Монеты и монетарии Римской республики

Раз­ло­же­ние тра­ди­ци­он­ных рес­пуб­ли­кан­ских цен­но­стей, тра­ди­ци­он­но отно­си­мое хро­но­ло­ги­че­ски к пери­о­ду после III Пуни­че­ской вой­ны, не замед­ли­ло отра­зить­ся и в монет­ной чекан­ке Рима. Бед­ная раз­но­об­ра­зи­ем сюже­тов (фак­ти­че­ски, до середи­ны II в. до н. э. дена­рии делят­ся на два типа — Рома на авер­се и Вик­то­рия в биге или Дио­с­ку­ры на ревер­се) чекан­ка про­хо­дит ряд эта­пов, посте­пен­но вырас­тая в импе­ра­тор­скую.

На пер­вом эта­пе мы видим лишь уве­ли­че­ние чис­ла монет­ных типов при сохра­не­нии их общей идео­ло­ги­че­ской направ­лен­но­сти на тра­ди­ци­он­ные рим­ские рели­ги­оз­ные прин­ци­пы. На ревер­сах появ­ля­ют­ся Юпи­тер в квад­ри­ге, Диа­на на оле­ньей упряж­ке, Геракл и Юно­на в колес­ни­цах, запря­жен­ных соот­вет­ст­вен­но кен­тав­ра­ми и коз­ла­ми, дру­гие рим­ские боги.

Деся­ти­ле­тие спу­стя на ревер­сах появ­ля­ют­ся сюже­ты, не несу­щие рели­ги­оз­ную окрас­ку. Дена­рии Т. Вету­рия (Crawford 234/1) пред­став­ля­ют воен­ную сце­ну — двух вои­нов, пле­ня­ю­щих коле­но­пре­кло­нен­но­го юно­шу со сви­ньей в руках. Г. Мину­ций Авгу­рин изо­бра­жа­ет на сво­их моне­тах момент освя­ще­ния жре­ца­ми колон­ны со ста­ту­ей (Crawford 242/1). Секст Пом­пей Фостул, види­мо обыг­ры­вая свой ког­но­мен, обра­ща­ет­ся к вре­ме­нам леген­дар­ной древ­но­сти. Его дена­рии укра­ше­ны изо­бра­же­ни­ем Руми­наль­ской смо­ков­ни­цы, Капи­то­лий­ской вол­чи­цы с близ­не­ца­ми и пас­ту­ха Фав­сту­ла — пер­со­на­жей леген­ды о вос­пи­та­нии Рому­ла и Рема (Crawford 235/1).

Дена­рии Секс­та Пом­пея — пер­вая, воз­мож­но, неосо­знан­ная попыт­ка про­слав­ле­ния моне­та­ри­я­ми сво­его рода в выпус­кае­мых ими монет­ных типах. В даль­ней­шем эта тен­ден­ция, всту­паю­щая в про­ти­во­ре­чие с рим­ской тра­ди­ци­ей, все более наби­ра­ет силу. Отме­тим, что дан­ное явле­ние про­сле­жи­ва­ет­ся не толь­ко нумиз­ма­ти­че­ски. В пер­вой поло­вине II в. до н. э. М. Пор­ций Катон Цен­зор в сво­ем исто­ри­че­ском труде прин­ци­пи­аль­но не назы­ва­ет имен сво­их геро­ев, име­нуя их толь­ко по зани­мае­мым маги­ст­ра­ту­рам («Таким же обра­зом пере­ска­зал он и осталь­ные вой­ны до пре­ту­ры Сер­вия Галь­бы, кото­рый огра­бил лузи­тан, — не назы­вая участ­во­вав­ших в них пол­ко­вод­цев и отме­чая сра­же­ния без имен». — Nep. Cat. 3, 3—4). Поко­ле­ни­ем спу­стя рим­ские исто­ри­ки созда­ют новый жанр исто­ри­че­ской про­зы — анна­ли­сти­ку, фоку­си­руя вни­ма­ние на зани­мае­мых пред­ста­ви­те­ля­ми раз­лич­ных родов маги­ст­ра­ту­рах. Зло­употреб­ле­ния, допус­кае­мые при этом анна­ли­ста­ми, высме­и­вал веком поз­же Цице­рон: «Из-за этих похваль­ных слов даже исто­рия наша пол­на оши­бок, так как в них напи­са­но мно­гое, чего и не было: и вымыш­лен­ные три­ум­фы, и мно­го­чис­лен­ные кон­суль­ства, и даже мни­мое род­ство…» (Cic. Brut., 62). Про­слав­ле­ние сво­его рода, под­час и в ущерб исто­ри­че­ской досто­вер­но­сти, ука­зы­ва­ет на то, что пер­во­быт­ное общин­ное созна­ние рим­лян отми­ра­ет. Рим­ляне эпо­хи кри­зи­са рес­пуб­ли­ки выде­ля­ют себя, свой род из общей мас­сы граж­дан­ской общи­ны.

В 128 г. до н. э. новое явле­ние совер­ша­ет про­рыв и в рим­ской монет­ной чекан­ке. Три­ум­ви­ры-моне­та­рии это­го года добав­ля­ют к тра­ди­ци­он­но­му сюже­ту ревер­са (Вик­то­рия в биге) изо­бра­же­ния, про­слав­ля­ю­щие их род: Гн. Доми­ций Аге­но­барб, наме­кая на пред­ка, орга­ни­зо­вав­ше­го гла­ди­а­тор­ские бои, — гла­ди­а­то­ра, борю­ще­го­ся со львом (Crawford 261/1), Л. Цеци­лий Метелл Диа­де­мат — голо­ву сло­на, в память о пред­ке, убив­шем это­го пуний­ско­го зве­ря во вре­мя Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны (Crawford 262/1). Годом поз­же Марк Метелл изо­бра­жа­ет на ревер­се македон­ский щит со сло­ном, добав­ляя к памя­ти пер­во­го пред­ка вос­по­ми­на­ние об отце — поко­ри­те­ле потом­ков Алек­сандра Вели­ко­го Кв. Метел­ле Македон­ском (Crawford 263/1). Еще один слон появ­ля­ет­ся на моне­тах дру­го­го Метел­ла — Г. Капра­рия (Crawford 269/1).

Еще через десять лет в Риме выпус­ка­ет­ся серия монет, впер­вые посвя­щен­ная совре­мен­но­му собы­тию. Четы­ре моне­та­рия — М. Авре­лий Скавр, Л. Кос­ко­ний, Г. Пуб­ли­ций Мал­ле­ол и Л. Пом­по­ний — чека­нят дена­рии для ново­об­ра­зо­ван­ной про­вин­ции, Нар­бонн­ской Гал­лии, и поме­ща­ют на ревер­сах име­на осно­ва­те­лей пер­вой вне­ита­лий­ской коло­нии рим­ско­го наро­да Нар­бон­ны Л. Лици­ния Крас­са и Гн. Доми­ция Аге­но­бар­ба.

Впро­чем, обра­ще­ние к совре­мен­но­му собы­тию было слиш­ком рево­лю­ци­он­ным и опе­ре­жаю­щим свое вре­мя в рим­ской чекан­ке и на вре­мя вновь исче­за­ет с дена­ри­ев. В то же вре­мя, сюже­ты, посвя­щен­ные про­слав­ле­нию соб­ст­вен­но­го рода, дея­ний пред­ков, про­дол­жа­ют при­сут­ст­во­вать сре­ди монет­ных типов. Маний Лепид поме­ща­ет на ревер­се кон­ную ста­тую сво­его пред­ка-три­ум­фа­то­ра (Crawford 291/1), такая же ста­туя укра­ша­ет дена­рии Л. Мар­ция Филип­па (Crawford 293/1). Мем­мии обра­ща­ют­ся в сво­ей чекан­ке к Дио­с­ку­рам, при­чем изо­бра­жа­ют их в необыч­ной для рим­ско­го чека­на мане­ре, отме­чая свою связь с куль­том этих богов (Crawford 304/1). Кв. Лута­ций Цер­кон обра­ща­ет­ся к дея­ни­ям пред­ков — бра­тьев-три­ум­фа­то­ров Г. Кату­ла и Кв. Цер­ко­на (Crawford 305/1).

В кон­це II в. до н. э. еди­но­власт­но царив­шая на авер­сах дена­ри­ев Рома вынуж­де­на потес­нить­ся, дав место дру­гим богам и боги­ням рим­ско­го пан­тео­на. На моне­тах появ­ля­ют­ся Юпи­тер и Вул­кан, Марс и Гер­ку­лес, Юно­на и Цере­ра. Впер­вые исполь­зу­ют­ся изо­бра­же­ния боже­ст­вен­ных пер­со­ни­фи­ка­ций, напри­мер, Пие­тас и Салюс. Оче­вид­но, моне­та­рии обра­ща­ют­ся к тем богам, кото­рые осо­бен­но почи­та­лись в их семей­ствах или к кото­рым они воз­во­ди­ли свои леген­дар­ные родо­слов­ные

Победы Г. Мария над ким­вра­ми и тев­то­на­ми вызва­ли выпуск новой серии монет, посвя­щен­ных совре­мен­но­му собы­тию — речь о дена­ри­ях Г. Фабия Адри­а­на, чека­нен­ных из воен­ной добы­чи, М. Луци­лия Руфа, Г. Фун­да­ния (Crawford 322/1, 324/1, 326/1—2).

Роб­ко, но неуклон­но про­ни­ка­ют на моне­ты и изо­бра­же­ния реаль­ных людей. Пер­вые попыт­ки тако­го изо­бра­же­ния несут во мно­гом рели­ги­оз­ную окрас­ку — поме­щая на ревер­сах сво­их умер­ших пред­ков, моне­та­рии не силь­но отсту­па­ли от рели­ги­оз­ной тра­ди­ции, ведь души пред­ков ста­но­ви­лись бога­ми — лара­ми и пена­та­ми. Неда­ром имен­но в это вре­мя появ­ля­ют­ся на моне­тах и обоб­щен­ные изо­бра­же­ния богов — ларов и пена­тов (Crawford 298/1, 312/1).

Нуме­рий Фабий Пик­тор поме­ща­ет на ревер­се фигу­ру сво­его деда Кв. Фабия Пик­то­ра, фла­ми­на Кви­ри­на (Crawford 268/1), Л. Пом­по­ний Молон чека­нит изо­бра­же­ние сво­его леген­дар­но­го пред­ка царя Нумы Пом­пи­лия (Crawford 334/1). Л. Титу­рий Сабин, выска­зы­вая пре­тен­зии на про­ис­хож­де­ние от цар­ско­го сабин­ско­го рода, поме­ща­ет на авер­се леген­дар­но­го пред­ка — царя Тита Тация, а на ревер­се — древ­ний сюжет с похи­ще­ни­ем саби­ня­нок (Crawford 344/1—2).

Эпо­ха граж­дан­ской вой­ны Мария и Сул­лы совер­ша­ет новый пере­во­рот в рим­ской монет­ной чекан­ке. Впер­вые на дена­ри­ях начи­на­ют изо­бра­жать живых людей, прав­да, пока толь­ко лишь на ревер­сах. В 86 г. «скром­но» запе­чат­ле­ли себя на моне­тах эди­лы мари­ан­ско­го пра­ви­тель­ства М. Фан­ний и Л. Цер­то­ний (Crawford 351/1), четы­ре года спу­стя Ман­лий Торк­ват отче­ка­нил на ревер­сах ауре­ев и дена­ри­ев сво­его патро­на Л. Сул­лу, заме­нив в три­ум­фаль­ной колес­ни­це его фигу­рой фигу­ру боги­ни Вик­то­рии (Crawford 367/3—5).

Поко­ле­ни­ем поз­же изо­бра­же­ния леген­дар­ных пред­ков про­ни­ка­ют на авер­сы. В 54 г. до н. э. два моне­та­рия выпус­ка­ют похо­жие типы дена­ри­ев, укра­шен­ные с обе­их сто­рон порт­ре­та­ми пред­ков. М. Юний Брут раз­ме­ща­ет на авер­се изо­бра­же­ние пер­во­го кон­су­ла Л. Бру­та, а на ревер­се — зна­ме­ни­то­го тиран­обор­ца Кв. Сер­ви­лия Аха­лу, ведь по мате­рин­ской линии Марк Брут про­ис­хо­дил из Сер­ви­ли­ев (Crawford 433/2). Его кол­ле­га Кв. Пом­пей Руф чека­нит на дена­ри­ях порт­ре­ты обо­их сво­их дедов — кол­лег по кон­суль­ству 88 г. до н. э. Кв. Пом­пея Руфа и Л. Кор­не­лия Сул­лу (Crawford 434/1). Тре­мя года­ми поз­же деда-кон­су­ла изо­бра­жа­ет на сво­их моне­тах Г. Целий Кальд (Crawford 437/1—4). Поме­щать порт­ре­ты пред­ков на моне­тах ста­но­вит­ся мод­ным. Л. Мар­ций Филипп изо­бра­жа­ет на сво­их дена­ри­ях царя Анка Мар­ция (Crawford 425/1), П. Кор­не­лий Лен­тул Мар­цел­лин — пяти­крат­но­го кон­су­ла и победи­те­ля Сира­куз М. Клав­дия Мар­цел­ла (Crawford 439/1), Д. Юний Брут Аль­бин — сво­его деда, кон­су­ла А. Посту­мия Аль­би­на (Crawford 450/3).

Мно­гие моне­та­рии не име­ли зна­ме­ни­тых пред­ков и были вынуж­де­ны обхо­дить­ся пред­ка­ми «помель­че». Так, Г. Анций Рести­он изо­бра­жа­ет на авер­се дена­ри­ев сво­его одно­имен­но­го отца, хотя тот добил­ся лишь народ­но­го три­бу­на­та, да и в нем осо­бо не про­сла­вил­ся (Crawford 455/1).

Победа Г. Юлия Цеза­ря в граж­дан­ской войне и его узур­па­ция выс­шей вла­сти в Риме при­ве­ли к победе монар­хи­че­ских тен­ден­ций в раз­ви­тии рим­ской циви­ли­за­ции. В обла­сти нумиз­ма­ти­ки это отра­зи­лось при­ня­ти­ем в нача­ле 44 г. до н. э. зако­на о раз­ре­ше­нии Цеза­рю поме­щать на чека­ня­щих­ся им моне­тах соб­ст­вен­но­го порт­ре­та. Появ­ля­ет­ся мно­же­ство типов с порт­ре­та­ми Цеза­ря в виде дик­та­то­ра, в виде три­ум­фа­то­ра, в виде вели­ко­го пон­ти­фи­ка (Crawford 480/2—19).

Убий­ство дик­та­то­ра не смог­ло пре­сечь этих тен­ден­ций. Наслед­ни­ки Цеза­ря, подоб­но ему, чека­ни­ли свои изо­бра­же­ния на моне­тах. Пер­вым это сде­лал Марк Анто­ний, затем его кол­ле­ги — три­ум­ви­ры Окта­виан и Лепид. Отме­ти­лись на авер­сах и «вто­рые лица» II три­ум­ви­ра­та — брат три­ум­ви­ра Л. Анто­ний (Crawford 517/5), Гн. Доми­ций Аге­но­барб (Crawford 519/2), его кол­ле­га по кон­суль­ству 32 г. до н. э. Г. Сосий (Laf­fail­le 324), а так­же жен­щи­ны три­ум­ви­ров — жена М. Анто­ния Фуль­вия (Crawford 489/6) и сест­ра Окта­ви­а­на (и тоже жена М. Анто­ния) Окта­вия (RPC 1453, 1463, 1464 etc).

Впро­чем, про­тив­ни­ки три­ум­ви­ров так­же не стес­ня­лись изо­бра­жать себя на моне­тах. Цеза­ре­убий­ца М. Юний Брут (дена­рий «Иды мар­та» — Crawford 508/3), Секст Пом­пей (Crawford 511/1), Кв. Лаби­ен (Crawford 524/1—2) — все они пред­став­ле­ны на монет­ных авер­сах дена­ри­ев и ауре­ев.

Впро­чем, в эпо­ху граж­дан­ских войн II три­ум­ви­ра­та не забы­ва­ли и тра­ди­ци­он­ные для рим­ской чекан­ки сюже­ты, в част­но­сти — изо­бра­же­ние пред­ков. Порт­ре­ты боже­ст­вен­но­го Юлия поме­ща­ли на сво­их моне­тах три­ум­ви­ры, Гней Пом­пей Магн глядит с ауре­ев, дена­ри­ев и ассов (в виде бога Яну­са) сво­его млад­ше­го сына. Не отста­ва­ли от моды и менее зна­ме­ни­тые моне­та­рии той эпо­хи, напри­мер, Л. Ливи­ней Регул (Crawford 494/27—31), поме­стив­ший на авер­сах сво­их ауре­ев и дена­ри­ев порт­рет отца — пре­то­рия Л. Регу­ла, или Г. Нумо­ний Ваа­ла (Crawford 514/2).

Таким обра­зом, мы видим, как на про­тя­же­нии сто­ле­тия изме­ни­лись нра­вы и образ мыс­лей рим­лян и как эти изме­не­ния отра­зи­лись в нумиз­ма­ти­ке — от роб­ких попы­ток вырвать­ся из стро­гих рамок рес­пуб­ли­кан­ской пат­ри­ар­халь­ной общи­ны и ее тре­бо­ва­ний, через про­слав­ле­ние сво­его рода и сво­их пред­ков к зарож­де­нию и ста­нов­ле­нию монар­хи­че­ских идей.