Упадок и падение сената.
Предваряющие события, результаты и побочные следствия политики Юстиниана в Италии

с.44 Цель это­го крат­ко­го очер­ка – пред­ло­жить после­до­ва­тель­ную интер­пре­та­цию собы­тий, при­вед­ших к паде­нию сена­та в Ита­лии. Хотя на пер­вый взгляд послед­ние сто лет суще­ст­во­ва­ния сена­та кажут­ся совер­шен­но непо­хо­жи­ми друг на дру­га, они могут быть про­сле­же­ны по одной и той же схе­ме или, ско­рее, могут быть поня­ты как три раз­ных сту­пе­ни, впи­сы­вае­мые в одну и ту же линию раз­ви­тия. Древ­ней­шее учреж­де­ние Рима пре­тер­пе­ло транс­фор­ма­цию, кото­рая, пусть мед­лен­но и с пере­ры­ва­ми, при­ве­ла к неот­вра­ти­мо­му рас­па­ду само­го инсти­ту­та. Таким обра­зом, про­следив линии упад­ка и ста­ре­ния поли­ти­че­ско­го орга­на и сена­тор­ско­го обще­ст­вен­но­го слоя, мож­но про­яс­нить, како­ва была судь­ба сена­та в Ита­лии и, сле­до­ва­тель­но, все­го ита­лий­ско­го обще­ства. Судь­ба, кото­рая, начи­ная с прав­ле­ния Тео­де­ри­ха, прой­дя через бед­ст­вия гот­ской вой­ны и пред­при­ня­тые Юсти­ни­а­ном без­успеш­ные попыт­ки его спа­се­ния, при­ве­ла к мед­лен­ной смер­ти сена­та во вто­рой поло­вине VI и нача­ле VII вв.

Гот­ская вой­на, несо­мнен­но, пред­став­ля­ет собой пово­рот­ный момент это­го явле­ния, но она лишь уско­ри­ла про­цес­сы, кото­рые уже шли до её нача­ла. Несмот­ря на бла­го­склон­ность совре­мен­ных источ­ни­ков, как ита­лий­ских, так и визан­тий­ских, ост­ро­гот­ский пери­од на самом деле пред­став­лял собой эпо­ху не воз­рож­де­ния, а суще­ст­вен­ной кон­сер­ва­ции. Если пре­кра­ще­ние войн и актив­ная роль неко­то­рых сена­то­ров во внут­рен­ней поли­ти­ке ново­го королев­ства и свиде­тель­ст­ву­ют о дина­миз­ме это­го сосло­вия и дол­го­веч­но­сти его поли­ти­че­ской функ­ции, всё же не было най­де­но средств про­тив хро­ни­че­ско­го «кро­во­те­че­ния» сена­то­ров, чис­ло кото­рых с неко­то­ро­го вре­ме­ни сокра­ща­лось, что при­ве­ло к суже­нию кру­га сена­тор­ских семей до несколь­ких десят­ков. Сле­ду­ет так­же пом­нить, что, несмот­ря на посред­ни­че­ство пре­фек­та пре­то­рия Ита­лии Пет­ра Мар­цел­ли­на Фелик­са Либе­рия, заво­е­ва­ние не было пол­но­стью избав­ле­но от эпи­зо­дов при­тес­не­ний и экс­про­при­а­ции сена­тор­ской соб­ст­вен­но­сти.

После­дую­щая поли­ти­ка Юсти­ни­а­на не мог­ла изме­нить ход собы­тий, ведь сами дей­ст­вия импе­ра­то­ра Восто­ка поло­жи­ли конец сена­ту. Вой­на не поща­ди­ла сена­то­ров; напро­тив, из-за пер­во­на­чаль­ной под­держ­ки, ока­зан­ной мно­ги­ми из них визан­тий­ским вой­скам, они боль­ше дру­гих постра­да­ли от послед­ст­вий воен­ной рекон­ки­сты и про­во­ди­мой Тоти­лой анти­а­ри­сто­кра­ти­че­ской поли­ти­ки. Источ­ни­ки свиде­тель­ст­ву­ют о мно­го­чис­лен­ных сена­то­рах, впав­ших в разо­ре­ние, взя­тых гота­ми в залож­ни­ки, изгнан­ных или погиб­ших вслед­ст­вие неудач, выпав­ших на долю войск Вели­за­рия.

Одна­ко вой­на была не един­ст­вен­ным нега­тив­ным послед­ст­ви­ем дей­ст­вий, пред­при­ня­тых Юсти­ни­а­ном в Ита­лии. Несмот­ря на про­па­ган­ду и наме­ре­ния, выра­зив­ши­е­ся в неко­то­рых зако­но­да­тель­ных мерах, визан­тий­ская поли­ти­ка фак­ти­че­ски декре­ти­ро­ва­ла упа­док инсти­ту­та, бла­го­при­ят­ст­вуя пере­езду неко­то­рых основ­ных сена­тор­ских семей в Кон­стан­ти­но­поль и посте­пен­но уда­ляя с глав­ных руко­во­дя­щих долж­но­стей сена­то­ров, оста­вав­ших­ся в Ита­лии, отда­вая пред­по­чте­ние восточ­ным чинов­ни­кам и воен­ным.

с.45 В кон­це VI – нача­ле VII вв., нако­нец, завер­ши­лась мед­лен­ная аго­ния сена­та, кото­рый, ухо­дя, осво­бож­дал место в поль­зу зарож­даю­ще­го­ся сим­во­ла Веч­но­го Горо­да – папы.

Прав­ле­ние Тео­де­ри­ха Вели­ко­го

Тако­во суж­де­ние совре­мен­ни­ков о Тео­де­ри­хе. И ита­лий­ские источ­ни­ки, такие как Кас­си­о­дор, и визан­тий­ские, такие как Про­ко­пий, настоль­ко бла­го­склон­но опи­сы­ва­ют прав­ле­ние Тео­де­ри­ха, что назы­ва­ют его «истин­ным госуда­рем», что доволь­но необыч­но для вар­вар­ско­го коро­ля, да к тому же ещё и ари­а­ни­на. Необыч­ное еди­но­об­ра­зие суж­де­ний, кото­рое мож­но про­следить в источ­ни­ках, несмот­ря на их раз­лич­ное про­ис­хож­де­ние и отли­чие отра­жае­мых ими инте­ре­сов, явля­ет­ся убеди­тель­ным дока­за­тель­ст­вом суще­ст­вен­ной ста­биль­но­сти, харак­те­ри­зо­вав­шей ост­ро­гот­ское заво­е­ва­ние полу­ост­ро­ва. Трид­цать лет внут­рен­не­го и внеш­не­го мира созда­ли усло­вия, необ­хо­ди­мые для засе­ле­ния сель­ской мест­но­сти и горо­дов. Этот демо­гра­фи­че­ский рост, хотя и сдер­жи­вае­мый вынуж­ден­ны­ми пере­се­ле­ни­я­ми, а ино­гда и под­дер­жи­вае­мый ими, поз­во­лил отча­сти вос­ста­но­вить сель­скую и город­скую жизнь и спо­соб­ст­во­вал сохра­не­нию граж­дан­ских вла­стей. Внут­рен­ний рынок вырос бла­го­да­ря при­то­ку денег, попав­ших в руки вар­ва­ров в резуль­та­те их мно­го­чис­лен­ных набе­гов, а их навы­ки в обла­сти живот­но­вод­ства вызва­ли неко­то­рый рост в этом сек­то­ре³.

Кро­ме того, про­дол­жи­тель­ный пери­од мира и про­яв­ля­е­мый кон­стан­ти­но­поль­ской импе­ри­ей воз­рас­таю­щий инте­рес к запад­но­му Сре­ди­зем­но­мо­рью спо­соб­ст­во­ва­ли уве­ли­че­нию чис­лен­но­сти в глав­ных горо­дах выход­цев с Восто­ка и евре­ев, след­ст­ви­ем чего ста­ло рас­ши­ре­ние денеж­но­го обра­ще­ния и финан­си­ро­ва­ния ремес­лен­ных сло­ёв, даже если такое финан­си­ро­ва­ние часто про­ис­хо­ди­ло в фор­ме ростов­щи­че­ства.

Хотя эко­но­ми­ка и пере­жи­ла пери­од вос­ста­нов­ле­ния, реше­ния для устра­не­ния основ­ных недо­стат­ков систе­мы най­де­но не было. Ита­лий­ский про­из­во­ди­тель­ный меха­низм по-преж­не­му стра­дал от нехват­ки рабо­чей силы, а экс­плуа­та­ци­он­но-ремонт­ные работы, направ­лен­ные на под­дер­жа­ние водо­про­вод­ной сети, были недо­ста­точ­ны для того, чтобы вос­пре­пят­ст­во­вать про­цес­су оди­ча­ния сель­ской мест­но­сти.

Кро­ме того, высо­кое нало­го­вое дав­ле­ние огра­ни­чи­ва­ло эффект эко­но­ми­че­ско­го роста и сдер­жи­ва­ло потреб­ле­ние. Нако­нец, при­бы­тие ост­ро­готов уско­ри­ло про­цесс цен­тра­ли­за­ции земле­вла­де­ния в ущерб мел­ким с.46 соб­ст­вен­ни­кам. Пере­рас­пре­де­ле­ние зем­ли, так назы­вае­мая de­pu­ta­tio ter­tia­rum^{[3] 4}, в осо­бен­но­сти уда­ри­ло по более бед­ным и менее вли­я­тель­ным соб­ст­вен­ни­кам и сена­то­рам, а в дол­го­сроч­ной пер­спек­ти­ве так­же при­ве­ло к сокра­ще­нию про­из­вод­ства.

Если кар­ти­на эко­но­ми­че­ской ситу­а­ции пред­став­ле­на све­то­те­нью, то кар­ти­на отно­ше­ний меж­ду сена­том и коро­лём Тео­де­ри­хом пред­ста­ёт в ещё более кон­траст­ных тонах. Про­ис­хо­дя­щие из сена­тор­ских кру­гов источ­ни­ки опи­сы­ва­ют ост­ро­гот­ско­го коро­ля как защит­ни­ка прав и при­ви­ле­гий сена­та – роль, кото­рую он мог сыг­рать во вре­мя рас­се­ле­ния. Несмот­ря на несо­мнен­ные убыт­ки для сун­ду­ков сена­то­ров и для адми­ни­ст­ра­тив­ной систе­мы, этап посе­ле­ния был орга­ни­зо­ван рим­ля­ни­ном, пре­фек­том пре­то­рия Ита­лии Пет­ром Мар­цел­ли­ном Фелик­сом Либе­ри­ем, и это было сде­ла­но с явной целью сов­ме­стить потреб­но­сти сена­то­ров с тре­бо­ва­ни­я­ми ост­ро­готов. Тем не менее, досто­вер­но извест­но, что неко­то­рые ост­ро­готы осу­ществля­ли неза­кон­ные рек­ви­зи­ции земель, а ост­ро­гот­ские коро­ли пыта­лись нака­зать нару­ши­те­лей, посколь­ку следы подоб­ных пра­во­на­ру­ше­ний, наряду с соот­вет­ст­ву­ю­щи­ми нака­за­ни­я­ми, обна­ру­жи­ва­ют­ся в зако­но­да­тель­стве того вре­ме­ни⁵.

Одна­ко акты зло­употреб­ле­ния вла­стью не поме­ша­ли широ­ко­му и вза­и­мо­вы­год­но­му сотруд­ни­че­ству меж­ду рим­ля­на­ми и вар­ва­ра­ми. Сена­то­ры про­дол­жа­ли зани­мать высо­кие долж­но­сти, хотя зача­стую имев­шие ско­рее боль­шой пре­стиж, чем реаль­ное поли­ти­че­ское зна­че­ние. Неко­то­рые сена­то­ры, такие как Либе­рий или Кас­си­о­дор, вли­я­ли на ост­ро­гот­скую поли­ти­ку и обла­да­ли очень высо­кой репу­та­ци­ей при дво­ре. Одна­ко сена­тор­ская моно­по­лия на адми­ни­ст­ра­тив­ные и кури­аль­ные долж­но­сти свиде­тель­ст­ву­ет о всё более огра­ни­чен­ном кру­ге лиц, спо­соб­ных зани­мать такие долж­но­сти. Чис­ло сена­то­ров, упо­ми­нае­мых в источ­ни­ках в каче­стве обла­да­те­лей одной или несколь­ких долж­но­стей, крайне неве­ли­ко; соглас­но Шаста­ньо­лю, оно не пре­вы­ша­ло трёх десят­ков во вре­ме­на прав­ле­ния Одо­ак­ра⁶. Тот факт, что само сена­тор­ское сосло­вие мед­лен­но исче­за­ло, дол­жен был быть при­знан даже совре­мен­ни­ка­ми, и об этом свиде­тель­ст­ву­ет то обсто­я­тель­ство, что было пред­при­ня­то несколь­ко попы­ток при­нять меры про­тив сокра­ще­ния сосло­вия путём сни­же­ния воз­рас­та, необ­хо­ди­мо­го для того, чтобы стать чле­ном сена­та.

Несмот­ря на сокра­ще­ние чис­лен­но­сти и вли­я­ния, сена­тор­ские семьи, тем не менее, про­дол­жа­ли осу­ществлять проч­ный кон­троль над жиз­нью горо­да Рима. Обсто­я­тель­ства, при кото­рых состо­я­лись пап­ские выбо­ры Сим­ма­ха, сна­ча­ла избран­но­го толь­ко частью кли­ра и сена­та, затем оспо­рен­но­го про­ти­во­сто­я­щей пар­ти­ей путём назна­че­ния анти­па­пы, и, нако­нец, победив­ше­го в спо­ре, ука­зы­ва­ют на цен­траль­ную роль, кото­рую они игра­ли так­же в рели­ги­оз­ных вопро­сах. Столк­но­ве­ния меж­ду цир­ко­вы­ми фрак­ци­я­ми зелё­ных и синих, в 509 году залив­ши­ми кро­вью ули­цы Рима, свиде­тель­ст­ву­ют о нали­чии и раз­ветв­лён­но­сти кли­ент­ских систем, посред­ст­вом кото­рых раз­лич­ные сена­тор­ские семьи реша­ли граж­дан­скую и поли­ти­че­скую жизнь Рима.

В заклю­че­ние отме­тим, что если, соглас­но источ­ни­кам, Тео­де­рих откры­то напа­дал на сенат толь­ко тогда, когда вынес смерт­ный при­го­вор фило­со­фу Севе­ри­ну Боэцию и его тестю Квин­ту Авре­лию Мем­мию Сим­ма­ху, тем самым запят­нав себя «пер­вым с.47 и послед­ним актом неспра­вед­ли­во­сти, кото­рую он совер­шил по отно­ше­нию к сво­им под­дан­ным»⁷, всё же мож­но утвер­ждать, что вся ост­ро­гот­ская внут­рен­няя поли­ти­ка не оста­но­ви­ла упа­док сена­та, но напро­тив, при­ве­ла к про­грес­си­ру­ю­ще­му ослаб­ле­нию и мар­ги­на­ли­за­ции это­го орга­на. Даже если при­го­во­ры 525 и 526 гг. вызва­ли глу­бо­кое него­до­ва­ние в рядах сена­то­ров и ухуд­ше­ние их отно­ше­ний с ост­ро­гот­ской ари­сто­кра­ти­ей, имен­но мед­лен­ное исчез­но­ве­ние долж­но­стей, необ­хо­ди­мых для досту­па в сенат, пред­став­ля­ло собой вели­чай­шее упу­ще­ние вар­вар­ских пра­ви­тельств. С зака­том prae­tu­ra⁸, ques­tu­ra⁹ и suf­fec­tus¹⁰ ста­ло фак­ти­че­ски невоз­мож­ным уча­стие spec­ta­bi­les и cla­ris­si­mi в заседа­ни­ях сена­та, что, таким обра­зом, ста­ло исклю­чи­тель­ной пре­ро­га­ти­вой il­lustres. Не сле­ду­ет забы­вать так­же о дру­гих, менее извест­ных, но не менее зна­чи­мых при­ме­рах нару­ше­ний сена­тор­ских прав и пол­но­мо­чий. Воен­ные вла­сти зача­стую были склон­ны неза­кон­но осу­ществлять граж­дан­ские функ­ции¹¹, и сам король вме­ши­вал­ся в дела отдель­ных сена­то­ров, как в слу­чае с пре­фек­том пре­то­рия Ани­ци­ем Про­бом Фау­стом Ниге­ром Млад­шим, кото­рый был под­верг­нут круп­но­му штра­фу и опи­сан как «no­tus il­le ar­ti­fex»^{[5] 12}.

Поли­ти­ка Юсти­ни­а­на

Вой­на

Несо­мнен­но, гот­ская вой­на нанес­ла сена­тор­ско­му сосло­вию смер­тель­ный удар, посколь­ку при­ве­ла к разо­ре­нию и смер­ти мно­гих сена­то­ров. Четы­ре оса­ды, кото­рым под­верг­ся город Рим¹⁴, раз­ру­ше­ние Мила­на¹⁵, голод¹⁶ и чума коси­ли насе­ле­ние полу­ост­ро­ва. В рай­о­нах, наи­бо­лее постра­дав­ших от наше­ст­вий обе­их армий, Про­ко­пий свиде­тель­ст­ву­ет даже о слу­ча­ях кан­ни­ба­лиз­ма¹⁷. Сена­то­ры ста­ли объ­ек­том ост­ро­гот­ско­го воз­мездия из-за пер­во­на­чаль­ной под­держ­ки, ока­зан­ной мно­ги­ми из них импер­ским вой­скам¹⁸. Мно­гие сена­то­ры были заклю­че­ны в тюрь­мы и взя­ты в залож­ни­ки¹⁹, мно­гие утра­ти­ли своё состо­я­ние и стра­да­ли от голо­да²⁰, и, нако­нец, когда судь­ба вой­ны была уже реше­на, рука­ми ост­ро­готов с.48 были уби­ты три­ста моло­дых ари­сто­кра­тов, взя­тых в залож­ни­ки к севе­ру от реки По²¹. Одна­ко анти­а­ри­сто­кра­ти­че­ская поли­ти­ка Тоти­лы мог­ла бы стать ещё более пагуб­ной для сена­то­ров, посколь­ку име­ла целью пря­мое воздей­ст­вие на эко­но­ми­че­ские инте­ре­сы сосло­вия.

Тяжесть нало­го­во­го бре­ме­ни была тако­ва, что упла­та нало­га на соб­ст­вен­ность была рав­но­силь­на вла­де­нию дан­ной зем­лёй. Сво­ей поли­ти­кой Тоти­ла пре­до­ста­вил кре­стья­нам соб­ст­вен­ность, обес­пе­чив не под­ле­жа­щее оцен­ке уве­ли­че­ние дохо­дов. Дей­ст­вия ост­ро­гот­ско­го коро­ля были, веро­ят­но, вре­мен­ны­ми, экс­трен­ной мерой для рек­ви­зи­ции капи­та­лов, необ­хо­ди­мых для про­дол­же­ния вой­ны, но тем не менее пред­став­ля­ли собой нов­ше­ство в отно­ше­ни­ях меж­ду коро­лём, ари­сто­кра­та­ми и кре­стья­на­ми. Уда­рив по его эко­но­ми­че­ской базе, Тоти­ла пытал­ся под­чи­нить себе сена­тор­ское сосло­вие. Одна­ко меро­при­я­тия Тоти­лы были анну­ли­ро­ва­ны зако­на­ми, издан­ны­ми по воле Кон­стан­ти­но­по­ля после окон­ча­ния вой­ны.

Вой­на уско­ри­ла кон­чи­ну сена­та. Мно­гие сена­то­ры реши­ли бежать из Рима, и мно­гие из них, такие как Кас­си­о­дор, Либе­рий, ca­put se­na­tus Цетег, пат­ри­ций Деций и ex con­sul Аль­бин Васи­лий выбра­ли местом убе­жи­ща Кон­стан­ти­но­поль. Они обра­зо­ва­ли сво­его рода «ита­лий­скую коло­нию» при дво­ре Юсти­ни­а­на и пыта­лись ока­зы­вать дав­ле­ние на импе­ра­то­ра, чтобы он с бо́льшим усер­ди­ем и бо́льши­ми сред­ства­ми под­дер­жи­вал воен­ную кам­па­нию на полу­ост­ро­ве. Неко­то­рые из них так­же игра­ли актив­ную роль в про­веде­нии визан­тий­ской поли­ти­ки. Напри­мер, Цетег в 550–552 гг. сотруд­ни­чал с Юсти­ни­а­ном с целью убедить папу Виги­лия отка­зать­ся от сво­ей твёр­дой оппо­зи­ции ука­зу «О трёх гла­вах»²³. Со сво­ей сто­ро­ны, визан­тий­ская армия в Ита­лии про­яви­ла опре­де­лён­ное вни­ма­ние к судь­бе ари­сто­кра­ти­че­ских семейств и взя­лась, как в слу­чае с акци­ей коман­дую­ще­го Иоан­на в Мин­тур­но, осво­бо­дить сена­то­ров и их жён, взя­тых в залож­ни­ки ост­ро­гота­ми²⁴.

Одна­ко, поми­мо слу­ча­ев сотруд­ни­че­ства, не было недо­стат­ка в про­ти­во­ре­чи­ях меж­ду ита­лий­ца­ми и визан­тий­ски­ми вой­ска­ми. Дли­тель­ность вой­ны, непо­мер­ное нало­го­вое бре­мя, все­вла­стие при­слан­ных из Кон­стан­ти­но­по­ля чинов­ни­ков и наси­лия, чини­мые окку­па­ци­он­ной арми­ей, поро­ди­ли у жите­лей полу­ост­ро­ва широ­ко рас­про­стра­нён­ное чув­ство недо­ве­рия и нетер­пи­мо­сти. Рас­кол «Трёх Глав» пред­став­ля­ет собой наи­бо­лее оче­вид­ное след­ст­вие таких настро­е­ний. Этот рас­кол был самым насто­я­щим поли­ти­че­ским актом, папа фак­ти­че­ски был неотъ­ем­ле­мой частью сена­тор­ско­го сосло­вия, и его оппо­зи­ция име­ла как поли­ти­че­скую, так и рели­ги­оз­ную при­чи­ну.

с.49 В целом, одна­ко, власть сена­то­ров посте­пен­но сокра­ща­лась. Хотя они и пыта­лись повли­ять на поли­ти­ку Юсти­ни­а­на, про­дол­же­ние вой­ны умень­ши­ло их спо­соб­ность дей­ст­во­вать в поль­зу вое­на­чаль­ни­ков. Источ­ни­ки не упо­ми­на­ют ни об одной воен­ной акции, запла­ни­ро­ван­ной или про­ведён­ной пред­ста­ви­те­ля­ми сена­та. Един­ст­вен­ную воен­ную опе­ра­цию под руко­вод­ст­вом ита­лий­ца пла­ни­ро­вал некий Тул­ли­ан, кото­ро­го Про­ко­пий назвал ἀνέρ Ῥωμαῖος^{[8] 25}. По всей веро­ят­но­сти, это озна­ча­ет, что Тул­ли­ан не был сена­тор­ско­го про­ис­хож­де­ния. Сна­ча­ла он про­сил и добил­ся пре­кра­ще­ния наси­лия над насе­ле­ни­ем Кано­зы, а поз­же сумел воору­жить сво­их кре­стьян и успеш­но под­дер­жать визан­тий­ские вой­ска. Одна­ко эти дей­ст­вия были сведе­ны на нет Тоти­лой, заста­вив­шим пат­ри­ци­ев, сво­их залож­ни­ков в Кам­па­нии, послать неко­то­рых слуг во вра­же­скую армию. Те пред­ло­жи­ли кре­стья­нам отло­жить ору­жие с обе­ща­ни­ем оста­вить им про­дук­ты, кото­рые рань­ше при­чи­та­лись бы соб­ст­вен­ни­кам; обе­ща­ние, кото­рое побуди­ло ита­лий­цев оста­вить армию и вер­нуть­ся к поле­вым работам²⁶. Слу­чай с Тул­ли­а­ном, не сена­то­ром, един­ст­вен­ным ита­лий­цем, спо­соб­ным к орга­ни­за­ции воен­ных дей­ст­вий, застав­ля­ет заду­мать­ся о нега­тив­ных послед­ст­ви­ях поли­ти­ки Юсти­ни­а­на, несмот­ря на его жела­ние защи­тить Рим и пре­ро­га­ти­вы сена­та²⁷.

Про­ект

Этот отры­вок новел­лы мож­но счи­тать, исполь­зуя совре­мен­ный тер­мин, поли­ти­че­ским мани­фе­стом Юсти­ни­а­на. Зако­но­да­тель свя­зы­ва­ет вопрос об осво­бож­де­нии рабов с вопро­сом отво­е­ва­ния рим­ско­го Запа­да. Таким обра­зом, целью внеш­ней поли­ти­ки Юсти­ни­а­на пред­став­ля­лась осво­бож­де­ние древ­них рим­ских под­дан­ных от неза­кон­ной вла­сти. Про­па­ган­да изо­бра­жа­ла похо­ды на Запад как спра­вед­ли­вое отво­е­ва­ние того, что при­над­ле­жа­ло Рим­ской импе­рии²⁹. Поэто­му не слу­чай­но, что пер­вым исто­ри­ком, выде­лив­шим дату 476 года, когда был низ­ло­жен Ромул Авгу­стул, стал Мар­цел­лин Комит, пер­со­на, тес­но свя­зан­ная со дво­ром Юсти­ни­а­на³⁰. Не сле­ду­ет забы­вать, что род­ным язы­ком Юсти­ни­а­на была латынь и что во вре­ме­на его прав­ле­ния име­ла место древ­няя и «очень рим­ская» тра­ди­ция три­ум­фа. В про­ци­ти­ро­ван­ном отрыв­ке внеш­няя поли­ти­ка импе­ра­то­ра так­же свя­за­на с анти­ере­ти­че­ской. Заво­е­ва­ние sub­iec­to­rum li­ber­tas и утвер­жде­ние rec­ta re­li­gio – и то, и дру­гое явля­лось при­чи­ной суще­ст­во­ва­ния импе­рии. с.50 Отво­е­ва­ние Ита­лии, север­ной Афри­ки и юга Испа­нии име­ло, по сути, ещё и рели­ги­оз­ную подо­плё­ку, посколь­ку эти зем­ли были захва­че­ны ари­ан­ски­ми наро­да­ми, кото­рые, осо­бен­но в слу­чае ван­да­лов, при­ме­ня­ли наси­лие про­тив като­ли­че­ских общин.

Таким обра­зом, это про­па­ган­да, но что Юсти­ни­ан на самом деле сде­лал для Ита­лии и сена­то­ров? Вой­на толь­ко что закон­чи­лась, когда импе­ра­тор издал закон, в рим­ской тер­ми­но­ло­гии con­si­tu­tio, пол­ное назва­ние кото­ро­го – Prag­ma­ti­ca sanctio pro pe­ti­tio­ne Vi­gi­lii. Этим поста­нов­ле­ни­ем, дати­ро­ван­ным 13 авгу­ста 554 года, Юсти­ни­ан наме­ре­вал­ся вос­ста­но­вить порядок в Ита­лии. Закон состо­ит из ряда отдель­ных мер, почти не свя­зан­ных меж­ду собой и име­ю­щих в каче­стве пред­ме­та самые раз­ные вопро­сы. Одна­ко мож­но резю­ми­ро­вать импе­ра­тор­скую кон­сти­ту­цию как попыт­ку повер­нуть вре­мя вспять, отме­нив вся­кое реше­ние, при­ня­той ост­ро­гот­ским коро­лём Тоти­лой. При­го­вор без­апел­ля­ци­о­нен и рас­про­стра­ня­ет­ся не толь­ко на его рас­по­ря­же­ния, но так­же на саму фигу­ру вар­вар­ско­го коро­ля, упо­ми­нае­мо­го в тек­сте как ty­ran­nus. Рас­по­ря­же­ния его пред­ше­ст­вен­ни­ков, напро­тив, вновь под­твер­жда­ют­ся. Таким обра­зом, целью это­го зако­на было защи­тить сенат и поз­во­лить сена­то­рам вос­ста­но­вить соб­ст­вен­ность и при­ви­ле­гии, утра­чен­ные во вре­мя вой­ны. Несмот­ря на содер­жа­ние, кон­сти­ту­ция не была адре­со­ва­на сена­ту – напро­тив, сло­во se­na­tus встре­ча­ет­ся в тек­сте все­го один раз, в неболь­шом пара­гра­фе, посвя­щён­ном регу­ли­ро­ва­нию мер и весов неко­то­рых това­ров. Поэто­му, несмот­ря на уси­лия импе­ра­то­ра, сенат не соби­рал­ся вновь после воен­ных лет и кон­сти­ту­ция была адре­со­ва­на prae­po­si­tus sac­ri cu­bi­cu­li Нар­се­су и prae­fec­tus per Ita­liam Антио­ху. Теперь необ­хо­ди­мо оста­но­вить­ся на послед­нем поло­же­нии, пред­у­смот­рен­ном дан­ным зако­ном:

Этот пара­граф опи­сы­ва­ет воз­мож­ность для сена­то­ров про­жи­вать в Кон­стан­ти­но­по­ле. Засвиде­тель­ст­во­ва­но, что неко­то­рые ита­лий­ские сена­то­ры уже нахо­ди­лись в горо­де на Бос­по­ре. Хотя Юсти­ни­ан желал под­дер­жать сена­то­ров, при­сут­ст­во­вав­ших в горо­де или наме­ре­вав­ших­ся туда пере­ехать, этот закон нанёс силь­ный удар по рим­ско­му сена­ту. Пере­езд сена­то­ров из древ­ней в новую сто­ли­цу импе­рии фак­ти­че­ски при­вёл к даль­ней­ше­му сокра­ще­нию чис­ла ари­сто­кра­тов, при­сут­ст­ву­ю­щих и дей­ст­ву­ю­щих в рим­ской курии.

Если Prag­ma­ti­ca sanctio пред­став­ля­ет собой наи­бо­лее извест­ное зако­но­да­тель­ное поло­же­ние из всех, кото­рые были при­ня­ты с целью вос­ста­нов­ле­ния поряд­ка в Ита­лии, то Lex quae da­ta est pro de­bi­to­ri­bus in Ita­lia et in Si­ci­lia^{[12] 32} явля­ет­ся наи­бо­лее важ­ным актом, пред­при­ня­тым пра­ви­тель­ст­вом Юсти­ни­а­на с целью воз­рож­де­ния эко­но­ми­че­ско­го состо­я­ния сена­то­ров. Закон был при­нят после 554 года, так как в тек­сте утвер­жда­ет­ся, что он был издан вслед­ст­вие ущер­ба, нане­сён­но­го не толь­ко гот­ской вой­ной, но и набе­га­ми фран­ков, закон­чив­ши­ми­ся в октяб­ре 554 года после пора­же­ния, нане­сён­но­го им в с.51бит­ве при Воль­тур­но³³. Уже из назва­ния мож­но заме­тить нов­ше­ство в государ­ст­вен­ном аппа­ра­те стра­ны. Закон, по сути, имел силу для Ита­лии и Сици­лии; это озна­ча­ет, что цен­траль­ное пра­ви­тель­ство реши­ло отде­лить управ­ле­ние полу­ост­ро­вом от управ­ле­ния Сици­ли­ей, чтобы дер­жать под пря­мым кон­тро­лем этот ост­ров, иде­аль­ную базу для гос­под­ства над Сре­ди­зем­но­мо­рьем. Пере­хо­дя к содер­жа­нию поста­нов­ле­ния, мы можем увидеть попыт­ку Юсти­ни­а­на ока­зать помощь обед­нев­шим из-за вой­ны сена­то­рам. По этой при­чине была пре­до­став­ле­на пяти­лет­няя отсроч­ка в упла­те дол­гов и даже про­воз­гла­ше­на воз­мож­ность для долж­ни­ков упла­тить толь­ко поло­ви­ну при­чи­таю­щей­ся сум­мы. Закон был адре­со­ван «Nar­si, Panfro­nio³⁴ et se­na­tui», и это пока­зы­ва­ет, что сенат воз­об­но­вил тогда свою дея­тель­ность.

Юсти­ни­ан так­же пред­при­нял дей­ст­вия, направ­лен­ные на уве­ли­че­ние чис­ла сена­то­ров, с опре­де­лён­ной щед­ро­стью наде­ляя каче­ства­ми, необ­хо­ди­мы­ми для уча­стия в собра­нии, таки­ми как пре­стиж­ный титул pat­ri­cius, и сни­зив со 100 до 30 фун­тов золота цену, тре­бу­е­мую за заня­тие долж­но­сти кон­су­ла.

Неуда­чи и побоч­ные эффек­ты

Несмот­ря на эти уси­лия, меро­при­я­тия Юсти­ни­а­на ока­за­лись мало­эф­фек­тив­ны­ми. Более того, они пред­став­ля­ли собой лишь вре­мен­ные реше­ния, кото­рые были пере­чёрк­ну­ты лан­го­бард­ским втор­же­ни­ем и отсут­ст­ви­ем инте­ре­са к судь­бе рим­ско­го сена­та со сто­ро­ны после­дую­щих импе­ра­то­ров, кото­рые, напри­мер, силь­но сокра­ти­ли пре­до­став­ле­ние титу­ла pat­ri­cius. Тем не менее, оши­боч­но пола­гать, что при­чи­на неуда­чи Юсти­ни­а­на кро­ет­ся толь­ко в небла­го­при­ят­ных усло­ви­ях и в поведе­нии его пре­ем­ни­ков. Имен­но заво­е­ва­ние Ита­лии было глав­ной при­чи­ной кон­ца сена­та – кон­цеп­ция, бле­стя­ще резю­ми­ро­ван­ная исто­ри­ком Весом, кото­рый пишет: «Der Un­ter­gang des Se­nats war der Preis für den Un­ter­gang der Go­ten»³⁵.

Как воз­мож­но, что основ­ная ответ­ст­вен­ность за конец сена­та воз­ла­га­ет­ся имен­но на ини­ци­а­то­ра Res­tau­ra­tio im­pe­rii, Юсти­ни­а­на Вели­ко­го?

Преж­де все­го необ­хо­ди­мо отме­тить, что заво­е­ва­ние полу­ост­ро­ва зна­чи­тель­но сни­зи­ло шан­сы сена­то­ров сде­лать карье­ру. Вско­ре после окон­ча­ния вой­ны глав­ная долж­ность граж­дан­ской адми­ни­ст­ра­ции, а имен­но prae­fec­tus prae­to­rio Ita­liae, была дове­ре­на пред­ста­ви­те­лю Восто­ка, и все его пре­ем­ни­ки так­же были с Восто­ка³⁶. Послед­ним пре­фек­том, избран­ным из чис­ла ита­лий­ских сена­то­ров, был Репа­рат, брат папы Виги­лия, назна­чен­ный вес­ной 538 года и умер­ший в Милане в сле­дую­щем году во вре­мя штур­ма и после­дую­ще­го раз­граб­ле­ния горо­да гота­ми и бур­гун­да­ми. Дове­рив восточ­но­му бюро­кра­ту долж­ность пре­фек­та, цен­траль­ное пра­ви­тель­ство наме­ре­ва­лось с.52вос­пре­пят­ст­во­вать авто­но­мист­ским тен­ден­ци­ям ита­лий­ской ари­сто­кра­тии най­ти спо­соб выра­зить себя и укре­пить­ся, удер­жи­вая моно­по­лию на эту долж­ность – тен­ден­ци­ям, кото­рые мог­ли бы най­ти силь­но­го союз­ни­ка в лич­ных амби­ци­ях нахо­дя­щих­ся на полу­ост­ро­ве пол­ко­вод­цев³⁷.

Дей­ст­вия Юсти­ни­а­на фак­ти­че­ски санк­ци­о­ни­ро­ва­ли пре­вос­ход­ство сена­та Кон­стан­ти­но­по­ля над сена­том Рима. Кон­стан­ти­но­поль­ский сенат при­об­рёл огром­ный пре­стиж и уже перед вой­ной обла­дал настоль­ко боль­шой при­тя­га­тель­ной силой, что Тео­дат, король готов, пытал­ся вой­ти в его состав³⁸. Пре­ро­га­ти­вы одной из немно­гих долж­но­стей, всё ещё при­над­ле­жав­ших ита­лий­ским сена­то­рам, кон­су­ла­та, были сокра­ще­ны до такой сте­пе­ни, что сама долж­ность исчез­ла. В самом деле, к 541 году отно­сит­ся послед­нее избра­ние орди­нар­но­го кон­су­ла на Запа­де, в том году кон­су­лом стал Ani­cius Faus­tus Al­bi­nus Ba­si­lius³⁹.

По мере того, как сокра­ща­лись чис­лен­ность и вли­я­ние адми­ни­ст­ра­ции, основ­ные долж­но­сти кото­рой были фак­ти­че­ски недо­ступ­ны для ита­лий­цев, власть посте­пен­но сосре­дото­чи­ва­лась в руках воен­ных⁴⁰. Нам извест­ны слу­чаи нало­же­ния, а ино­гда и сопер­ни­че­ства граж­дан­ской и воен­ной вла­стей, но в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве слу­ча­ев речь идёт о функ­ци­ях, при­чи­таю­щих­ся граж­дан­ским чинов­ни­кам и узур­пи­ро­ван­ных воен­ны­ми коман­ди­ра­ми. Во вре­ме­на пон­ти­фи­ка­та папы Пела­гия I (556–561), напри­мер, вое­на­чаль­ни­ки выпол­ня­ли и граж­дан­ские функ­ции, такие как отправ­ле­ние пра­во­судия и осуж­де­ние схиз­ма­ти­ков⁴¹. Хотя пер­ма­нент­ное состо­я­ние вой­ны, в кото­ром нахо­дил­ся полу­ост­ров на про­тя­же­нии все­го VI века, мож­но счи­тать глав­ной при­чи­ной это­го про­цес­са, не сле­ду­ет забы­вать, что чёт­кое раз­гра­ни­че­ние меж­ду граж­дан­ской и воен­ной адми­ни­ст­ра­ци­я­ми, наследие кон­стан­ти­нов­ской рефор­мы, на Восто­ке так­же тер­пе­ло неуда­чу. Фак­ти­че­ски уже в 535–536 гг. Юсти­ни­ан назна­чил в восточ­ные про­вин­ции губер­на­то­ров, обла­даю­щих граж­дан­ски­ми и воен­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми⁴². В кон­це это­го про­цес­са, веро­ят­но, про­изо­шло рез­кое сокра­ще­ние долж­но­сти prae­fec­tus prae­to­rio. С 595 года, учи­ты­вая про­яв­лен­ную граж­дан­ски­ми чинов­ни­ка­ми неспо­соб­ность собрать сред­ства, необ­хо­ди­мые для содер­жа­ния армии, эта обя­зан­ность была воз­ло­же­на на sa­cel­la­rius, воен­но­го, наде­лён­но­го необ­хо­ди­мы­ми для выпол­не­ния этой зада­чи пол­но­мо­чи­я­ми при­ме­нять при­нуж­де­ние.

После заво­е­ва­ния Ита­лии центр вла­сти окон­ча­тель­но пере­ме­стил­ся из Рима в Равен­ну. Таким обра­зом, власть равенн­ско­го дво­ра и его пред­ста­ви­те­лей, в основ­ном при­быв­ших из Кон­стан­ти­но­по­ля воен­ных и бюро­кра­тов, рос­ла в ущерб оста­вав­шей­ся в древ­ней сто­ли­це сена­тор­ской ари­сто­кра­тии.

Одно­вре­мен­но с воз­рас­та­ни­ем вли­я­ния воен­ных и бюро­кра­тов всё более цен­траль­ную роль, даже в поли­ти­че­ских вопро­сах, при­об­ре­та­ли епи­ско­пы. Сам Юсти­ни­ан бла­го­во­лил это­му явле­нию, наде­лив с.53епи­ско­пов рядом важ­ных граж­дан­ских обя­зан­но­стей, таких как кон­троль над город­ским бюд­же­том, содер­жа­ние систе­мы водо­снаб­же­ния, спо­соб­ность ула­жи­вать юриди­че­ские спо­ры и осо­бен­но над­зор за рек­ви­зи­ци­я­ми в поль­зу армии, во избе­жа­ние зло­употреб­ле­ний.

Кро­ме вли­я­ния епи­ско­пов, так­же рос­ло вли­я­ние круп­ных соб­ст­вен­ни­ков, не имев­ших сена­тор­ско­го про­ис­хож­де­ния. Ана­ли­зи­руя неко­то­рые источ­ни­ки, такие как «Равенн­ские папи­ру­сы», мож­но выдви­нуть гипо­те­зу о нали­чии мно­го­чис­лен­ных соб­ст­вен­ни­ков неита­лий­ско­го про­ис­хож­де­ния и с иным соци­аль­ным ста­ту­сом, неже­ли сена­тор­ский. Упо­мя­ну­тый выше эпи­зод с Тул­ли­а­ном демон­стри­ру­ет суще­ст­во­ва­ние po­ten­tes или pri­mo­res, обла­дав­ших опре­де­лён­ным эко­но­ми­че­ским и поли­ти­че­ским вли­я­ни­ем, несмот­ря на отсут­ст­вие какой-либо свя­зи с сена­том. Поли­ти­ка Юсти­ни­а­на, направ­лен­ная на то, чтобы отда­вать пред­по­чте­ние этим про­вин­ци­аль­ным соб­ст­вен­ни­кам, отстра­ня­ла рим­ский пат­ри­ци­ат от управ­ле­ния сель­ской мест­но­стью. В тече­ние несколь­ких деся­ти­ле­тий уко­ре­ня­лись раз­ли­чия меж­ду цен­тром и пери­фе­ри­ей Ита­лии – так назы­вае­мый фено­мен регио­на­лиз­ма, и pri­mo­res re­gio­nis всё боль­ше инте­ре­со­ва­лись мест­ны­ми про­бле­ма­ми в ущерб боль­шой поли­ти­ке и мак­ро­ин­те­ре­сам сто­ли­цы.

Если сена­то­ры виде­ли, что их эко­но­ми­че­ская и поли­ти­че­ская власть посте­пен­но умень­ша­ет­ся, то не луч­шая участь ожи­да­ла и сенат как инсти­тут.

Во вре­ме­на прав­ле­ния ост­ро­готов этот поли­ти­че­ский орган про­дол­жал играть цен­траль­ную роль, посколь­ку чис­лен­ная недо­ста­точ­ность и адми­ни­ст­ра­тив­ная неспо­соб­ность вар­вар­ской воен­ной ари­сто­кра­тии дела­ли его полез­ным для её выжи­ва­ния. Несмот­ря на дав­ле­ние и зло­употреб­ле­ния воен­ных, сена­то­ры всё ещё зани­ма­ли вли­я­тель­ные посты и име­ли воз­мож­ность вли­ять на внут­рен­нюю поли­ти­ку стра­ны. После победы Визан­тии сенат, наобо­рот, ока­зал­ся ненуж­ной фор­мой прав­ле­ния, а полу­ост­ров был вклю­чён в гипер­тро­фи­ро­ван­ную бюро­кра­ти­че­скую маши­ну импе­рии. Хотя собра­нию уда­лось про­длить свою дея­тель­ность ещё на пять­де­сят лет, его вли­я­ние и чис­ло его чле­нов ещё боль­ше сокра­ти­лись.

Не сле­ду­ет забы­вать, что инте­ре­сы сена­то­ров были нару­ше­ны так­же на Сици­лии, кото­рая все­гда была, как мы ска­за­ли бы сего­дня, “Se­na­te’s backyard”^[13]. Сена­то­ры были бога­тей­ши­ми соб­ст­вен­ни­ка­ми ост­ро­ва, все­гда нахо­див­ше­го­ся под их пол­ным кон­тро­лем. Одной новел­лой⁴³ Юсти­ни­ан реор­га­ни­зо­вал управ­ле­ние реги­о­ном: раз­ли­чие меж­ду граж­дан­ски­ми и воен­ны­ми функ­ци­я­ми было сохра­не­но. В самом деле, в Сира­ку­зы был назна­чен dux, а в Ката­нию – prae­tor, оба были выбра­ны из чис­ла кон­стан­ти­но­поль­ских чинов­ни­ков. По при­чине сво­его эко­но­ми­че­ско­го зна­че­ния и нали­чия мно­го­чис­лен­ных импе­ра­тор­ских вла­де­ний ост­ров был выведен из-под сена­тор­ско­го управ­ле­ния, а команд­ные посты были заре­зер­ви­ро­ва­ны за выхо­д­ца­ми с Восто­ка⁴⁴. Сици­лия, избав­лен­ная по при­ка­зу Тео­де­ри­ха от разде­ла земель, так назы­вае­мой ter­tia­rum de­pu­ta­tio, пере­шла под непо­сред­ст­вен­ный кон­троль кон­стан­ти­но­поль­ско­го дво­ра⁴⁵.

с.54Нако­нец, необ­хо­ди­мо вер­нуть­ся к войне и при­чи­нён­но­му ею ущер­бу. Имен­но Юсти­ни­ан хотел вой­ны, и поэто­му разум­но, в том чис­ле и по этой при­чине, при­знать в нём «глав­но­го ответ­ст­вен­но­го» за послед­ст­вия вой­ны. Кон­фликт вызвал глу­бо­чай­ший эко­но­ми­че­ский и демо­гра­фи­че­ский кри­зис, о чём свиде­тель­ст­ву­ют забро­шен­ность и регресс мно­гих насе­лён­ных пунк­тов. Сокра­ще­ние даль­ней тор­гов­ли, умень­ше­ние чис­ла над­пи­сей и почти пол­ное исчез­но­ве­ние гла­зу­ро­ван­ной кера­ми­ки свиде­тель­ст­ву­ют об обед­не­нии пра­вя­щих клас­сов полу­ост­ро­ва.

Конец сена­та и нача­ло пап­ства

В тече­ние вто­рой поло­ви­ны VI века про­ис­хо­ди­ла «мед­лен­ная смерть» сена­та, а раз­ло­же­ние соци­аль­но­го клас­са, кото­рое вой­на сде­ла­ла необ­ра­ти­мым, достиг­ло сво­его пре­де­ла. Свиде­тель­ства ста­но­вят­ся всё более и более ред­ки­ми вплоть до нача­ла VII века, когда древ­ний инсти­тут исчез окон­ча­тель­но. К 599 году отно­сит­ся послед­нее упо­ми­на­ние о пре­фек­те Горо­да, един­ст­вен­ной зна­чи­тель­ной долж­но­сти, всё ещё пред­на­зна­чав­шей­ся для пред­ста­ви­те­лей ита­лий­ской ари­сто­кра­тии, в то вре­мя как выход­цы с Восто­ка и гер­ман­цы, при­шед­шие из Кон­стан­ти­но­по­ля, поль­зо­ва­лись пол­ной моно­по­ли­ей на воен­ные долж­но­сти. Пре­зре­ние, кото­рое ита­лий­ские ари­сто­кра­ты древ­не­го про­ис­хож­де­ния испы­ты­ва­ли к этим par­ve­nue^[14], затруд­ня­ло пло­до­твор­ное сотруд­ни­че­ство⁴⁶. В доку­мен­те 584 года в послед­ний раз упо­ми­на­ет­ся ca­put Se­na­tus, а в пер­вой поло­вине сле­дую­ще­го века исче­за­ет и пре­фек­ту­ра пре­то­рия. Таким обра­зом, в тече­ние несколь­ких деся­ти­ле­тий систе­ма прав­ле­ния, кото­рая харак­те­ри­зо­ва­ла позд­не­ан­тич­ную Ита­лию, была пол­но­стью демон­ти­ро­ва­на.

На пери­фе­рии граж­дан­ская власть так­же посте­пен­но сокра­ща­лась к выго­де вла­сти воен­ной. Мест­ные собра­ния, отдель­ные cu­riae, назван­ные Кас­си­о­до­ром mi­nor se­na­tus⁴⁷, постиг­ла та же участь, что и сенат Рима. Речь, одна­ко, идёт об осо­бо дли­тель­ном про­цес­се. Осо­бен­но дол­го­жи­ву­щей долж­на была быть курия Равен­ны, следы кото­рой мы нахо­дим в доку­мен­тах, отно­ся­щих­ся к 625 году, но и в дру­гих горо­дах собра­ния про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать даже после окон­ча­ния вой­ны, доста­точ­но вспом­нить, что в таком неболь­шом горо­де, как Рие­ти, его суще­ст­во­ва­ние засвиде­тель­ст­во­ва­но по край­ней мере до 557 года⁴⁸. На рубе­же VI и VII вв. древ­ний поли­ти­че­ский класс de­cu­rio­nes усту­пил место воен­ной ари­сто­кра­тии, а центр вла­сти в ряде слу­ча­ев пере­ме­стил­ся из горо­да в сель­скую мест­ность. Этот про­цесс, по прав­де гово­ря, был общим и для дру­гих реги­о­нов импе­рии и начал про­яв­лять­ся уже c IV века⁴⁹. Неа­поль и Сици­лия пред­став­ля­ли собой исклю­че­ние в этой пано­ра­ме. В мень­шей сте­пе­ни затро­ну­тые эко­но­ми­че­ским кри­зи­сом, они про­дол­жа­ли в тече­ние более дли­тель­но­го пери­о­да наслаж­дать­ся рим­ским обра­зом жиз­ни и мно­ги­ми его инсти­ту­та­ми. Об этой пре­ем­ст­вен­но­сти свиде­тель­ст­ву­ет тот факт, что подав­ля­ю­щее боль­шин­ство ари­сто­кра­тов того вре­ме­ни (glo­rio­si, ma­gi­ni­fi­ci и il­lustres), упо­мя­ну­тых в с.55обиль­ной пере­пис­ке папы Гри­го­рия Вели­ко­го, жили на Сици­лии или в Кам­па­нии. Одна­ко мно­гие сена­то­ры реши­ли поки­нуть Ита­лию и навсе­гда пере­ехать в Кон­стан­ти­но­поль, напри­мер, пат­ри­ция Русти­ци­а­на, кото­рую папа Гри­го­рий пытал­ся убедить вер­нуть­ся обрат­но⁵⁰. Бла­го­да­ря это­му неболь­шо­му, но вли­я­тель­но­му сооб­ще­ству «эми­гран­тов» и сопут­ст­ву­ю­щей сла­бо­сти импе­ра­тор­ской вла­сти кон­стан­ти­но­поль­ский сенат пере­жил, веро­ят­но, пери­од наи­боль­ше­го вли­я­ния и блес­ка, конец кото­ро­му поло­жи­ла узур­па­ция Фоки.

Высо­кие нало­ги, став­шие ещё более обре­ме­ни­тель­ны­ми из-за втор­же­ния лан­го­бар­дов, до такой сте­пе­ни разо­ри­ли рим­ских соб­ст­вен­ни­ков, что вынуж­да­ли неко­то­рых из них бежать в зем­ли, заня­тые вар­ва­ра­ми, лишь бы избе­жать при­тес­не­ний со сто­ро­ны фис­ка⁵¹. Дру­гие ари­сто­кра­ты были уби­ты во вре­мя лан­го­бард­ско­го заво­е­ва­ния⁵² или взя­ты в плен. Тако­ва была участь no­bi­les, кото­рые, соглас­но тому, что мы можем про­честь в пись­ме Гри­го­рия Вели­ко­го, были выз­во­ле­ны папой посред­ст­вом денеж­но­го выку­па⁵³. К тому же сена­то­ры пере­ста­ли пред­став­лять инте­рес для визан­тий­ской поли­ти­ки по при­чине опас­но­стей, кото­рые в то вре­мя непо­сред­ст­вен­но угро­жа­ли импе­рии. Бес­си­лие, а ино­гда и неза­ин­те­ре­со­ван­ность импе­ра­то­ров, все­си­лие вое­на­чаль­ни­ков и бюро­кра­тов, а так­же набе­ги лан­го­бар­дов све­ли на нет то, что ещё оста­ва­лось от сена­тор­ской вла­сти в Ита­лии. По этим при­чи­нам сенат и, сле­до­ва­тель­но, сена­тор­ский соци­аль­ный класс, исчез­ли в нача­ле VII века.

Несмот­ря на толь­ко что опи­сан­ные труд­но­сти, рим­ский сенат на какое-то вре­мя стал глав­ным дей­ст­ву­ю­щим лицом поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти опре­де­лён­но­го зна­че­ния. В 578 и в 580 гг. были пред­при­ня­ты два посоль­ства ко дво­ру Кон­стан­ти­но­по­ля, целью кото­рых было убедить импе­ра­то­ра Тибе­рия II с боль­шей реши­мо­стью и сред­ства­ми посвя­тить себя войне про­тив лан­го­бар­дов⁵⁴. Кро­ме того, неко­то­рые сена­то­ры про­дол­жа­ли зани­мать долж­но­сти пер­во­го раз­ряда, и сре­ди них выде­лял­ся сена­тор Пан­фро­ний. Он был одним из адре­са­тов Lex quae da­ta est pro de­bi­to­ri­bus in Ita­lia et in Si­ci­lia, воз­глав­лял посоль­ство к франк­ско­му гра­фу Амин­гу в 561 году⁵⁵ и доста­вил импе­ра­то­ру, во вре­мя посоль­ства в Кон­стан­ти­но­поль, 3000 фун­тов золота, кото­рые долж­ны были пред­став­лять финан­со­вый вклад сена­та в вой­ну в Ита­лии⁵⁶.

Во вто­ром посоль­стве, направ­лен­ном в сто­ли­цу импе­рии, при­ня­ли уча­стие так­же неко­то­рые свя­щен­но­слу­жи­те­ли – обсто­я­тель­ство, свиде­тель­ст­ву­ю­щее о рас­ту­щем поли­ти­че­ском весе рим­ско­го духо­вен­ства. Это свиде­тель­ство поз­во­ля­ет нам заду­мать­ся об отно­ше­ни­ях меж­ду se­na­tus и cle­rus. Бла­го­да­ря источ­ни­кам мы можем рас­по­знать момен­ты сотруд­ни­че­ства, сопер­ни­че­ства и откры­то­го кон­флик­та меж­ду дву­мя эти­ми инсти­ту­та­ми. Сенат с.56ока­зы­вал неко­то­рое вли­я­ние на выбо­ры папы, так же как, в мень­шем мас­шта­бе, город­ские собра­ния обу­слов­ли­ва­ли выбо­ры епи­ско­пов⁵⁷. Так­же сенат попы­тал­ся огра­ни­чить эко­но­ми­че­скую власть пап, когда в 483 году по пред­ло­же­нию могу­ще­ст­вен­ной семьи Деци­ев запре­тил пре­ем­ни­кам св. Пет­ра отчуж­дать prae­dia церк­ви⁵⁸.

Если в V веке сенат по-преж­не­му оста­вал­ся самым вли­я­тель­ным учреж­де­ни­ем в Горо­де, то в тече­ние сле­дую­ще­го века баланс сил посте­пен­но изме­нил­ся. В 502 году папа Сим­мах упразд­нил любую власть, осу­ществля­е­мую миря­на­ми, по кон­тро­лю над цер­ков­ным иму­ще­ст­вом. Сенат, тем не менее, не утра­тил сво­их пре­ро­га­тив при избра­нии пап, кото­рые, чтобы сде­лать своё назна­че­ние дей­ст­ви­тель­ным, про­дол­жа­ли испра­ши­вать одоб­ре­ния сена­та, посколь­ку тот при­зна­вал­ся неотъ­ем­ле­мой частью рим­ской eccle­sia. Напри­мер, в 534 году «sa­cer­do­tum, se­na­tus et po­pu­li pro­ba­vit as­sen­sus»^{[15] 59} в отно­ше­нии папы Иоан­на II. В после­дую­щие деся­ти­ле­тия вли­я­ние сена­та ослаб­ло и этот орган пере­стал играть важ­ную роль в выбо­рах на пап­ский пре­стол. Исчез­но­ве­ние сена­та удо­сто­ве­ре­но импе­ра­тор­ским декре­том 684 года, адре­со­ван­ным горо­ду Риму. В доку­мен­те нет ника­ко­го упо­ми­на­ния об этом учреж­де­нии, а упо­ми­на­ют­ся толь­ко духо­вен­ство, как обыч­но, рим­ский народ, и импер­ский гар­ни­зон⁶⁰. Вме­сте с поли­ти­че­ской вла­стью исчез­ла и эко­но­ми­че­ская власть сена­тор­ско­го сосло­вия, и папа стал пер­вым соб­ст­вен­ни­ком недви­жи­мо­сти в Риме.

В этом кон­тек­сте пол­но­го упад­ка в 603 году состо­я­лась послед­няя сенат­ская цере­мо­ния, о кото­рой у нас есть свиде­тель­ства. Речь идёт об аккла­ма­ции импе­ра­тор­ских обра­зов Фоки и его жены. В этой цере­мо­нии так­же при­ня­ли уча­стие пред­ста­ви­те­ли духо­вен­ства и, что нема­ло­важ­но, её про­во­дил папа и она про­хо­ди­ла в его двор­це в Лате­ране. Папой, о кото­ром идёт речь, был Гри­го­рий Вели­кий, круп­ней­ший рим­ский поли­ти­че­ский дея­тель той эпо­хи. Био­гра­фия Гри­го­рия бле­стя­ще иллю­ст­ри­ру­ет пери­од пере­хо­да от гос­под­ства одно­го инсти­ту­та к гос­под­ству дру­го­го, меж­ду упад­ком одной эпо­хи и подъ­ёмом сле­дую­щей. Он был пред­ста­ви­те­лем сена­тор­ской ари­сто­кра­тии и сна­ча­ла делал типич­ную свет­скую поли­ти­че­скую карье­ру. Гри­го­рий был назна­чен prae­fec­tus Ur­bi в 573 году и в этой долж­но­сти под­пи­сал pro­fes­sio fi­dei^[16] епи­ско­па Мила­на. В этом слу­чае, как и в дру­гих, уже упо­мя­ну­тых, мы рас­по­зна­ём сме­ше­ние поли­ти­че­ских и кле­ри­каль­ных инте­ре­сов и уча­стие no­bi­lis­si­mi vi­ri в делах, каза­лось бы, чисто рели­ги­оз­ных. Сле­дуя при­ме­ру мно­гих дру­гих ари­сто­кра­тов до него, Гри­го­рий решил оста­вить свет­скую карье­ру, чтобы при­сту­пить к цер­ков­ной: он пре­об­ра­зо­вал отцов­ский дом в мона­стырь и был отправ­лен в каче­стве apoc­ri­sia­rius Свя­то­го пре­сто­ла к импе­ра­то­ру Мав­ри­кию. Нако­нец, в 590 году Гри­го­рий был избран папой. Всё же его сена­тор­ское про­ис­хож­де­ние не было быст­ро забы­то, так как в сво­ей эпи­та­фии он про­слав­ля­ет­ся осо­бым титу­лом Dei con­sul^[17]. с.57По всем этим при­чи­нам Гри­го­рий пред­став­ля­ет собой иде­аль­ный мост меж­ду антич­но­стью и сред­не­ве­ко­вьем. Поэто­му нет луч­ше­го спо­со­ба завер­шить эту крат­кую ста­тью, чем вспом­нить сло­ва зна­ме­ни­той про­по­веди Гри­го­рия Вели­ко­го, кото­рые зву­чат как душе­разди­раю­щий над­гроб­ный плач по древ­не­му инсти­ту­ту и древ­не­му вели­ко­ле­пию Веч­но­го горо­да: