эта цер­ковь в X и XI вв. назы­ва­лась рав­но­знач­ным титу­лом св. Марии в поме­стье Pen­sio­ni.

Вто­рая цер­ковь воз­двиг­ну­та в Круг­лом хра­ме Акро­по­ля и име­ла назва­ние Ma­ria de Cor­nu­ta, то есть св. Марии, про­ис­хо­дя­щей из поме­стья Cor­nu­ta.

Третья цер­ковь, постро­ен­ная в Бор­го Кор­ну­та, так­же назы­ва­лась в XIV и XV вв. титу­лом Ma­ria de Cor­nu­ta. Но та же цер­ковь в XVI веке офи­ци­аль­но назы­ва­лась San­ta Ma­ria in Cor­nu­ta, тогда как народ, кото­рый все­гда про­ти­вит­ся изме­не­ни­ям, про­дол­жал назы­вать её «de Cor­nu­ta».

После навод­не­ния 1589 года кар­ди­нал Тоско в сво­ём декре­те об упразд­не­нии назвал её S. Ma­ria in vi­co Cor­nu­ta.

9. Топо­гра­фия поме­стья Cor­nu­ta

При изу­че­нии и сопо­став­ле­нии сведе­ний, полу­чен­ных из неко­то­рых доку­мен­тов Реге­ста церк­ви Тиво­ли и Реге­ста Субья­ко, уда­лось опре­де­лить все эле­мен­ты даре­ния Вали­лы, кото­рое вклю­ча­ло два ком­плек­са недви­жи­мо­сти, рас­по­ло­жен­ные, впро­чем, в весь­ма уда­лён­ных друг от дру­га мест­но­стях.

Пер­вый ком­плекс нахо­дил­ся в древ­нем поме­стье Cor­nu­ta – сего­дня это мест­ность Cro­cet­ta в двух кило­мет­рах от Тиво­ли на via Va­le­ria – и состо­ял из бази­ли­ки в честь Пре­свя­той Девы Марии (Ma­ria San­tis­si­ma) с дву­мя боко­вы­ми ком­на­та­ми, одна из кото­рых исполь­зо­ва­лась как риз­ни­ца, а дру­гая – как зал для собра­ний, из мона­сты­ря в честь св. Сте­фа­на, рас­по­ло­жен­но­го за апсидой с.65 церк­ви, и из церк­ви св. Севе­ри­на, постро­ен­ной папой Гоно­ри­ем I.

Вто­рым ком­плек­сом недви­жи­мо­сти была mas­sa Вали­лы, про­сти­рав­ша­я­ся от поме­стья Aqua fer­ra­ta до стан­ции Ман­де­ла, от неё до Сам­бу­чи и далее до Сара­чи­не­ско. Теперь не долж­но быть ника­ких сомне­ний в точ­ном место­на­хож­де­нии mas­sa Вали­лы, посколь­ку в под­твер­ждаю­щей вла­де­ния бул­ле ясно ука­за­ны её гра­ни­цы.

Воз­мож­но, рас­по­ло­же­ние поме­стья Cor­nu­ta с его ком­плек­сом постро­ек в мест­но­сти Cro­cet­ta может пока­зать­ся не вполне убеди­тель­ным по ряду при­чин: преж­де все­го пото­му, что в этой мест­но­сти нет руин, хоть сколь­ко-нибудь напо­ми­наю­щих выше­упо­мя­ну­тые зда­ния; во-вто­рых, пото­му что в исто­рии Тиво­ли нет тра­ди­ции, свя­зы­ваю­щей эту мест­ность с Вали­лой или с Кор­нут­ской цер­ко­вью; в-третьих, пото­му что тибур­тин­ские исто­ри­ки поме­ща­ли Кор­нут­скую цер­ковь в дру­гих местах.

Но ясное и точ­ное под­твер­жде­ние сво­е­му тези­су я смог най­ти на аэро­фото­сним­ке, пре­до­став­лен­ном мне Глав­ным шта­бом ВВС, на кото­ром фун­да­мен­ты Кор­нут­ской церк­ви рельеф­но выде­ля­ют­ся как раз рядом с пре­то­ри­ем Вали­лы, то есть рядом с под­зем­ны­ми поме­ще­ни­я­ми рим­ской вил­лы, рас­по­ло­жен­ной в Кро­чет­те (табл. II).

Табл. II. Аэро­фото­сни­мок мест­но­сти Кро­чет­та (Аэро­фото­гра­фия Глав­но­го шта­ба ВВС № 104128).

С помо­щью этой фото­гра­фии мож­но попы­тать­ся рекон­струи­ро­вать топо­гра­фию поме­стья Cor­nu­ta (табл. III и IV).

Табл. III. При­бли­зи­тель­ная трак­тов­ка по фото топо­гра­фии поме­стья Cor­nu­ta.

Табл. IV. Тиво­ли. Кро­чет­та. «Поме­стье Cor­nu­ta» с терри­то­ри­ей, кото­рую когда-то зани­ма­ли цер­ковь и мона­стырь.

a) Пре­то­рий Вали­лы

Вали­ла раз­ме­стил свой пре­то­рий, то есть центр управ­ле­ния дви­же­ни­ем по via Mar­si­ca­na, в этой вил­ле, кото­рая, похо­же, вос­хо­дит к пер­вым годам импе­рии. Мы не зна­ем, кто её постро­ил. Тра­ди­ци­он­ная атри­бу­ция кон­су­лу Гаю Тур­пи­лию на осно­ва­нии топо­ни­ма Tor­tig­lia­no совер­шен­но без­осно­ва­тель­на, на что спра­вед­ли­во ука­зы­ва­ет Джу­ли­а­ни⁹².

Но воз­мож­но, что гипо­те­за, соглас­но кото­рой под­валь­ные поме­ще­ния при­над­ле­жа­ли вил­ле, так­же оши­боч­на, посколь­ку они, похо­же, ско­рее при­над­ле­жа­ли зда­нию адми­ни­ст­ра­тив­но-ком­мер­че­ско­го харак­те­ра. Место, выбран­ное стро­и­те­лем пред­по­ла­гае­мой вил­лы, было бы неудач­ным по двум при­чи­нам: во-пер­вых, вил­ла ока­за­лась бы с.66 пря­мо в цен­тре интен­сив­но­го дви­же­ния, кото­рое сво­им непре­рыв­ным шумом меша­ло бы любо­му отды­ху; во-вто­рых, вил­ла ока­за­лась бы в глу­бине зоны, лишён­ной обзо­ра, закры­той со всех сто­рон, осо­бен­но на запа­де, где тибур­тин­ские хол­мы на несколь­ко часов сокра­ща­ют сол­неч­ную осве­щён­ность. К это­му надо доба­вить, что зда­ние долж­но было выглядеть как холод­ный и суро­вый пара­ле­ле­пи­пед, то есть не име­ло дру­гих террас, кото­рые дела­ли бы само зда­ние ожив­лён­ным и при­вле­ка­тель­ным, осо­бен­но со сто­ро­ны глав­но­го фаса­да. По прав­де гово­ря, даже не ясно, в какой части был вход в зда­ние, настоль­ко оно долж­но было быть про­стым и мало­при­тя­за­тель­ным.

Таким обра­зом, от зда­ния оста­лись под­зем­ные кон­струк­ции, обра­зу­ю­щие, соглас­но Б. Чинит­ти⁹³, пря­мо­уголь­ник пло­ща­дью 4089 кв. м (47 × 87), ори­ен­ти­ро­ван­ный по оси севе­ро-восток – юго-запад.

На севе­ро-восто­ке нахо­дит­ся одна из мень­ших сто­рон, неда­ле­ко от отко­са, на кото­ром в совре­мен­ную эпо­ху была постро­е­на via Va­le­ria. С этой сто­ро­ны оста­лись зна­чи­тель­ные остат­ки рим­ских стен из бето­на, частич­но исполь­зо­ван­ные повтор­но в каче­стве фун­да­мен­та для совре­мен­но­го зда­ния скром­ных раз­ме­ров. Эти остат­ки труд­но интер­пре­ти­ро­вать (табл. V).

Табл. V. Тиво­ли. Кро­чет­та. Раз­ва­ли­ны пре­то­рия Вали­лы.

На севе­ро-запа­де нахо­дит­ся одна из боль­ших сто­рон, кото­рая вна­ча­ле рас­по­ла­га­ет­ся на том же уровне, что и при­ле­гаю­щая зем­ля, но затем, по мере того как зем­ля пони­жа­ет­ся, сле­дуя есте­ствен­но­му скло­ну горы, под­зем­ные кон­струк­ции оста­ют­ся на том же уровне и в кон­це 87 мет­ров под­ни­ма­ют­ся над зем­лёй при­мер­но на два мет­ра.

На юго-запа­де нахо­дит­ся дру­гая мень­шая сто­ро­на, кото­рая сохра­ня­ет раз­ни­цу в уровне око­ло двух мет­ров над дру­гим неболь­шим осно­ва­ни­ем, про­ис­хож­де­ние и назна­че­ние кото­ро­го неиз­вест­ны.

На юго-восто­ке нахо­дит­ся дру­гая длин­ная сто­ро­на, так­же воз­вы­шаю­ща­я­ся при­мер­но на два мет­ра над окру­жаю­щей зем­лёй и вызы­ваю­щая, несо­мнен­но, наи­боль­ший инте­рес. Под ней тянет­ся древ­ний про­ход, кото­рый исполь­зу­ет­ся для досту­па к зем­ле к запа­ду от фун­да­мен­та, на кото­ром когда-то сто­я­ла Кор­нут­ская цер­ковь. Вдоль сте­ны оста­ют­ся замет­ные следы поме­ще­ний, ныне исполь­зу­е­мых в каче­стве курят­ни­ков и кла­до­вых, кото­рые мог­ли быть скла­да­ми, лав­ка­ми или кон­то­ра­ми для кон­тро­ля за дви­же­ни­ем транс­пор­та. Далее, сре­ди заро­с­лей кустар­ни­ка непо­да­лё­ку, раз­ли­чи­мо с.67 то, что долж­но было быть вхо­дом, зава­лен­ным насып­ны­ми мате­ри­а­ла­ми. Хоро­шо сохра­ни­лись кося­ки вхо­да, на кото­рых закреп­ле­ны желез­ные пет­ли, уста­нов­лен­ные, воз­мож­но, в более позд­ний пери­од.

Я заме­тил на неболь­шом рас­сто­я­нии от север­но­го края фун­да­мен­та, за «car­ra­ta» Кро­чет­ты, высе­чен­ные в отко­се усту­пы древ­не­рим­ской доро­ги, воз­мож­но, имен­но via Mar­si­ca­na. Сре­ди усту­пов име­лась так­же заслон­ка для сто­ка воды, после затяж­ных дождей устрем­ляв­шей­ся вниз по отко­су (табл. VI).

Табл. VI. Тиво­ли. Кро­чет­та. Остат­ки моще­ния доро­ги in si­tu и слив­ной заслон­ки, ска­тив­шей­ся вдоль отко­са.

На мой взгляд, via Mar­si­ca­na, начи­ная с того места, где я обна­ру­жил её следы, пере­се­ка­ла «car­ra­ta» Кро­чет­ты, про­дол­жа­лась вдоль длин­ной сто­ро­ны фун­да­мен­та, перед дву­мя ком­на­та­ми и вхо­дом в зда­ние, оги­ба­ла две сто­ро­ны мень­ше­го фун­да­мен­та и, нако­нец, после отрез­ка пути перед атри­умом Кор­нут­ской церк­ви, направ­ля­лась к Тиво­ли по доро­ге св. Агне­сы, кото­рая сего­дня про­хо­дит меж­ду рекой и желез­ной доро­гой. (Совре­мен­ная via Va­le­ria нахо­дит­ся выше, меж­ду горой и желез­ной доро­гой).

Уча­сток, на кото­ром доро­га про­хо­ди­ла пони­зу фун­да­мен­та, воз­мож­но, обра­зо­вы­вал доро­гу, кото­рая в акте Вали­лы назва­на via Ca­ba, то есть via In­cas­sa­ta. На аэро­фото­сним­ке на неко­то­рых участ­ках вид­на трас­са этой доро­ги.

b) Кор­нут­ская цер­ковь

В цен­тре аэро­фото­сним­ка, сле­ва от пре­то­рия Вали­лы, выде­ля­ет­ся белая область, окру­жён­ная зем­ля­ми тём­но­го цве­та – это земель­ный уча­сток, на кото­ром сто­я­ла Кор­нут­ская цер­ковь. Цер­ковь рас­по­ла­га­лась точ­но в цен­тре это­го участ­ка; хоро­шо вид­ны её фун­да­мен­ты, ори­ен­ти­ро­ван­ные по оси север–юг: апсида на севе­ре, атри­ум на юге.

Раз­ме­ры церк­ви тако­вы, что дела­ют её насто­я­щей бази­ли­кой. Со сво­и­ми огра­ни­чен­ны­ми тех­ни­че­ски­ми сред­ства­ми я попы­тал­ся дать при­бли­зи­тель­ную оцен­ку раз­ме­ров свя­щен­но­го зда­ния на осно­ве иссле­до­ва­ния, про­ведён­но­го по аэро­фото­сним­ку и на зем­ле; цер­ковь долж­на была быть дли­ной в общей слож­но­сти око­ло 54 мет­ров, из кото­рых 28 мет­ров при­над­ле­жат атри­уму. Дру­гие при­мер­ные раз­ме­ры церк­ви: 26 мет­ров в дли­ну, 18 мет­ров в шири­ну, шири­на цен­траль­но­го нефа 10 мет­ров, шири­на боко­вых нефов 4 мет­ра, дли­на апсиды 6 мет­ров, дли­на нефов 20 мет­ров.

с.68 С пра­вой сто­ро­ны пери­мет­ра стен церк­ви вид­ны фун­да­мен­ты двух боко­вых поме­ще­ний, кото­рые кажут­ся той же дли­ны, что и сама цер­ковь без апсиды. При­мер­ные раз­ме­ры двух ком­нат: каж­дая 18 мет­ров в дли­ну и 5 мет­ров в шири­ну. С левой сто­ро­ны, рядом с полом апсиды, вид­ны фун­да­мен­ты неболь­шой построй­ки, кото­рая мог­ла быть коло­коль­ней, воз­ведён­ной поз­же, так как в акте даре­ния о ней не упо­ми­на­ет­ся.

Кор­нут­ская цер­ковь, без­услов­но, была постро­е­на Вали­лой не как «собор в пустыне», но для удо­вле­тво­ре­ния духов­ных потреб­но­стей веру­ю­щих.

Несмот­ря на то, что рай­он Кро­чет­ты был в то вре­мя доста­точ­но густо­на­се­лён­ным, пред­став­ля­ет­ся оче­вид­ным, что цер­ковь долж­на была слу­жить – даже боль­ше, чем мест­ным веру­ю­щим – тем, кто про­ез­жал или про­хо­дил мимо и, преж­де все­го, пас­ту­хам. Это объ­яс­ня­ло бы назва­ние «кор­нут­ская», кото­рое, как мы уже гово­ри­ли, ясно ука­зы­ва­ет на пере­гон овец⁹⁴.

Вали­ла постро­ил Кор­нут­скую цер­ковь для того, чтобы она ста­ла духов­ным цен­тром для пас­ту­хов Мар­си­ки, уже имев­ших в мест­но­сти Кро­чет­та центр сво­ей ком­мер­че­ской и обще­ст­вен­ной дея­тель­но­сти⁹⁵.

с.69 В той же мест­но­сти, к югу от Кор­нут­ской церк­ви по направ­ле­нию к реке Аньене Джу­ли­а­ни заме­тил ещё одну вил­лу зна­чи­тель­ных раз­ме­ров⁹⁶, на части кото­рой была постро­е­на усадь­ба Бон­фи­льет­ти (Bon­fig­liet­ti). Так­же и этот фун­да­мент, весь­ма веро­ят­но, отно­сит­ся не к вил­ле, а построй­ке, тес­но свя­зан­ной с отго­ном овец; воз­мож­но, это было пред­при­я­тие по обра­бот­ке шер­сти, для хра­не­ния и про­да­жи сыра или подоб­ных вещей⁹⁷.

К восто­ку от Кор­нут­ской церк­ви, рядом с мно­го­квар­тир­ны­ми дома­ми, во вре­мя зем­ля­ных работ при стро­и­тель­стве новых зда­ний были обна­ру­же­ны мно­го­чис­лен­ные вотив­ные терра­ко­то­вые пред­ме­ты I и II вв. до н.э., кото­рые поз­во­ля­ют думать о суще­ст­во­ва­нии на этом месте хра­ма, кото­рый, воз­мож­но, с отме­ной язы­че­ско­го куль­та был заме­нён Вали­лой Кор­нут­ской цер­ко­вью.

с.70 Нако­нец, вни­ма­тель­но рас­смат­ри­вая аэро­фото­сни­мок, мож­но заме­тить нали­чие мно­же­ства зазем­лён­ных стен, кото­рые, по-види­мо­му, явля­ют­ся фун­да­мен­том вытя­ну­тых в ряд скла­дов. В несколь­ких сот­нях мет­ров за уни­вер­ма­гом тор­го­во­го цен­тра Cip­ria­ni и по направ­ле­нию к пере­крёст­ку Сан-Поло обна­ру­же­ны остат­ки мно­гих захо­ро­не­ний – все, насколь­ко я знаю, очень скром­ные.

c) Мона­стырь св. Сте­фа­на de Oli­be

Мне не уда­лось рекон­струи­ро­вать гра­ни­цы земель­но­го участ­ка, пожерт­во­ван­но­го Вали­лой Кор­нут­ской церк­ви для насаж­де­ния ого­ро­дов и стро­и­тель­ства жилищ для кли­ри­ков и страж­ни­ков, посколь­ку via Ca­ba, о кото­рой мы гово­рим, похо­же, нахо­ди­лась не с длин­ной сто­ро­ны рядом с «car­ra­ta» Кро­чет­ты, а с более корот­кой, под отко­сом via Va­le­ria; так­же ar­cus, то есть арка вхо­да в пре­то­рий, кажет­ся, нахо­дил­ся на про­ти­во­по­лож­ной сто­роне от той, где нахо­дит­ся порог вхо­да в пре­то­рий.

Но из опи­са­ния гра­ниц одно кажет­ся несо­мнен­ным – этот уча­сток нахо­дил­ся за апсидой Кор­нут­ской церк­ви.

Дей­ст­ви­тель­но, на аэро­фото­сним­ке за апсидой мож­но заме­тить фун­да­мент пря­мо­уголь­но­го зда­ния пло­ща­дью при­мер­но 288 кв. м (24 × 12), на кото­ром дол­жен был быть постро­ен мона­стырь св. Сте­фа­на de Oli­be.

Грун­то­вое осно­ва­ние мона­сты­ря при­мер­но на метр выше грун­то­во­го осно­ва­ния церк­ви; оба участ­ка разде­ля­ет густая живая изго­родь.

d) Цер­ковь св. Севе­ри­на

Аэро­фото­сни­мок не даёт ника­кой полез­ной инфор­ма­ции для место­на­хож­де­ния церк­ви св. Севе­ри­на, кото­рая мог­ла быть постро­е­на как внут­ри пре­то­рия, как утвер­жда­ют одни, так и побли­зо­сти от кем­пин­га, как счи­та­ют дру­гие.

e) Via Mar­si­ca­na и тро­па для пере­го­на скота

Очень слож­но рекон­струи­ро­вать трас­су via Mar­si­ca­na. Очень корот­кий отре­зок, кото­рый я выде­лил, не помо­га­ет, по край­ней мере, на дан­ный момент, решить эту про­бле­му.

На мой взгляд, via Mar­si­ca­na долж­на была вклю­чать в себя два пути: один, пред­на­зна­чен­ный для обыч­но­го дви­же­ния, и с.71 дру­гой, более узкий, пред­на­зна­чен­ный для про­хо­да овец, с харак­те­ри­сти­ка­ми трат­ту­ро⁹⁸.

Мне дове­лось увидеть эту тро­пу око­ло соро­ка лет назад, когда рыли фун­да­мент дома для королев­ской семьи. Обна­ру­жи­лись две парал­лель­ные сте­ны рим­ской эпо­хи, тянув­ши­е­ся в сто­ро­ну Тиво­ли, за пре­де­лы рас­ко­пок. От мест­ных жите­лей я узнал, что такие сте­ны были обна­ру­же­ны и в дру­гих частях рай­о­на, а имен­но в рай­оне Пре­че (Pre­ce), то есть в направ­ле­нии Кро­чет­ты.

Воз­мож­но, via Ca­ba (или via In­cas­sa­ta) – это не via Mar­si­ca­na, про­хо­дя­щая под пре­то­ри­ем, но это может быть имен­но трат­ту­ро, кото­рое, будучи огра­ни­че­но сте­на­ми, на самом деле явля­ет­ся via In­cas­sa­ta.