Пер. с англ. О. В. Любимовой.
Кинематографичное вступление Клеопатры в Рим
с.37 Чары Клеопатры продолжают завораживать воображение широкой публики. Мало кто из античных деятелей может похвастаться такой известностью1. Популярные книги, романы, фильмы и телепередачи об этой правительнице Египта выходят регулярно, и их авторы могут рассчитывать на широкий рынок сбыта. Этот сюжет очаровал даже Шекспира и Бернарда Шоу, создавших две очень разные, но всё же увлекательные пьесы. Но, пожалуй, никто не оказал на современное восприятие Клеопатры такого влияния, как Джозеф Манкевич: его великолепный фильм, побивший все рекорды по затратам, с Элизабет Тэйлор в роли самовлюблённой и обольстительной царицы, до сих пор часто идёт по телевидению и пользуется спросом в видеосалонах2. Однако серьёзные исследователи Клеопатры прискорбным образом отстают, возможно, опасаясь, что их захлестнёт волна популярных образов и мифов. В этой сфере широкое поле для изысканий нашёл бы Питер Уайзмен с его чутьём на манипуляцию мифами и создание легенд. Попытка разобраться в одном сюжете этих басен может стать полезным, а порой и любопытным упражнением.
Фильм Манкевича, который в связи с этой темой по-прежнему невозможно ни обойти, ни объехать, содержит множество пышных и великолепных сцен. Одна из них особенно поражает воображение и врезается в память: это въезд Клеопатры в Рим. Ей предшествуют грациозные темнокожие танцовщицы, а сама она в горделивом великолепии восседает на высокой платформе на коленях с.38 гигантского сфинкса; неспешным шагом его влекут сквозь ворота города десятки рабов, и на всём протяжении пути тысячи восхищённых римлян глазеют на царицу в роскошном убранстве, а затем разражаются бурными аплодисментами и громкими криками. В этой сцене мы видим впечатляющую демонстрацию царского величия, которое ослепляет зрителей и внушает им уважение и почтение. Человек, видевший фильм, едва ли сможет забыть эту сцену. Но стоит ли ей верить?
Всё это не более чем вымысел. Подобное событие не описано ни в одном источнике, даже в самом враждебном или самом критичном по отношению к Цезарю или Клеопатре. Невозможно и представить себе, чтобы степенные и стойкие римляне выстроились вдоль улиц своего древнего города, чтобы радостно поглазеть на пышную и тщеславную процессию восточной царицы. Конечно, это не упрёк в адрес Манкевича. От мелочных придирок учёных его защищает право на художественную вольность. И эта его идея родилась не на пустом месте. Осенью 46 г. Клеопатра действительно приехала в Рим и поселилась там за Тибром, в усадьбе самого Цезаря. Она спешно вернулась в Египет вскоре после мартовских ид 44 г. до н. э. После убийства Юлия Цезаря обстановка в Риме стала для неё слишком взрывоопасной.
Пребывание Клеопатры в Риме
Это пребывание Клеопатры в Риме будоражит воображение многих людей — не только писателей и режиссёров, но и некоторых выдающихся учёных. Оно породило затейливые догадки по поводу сильного и пагубного влияния Клеопатры на римского диктатора. Предполагается, что царица, воплотившая в себе царственность и роскошь, пробудила в Цезаре стремление основать собственную эллинистическую монархию, что объясняло бы чрезмерные почести и титулы —
Однако другое сообщение по-прежнему считается правдивым и достоверным. Аппиан, писавший во II в. н. э., сообщает, что Цезарь поставил статую Клеопатры в храме Венеры Прародительницы, рядом со статуей самой богини, своей предполагаемой прародительницы, — и эта статуя Клеопатры, по словам Аппиана, оставалась там и в его время7. В историографии это утверждение практически не оспаривается8. Однако трудно представить себе, чтобы почётная статуя Клеопатры в с.39 Риме пережила битву при Акции и обретение верховной власти Октавианом, особенно если она стояла в храме богини-родоначальницы той семьи, к которой теперь принадлежал Октавиан9. Следует отдать предпочтение более вероятному сценарию. Позднее Дион Кассий упоминает эту статую в связи с добычей, взятой Октавианом в Александрии, и посвящениями, помещёнными в римские храмы10. Это выглядит вполне правдоподобно. Статуя представляла собой символ победы, посвящённый богине-покровительнице рода, а не символ влюблённости Цезаря, как ошибочно решил Аппиан.
Гипотетические подробности, правдоподобные или невероятные, не влияют на главный факт: присутствие Клеопатры в Риме. Она провела там, видимо, полтора года, уютно устроившись в роскоши частной резиденции, — к негодованию практически всех римлян. Историки никогда всерьёз не задумывались над тем, как необычен этот эпизод; в самом деле, они не считали уместным ставить его под вопрос. Однако если поразмыслить над этой эскападой, она порождает целую лавину вопросов. О чём думал Цезарь, когда поселил царицу Египта со всей её свитой за Тибром, чтобы она у всех на виду в течение неопределённо долгого времени бродила по его резиденции и садам — на глазах у его терпеливой, снисходительной и многострадальной жены Кальпурнии? И если уж так поступать, то почему именно в 46 г. до н. э., когда ещё продолжалась гражданская война против помпеянцев и сын Помпея командовал крупными силами в Испании? Разве стал бы Цезарь выставлять напоказ свою разряженную и усыпанную драгоценностями любовницу-иноземку, рискуя оттолкнуть от себя римскую аристократию и множество своих потенциальных сторонников? Всё это выглядит довольно бессмысленным.
Даже если оставить в стороне вопрос, о чём думал Цезарь, остаётся вопрос, о чём думала Клеопатра? Когда современные исследователи размышляют над этим её пребыванием в Риме, то все они рассматривают его с точки зрения Цезаря: какую ценность представляла Клеопатра для него, как он мог её использовать для реализации своего стремления к царской власти, для контроля над Египтом или для обеспечения наследования своей власти. Это искажённое и слишком узкое восприятие. Клеопатра была не просто орудием политики Цезаря, украшением его честолюбия или игрушкой его страстей. Хорошо бы не забывать, что она только что вернула себе египетский трон после крупных беспорядков и потрясений. Что она делала в Риме несколько месяцев подряд в то время, когда лояльность её подданных в Александрии, несомненно, была очень непрочной? Непостоянные александрийцы уже вполне ясно выказали своё недовольство Цезарем, когда он устроил штаб-квартиру в их городе. Несомненно, решение Клеопатры поселиться в римской резиденции Цезаря тоже не могло им понравиться.
Чем это объясняется? Клеопатра безоглядно влюбилась в Цезаря и сгорала от желания проводить всё время рядом с ним? Если так, то ей недолго пришлось наслаждаться его обществом. Спустя месяц с небольшим после прибытия Клеопатры в Рим Цезарь отправился на войну в Испанию11. Невозможно было предсказать, как долго он будет отсутствовать и вернётся ли вообще. Клеопатра собиралась терпеливо его ждать столько, сколько потребуется? В итоге заграничный поход Цезаря продлился около шести месяцев. с.40 Что делала Клеопатра в его долгое отсутствие? Сколько ещё она намеревалась оставаться в Риме? Мы знаем, что она спешно уехала после мартовских ид 44 г. до н. э. Но убийство Цезаря невозможно было предвидеть. Если бы не это, она осталась бы в Риме навсегда? Кто в это время управлял Египтом?
Возникает и ещё более занимательный вопрос. После того, как Клеопатра оставила Египет в беспорядке и отсутствовала там более полутора лет, после того, как погиб её могущественный любовник, — как ей удалось вернуться к власти на родине, не встретив, очевидно, ни сопротивления, ни трудностей?
Эти вопросы никто не потрудился поставить. Но когда они поставлены, не остаётся сомнений, что в этой картине что-то не так. Её нужно рассмотреть более внимательно.
Предыстория прихода римлян
Следует подчеркнуть, что Клеопатра сама по себе была внушительной фигурой. Она была весьма умна, чрезвычайно изобретательна и очень честолюбива. Плутарх сообщает, что царица обладала сладкозвучным голосом, подобным многострунному музыкальному инструменту, огромным обаянием и остроумием; не отличаясь ослепительной красотой (что подтверждают монетные и скульптурные портреты), она была очаровательной собеседницей, наделённой широким умом. К этому он добавляет, что Клеопатра свободно говорила на девяти языках — среди которых, что примечательно, не было латинского. (Несомненно, она говорила с Цезарем по-гречески.) Сколь бы ни было приукрашен этот портрет, он изображает поистине выдающуюся женщину12. Римские источники, что вполне ожидаемо, представляют её как часть пары, либо с Цезарем, либо с Антонием; в таком изложении либо они манипулируют Клеопатрой ради собственных целей, либо она ими манипулирует ради своей выгоды. Ни один из этих вариантов не отдаёт должного ни самой женщине, ни обстоятельствам, в которых она оказалась.
Клеопатра VII принадлежала к древней династии Птолемеев, которая на протяжении двух с половиной веков правила Египтом, а значительную часть этого времени — также Киреной, Кипром, Палестиной, Келесирией, некоторыми частями Малой Азии и Эгейского региона. Птолемеи владели самым долговечным и гордым из эллинистических царств. Клеопатра, рождённая для царского пурпура, видела свою задачу в том, чтобы поддержать (лучшие) традиции своего царского рода и даже возродить прежнюю славу этой династии. Её ждала жестокая борьба. Семейные интриги, придворные заговоры и гражданские междоусобицы с самого начала превратили её жизненный путь в неравный бой. Здесь не место вдаваться в эти подробности. Следует лишь подчеркнуть, что задолго до выхода на сцену Юлия Цезаря Клеопатре пришлось проявлять немалую изобретательность и опираться как на внутренние, так и на внешние ресурсы.
Находчивость Клеопатры может проиллюстрировать краткий обзор её предшествующего жизненного опыта или хотя бы его основных вех. Клеопатра взошла на трон в 51 г. до н. э., когда ей было семнадцать или восемнадцать лет. Она стала наследницей своего отца, сумасбродного и довольно с.41 одиозного правителя Птолемея XII Авлета («Флейтиста»)13. Она делила трон с единокровным братом Птолемеем XIII, которому тогда было всего десять лет, и как предписывал обычай, вышла за этого мальчика замуж. Такое положение дел уже грозило опасностями и разрывом. Вскоре при дворе возник конфликт. Советники юного Птолемея, описанные в наших источниках как зловещие и властолюбивые министры, один из которых, конечно, был евнухом, сумели вытеснить Клеопатру из Александрии, чтобы их влияние на царя и царство ничем больше не ограничивалось. Видимо, Клеопатра была изгнана где-то весной 48 г. до н. э.14 Вскоре после этого две враждующие партии встретились с оружием в руках: армия Птолемея XII выстроилась против войска, собранного Клеопатрой, при Пелузии, на средиземноморском побережье самой восточной части Египта.
Но тут вмешался более серьёзный международный кризис: гражданская война в Риме. Помпей Магн, побеждённый Цезарем при Фарсале, бежал в Египет, где надеялся получить помощь и поддержку римских войск, которые ранее служили под командованием его легата и политического союзника Авла Габиния, а теперь были расквартированы в Египте и входили в состав войска Птолемея под командованием Ахиллы. Это решение оказалось роковым просчётом. Когда Помпей высадился на берег, его встретили и предательски убили, причём среди убийц был бывший офицер Помпея. За это деяние юный Птолемей, которому на тот момент было всего тринадцать лет, заслужил место среди архипредателей в «Аду» Данте — в обществе таких знаменитостей, как Каин и Иуда15. Если Птолемей или его советники рассчитывали таким способом заслужить какую-то благодарность Юлия Цезаря или, что более вероятно, побудить его не заезжать в Египет, раз уж его задачу выполнили другие, то вскоре им пришлось разочароваться. В начале октября 48 г. до н. э. Цезарь прибыл в Александрию, с негодованием отверг поднесённую ему голову Помпея (должным образом забальзамированную по египетскому обычаю), оплакал это ужасающее зрелище, но не уехал. Вместо этого римский император объявил, что берёт на себя разрешение спора Птолемея и Клеопатры. Министры Птолемея надеялись совсем на другое. Царь-подросток явился, чтобы защитить своё дело, убедить Цезаря покинуть Египет и помешать прибытию Клеопатры. Cогласно самому знаменитому рассказу о Клеопатре, находчивая царица проникла во дворец, завёрнутая в ковёр, и выкатилась оттуда в самый удачный момент, когда ковёр разворачивали у ног Цезаря. Это событие мгновенно вызвало беспорядки. Вскоре на улицах Александрии началась гражданская война, в ходе которой Цезарь едва спасся, для чего ему пришлось в полном доспехе проплыть сто восемьдесят метров до безопасного места. Исход войны хорошо известен. Цезарь одержал победу, советники юного Птолемея погибли, сам царь утонул в Ниле, Клеопатра была объявлена царицей Египта, а её соправителем стал оставшийся в живых младший брат Птолемей XIV, которому было всего двенадцать лет. Затем, в первые месяцы 47 г. до н. э., Цезарь и Клеопатра насладились неспешным круизом вверх по Нилу, в связи с чем позднее было сложено много легенд16.
с.42 На этом пока сделаем паузу в рассказе. Здесь полезно будет остановиться и обдумать некоторые любопытные детали, особенно связанные с достижениями и влиянием Клеопатры. Весной 48 г. она была сброшена с трона и изгнана из Александрии в результате дворцового переворота. Но спустя всего несколько месяцев она сумела выступить во главе войска против армии противника при Пелузии17. В промежутке царицу явно не постигла участь бездомной и бессильной изгнанницы. Видимо в Египте или его окрестностях у неё имелись значительные ресурсы и мощная опора для её начинаний. Но откуда взялась эта поддержка? Источники об этом умалчивают — досадное упущение и разочарование для исследователя. В историографии этот вопрос редко поднимается18.
Мы случайно знаем, что в начале своего правления Клеопатра старалась проявлять заботу и интерес к исконным традициям египетского населения. Первым известным нам мероприятием Клеопатры после её прихода к власти стало участие в марте 51 г. в посвящении быка Бухиса, священного животного города Гермонтис в Верхнем Египте. Надпись, вырезанная на стеле, свидетельствует о присутствии Клеопатры на церемонии перевозки священного быка в его святилище и введения его туда. Позднее она финансировала строительство храма Рождения в Гермонтисе, ещё более укрепив свои связи с ритуалами и жречеством Верхнего Египта19. Такое же уважение царица проявила к святилищу быка Аписа в Мемфисе. Как свидетельствует ещё одна надпись, она оказала щедрую финансовую поддержку культу Аписа, жрецы же молили бога о благословении при рождении сына Клеопатры20. Свидетельство папируса позволяет нам заглянуть ещё немного дальше и обнаружить заботу Клеопатры о населении Александрии. Эти сведения содержатся в постановлении, которое гарантирует снабжение города зерном в период засухи, когда возникла угроза голода21. Подобных сведений немного. Но логично предположить, что эти жесты и мероприятия позволили царице создать себе опору в столице и в сельской местности. Не помешало ей и хорошее владение египетским языком: Клеопатра стала первой правительницей из династии Птолемеев, выучившей родной язык своей страны22.
Когда в 48 г. советники и офицеры Птолемея изгнали Клеопатру из Александрии, ей, видимо, было куда отправиться и где найти сочувствующих сторонников. К сожалению, у нас нет надёжных сведений о том, куда она поехала. Византийский историк Иоанн Малала, черпая сведения из неизвестных и ныне утраченных источников, сообщает, что она удалилась в Фиваиду в Верхнем Египте23. Это довольно правдоподобное направление, учитывая её предшествующие заигрывания с жителями этой области. Но доверять столь позднему источнику рискованно. Кроме того, если учитывать, что в конце концов Клеопатра во главе войска оказалась при Пелузии, Верхний Египет выглядит не самым очевидным маршрутом. Совсем не исключено, что царица действительно набирала сторонников в Фиваиде или даже посетила эту область с кратким визитом. Но основное войско должно было формироваться в другом месте. Рассказ Аппиана о том, что Клеопатра набирала с.43 солдат в Сирии, выглядит логично с точки зрения географии24. Это упоминание согласуется также с независимым свидетельством Страбона, согласно которому после изгнания из Александрии Клеопатра уехала в Сирию25. Мы не знаем, что конкретно имеется здесь в виду под «Сирией». Страбон сообщает об этом в том разделе своей «Географии», который посвящён Египту, и не считает нужным ничего уточнять. Он вполне может иметь в виду Келесирию, Финикию, Палестину или в целом область к востоку от Египта на пути в Сирию26. В связи с этим стоит упомянуть, что в Аскалоне, крупном прибрежном городе Палестины, в 49 г. до н. э. чеканились тетрадрахмы с портретом Клеопатры, входившие в длинную серию монет, прославлявших правителей из династии Птолемеев27. Предположение, что базой для операций Клеопатры служил Аскалон, — всего лишь спекуляция. Но эта чеканка, несомненно, подтверждает престиж и авторитет Клеопатры в областях, входивших в египетскую сферу влияния. Клеопатре удалось относительно быстро набрать довольно крупное войско, и где бы и как бы она это ни сделала, этот поразительный факт подтверждает эффективность её действий и силу её обаяния. Хотя в 48 г. до н. э. Клеопатре было всего двадцать один год, она представляла собой чтимую фигуру и силу, с которой нельзя было не считаться.
Цезарь и Клеопатра в Александрии
Теперь мы добрались до пресловутого эпизода, где Клеопатра впервые предстаёт перед Цезарем. Ничто не способно искоренить незабываемый образ царицы, которую, завернутую в восточный ковёр, контрабандой пронесли в штаб-квартиру Цезаря. Данный образ канонизирован бесчисленными фильмами и телеспектаклями. Исследователи и не пытаются преодолеть это впечатление28. А если бы они и попытались, мало кто обратил бы на них внимание. Но скептицизм здесь уместен. Как минимум следует подчеркнуть один факт, о котором мало кто знает: проделка с ковром упоминается лишь в одном источнике — в «Жизнеописании Цезаря», написанном Плутархом. И Плутарх даже не упоминает столь элегантную вещь, как ковёр: Клеопатра была завёрнута в постельное бельё!29 Об этом событии не сообщают ни Аппиан, ни Светоний — любитель забавных историй. Оно отсутствует даже в рассказе Диона Кассия, хоть этот историк и говорит о том, что Клеопатра использовала все женские уловки и разукрасила себя с ног до головы, чтобы очаровать Цезаря30. С версией Плутарха больше всего сближается фантастический вымысел поэта Лукана, согласно которому Клеопатра подкупила стражу Птолемея, чтобы её пропустили в гавань, выскользнула из неё на лодочке и добралась до Цезаря. Но ковра там нет31.
Неоспоримый факт состоит в том, что Цезарь решил выступить арбитром в споре Птолемея и Клеопатры, ссылаясь на завещание их отца Птолемея Авлета, оставившего царство им обоим. Согласно этому завещанию, за реализацию высказанных в нём пожеланий отвечал римский народ. Цезарь как представитель Рима не отказался взять на себя с.44 роль арбитра и блюстителя. Для этого он вызвал брата и сестру в Александрию, к себе на суд, чтобы разрешить их спор без оружия32. Так что Клеопатре, если она в этот момент вообще явилась, не было нужды проникать к Цезарю исподтишка, в груде постельного белья. Даже сама мысль о том, что царица Египта, претендентка на власть над этим гордым и могущественным царством, наследница древней династии Птолемеев и поборница формальных церемоний и ритуалов, впервые предстала перед Юлием Цезарем завёрнутая в ковёр, совершенно невероятна33.
Водворяя стабильность на беспокойной политической сцене Египта, Цезарь встретился с огромными трудностями. Он несомненно знал (или ему быстро об этом сообщили), что навести в этой стране порядок без признания притязаний Клеопатры почти невозможно. Политические соображения вышли на первый план. Никто не отрицает роман Цезаря с царицей Египта. Это были не калькуляторы, а очень одарённые, обаятельные и страстные люди. Но на египетской земле Цезарю прошлось смотреть в лицо политической реальности. Предложенное им урегулирование предполагало примирение сторон, разделение власти и установление гармонии, что соответствовало давней римской практике разрешения разногласий между соперниками в восточных царских династиях34. Поразительно, что Цезарь не только подтвердил совместное правление Клеопатры и Птолемея XIII в Египте, но и даровал остров Кипр их младшим сестре и брату, Арсиное и Птолемею XIV, хотя Кипр был римской провинцией! Теперь император уступил его Птолемеям. Это решение, уж конечно, не было мотивировано влюблённостью в Клеопатру. Предоставление этого острова её брату и сестре даже могло вызвать у неё негодование. Тем не менее, уступка Кипра представляла собой значительный шаг в сторону возрождения славы птолемеевского Египта, и царица могла этим гордиться35.
В любом случае, все эти планы не реализовались. В Александрии разразилась гражданская война, Птолемей XIII утонул в Ниле, а его младшую сестру Арсиною Цезарь взял под стражу. Теперь главные соперники Клеопатры были устранены, и её позиции в стране уж точно не ослабли, а возможно, и усилились. Для укрепления её положения не требовалась поездка по Нилу с Цезарем. Этот краткий отдых и в самом деле мог быть устроен ради страсти, а не ради политики36. Через какое-то время у Клеопатры родился ребёнок — будущий Цезарион37.
Однако эта страсть не была всепоглощающей. Вскоре — летом 47 г. — Цезарь уехал, чтобы вести гражданскую войну против последователей и сторонников Помпея в Малой Азии и Северной Африке, и эти кампании продолжались несколько месяцев. Затем он вернулся в Рим и осенью 46 г. отпраздновал четыре триумфа38. Он не видел Клеопатру год. Впрочем, он не забыл оставить в Александрии крупный гарнизон, чтобы держать эту область под надзором39. Видимо, Цезарь не был одержим страстью к Клеопатре. Царица прибыла в Рим, видимо, в конце осени 46 г., и, как мы видели, спустя примерно месяц Цезарь на полгода отправился в Испанию. Клеопатра, с.45 несомненно, привезла с собой в Рим своего маленького ребёнка. Но при жизни Цезарь так и не признал его сыном — и не упомянул о нём в завещании40.
Ещё раз о пребывании Клеопатры в Риме
Теперь снова возникает главный вопрос. Что Клеопатра делала в Риме? У Диона Кассия содержится краткое сообщение, к которому необходимо отнестись серьёзно. Историк пишет, что Цезарь причислил Клеопатру и её нового супруга, то есть младшего из её братьев, Птолемея XIV, к друзьям и союзникам римского народа41. Это сообщение выглядит чрезвычайно уместным. Создание и подтверждение формальных связей между Римом и иноземными державами уже давно занимало центральное место в дипломатических обычаях Рима и эллинистических государств, особенно в неопределённых ситуациях. Восточные цари и претенденты, чья власть была шаткой или оспаривалась, считали чрезвычайно полезным получить у римлян поддержку своих притязаний, которую удобно было продемонстрировать своим соотечественникам. Такие переговоры часто велись в ходе обмена дипломатическими миссиями. Но и визиты царей в Рим с целью подтверждения официальных дипломатических отношений были далеко не редкостью. Имеется множество свидетельств о правителях или претендентах на власть над Пергамом, Вифинией, Каппадокией и Сирией, приезжавших в Рим во II в. до н. э.42 Все они прибывали сюда, чтобы добиться поддержки своих притязаний или признания своей легитимности. Ещё более показательно, что этот обычай был хорошо знаком и самим Птолемеям. В середине II в. за власть и землю боролись два брата, Птолемей Филометор и Птолемей Эвергет, и каждый из них в разное время приезжал в Рим, чтобы отстоять своё дело и навязать его римскому сенату. Филометор даже прибег к уловке: в Риме он поселился в дешёвом съёмном доме, вдали от аристократических районов города, а когда сенат, узнав об этом устыдился, то осыпал Филометора дарами, подарил ему царское одеяние и разместил его в доме, обставленном с подобающей роскошью43. Щедрое гостеприимство, оказанное Цезарем Клеопатре, гарантировало, что на сей раз Риму не грозит подобный конфуз. Эвергет, соперник Филометора, использовал другую стратегию, добиваясь в Риме влияния. Он сделал предложение самой знатной из римских вдов — Корнелии, дочери Сципиона Африканского и матери Гракхов. Благородная женщина решительно отвергла его сватовство, что делает ей честь44. Таким образом, пребывание Клеопатры в Риме и её цели имели некоторые весьма подходящие прецеденты.
Но в поисках аналогов не обязательно возвращаться во II в. до н. э. Птолемей Авлет, отец Клеопатры, раздал в Риме огромные суммы денег, чтобы добиться признания своей власти над Египтом. Такая стратегия обернулась против него, ибо вызвала весьма неприятную для него огласку и сделала его глубоко непопулярной фигурой в Александрии. В результате царь был изгнан из своего царства. Тогда Авлет снова явился в Рим, где принялся с.46 отстаивать свои права и раздавать ещё больше денег римским лидерам, а для финансирования этого предприятия влез в огромные долги45. Следует отметить, что, среди прочего, он добился официального признания другом и союзником Рима в 59 г., а проживал на благоустроенной альбанской вилле Помпея Магна46.
Словом, и приезд Клеопатры в Рим, и её цели, и даже её жильё имели очевидные прецеденты. Она знала цену официальному признанию со стороны римских властей, договору о дружбе и союзе и всем надлежащим дипломатическим тонкостям, связанным с этим договором, — и для Клеопатры это были достаточно серьёзные причины, чтобы потратить время в Риме. Такая форма признания существенно укрепила бы её положение на родине. Уважение, оказываемое иноземным монархам, в том числе обеспечение их жильём, соответствующим их статусу, отвечало обычным в дипломатической практике ожиданиям. Для объяснения этого визита нет нужды воображать себе страстное вожделение47.
Теперь картинное, помпезное и пышное вступление Клеопатры в город выглядит гораздо менее вероятным. Хоть фантастическая картина Манкевича и врезается в память, это не делает её правдоподобной. Такая процессия была бы воспринята в Риме как беспричинное оскорбление, и ни Цезарь, ни Клеопатра не были в этом заинтересованы. Да и сам визит Клеопатры, в сущности, не стал особой сенсацией. Ни один источник не упоминает о достопамятном или экстравагантном прибытии царицы. Она стала просто ещё одним иноземным правителем, прибывшим с дипломатической миссией. Большинство римлян, пожалуй, её даже не заметили.
Пока всё понятно. Клеопатра прибыла с оправданной миссией: получить формальное признание, заключить договор и укрепить свой авторитет в Египте. Но почему она осталась? Официальные церемонии не могли занять много времени. Трудно представить себе продолжительные и бурные дебаты в сенате по этому вопросу в условиях, когда процессом руководил Цезарь. Зачем тогда Клеопатра оставалась в Риме полтора года и, возможно, прожила бы там ещё дольше, если бы не мартовские иды?48 Если она хотела упрочить своё положение в Египте, то едва ли могла этого добиться, уехав оттуда так далеко и так надолго. Многочисленные религиозные ритуалы, церемонии и праздники на её родине требовали присутствия правителя или предполагали его. Отказ от участия в них на неопределённо долгое время дорого стоил бы Клеопатре, и она утратила бы благоволение как богов, так и подданных. Стала бы она рисковать, отдавая управление и администрацию своей страны в чужие руки? Кто остался на хозяйстве в Египте?
Возможно, решение проблемы следует искать в другом месте. Стоит рассмотреть совершенно иную версию. Может быть, Клеопатра и не оставалась в Риме все эти восемнадцать с лишним месяцев. Возвращение в Египет вскоре после заключения формального союза с Римом стало бы практичным и логичным решением и позволило бы ей восстановить контроль над правительством. Почему мы считаем, что она осталась в Риме — особенно после отъезда Цезаря в Испанию?
Важное свидетельство Цицерона, современника и очевидца, содержит, кажется, неопровержимые сведения об этом. Письма Цицерона дают с.47 нам достоверную информацию о дате отъезда Клеопатры из Рима вскоре после мартовских ид 44 г. Оставаться в Риме царице было бы неудобно, а возможно, и опасно. Первое упоминание о её отъезде содержится в письме, написанном в середине апреля, спустя всего месяц после убийства Цезаря49. В нескольких следующих письмах, отправленных Аттику в течение двух следующих месяцев Цицерон снова упоминает это событие. Все историки считают, что это решающее свидетельство о продолжительности присутствия Клеопатры в Риме. Однако Цицерон ни словом не упоминает Клеопатру на протяжении всех восемнадцати месяцев её предполагаемого пребывания в городе. Это слабый аргумент от умолчания? На самом деле нет. За период с осени 46 г. до весны 44 г. до нас дошло около двухсот писем Цицерона, и ни одно из них не подтверждает, что Цицерон вообще знал о существовании Клеопатры.
К этому вопросу относится и ещё одно любопытное свидетельство. В жизнеописании Цезаря Светоний делает таинственное замечание, которому обычно не уделяется внимания: что Клеопатра была вызвана в город, что Цезарь даровал ей высшие почести и награды и что он отослал её обратно50. Упоминание о знаках отличия, предоставленных царице, относится, видимо, к полученным ею титулам «друга и союзника Рима» и к дарам, которые традиционно вручались посещавшим Рим монархам. Но важнее замечание Светония, что Клеопатра, видимо, уехала с благословения Цезаря. Она вполне могла вернуться в Египет вскоре после получения официального одобрения со стороны римских властей, ещё до отъезда Цезаря в Испанию. Если эта реконструкция верна, то она прекрасно объясняет, почему в Египте царили стабильность и порядок. Там находилась Клеопатра.
Возможно, намёк на это содержится и в одном из писем Цицерона. В июне 44 г. в письме Аттику он выражает какую-то злобу на Клеопатру. «Ненавижу царицу», — восклицает он. Почему — неизвестно. Цицерона очень раздражало высокомерное поведение царицы, когда она жила в садах за Тибром51. Но в чём конкретно состояли его претензии, мы не знаем. Цицерон делает таинственное замечание о каких-то литературных материалах, возможно, рукописях, обещанных ему, но так и не доставленных. При этом важно, что Цицерон особенно резко высказывается о некоем Аммонии, видимо, министре царицы, который гарантировал исполнение её обещаний, но так ничего и не сделал52. Это утверждение вполне может означать, что когда Цицерон получил эти обещания, Клеопатра уже не присутствовала при этом лично и от её имени действовали агенты. Можно даже развить это предположение — с должной осторожностью и осмотрительностью — и допустить, что Аммоний пообещал доставить рукописи (или их копии) из Александрийской библиотеки, а Клеопатра их не привезла53. Но не стоит настаивать на этой спекуляции.
Конечно, Клеопатра вернулась в Рим до мартовских ид 44 г. Но мы не знаем, сколько она там пробыла. Возможно, совсем недолго. Следует помнить, что сам Цезарь приехал в Рим после испанской войны и пребывания в Галлии только в октябре 45 г.54 Остаётся лишь гадать, что с.48 привело Клеопатру обратно в Рим (в рамках этой реконструкции). Но можно высказать обоснованную догадку. Теперь, когда враги Цезаря за границей были, наконец побеждены, диктатор получил возможность вплотную заняться целым комплексом институциональных и административных реформ. Известно, что этот комплекс включал масштабные планы, связанные с римскими провинциями, в том числе интенсивную колонизационную политику как на Востоке, так и на Западе. Эти планы, среди прочего, предполагали структурные реформы провинциальной администрации55. В связи с этим следует учесть ещё один важный момент. Незадолго до этого, если точнее, в
В таких обстоятельствах возвращение Клеопатры в Рим выглядит чуть ли не неизбежным. Ей требовалось повторно подтвердить свои права на державу своих предков. Даже если царица не опасалась превращения Египта в провинцию, она определённо была заинтересована в обсуждении судьбы Кипра. Цезарь, как мы видели, в 48 г. передал этот остров Арсиное и Птолемею XIV, младшим сестре и брату Клеопатры57. С тех пор положение дел резко изменилось. Арсиною Цезарь взял под стражу и провёл в триумфе, а юный Птолемей теперь стал мужем Клеопатры. Вполне понятно, что царицу беспокоила возможность повторной аннексии Римом Кипра — жемчужины в короне заморских владений Птолемеев58.
Таким образом, Клеопатра имела серьёзные причины для визита в Рим. Логично было нанести его после триумфального возвращения Цезаря, когда его планы реорганизации империи стали принимать определённую форму и предаваться гласности. Вероятно, царица приехала в Рим в начале 44 г.59 Разумеется, после убийства Цезаря она там не осталась. Жизненно важной задачей для неё была защита отечества в условиях такой нестабильности, когда всему Средиземноморью грозили потрясения. Цицерон описывает её отъезд как «бегство» (fuga), что может быть риторическим преувеличением. Но он определённо не придаёт этому большого значения и даже пишет Аттику, что не слишком обеспокоен её отъездом60. Последующие упоминания Цицерона об отбытии Клеопатры столь же кратки и туманны, с неясным намёком на некий слух, смысл которого установить не удаётся61. Этот слух каким-то образом мог затрагивать положение и будущее её сына Цезариона и предполагаемое отцовство Цезаря — данный вопрос не мог не подниматься в связи с отсутствием упоминаний о нём в завещании диктатора. Так или иначе, в письмах Цицерон туманно упоминает о чём-то, что он желал бы узнать о царице и «том Цезаре»62. Последнее указание несомненно относится к Цезариону, который, видимо, покинул город вместе с матерью. В связи с этим стоит отметить, что Цицерон ничего не пишет о Птолемее XIV, супруге и младшем брате Клеопатры. Мы знаем, что осенью 46 г. он сопровождал её в путешествии в Рим63. И если в 44 г. он не упоминается, это подкрепляет гипотезу о том, что эту поездку Клеопатра предприняла самостоятельно. В любом случае, подросток погиб летом 44 г., якобы отравленный с.49 Клеопатрой64. Возможно, в её отсутствие он попытался устроить переворот или стал номинальным главой заговора.
Но довольно предположений. Кратко сформулируем выводы. Пребывание Клеопатры в Риме на протяжении восемнадцати месяцев — столь необычное, загадочное и парадоксальное, хоть и почти не вызывающее сомнений у современных исследователей — может быть фантомом. Оно относится к тому же разряду, что и фантазии о том, как Клеопатра устраивала приёмы в садах Цезаря, добилась установки своей позолоченной статуи в храме Венеры Прародительницы и превращала диктатуру Цезаря в эллинистическую монархию, — не говоря уже о голливудской фантазии, в которой въезд Клеопатры в Рим обставлен с таким ослепительным великолепием и грандиозным восточным тщеславием, каких ни секунды не потерпел бы ни один римлянин. Стоит избавиться от этих блестящих украшений и от совершенно неправдоподобной (и практически немыслимой) идеи, будто Клеопатра больше полутора лет бездельничала в Риме, пока её царство носилось по волнам без руля и ветрил, — и возникает совершенно иной, гораздо более понятный сценарий.
Его можно реконструировать следующим образом. В 46 г. Клеопатра прибыла в Рим, чтобы добиться официального признания и получить договор о союзе с подписями и печатями, который укрепил бы её власть над Египтом и принёс бы ей почёт в международных отношениях на Ближнем Востоке. Вполне возможно, что она возобновила свой роман с Цезарем, которого не видела больше года, но это не имеет отношения к делу. В любом случае, через месяц Цезарь уехал из Рима в Испанию. После этого у Клеопатры не было даже любовных мотивов там оставаться. Она с большим успехом завершила свою миссию и могла вернуться домой с договорами, почестями и дарами, как бесспорный правитель страны Птолемеев. Следующий её визит в Рим был обусловлен сходными причинами: она желала утвердить свои династические привилегии в условиях, когда правительство Цезаря пересматривало провинциальную политику в восточном Средиземноморье. Когда Цезаря предательски убили, Клеопатра, возможно, вынуждена была уехать раньше, чем рассчитывала, но в любом случае она, видимо, достигла задуманного. Египет остался неприкосновенным, и даже Кипр не вышел из-под власти царицы. Клеопатру не следует считать ни соблазнительной хищницей, ни, тем более, игрушкой Цезаря, томившейся в его садах за Тибром и преданно ожидавшей его возвращения. Она была царицей Египта, Кирены и Кипра, наследницей древней и гордой династии Птолемеев, а теперь, согласно её утверждению, матерью сына Цезаря; она была страстной, но при этом очень проницательной женщиной, которая и тогда и впоследствии ловко и успешно продвигала в Риме интересы наследия Птолемеев.
ПРИМЕЧАНИЯ
с.50
с.51
