Принципат Августа

с.427

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА АВГУСТА

АВГУСТ И СЕНАТОРСКОЕ СОСЛОВИЕ

Соци­аль­ная исто­рия эпо­хи Авгу­ста в отли­чие от собы­тий позд­не­рес­пуб­ли­кан­ско­го пери­о­да не нашла доста­точ­но пол­но­го осве­ще­ния в наших источ­ни­ках. Боль­шин­ство дан­ных, кото­ры­ми мы рас­по­ла­га­ем, исхо­дит от исто­ри­ков, жив­ших во II и III вв. н. э. Собы­тия пер­вых деся­ти­ле­тий прин­ци­па­та они оце­ни­ва­ли с точ­ки зре­ния опре­де­лен­ной поли­ти­че­ской тео­рии, вопро­сы соци­аль­ной исто­рии инте­ре­со­ва­ли их срав­ни­тель­но мало, их сведе­ния отры­воч­ны, про­ти­во­ре­чи­вы и не все­гда надеж­ны. Осо­бен­ное зна­че­ние при­об­ре­та­ют поэто­му доку­мен­ты, совре­мен­ные прин­ци­па­ту.

Одним из таких памят­ни­ков явля­ет­ся над­пись CIL, VI, 1527¹, уже неод­но­крат­но нами упо­ми­нав­ша­я­ся. Мы гово­ри­ли о ней в гла­ве о про­скрип­ци­ях и отме­ти­ли, что по фор­ме ее сле­ду­ет отне­сти к раз­ряду lau­da­tio fu­neb­ris. Это — речь, про­из­не­сен­ная овдо­вев­шим мужем над гро­бом сво­ей жены. Труд­но опре­де­лить, кому при­над­ле­жа­ла над­гроб­ная речь, неиз­вест­ной оста­ет­ся и его жена. Из речи, кото­рая была про­из­не­се­на меж­ду 8 и 2 гг. до н. э., мы взя­ли, что отно­си­лось к собы­ти­ям 43 и 42 гг. до н. э. Но в этом памят­ни­ке отра­зи­лись настро­е­ния опре­де­лен­ных сена­тор­ских кру­гов вре­мен прин­ци­па­та, их отно­ше­ние к прин­ци­па­ту Авгу­ста и его меро­при­я­ти­ям. Над­пись дает крат­кую био­гра­фию умер­шей; перед нами — иде­а­ли­зи­ро­ван­ный образ рим­ской жен­щи­ны-ари­сто­крат­ки; в био­гра­фии умер­шей нет черт, напо­ми­наю­щих жизнь Сер­ви­лии или Фуль­вии, но зато ее поведе­ние вполне соот­вет­ст­ву­ет прин­ци­пам, кото­рые лежат в осно­ве издан­ных Авгу­стом зако­нов о семье и нрав­ст­вен­но­сти. Род­ной отец ее и маче­ха погиб­ли насиль­ст­вен­ной смер­тью, веро­ят­но, были уби­ты раба­ми. В заслу­гу умер­шей ста­вит­ся то, что смерть роди­те­лей она не оста­ви­ла неото­мщен­ной («non re­man­sit inul­ta mors pa­ren­tum»)². Далее рас­ска­зы­ва­ет­ся, что оси­ро­тев­шая девуш­ка всту­пи­ла в наслед­ство и как чуть было не объ­яви­ли недей­ст­ви­тель­ным с.428 заве­ща­ние ее роди­те­лей. В бра­ке она состо­я­ла 41 год и была во всех отно­ше­ни­ях при­мер­ной женой³. Осо­бен­но про­яв­ля­лось это во вре­мя про­скрип­ций. В речи вос­хва­ля­ют­ся счаст­ли­вые вре­ме­на, насту­пив­шие после уста­нов­ле­ния прин­ци­па­та⁴. Но супру­же­скую чету постиг­ло горе: ребе­нок, кото­ро­го они дол­го ожи­да­ли, умер вско­ре после рож­де­ния. Дру­гих детей не было, и жена даже пред­ла­га­ла мужу разой­тись с ней, всту­пить в дру­гой брак, чтобы иметь потом­ство. Это дало ему повод упрек­нуть в про­щаль­ном сло­ве свою супру­гу в том, что она мог­ла гово­рить это тому, кто был ей обя­зан жиз­нью⁵. Конец речи посвя­щен выра­же­нию скор­би оси­ро­тев­ше­го мужа, а завер­ша­ет­ся она его поже­ла­ни­ем, чтобы боже­ст­вен­ные маны при­юти­ли и успо­ко­и­ли его жену.

Поста­ра­ем­ся взять из это­го, во мно­гих отно­ше­ни­ях важ­но­го доку­мен­та то, что может про­лить свет на поли­ти­че­ские настро­е­ния сена­тор­ско­го сосло­вия после уста­нов­ле­ния прин­ци­па­та.

Pie­tas uxo­ris — основ­ной мотив раз­би­рае­мо­го доку­мен­та. Впер­вые у покой­ной эта чер­та про­яви­лась после гибе­ли роди­те­лей. Месть за роди­те­лей — розыск и нака­за­ние убийц — харак­те­ри­зу­ет­ся как mu­nus pie­ta­tis, и этот долг был выпол­нен с таким усер­ди­ем (tan­ta cum in­dustrie), что муж стар­шей доче­ри и жених млад­шей, быв­шие в похо­де, веро­ят­но, в вой­сках Пом­пея, не мог­ли бы их пре­взой­ти, если бы нахо­ди­лись на месте пре­ступ­ле­ния⁶. Вышед­шей рань­ше замуж и ушед­шей из-под вла­сти роди­те­лей сест­ре покой­ная уде­ли­ла извест­ную часть иму­ще­ства роди­те­лей — в этом усмат­ри­ва­ет­ся pie­tas in so­ro­rem⁷. Она забо­ти­лась о покое сво­ей све­к­ро­ви так же, как о сво­их роди­те­лях. Это харак­те­ри­зу­ет­ся как pie­tas fa­mi­liae. Нако­нец, выс­шим про­яв­ле­ни­ем это­го каче­ства явля­ет­ся то, что сде­ла­но было женой для спа­се­ния сво­его мужа во вре­мя про­скрип­ций.

Мы уже позна­ко­ми­лись с эво­лю­ци­ей поня­тия «pie­tas». Одно вре­мя pie­tas была лозун­гом соци­аль­ных сло­ев, настро­ен­ных оппо­зи­ци­он­но по отно­ше­нию к три­ум­ви­рам, а впо­след­ст­вии рекла­ми­ро­ва­лась и как одна из основ­ных доб­ле­стей Авгу­ста и как основ­ная идея глав­ных его зако­нов. Pie­tas — осно­ва семей­но­го бла­го­по­лу­чия и граж­дан­ско­го поряд­ка. По мне­нию лица, высту­пав­ше­го с над­гроб­ной речью, его жена обла­да­ла все­ми каче­ства­ми, какие долж­ны быть у людей ново­го, уми­ротво­рен­но­го обще­ства. Про нее гово­рит­ся, что она обла­да­ла все­ми доб­ро­де­те­ля­ми семей­но­го чело­ве­ка (do­mes­ti­ca bo­na): скром­но­стью, дру­же­лю­би­ем, уступ­чи­во­стью и обхо­ди­тель­но­стью; с.429 посто­ян­но при­сут­ст­во­ва­ла она при ткац­ких работах; была рели­ги­оз­на, но без суе­ве­рия; оде­ва­лась она так, чтобы не выде­лять­ся, а в укра­ше­ни­ях про­яв­ля­ла уме­рен­ность. Автор речи ука­зы­ва­ет, что мно­гие дру­гие поло­жи­тель­ные чер­ты харак­те­ра и поведе­ния его покой­ной супру­ги общи с чер­та­ми всех почтен­ных мат­рон, поль­зу­ю­щих­ся достой­ной сла­вой. Осо­бен­но­стью умер­шей было то, что она соеди­ня­ла такие каче­ства, кото­рые кажут­ся ред­ки­ми. «Ред­ки ведь дли­тель­ные бра­ки, кото­рые кон­ча­ют­ся смер­тью, а не пре­ры­ва­ют­ся раз­во­дом» («Ra­ra sunt diu­tur­na mat­ri­mo­nia fi­ni­ta mor­te, non diuer­tio in­ter­rup­ta»)⁸.

Сло­ва опаль­но­го когда-то сена­то­ра цели­ком сов­па­да­ют с про­грам­мой соци­аль­ной рефор­мы, воз­ве­щен­ной Авгу­стом.

Над­пись эта част­но­го харак­те­ра, но имя Авгу­ста упо­ми­на­ет­ся в ней неод­но­крат­но вме­сте с обо­зна­че­ни­ем того каче­ства, кото­рое было отме­че­но на золо­том щите в курии Юлия: в над­пи­си гово­рит­ся о мило­сер­дии (cle­men­tia) Цеза­ря Авгу­ста. Бла­го­по­лу­чие семьи ста­вит­ся в связь с мило­сер­ди­ем Авгу­ста, у кото­ро­го доби­лись поми­ло­ва­ния проскри­би­ро­ван­но­го. Наряду с pie­tas uxo­ris сто­ит cle­men­tia Cae­sa­ris. Ора­тор неод­но­крат­но под­чер­ки­ва­ет, что Цеза­рю Авгу­сту он обя­зан сво­им спа­се­ни­ем, не забы­вая отте­нить, что Эми­лий Лепид гру­бо обо­шел­ся с его женой. Нако­нец, в над­пи­си дана харак­те­ри­сти­ка того состо­я­ния, какое насту­пи­ло после побед Авгу­ста: «Когда был уми­ротво­рен зем­ной круг, была вос­ста­нов­ле­на рес­пуб­ли­ка, и для нас тогда насту­пи­ли счаст­ли­вые и спо­кой­ные вре­ме­на» («Pa­ca­to or­be ter­ra­rum res[ti­tut]a re­pub­li­ca quie­ta dein­de n[obis et fe­li­cia] tem­po­ra con­ta­ge­runt»). Фра­за эта име­ет для нас гро­мад­ное зна­че­ние. Она пока­зы­ва­ет, что вос­ста­нов­ле­ние рес­пуб­ли­ки, о кото­ром гово­рит­ся в «Res ges­tae diui Augus­ti» и у Вел­лея Патер­ку­ла, не было лишь офи­ци­аль­ной фик­ци­ей, о кото­рой гово­ри­лось в офи­ци­аль­ных доку­мен­тах и у офи­ци­оз­ных исто­ри­ков. После граж­дан­ских войн и пери­о­да воен­но­го дес­по­тиз­ма прин­ци­пат Авгу­ста дей­ст­ви­тель­но казал­ся вос­ста­нов­ле­ни­ем рес­пуб­ли­ки, и так вос­при­ня­ли его преж­де все­го те, кому при­шлось мно­го испы­тать и кто был обя­зан спа­се­ни­ем сво­ей жиз­ни и иму­ще­ства осно­ва­те­лю ново­го поли­ти­че­ско­го режи­ма.

Неиз­вест­ный нам сена­тор был, без­услов­но, сто­рон­ни­ком Авгу­ста, но вопрос о том, сколь­ко еди­но­мыш­лен­ни­ков имел этот сена­тор, явля­ет­ся слож­ным. Осве­ще­нию это­го вопро­са нема­ло меша­ет схе­ма­тизм, кото­рый неред­ко встре­ча­ет­ся у исто­ри­ков, когда захо­дит речь о соци­аль­ной исто­рии кон­ца рес­пуб­ли­ки и нача­ла импе­рии.

Обра­тим вни­ма­ние преж­де все­го на то, что сена­тор­ское сосло­вие не оста­ва­лось еди­ным по сво­е­му соста­ву. Если гово­рить с.430 толь­ко об эпо­хе Авгу­ста, то мы не долж­ны забы­вать того, что его прав­ле­ние про­дол­жа­лось более 40 лет и отно­ше­ние к сена­тор­ско­му сосло­вию не мог­ло быть оди­на­ко­вым. Зада­ча исто­ри­ка, конеч­но, долж­на заклю­чать­ся в том, чтобы най­ти некие общие прин­ци­пы в сена­тор­ской поли­ти­ке Авгу­ста, но это долж­но явить­ся резуль­та­том иссле­до­ва­ния дошед­ших до нас сведе­ний, а не голы­ми выво­да­ми из раз­лич­ных апри­ор­ных сооб­ра­же­ний.

В бур­жу­аз­ной исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре были выска­за­ны неко­то­рые сооб­ра­же­ния, касаю­щи­е­ся соста­ва сена­тор­ской зна­ти в эпо­ху Юли­ев-Клав­ди­ев.

М. Гель­цер⁹ счи­тал, что поня­тие «no­bi­les» в импе­ра­тор­скую эпо­ху отно­си­лось толь­ко к тем семьям, кото­рые мог­ли ука­зать в чис­ле сво­их пред­ков людей, зани­мав­ших долж­ность кон­су­ла. Кон­су­лат импе­ра­тор­ских вре­мен и даже воз­веде­ние в сосло­вие пат­ри­ци­ев в эту эпо­ху не мог­ли сде­лать чело­ве­ка no­bi­lis. В это вре­мя ноби­ли­тет пред­став­лял собой замкну­тую груп­пу, кото­рая коли­че­ст­вен­но умень­ша­лась, а в тече­ние II в. совсем сошла с исто­ри­че­ской сце­ны, глав­ным обра­зом вслед­ст­вие обед­не­ния. Ноби­ли­тет не исполь­зо­вал бла­го­при­ят­но­го поло­же­ния, в кото­рое он был постав­лен Авгу­стом. Одна­ко идей­ное направ­ле­ние, носи­те­ля­ми кото­ро­го были no­bi­les, оста­лось, ибо Август сохра­нил ари­сто­кра­ти­че­ски-тимо­кра­ти­че­ский строй, про­дол­жав­ший оста­вать­ся одним из тех стол­пов, на кото­рых бази­ро­ва­лось зда­ние импе­рии. В. Отто нахо­дил постро­е­ние Гель­це­ра про­из­воль­ным и ука­зы­вал, что сре­ди no­bi­les импе­ра­тор­ской эпо­хи было нема­ло новых людей¹⁰. Э. Штейн при­со­еди­нил­ся к мне­нию Гель­це­ра¹¹.

Недо­стат­ком всех этих мне­ний было то, что прин­ци­пи­аль­ный вопрос соци­аль­ной исто­рии был сужен до про­стых тер­ми­но­ло­ги­че­ских тол­ко­ва­ний. Несколь­ко шире постав­лен был этот вопрос Сай­мом¹². Он исполь­зо­вал дан­ные, касаю­щи­е­ся отдель­ных сена­то­ров, ука­зал на исчез­но­ве­ние неко­то­рых ста­рых фами­лий, на воз­вы­ше­ние новых людей и пытал­ся опре­де­лить поли­ти­ку Авгу­ста по отно­ше­нию к сена­ту в раз­лич­ные пери­о­ды его прав­ле­ния. Лишь неко­то­рым пред­ста­ви­те­лям, по мне­нию Сай­ма, или, вер­нее, семьям из соста­ва ста­ро­го ноби­ли­те­та уда­лось сохра­нить свое вли­я­ние в обще­стве и вой­ти в состав новой оли­гар­хии, кото­рая созда­лась после победы Авгу­ста. В отдель­ные пери­о­ды Август искал сбли­же­ния с наи­бо­лее знат­ны­ми сена­то­ра­ми, ока­зы­вал им помощь, одна­ко с.431 он оста­вал­ся вра­гом их сосло­вия; после­дую­щая исто­рия свиде­тель­ст­ву­ет о посте­пен­ном выми­ра­нии ста­рых рим­ских сена­тор­ских родов. Исто­рия сена­тор­ско­го сосло­вия свя­за­на, таким обра­зом, у Сай­ма с поли­ти­че­ской исто­ри­ей прин­ци­па­та; выво­ды его бази­ру­ют­ся на дан­ных, касаю­щих­ся отдель­ных фами­лий и сена­тор­ско­го сосло­вия в целом, но не со все­ми поло­же­ни­я­ми авто­ра мож­но согла­сить­ся. Ита­лий­ская муни­ци­паль­ная знать, напри­мер, про­ти­во­по­став­ля­ет­ся им сена­тор­ско­му сосло­вию как осо­бый обще­ст­вен­ный класс. Нет ука­за­ний на мате­ри­аль­ные осно­вы борь­бы, кото­рая велась меж­ду прин­цеп­сом и сена­том¹³.

Учи­ты­вая дан­ные источ­ни­ков и те изыс­ка­ния, кото­рые про­ли­ли свет на вопрос о соста­ве сена­тор­ско­го сосло­вия, мы име­ем осно­ва­ния выска­зать ряд сооб­ра­же­ний, касаю­щих­ся поло­же­ния сена­тор­ско­го сосло­вия в раз­лич­ные пери­о­ды прав­ле­ния Авгу­ста.

Годы граж­дан­ских войн после смер­ти Цеза­ря оста­ви­ли глу­бо­кий след сре­ди рим­ской ари­сто­кра­тии. За этот пери­од погиб­ли наи­бо­лее после­до­ва­тель­ные про­тив­ни­ки Цеза­ря. Все участ­ни­ки заго­во­ра про­тив него погиб­ли насиль­ст­вен­ной смер­тью, а их было око­ло 80 чело­век. Вме­сто тех, кто стре­мил­ся под­ра­жать суро­вым и сво­бо­до­лю­би­вым пред­кам, первую роль в сена­те игра­ли люди, подоб­ные Муна­цию План­ку и М. Юнию Сила­ну.

К момен­ту воз­вра­ще­ния Окта­ви­а­на в Ита­лию после побед над Анто­ни­ем сенат не пред­став­лял еди­ной и спло­чен­ной силы. Из пред­ста­ви­те­лей ста­рой зна­ти одни были обя­за­ны Окта­виа­ну жиз­нью и иму­ще­ст­вом, дру­гих он при­влек поче­стя­ми и подар­ка­ми, нако­нец, третьи пере­шли на его сто­ро­ну пото­му, что он был победи­те­лем. Труд­но гово­рить об искрен­но­сти мно­гих пред­ста­ви­те­лей сена­тор­ской зна­ти. Сре­ди них оста­ва­лось нема­ло людей, кото­рые боро­лись про­тив Окта­ви­а­на, еще боль­ше было лиц, свя­зан­ных род­ст­вен­ны­ми уза­ми с его вра­га­ми. Но с.432 все это в 29 и после­дую­щих годах не име­ло зна­че­ния, так как не было ни объ­ек­тив­ных, ни субъ­ек­тив­ных усло­вий для дей­ст­вен­ной оппо­зи­ции. Наряду с пред­ста­ви­те­ля­ми ста­рой зна­ти зна­чи­тель­ную часть сена­та состав­ля­ли ho­mi­nes noui, мно­гие из кото­рых сво­им воз­вы­ше­ни­ем были обя­за­ны Окта­виа­ну. Все эти груп­пы сена­то­ров объ­еди­ня­лись в еди­ном стрем­ле­нии к граж­дан­ско­му миру и вос­ста­нов­ле­нию тра­ди­ци­он­ных отно­ше­ний.

Этим чая­ни­ям соот­вет­ст­во­ва­ли после­до­ва­тель­но про­во­ди­мые рестав­ра­ци­он­ные прин­ци­пы в соци­аль­ной поли­ти­ке Авгу­ста. Если в каких-либо вопро­сах он и высту­пал нова­то­ром, то все­гда про­во­дил это под лозун­гом воз­вра­ще­ния к ста­рине. Подоб­ные тен­ден­ции ска­зы­ва­ют­ся и в офи­ци­аль­ных отно­ше­ни­ях к сена­тор­ско­му сосло­вию. Август стре­мил­ся пока­зать, что он под­дер­жи­ва­ет блеск, досто­ин­ство и честь его пред­ста­ви­те­лей. В свою оче­редь сенат наде­ля­ет Авгу­ста рядом почет­ных пол­но­мо­чий, выно­сит поста­нов­ле­ния о рели­ги­оз­ных цере­мо­ни­ях в его честь, согла­ша­ет­ся с пред­ло­же­ни­я­ми Авгу­ста, хотя бы они были и мало попу­ляр­ны.

Глав­ным источ­ни­ком по исто­рии сена­та во вре­ме­на Авгу­ста явля­ет­ся Дион Кас­сий. Он дает ряд инте­рес­ных сведе­ний, но дан­ные его отры­воч­ны. У Вел­лея Патер­ку­ла, Сене­ки, Пли­ния Стар­ше­го, Таци­та и Све­то­ния содер­жат­ся отдель­ные фак­ты и заме­ча­ния по инте­ре­су­ю­ще­му нас вопро­су, хотя они и не вос­пол­ня­ют про­бе­лов Дио­на.

Попы­та­ем­ся уста­но­вить основ­ные эта­пы в поли­ти­ке Авгу­ста по отно­ше­нию к сена­тор­ско­му сосло­вию. Ого­ва­ри­ва­ем­ся, что эта пери­о­ди­за­ция явля­ет­ся гипо­те­ти­че­ской. В содер­жа­нии речей Агрип­пы и Меце­на­та, при­во­ди­мых Дио­ном, мало досто­вер­но­го, и не может быть сомне­ний в том, что они пред­став­ля­ют сво­бод­ную ком­по­зи­цию авто­ра, но воз­мож­но, что Дион отра­зил коле­ба­ния Авгу­ста, не решив­ше­го­ся сра­зу после воз­вра­ще­ния с Восто­ка занять ту или иную пози­цию по отно­ше­нию к сена­тор­ско­му сосло­вию.

После победы над Анто­ни­ем Окта­виан пони­мал, что не все разде­ля­ют радость по слу­чаю его успе­хов. Он видел, что сена­то­ры, преж­ние сто­рон­ни­ки Анто­ния, не вполне ему дове­ря­ют. Дион Кас­сий гово­рит, что, опа­са­ясь, как бы они не про­из­ве­ли бес­по­ряд­ков, Август объ­явил, что он сжег всю пере­пис­ку Анто­ния. На самом деле, добав­ля­ет тот же автор, Окта­виан это­го не сде­лал, одна­ко в даль­ней­шем ни разу не поль­зо­вал­ся эти­ми доку­мен­та­ми, ком­про­ме­ти­ру­ю­щи­ми его про­тив­ни­ков¹⁴.

При­вле­че­ние сена­то­ров на свою сто­ро­ну состав­ля­ло в это вре­мя глав­ную цель Окта­ви­а­на. Сред­ства при­вле­че­ния были с.433 раз­лич­ны. Мно­гие из сена­то­ров обед­не­ли и не мог­ли выпол­нять обя­зан­но­стей маги­ст­ра­тов — Окта­виан сде­лал им денеж­ные подар­ки¹⁵. Судя по кон­тек­сту Дио­на Кас­сия, глав­ным обра­зом в инте­ре­сах сена­то­ров были уни­что­же­ны руча­тель­ства перед государ­ст­вен­ной каз­ной, напи­сан­ные до бит­вы при Акции, кро­ме того, Август при­ка­зал сжечь ста­рые дол­го­вые рас­пис­ки, выдан­ные кем-либо эра­рию¹⁶. Задол­жен­ность сена­то­ров в преж­ние вре­ме­на неред­ко тол­ка­ла их на раз­лич­ные поли­ти­че­ские аван­тю­ры, и это в первую оче­редь стре­мит­ся пред­от­вра­тить Август. Чтобы оппо­зи­ци­он­ные сена­то­ры не мог­ли орга­ни­зо­вать вос­ста­ния в про­вин­ци­ях, Август запре­ща­ет им без его согла­сия покидать Ита­лию. Лишь в Сици­лию и Нар­бон­скую Гал­лию мог­ли отправ­лять­ся без раз­ре­ше­ния Авгу­ста те сена­то­ры, у кото­рых в этих про­вин­ци­ях были име­ния. Дион Кас­сий моти­ви­ру­ет это тем, что эти обла­сти были рас­по­ло­же­ны близ­ко к Ита­лии, а жите­ли их были мир­но настро­е­ны¹⁷.

Одним из глав­ных средств упро­че­ния вли­я­ния Авгу­ста в сена­те были lec­tio­nes. В 29 г. Окта­виан пред­ло­жил сена­то­рам, про­ис­хож­де­ние или преж­ний образ жиз­ни кото­рых не соот­вет­ст­во­вал высо­ко­му зва­нию чле­на сена­та, самим вый­ти из его соста­ва, при­чем он заявил, что об этом нико­му не будет извест­но. Сове­ту Авгу­ста после­до­ва­ло все­го 50 чело­век. Тогда Окта­виан заста­вил 140 чело­век вый­ти из сена­та, а име­на их были опуб­ли­ко­ва­ны.

Таким обра­зом, из соста­ва сена­та было выведе­но око­ло 200 чле­нов. По сло­вам Дио­на Кас­сия, в пери­од вто­ро­го три­ум­ви­ра­та чис­ло чле­нов сена­та дохо­ди­ло до тыся­чи¹⁸, во вре­мя послед­ней вой­ны с Анто­ни­ем на сто­роне Окта­ви­а­на сто­я­ло свы­ше 700 чело­век¹⁹. Наи­бо­лее вид­ные сто­рон­ни­ки Анто­ния полу­чи­ли про­ще­ние. Оста­ет­ся пред­по­ло­жить, что исклю­чен­ные из соста­ва сена­та в 29 г. не толь­ко были людь­ми низ­ко­го про­ис­хож­де­ния, но были, кро­ме того, обя­за­ны сво­им воз­вы­ше­ни­ем Анто­нию.

Чтобы при­влечь к себе вид­ные сена­тор­ские семьи, Август, сле­дуя при­ме­ру Цеза­ря, уве­ли­чи­ва­ет чис­ло пат­ри­ци­ан­ских фами­лий. Пле­бей­ские фами­лии, играв­шие боль­шую роль во вре­ме­на рес­пуб­ли­ки — Каль­пур­нии, Клав­дии Мар­цел­лы, Доми­ции, Юнии Сила­ны, веро­ят­но, в это вре­мя воз­во­дят­ся в пат­ри­ции. Той же чести, по-види­мо­му, удо­ста­и­ва­ют­ся и с.434 пред­ста­ви­те­ли новой зна­ти: Элии Ламии, Аппу­леи, Ази­нии и др.²⁰

На сенат­ских заседа­ни­ях 13 и 16 янва­ря 27 г. были опре­де­ле­ны в основ­ных чер­тах кон­ту­ры новых поли­ти­че­ских отно­ше­ний, полу­чив­ших впо­след­ст­вии назва­ние прин­ци­па­та. После январ­ских собы­тий 27 г. Август еже­год­но изби­рал­ся кон­су­лом, его кол­ле­га­ми в 27 и 26 гг. были пре­дан­ные ему люди — М. Агрип­па и Т. Ста­ти­лий Тавр, в 25 г. к этой долж­но­сти допус­ка­ет­ся М. Юний Силан, неод­но­крат­но меняв­ший свою ори­ен­та­цию. В 24 г. кол­ле­гой Авгу­ста был Г. Нор­бан Флакк. Мне­ние зна­ти опре­де­ля­ет раз­лич­ные меро­при­я­тия Авгу­ста. В 26 г. он назна­чил Мес­са­лу Кор­ви­на пре­фек­том горо­да. Эта ста­рая по назва­нию долж­ность созда­ва­лась, как было ска­за­но, для целей, попу­ляр­ных сре­ди сена­тор­ско­го сосло­вия, — для «обузда­ния рабов и мятеж­ных граж­дан», но это уси­ле­ние вла­сти было, види­мо, непо­пу­ляр­но сре­ди сена­то­ров, так как Мес­са­ла Кор­вин сло­жил через несколь­ко дней свои пол­но­мо­чия, ссы­ла­ясь на неуме­ние управ­лять²¹.

На 23 г. пада­ют рефор­мы, содер­жа­ние и направ­ле­ние кото­рых нам недо­ста­точ­но извест­но. Мы зна­ем, что кро­ме Авгу­ста, кон­су­лом изби­ра­ет­ся извест­ный сво­ей пря­мотой и рес­пуб­ли­кан­ски­ми убеж­де­ни­я­ми А. Терен­ций Варрон Муре­на, кон­су­ла­ми-суф­фек­та­ми были Л. Сестий, быв­ший кве­стор Мар­ка Бру­та, чтив­ший его память, и Л. Каль­пур­ний Пизон. Эти выбо­ры, веро­ят­но, долж­ны были пока­зать, что res pub­li­ca res­ti­tu­ta — не про­стой лозунг. На сле­дую­щий год Август не изби­ра­ет­ся кон­су­лом, но зато полу­ча­ет im­pe­rium mai­us, и с это­го вре­ме­ни он начи­на­ет дати­ро­вать годы сво­ей три­бун­ской вла­сти (tri­bu­ni­cia po­tes­tas) (см. выше). Это был новый шаг к оформ­ле­нию прин­ци­па­та. Он дол­жен был пока­зать, что даже выс­ший пост в государ­стве — долж­ность кон­су­ла — могут зани­мать люди выбор­ные. В то же вре­мя он закреп­лял за Авгу­стом пол­но­мо­чия, обес­пе­чи­вав­шие ему власть в Риме и про­вин­ци­ях.

Несо­мнен­но, что рефор­мы 23 г. были про­веде­ны в инте­ре­сах зна­ти. Это вызва­ло недо­воль­ство плеб­са, а про­до­воль­ст­вен­ные затруд­не­ния в Риме в 22 г. повлек­ли за собой народ­ные с.435 вол­не­ния. После это­го Август на неко­то­рое вре­мя осла­бил дав­ле­ние на плебс, может быть, для того, чтобы создать извест­ный про­ти­во­вес ари­сто­кра­тии, кото­рая оста­ва­лась лояль­ной, но не была надеж­ной. Плебс же про­де­мон­стри­ро­вал в 22 г. анти­а­ри­сто­кра­ти­че­ские чув­ства и пре­дан­ность Авгу­сту. В тече­ние несколь­ких лет прин­цеп­са в Риме не было, и в эти годы сво­бод­но выби­ра­лись кон­су­лы. Новое вол­не­ние плеб­са заста­ви­ло его вер­нуть­ся в Ита­лию.

В Кам­па­нии руко­во­дя­щая часть сена­та устро­и­ла ему тор­же­ст­вен­ную встре­чу. Одна­ко в Рим Август въе­хал ночью, опа­са­ясь, веро­ят­но, откры­тых мани­фе­ста­ций. Неугод­ный Авгу­сту кан­дидат плеб­са Эгна­тий Руф был заклю­чен в тюрь­му, где и умер. Кон­су­лом Август назна­чил кан­дида­та сена­тор­ской пар­тии²². Этим закан­чи­ва­ет­ся вто­рой пери­од прин­ци­па­та. В даль­ней­шем Август пре­до­став­ля­ет боль­шие при­ви­ле­гии зна­ти, но уси­ли­ва­ет кон­троль над отдель­ны­ми сена­то­ра­ми; в корот­кий пери­од это­го, отно­си­тель­но либе­раль­но­го, режи­ма неко­то­рые сена­то­ры, может быть, так или ина­че про­де­мон­стри­ро­ва­ли свою оппо­зи­ци­он­ность, а может быть, были люди, свя­зан­ные с Эгна­ти­ем Руфом. В этой свя­зи сто­ит вто­рое lec­tio, отно­ся­ще­е­ся к 18 г.

Новое состав­ле­ние спис­ков было, види­мо, непо­пу­ляр­ной мерой сре­ди сена­то­ров. Све­то­ний и Дион Кас­сий²³ рас­ска­зы­ва­ют, что Август при­сут­ст­во­вал на этом заседа­нии в пан­ци­ре и с мечом под одеж­дой, окру­жен­ный сво­и­ми дру­зья­ми, отли­чав­ши­ми­ся физи­че­ской силой. Со слов Кре­му­ция Кор­да, Све­то­ний пере­да­ет, что «никто не мог подой­ти к нему ина­че, как по одно­му и пред­ва­ри­тель­но под­верг­шись обыс­ку»²⁴. Про­цеду­ра была про­веде­на таким обра­зом: Август выбрал 30 чело­век, кото­рые каза­лись ему наи­бо­лее достой­ны­ми, и каж­дый из них дол­жен был напи­сать на осо­бом спис­ке пять сена­то­ров, кото­рых он выдви­га­ет. В спи­сок нель­зя было вно­сить сво­их род­ст­вен­ни­ков. Из этих пяти чело­век изби­рал­ся по жре­бию толь­ко один, и, таким обра­зом, выби­ра­лись новые 30 чело­век, кото­рые долж­ны были про­де­лать ту же самую про­цеду­ру²⁵. Мы узна­ем, что один из сена­то­ров, извест­ный в то вре­мя юрист Анти­стий Лабе­он, напи­сал на спис­ке имя Лепида, быв­ше­го три­ум­ви­ра. Август был недо­во­лен, но полу­чил ответ: «Каж­дый судит по-сво­е­му»²⁶. В том же году было изда­но мно­го зако­нов Авгу­ста: одни из них каса­лись вопро­сов поли­ти­че­ских (закон про­тив поли­ти­че­ско­го под­ку­па, про­тив при­ме­не­ния наси­лия), но с.436 в цен­тре зако­но­да­тель­ства Авгу­ста были вопро­сы семьи и нрав­ст­вен­но­сти. Эти зако­ны долж­ны были свиде­тель­ст­во­вать о том, что за вос­ста­нов­ле­ни­ем рес­пуб­ли­ки воз­вра­ща­ют­ся ста­рин­ные рим­ские доб­ро­де­те­ли. Успех этих зако­нов озна­чал как бы воз­рож­де­ние обще­ства. Сим­во­ли­че­ски это было отра­же­но в празд­но­ва­нии юби­лея, кото­рый зна­ме­но­вал наступ­ле­ние ново­го счаст­ли­во­го века, века все­об­ще­го бла­го­по­лу­чия и про­цве­та­ния.

В эти годы еще яснее опре­де­ля­ет­ся отно­ше­ние прин­цеп­са к выс­ше­му сосло­вию. Август счи­та­ет­ся с сена­то­ра­ми, широ­ко при­вле­ка­ет их к управ­ле­нию, одна­ко рас­про­стра­ня­ет свой кон­троль не толь­ко на выбо­ры маги­ст­ра­тов и сенат­ские заседа­ния, но даже на част­ную жизнь пред­ста­ви­те­лей сена­тор­ско­го сосло­вия. Le­ges Iuliae дава­ли для это­го все осно­ва­ния.

Дан­ные, касаю­щи­е­ся вто­ро­го lec­tio, пока­зы­ва­ют, что Август стре­мил­ся осво­бо­дить­ся от сво­их поли­ти­че­ских про­тив­ни­ков. Не забудем, что это про­ис­хо­ди­ло в 18 г., после бес­по­ряд­ков 19 г.

Lec­tio 12/11 г. и пере­смотр спис­ка сена­то­ров осо­бой комис­си­ей в 4 г. н. э. не внес­ли изме­не­ний в состав сена­та: эти меро­при­я­тия долж­ны были под­черк­нуть согла­сие меж­ду сена­том и прин­цеп­сом.

В пер­вые годы нашей эры под вли­я­ни­ем внеш­них ослож­не­ний и внут­рен­них усло­вий уси­ли­ва­ет­ся сена­тор­ская оппо­зи­ция. Август после­до­ва­тель­нее, чем в пер­вые годы прин­ци­па­та, про­во­дит дина­сти­че­скую поли­ти­ку. В кон­суль­ских спис­ках за эти годы мы нахо­дим людей незнат­но­го про­ис­хож­де­ния. Офи­ци­аль­но меж­ду прин­цеп­сом и сена­том в это вре­мя царит согла­сие. Дион Кас­сий пишет под 3 г. н. э., что на чет­вер­том деся­ти­ле­тии сво­его прав­ле­ния Август не был скло­нен враж­до­вать с сена­то­ра­ми и вызы­вать их недо­воль­ство²⁷. Тем не менее оппо­зи­ция сре­ди сена­тор­ско­го сосло­вия уси­ли­лась. Это ска­зы­ва­лось в появ­ле­нии оппо­зи­ци­он­ной лите­ра­ту­ры и вело к тому, что нема­ло сена­то­ров отправ­ле­но было в ссыл­ку. При Тибе­рии эта оппо­зи­ция пере­шла в насто­я­щую борь­бу меж­ду прин­цеп­сом и сена­том.

Так пред­став­ля­ет­ся нам исто­рия отно­ше­ний меж­ду Авгу­стом и сена­тор­ским сосло­ви­ем, кото­рое все­гда было в цен­тре вни­ма­ния прин­цеп­са.

Все направ­ле­ние ново­го зако­но­да­тель­ства долж­но было под­нять пре­стиж пер­во­го сосло­вия, утвер­дить mos maio­rum, ста­рин­ные рим­ские тра­ди­ции. Август стре­мил­ся под­черк­нуть это и в отно­ше­ни­ях к отдель­ным сена­то­рам. Мно­гим знат­ным сена­то­рам он ока­зы­вал лич­ную помощь, чтобы у них с.437 соста­ви­лась сум­ма, необ­хо­ди­мая для сена­тор­ско­го цен­за²⁸, уста­нов­лен­но­го в раз­ме­ре 1 млн. сестер­ци­ев. В 3 г. до н. э. на цир­ко­вых пред­став­ле­ни­ях были выде­ле­ны места сена­то­ров и всад­ни­ков. Этим под­чер­ки­ва­лось зна­че­ние выс­ших сосло­вий. Одно­вре­мен­но Август забо­тит­ся о том, чтобы каж­дый сена­тор под­дер­жи­вал честь сво­его сосло­вия. Сена­то­рам, их сыно­вьям и вну­кам, а так­же всад­ни­кам было запре­ще­но высту­пать на сцене²⁹. Август стре­мил­ся кон­тро­ли­ро­вать лич­ную жизнь не толь­ко сена­то­ров, но и их семейств. Одно­го сена­то­ра, напри­мер, он на сенат­ском заседа­нии пори­цал за небла­го­вид­ное поведе­ние его жены³⁰. Вопро­сы семей­ной жиз­ни неред­ко слу­жи­ли пред­ме­том обсуж­де­ния на сенат­ских заседа­ни­ях.

Одна­ко у Авгу­ста все­гда были опа­се­ния, что пред­ста­ви­те­ли сена­тор­ско­го сосло­вия могут актив­но высту­пать в каче­стве его поли­ти­че­ских про­тив­ни­ков. Поэто­му Август вся­че­ски ста­рал­ся отде­лить сена­то­ров от плеб­са. Он стре­мил­ся огра­ни­чить попу­ляр­ность сена­то­ров. В 22 г. упо­мя­ну­тый выше Эгна­тий Руф, будучи эди­лом, при­об­рел боль­шую извест­ность тем, что на свои сред­ства орга­ни­зо­вал туше­ние пожа­ров. Август издал рас­по­ря­же­ние, по кото­ро­му туше­ние пожа­ров сле­до­ва­ло про­из­во­дить на государ­ст­вен­ный счет³¹. Было уста­нов­ле­но, чтобы на устрой­ство игр никто не тра­тил боль­ше, чем дру­гие. Никто без осо­бо­го раз­ре­ше­ния сена­та не мог устра­и­вать игры боль­ше двух раз в год, и каж­дый раз на сцене не мог­ло быть более 120 гла­ди­а­то­ров³². Офи­ци­аль­но это была борь­ба про­тив рас­то­чи­тель­ства, в дей­ст­ви­тель­но­сти же это поста­нов­ле­ние под­чер­ки­ва­ло, что никто не дол­жен был пре­вос­хо­дить прин­цеп­са блес­ком и мас­шта­бом зре­лищ.

Как отно­си­лись сена­то­ры к Авгу­сту? Лесть, хотя она и осуж­да­лась, была обыч­ным явле­ни­ем. Мно­гие сена­то­ры пре­взо­шли Муна­ция План­ка, по пред­ло­же­нию кото­ро­го Окта­виан полу­чил титул Авгу­ста. Секст Паку­вий, напри­мер, заявил, что он по испан­ско­му обы­чаю посвя­ща­ет себя Авгу­сту³³. Почет­ные поста­нов­ле­ния выно­си­лись посто­ян­но, при­чем их ини­ци­а­то­ры (это не учи­ты­ва­ет­ся мно­ги­ми исто­ри­ка­ми пра­ва) неред­ко повто­ря­ли то, что было при­ня­то ранее, и пред­ла­га­ли даро­вать Авгу­сту те поче­сти, какие воти­ро­ва­ны были ему рань­ше. Какое зна­че­ние име­ло в сена­те мне­ние Авгу­ста, свиде­тель­ст­ву­ет сооб­ще­ние Дио­на Кас­сия о том, что Август запре­тил с.438 Гер­ма­ни­ку и сыну Тибе­рия Дру­зу высту­пать в сена­те, ибо сена­то­ры их мне­ние при­ни­ма­ли за мне­ние само­го Авгу­ста³⁴.

Хотя сенат и поте­рял былую неза­ви­си­мость, но остав­лять его никто не хотел. В 18 г. мно­гие из тех, кто лишил­ся поло­же­ния сена­то­ра, обра­щал­ся к Авгу­сту с прось­бой разо­брать их дело. Неко­то­рых Август вос­ста­но­вил, дру­гим раз­ре­шил носить пла­тье сена­то­ра и доби­вать­ся маги­ст­ра­тур, с тем чтобы вой­ти в состав сена­та. Это как буд­то успо­ко­и­ло мно­гих³⁵, так как, по-види­мо­му, цени­лось преж­де все­го не уча­стие в поли­ти­че­ской жиз­ни, а при­над­леж­ность к выс­ше­му сосло­вию.

У нас есть дан­ные, кото­рые гово­рят о том, что абсен­те­изм сре­ди сена­то­ров заме­ча­ет­ся уже при Авгу­сте. Сена­то­ры с боль­шим запозда­ни­ем появ­ля­лись на заседа­ни­ях, и Август уве­ли­чил штра­фы за опозда­ние³⁶.

Харак­тер­но, что не все­гда уда­ва­лось най­ти нуж­ное коли­че­ство кан­дида­тов для заня­тия маги­ст­ра­тур. Мно­гие маги­ст­ра­ту­ры не име­ли того поли­ти­че­ско­го и соци­аль­но­го зна­че­ния, как во вре­ме­на рес­пуб­ли­ки. В 12 г. было мало людей, кото­рые доби­ва­лись три­бу­на­та, ибо сила народ­ных три­бу­нов, по сло­вам Дио­на Кас­сия, была уни­что­же­на³⁷. Тогда Август пре­до­ста­вил каж­до­му маги­ст­ра­ту пра­во пред­ло­жить одно­го кан­дида­та из всад­ни­ков, обла­дав­ших иму­ще­ст­вом не менее чем в 250 тыс. сестер­ци­ев. Эти народ­ные три­бу­ны после выпол­не­ния сво­их пол­но­мо­чий мог­ли вой­ти в состав сена­та или вер­нуть­ся во всад­ни­че­ское сосло­вие.

В 5 г. н. э., когда Рим испы­ты­вал и внеш­ние и внут­рен­ние затруд­не­ния, никто не хотел быть эди­лом, и Август велел выбрать из их чис­ла кве­сто­ров и народ­ных три­бу­нов³⁸. Одна­ко гово­рить о систе­ма­ти­че­ском укло­не­нии от маги­ст­ра­тур еще преж­девре­мен­но. Вокруг выс­ших долж­но­стей, осо­бен­но вокруг кон­су­ла­та, ино­гда раз­вер­ты­ва­лась борь­ба, напо­ми­нав­шая вре­ме­на рес­пуб­ли­ки.

В 18 г. по пред­ло­же­нию Авгу­ста был при­нят закон, по кото­ро­му винов­ный в под­ку­пе при выбо­рах лишал­ся пра­ва зани­мать государ­ст­вен­ные долж­но­сти в тече­ние пяти лет. Но закон этот был при­нят после собы­тий неспо­кой­но­го 19 г. Собы­тия же эти явля­ют­ся в извест­ном отно­ше­нии исклю­че­ни­ем. Бла­го­да­ря ius com­men­da­tio­nis долж­ность дава­лась импе­ра­тор­ской мило­стью и искать ее нуж­но было не на выбо­рах, с.439 а в при­ем­ной импе­ра­то­ра. Неза­ви­си­мо от того, каким путем кон­суль­ство добы­ва­лось и в какой сте­пе­ни кон­сул был само­сто­я­те­лен в сво­их дей­ст­ви­ях, к кон­су­ла­ту стре­ми­лись, чтобы занять при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние в обще­стве. Наряду с маги­ст­ра­та­ми при­об­ре­та­ют зна­че­ние вновь воз­ник­шие долж­но­сти, назна­че­ние на кото­рые зави­се­ло от импе­ра­то­ра. Сена­то­ры назна­ча­ют­ся упра­ви­те­ля­ми важ­ных импе­ра­тор­ских про­вин­ций (кро­ме Егип­та), они коман­ду­ют леги­о­на­ми, выпол­ня­ют те или иные чрез­вы­чай­ные пору­че­ния. Мы видим на этих долж­но­стях пред­ста­ви­те­лей ста­рой зна­ти и новых людей.

Несмот­ря на все это, един­ства инте­ре­сов прин­цеп­са и сена­тор­ско­го сосло­вия не суще­ст­во­ва­ло.

В какой сте­пе­ни были обос­но­ва­ны опа­се­ния Авгу­ста, не наде­яв­ше­го­ся на вер­ность и искрен­ность мно­гих сена­то­ров? Это мож­но выяс­нить, разо­брав вопрос о том, как про­яв­ля­лась оппо­зи­ция сена­тор­ско­го сосло­вия. Оппо­зи­ция ред­ко про­яв­ля­лась на сенат­ских заседа­ни­ях. Мы нигде не нахо­дим ука­за­ний, чтобы кто-нибудь откры­то высту­пил про­тив пред­ло­же­ния, вне­сен­но­го Авгу­стом. Оппо­зи­ция ска­зы­ва­лась лишь в репли­ках, кол­ких заме­ча­ни­ях. «Когда одна­жды, — рас­ска­зы­ва­ет Све­то­ний, — он (Август) про­из­но­сил речь в сена­те, кто-то ска­зал ему: “Я не понял”, а еще кто-то: “Я бы воз­ра­зил тебе, если бы это было воз­мож­но”». Обсуж­де­ние вопро­сов в сена­те вызы­ва­ло ино­гда бур­ные пре­ния, и Август, «раз­дра­жен­ный чрез­мер­ны­ми пре­ре­ка­ни­я­ми спо­ря­щих, покидал курию». Неко­то­рые кри­ча­ли ему вслед: «Сена­то­рам долж­но поз­во­лить сво­бод­но гово­рить о государ­ст­вен­ных делах»³⁹.

Оппо­зи­ци­он­ные настро­е­ния про­яв­ля­лись в виде ано­ним­ных пам­фле­тов и паск­ви­лей, рас­про­стра­няв­ших­ся сре­ди сена­то­ров. По-види­мо­му, они были направ­ле­ны про­тив Авгу­ста; в 6 г. н. э. в них содер­жал­ся, может быть, при­зыв к вос­ста­нию. Август не опро­вер­гал их и не доис­ки­вал­ся, кто был их авто­ром. Он огра­ни­чи­вал­ся поста­нов­ле­ни­ем, по кото­ро­му долж­но было про­из­во­дить­ся след­ст­вие о тех лицах, кото­рые изда­ют под чужим име­нем позо­ря­щие кого-либо паск­ви­ли и сти­хи⁴⁰.

В 12 г. н. э. было изда­но рас­по­ря­же­ние, по кото­ро­му пред­ла­га­лось в Риме эди­лам, а в дру­гих местах — мест­ным началь­ни­кам сжечь анти­пра­ви­тель­ст­вен­ные пам­фле­ты. Неко­то­рые их авто­ры были под­верг­ну­ты нака­за­нию⁴¹. Соста­ви­те­ли этих пам­фле­тов в боль­шин­стве слу­ча­ев при­над­ле­жа­ли к луч­шим рим­ским фами­ли­ям. В 30 г. был открыт заго­вор Эми­лия Лепида, сына быв­ше­го три­ум­ви­ра⁴². В 23 г. во гла­ве заго­во­ра сто­я­ли с.440 Фан­ний Цепи­он, быв­ший легат Кас­сия, и Варрон Муре­на, род­ст­вен­ник Меце­на­та, при­ни­мав­ший уча­стие в борь­бе с аль­пий­ски­ми наро­да­ми⁴³. В 4 г. н. э. имел место заго­вор Кор­не­лия Цин­ны, пле­мян­ни­ка Пом­пея Вели­ко­го⁴⁴. Даже муж внуч­ки Авгу­ста Юлии — Эми­лий Павел при­нял уча­стие в одном заго­во­ре про­тив Авгу­ста⁴⁵. Авгу­сту уда­лось рас­крыть эти заго­во­ры, и мно­гие из участ­ни­ков их были пре­да­ны смерт­ной каз­ни, исклю­че­ние было сде­ла­но для Кор­не­лия Цин­ны, кото­рый был поми­ло­ван, а потом сде­лал­ся даже кон­су­лом.

Но эти заго­во­ры нель­зя срав­ни­вать с заго­во­ром 44 г., хотя и тогда боль­шин­ство участ­ни­ков руко­вод­ст­во­ва­лось лич­ны­ми инте­ре­са­ми и дей­ст­во­ва­ло без опре­де­лен­ных пер­спек­тив. Во вре­ме­на Авгу­ста это были еди­нич­ные аван­тю­ри­сти­че­ские попыт­ки, кото­рые без вся­ко­го труда откры­ва­лись. Настро­е­ния, помыс­лы и отно­ше­ние к Авгу­сту фрон­ди­ру­ю­ще­го сена­то­ра, по наше­му мне­нию, хоро­шо пере­да­ют­ся сле­дую­щим рас­ска­зом Сене­ки: Руф, при­над­ле­жа­щий к сена­тор­ско­му сосло­вию, во вре­мя пира поже­лал, чтобы Цезарь не вер­нул­ся невреди­мым из того путе­ше­ст­вия, к кото­ро­му гото­вил­ся, доба­вив при этом, что того жела­ют даже быки и теля­та. Нахо­ди­лись такие, кто вни­ма­тель­но его слу­шал. Ран­ним утром раб, при­слу­жи­вав­ший Руфу, пере­дал ему все то, что он в пья­ном виде гово­рил во вре­мя пира, и уве­ще­вал его пред­у­предить Цеза­ря и доне­сти само­му на себя. При­няв совет, Руф пред­стал перед Цеза­рем, выхо­дя­щим из дому, поклял­ся, что нака­нуне он поте­рял рас­судок, при­зы­вал про­кля­тие на себя и на сво­их сыно­вей, про­сил забыть его вину и вер­нуть ему милость. Цезарь заве­рил его, что согла­сен. «Но, — отве­ча­ет Руф, — мне не пове­рят, что ты про­стил меня, если ты не под­кре­пишь это каким-нибудь бла­го­де­я­ни­ем», и он попро­сил у него сум­му, какая при­ли­че­ст­ву­ет чело­ве­ку, нахо­дя­ще­му­ся в мило­сти. Цезарь пода­рил ему эту сум­му и ска­зал: «Я делаю это в сво­их инте­ре­сах, чтобы нико­гда на тебя не сер­дить­ся»⁴⁶. В этом рас­ска­зе — и отваж­ный в нетрез­вом виде Руф, и вни­ма­тель­но слу­шаю­щие его речи сотра­пез­ни­ки, и вели­ко­душ­ный Август.

Поли­ти­че­ские иде­а­лы оппо­зи­ци­он­ной сена­тор­ской ари­сто­кра­тии лежа­ли в про­шлом. Увле­че­ние рим­ской ста­ри­ной, пред­став­ляв­шей­ся золотым веком, вос­хва­ле­ние ста­рых рес­пуб­ли­кан­ских доб­ле­стей, пре­кло­не­ние перед послед­ни­ми рес­пуб­ли­кан­ца­ми — Бру­том и Кас­си­ем — вот круг идей, с.441 харак­тер­ный для ари­сто­кра­тии вре­мен Авгу­ста и для после­дую­щих пери­о­дов. Lau­da­tio tem­po­ris ac­ti — вот глав­ное содер­жа­ние поли­ти­че­ско­го миро­воз­зре­ния сена­тор­ской зна­ти эпо­хи импе­рии. Вос­хва­ле­ние про­шло­го нача­лось еще во II в. На воз­вра­ще­нии к обы­ча­ям пред­ков наста­и­вал еще М. Катон Стар­ший и те, кто впо­след­ст­вии стре­мил­ся ему под­ра­жать. С осо­бен­ной силой пре­кло­не­ние перед про­шлым Рима про­яви­лось в годы граж­дан­ских войн после смер­ти Цеза­ря. Этот свое­об­раз­ный роман­тизм про­дол­жал­ся и во вре­ме­на Авгу­ста. Ста­рин­ные обы­чаи вос­пе­ва­ли поэты, про­слав­ля­ли рито­ры и исто­ри­ки. Неко­то­рые сена­то­ры вос­ста­нав­ли­ва­ли ста­рые и по образ­цу ста­рин­ных изо­бре­та­ли новые про­зви­ща⁴⁷, стре­мясь создать как мож­но боль­ше изо­бра­же­ний пред­ков, при­над­ле­жа­щих к раз­лич­ным родам. После смер­ти Авгу­ста на похо­ро­нах Юнии, пле­мян­ни­цы Като­на, жены Г. Кас­сия и сест­ры М. Бру­та, нес­ли изо­бра­же­ния 20 знат­ней­ших фами­лий. Там были Ман­лии, Квинк­ции и др.⁴⁸ Ино­гда, по-види­мо­му, кли­ен­ты, носив­шие no­mi­na и cog­no­mi­na патро­нов, выда­ва­ли себя за чле­нов рода послед­них, и Вале­рий Мес­са­ла, напри­мер, пуб­лич­но про­те­сто­вал про­тив тех, кто неза­кон­но при­чис­ля­ет себя к Вале­ри­ям⁴⁹.

Поли­ти­че­ская идео­ло­гия сена­тор­ско­го сосло­вия, несмот­ря на отсут­ст­вие реаль­ной поли­ти­че­ской про­грам­мы у сена­то­ров, оформ­ле­на была после­до­ва­тель­нее, чем у иных про­сло­ек. Осно­ва сена­тор­ско­го поли­ти­че­ско­го миро­воз­зре­ния окон­ча­тель­но опре­де­ли­лась в ту эпо­ху и сохра­ня­ла свое зна­че­ние в про­дол­же­ние несколь­ких сто­ле­тий. Август хоро­шо знал и учи­ты­вал настро­е­ния сена­то­ров. Он по-раз­но­му реа­ги­ро­вал на вся­ко­го рода оппо­зи­ци­он­ные выступ­ле­ния. Лите­ра­тур­ные напад­ки ста­ли карать­ся толь­ко в кон­це его жиз­ни, при­чем это каса­лось лишь оскор­би­тель­ных пам­фле­тов. Сене­ка гово­рит, что «при боже­ст­вен­ном Авгу­сте нико­гда сло­ва не были для людей опас­ны и не при­но­си­ли им вреда»⁵⁰.

Тацит пере­да­ет защи­ти­тель­ную речь Кре­му­ция Кор­да, про­из­не­сен­ную во вре­ме­на Тибе­рия. «Тит Ливий, — гово­рит­ся в этой речи, — отли­чаю­щий­ся боль­ше всех крас­но­ре­чи­ем и доб­ро­со­вест­но­стью, пре­воз­нес Гн. Пом­пея таки­ми похва­ла­ми, что Август назы­вал его пом­пе­ян­цем, и это не повреди­ло их друж­бе». В том же месте упо­ми­на­ет­ся Ази­ний Пол­ли­он и Мес­са­ла Кор­вин, бла­го­при­ят­но отзы­вав­ши­е­ся о послед­них рес­пуб­ли­кан­цах⁵¹. Тер­пи­мо отно­сил­ся Август и к пре­кло­не­нию перед убий­ца­ми сво­его при­ем­но­го отца. В 23 г. Август сло­жил с.442 кон­суль­ские пол­но­мо­чия и реко­мен­до­вал выбрать на его место Луция Секс­тия, несмот­ря на то, что Секс­тий был дру­гом Бру­та, досто­ян­ным спут­ни­ком его во вре­мя похо­дов, имел в сво­ем доме изо­бра­же­ния Бру­та и отзы­вал­ся о нем все­гда с ува­же­ни­ем⁵². В шко­лах, осо­бен­но ритор­ских, поль­зо­ва­лись попу­ляр­но­стью рес­пуб­ли­кан­ские темы, на кото­рые про­из­но­си­лись декла­ма­ции. Осуж­де­ние тира­нии было общим местом в ритор­ских упраж­не­ни­ях⁵³.

Про­из­но­си­лись речи, в кото­рых гово­ри­лось о смер­ти Цице­ро­на, каса­лись и вопро­са о про­скрип­ци­ях. Август допус­кал все это, а те поло­же­ния сена­тор­ской идео­ло­гии, кото­рые не затра­ги­ва­ли основ его вла­сти, про­па­ган­ди­ро­ва­лись им и его при­бли­жен­ны­ми как офи­ци­аль­ные взгляды. Отсюда высо­кое ува­же­ние Авгу­ста перед обы­ча­я­ми пред­ков, вос­хи­ще­ние ста­рин­ным Римом и геро­я­ми пер­вых веков Рим­ской рес­пуб­ли­ки, пора­жав­ши­ми сво­им муже­ст­вом, чест­но­стью и про­стотой жиз­ни.

Для рито­ри­че­ских упраж­не­ний Август хотел най­ти мате­ри­ал, в какой-то сте­пе­ни пара­ли­зу­ю­щий декла­ма­ции на темы о тира­нии. Милость к заго­вор­щи­ку Цинне, по-види­мо­му, слу­жи­ла пред­ме­том рито­ри­че­ских упраж­не­ний. За него засту­па­ет­ся Ливия и про­из­но­сит перед Авгу­стом речь. Эту речь нахо­дим мы у Сене­ки и у Дио­на Кас­сия. И тот и дру­гой заим­ст­во­ва­ли ее, по-види­мо­му, из рито­ри­че­ских сбор­ни­ков.

Сдер­жан­ность Авгу­ста в оформ­ле­нии сво­его вер­хов­но­го поло­же­ния в государ­стве, кон­сер­ва­тизм меро­при­я­тий его — все это свя­за­но с жела­ни­ем най­ти mo­dus uiuen­di с рим­ской ари­сто­кра­ти­ей. Август созна­вал, что гоне­ния, нака­за­ния за про­яв­ле­ние мало опас­ной для него оппо­зи­ци­он­но­сти, лишь оттолк­нут от него сена­тор­скую власть и созда­дут поч­ву для серь­ез­ных и опас­ных поли­ти­че­ских выступ­ле­ний.

Одна­ко нель­зя ска­зать, что вся­кие оппо­зи­ци­он­ные выступ­ле­ния оста­ва­лись при Авгу­сте без­на­ка­зан­ны­ми. Его тер­пи­мость, может быть, была пре­уве­ли­че­на в после­дую­щий пери­од, когда пре­сле­до­ва­ния сена­то­ров пере­хо­ди­ли ино­гда вся­кие гра­ни­цы. Из Дио­на Кас­сия мы узна­ем, напри­мер, что было нема­ло сослан­ных на ост­ро­ва, и неза­дол­го до сво­ей смер­ти Август обра­тил вни­ма­ние на то, что они само­воль­но остав­ля­ют место ссыл­ки⁵⁴.

Но и роль сена­тор­ской оппо­зи­ции нель­зя пре­уве­ли­чи­вать. Неиз­вест­ный автор над­гроб­ной речи, кото­рую мы раз­би­ра­ли вна­ча­ле, был искрен­ним сто­рон­ни­ком Авгу­ста, и таких было нема­ло. Август при­ни­мал все меры к тому, чтобы иметь в сена­те людей, лич­но ему обя­зан­ных и от него зави­ся­щих. Точ­ных с.443 дан­ных, касаю­щих­ся соста­ва сена­та, у нас нет, но тем не менее мы можем ска­зать, что при­вле­че­ние в сенат выдаю­щих­ся пред­ста­ви­те­лей ита­лий­ской муни­ци­паль­ной ари­сто­кра­тии, отме­чен­ной нами для вре­мен вто­ро­го три­ум­ви­ра­та, про­дол­жа­лось и при Авгу­сте. Импе­ра­тор Клав­дий в сво­ей речи по пово­ду пре­до­став­ле­ния ius ho­no­rum уро­жен­цам галль­ских коло­ний гово­рил: «Дед мой боже­ст­вен­ный Август и Тибе­рий Август хоте­ли, чтобы в этой курии был цвет коло­нии и муни­ци­пи­ев»⁵⁵. Ряд дан­ных поз­во­ля­ет нам под­твер­дить досто­вер­ность это­го поло­же­ния. Пред­ста­ви­те­ли муни­ци­паль­ной зна­ти попол­ня­ли сенат и в пред­ше­ст­ву­ю­щую эпо­ху. Во вре­ме­на Пом­пея это были глав­ным обра­зом уро­жен­цы Лация, Кам­па­нии, Этру­рии и обла­сти саби­нов. При Авгу­сте же мы встре­ча­ем сена­то­ров, про­ис­хо­дя­щих из всех почти обла­стей Ита­лии, начи­ная от При­аль­пий­ской обла­сти и кон­чая Апу­ли­ей, Лука­ни­ей и Брут­ти­ем. Это были всад­ни­ки, достиг­шие сена­тор­ско­го сосло­вия. М. Саль­вий Отон, сде­лав­ший­ся при Авгу­сте сена­то­ром, был сыном рим­ско­го всад­ни­ка, про­ис­хо­див­ше­го из этрус­ско­го горо­да Ферен­та⁵⁶. Люди выдви­га­лись на импе­ра­тор­ской служ­бе. П. Вител­лий, про­ис­хо­див­ший из Нуце­рии, был про­ку­ра­то­ром Авгу­ста, сын его достиг сена­тор­ско­го сосло­вия⁵⁷. Но боль­ше все­го выхо­ди­ло новых сена­то­ров из выслу­жив­ших­ся воен­ных. Вес­па­сий Пол­ли­он из Нуце­рии зани­мал команд­ные долж­но­сти всад­ни­че­ско­го ран­га, сын его был сена­то­ром, а внук от доче­ри стал импе­ра­то­ром⁵⁸. Новым людям не толь­ко обес­пе­чи­ва­ет­ся маги­ст­ра­ту­ра, им доступ­на и долж­ность кон­су­ла. Кон­сул-суф­фект 19 г. М. Вини­ций про­ис­хо­дил из коло­нии Кал, П. Суль­пи­ций Кви­ри­ний, кон­сул 12 г., — из Лану­вия. С 4 по 14 г. н. э. кон­су­лы из новых людей ста­ли обыч­ным явле­ни­ем. Орди­нар­ный кон­сул 9 г. Г. Поппей Сабин и кон­сул-суф­фект того же года Кв. Поппей Секунд были из Пице­на; из Лари­на, горо­да френ­та­нов, были кон­сул-суф­фект 5 г. н. э. Вибий Постум и кон­сул-суф­фект 8 г. н. э. А. Вибий Габит; кон­сул-суф­фект 9 г. н. э. Папий Мутил был из извест­но­го сам­нит­ско­го рода⁵⁹.

Если сре­ди рим­ской новой зна­ти заня­тие маги­ст­ра­тур счи­та­лось обре­ме­ни­тель­ным, то в ита­лий­ских горо­дах гор­ди­лись сво­и­ми сооте­че­ст­вен­ни­ка­ми, про­ник­ши­ми в пер­вое сосло­вие. Над­гроб­ная над­пись Кв. Вария Геми­на гла­сит, что он пер­вый из пелиг­нов был воз­веден в сена­то­ры: «is pri­mus om­nium Pae­lign[orum] se­na­tor fac­tus est et eos ho­no­res ges­sit»⁶⁰. с.444 Не все­гда воен­ная служ­ба у импе­ра­то­ра достав­ля­ла сена­тор­ское зва­ние. Воз­веде­ние в сена­тор­ское сосло­вие ста­но­вит­ся выра­же­ни­ем импе­ра­тор­ской мило­сти. Милость эту мож­но не толь­ко заслу­жить, но и полу­чить по про­тек­ции; так, напри­мер, импе­ра­три­ца Ливия доста­ви­ла сена­тор­ское зва­ние М. Саль­вию Ото­ну, кон­су­лат — М. Плав­тию Силь­ва­ну (кон­сул 2 г. до н. э.), сыну сво­ей при­я­тель­ни­цы Ургу­ла­нии⁶¹.

Неко­то­рые пред­ста­ви­те­ли новой зна­ти выде­ля­лись сво­им богат­ст­вом. Мы не гово­рим об Агрип­пе, во вла­де­нии кото­ро­го зна­чил­ся Хер­со­нес Фра­кий­ский⁶², или Ста­ти­лии Тав­ре, обла­дав­шем боль­ши­ми земель­ны­ми вла­де­ни­я­ми и имев­шем даже свою лич­ную гвар­дию из гер­ман­цев⁶³. Это — лица, близ­кие Авгу­сту. Но и сре­ди незнат­ных ита­лий­ских жите­лей нахо­ди­лись люди, сумев­шие исполь­зо­вать свое поло­же­ние. Пли­ний Стар­ший рас­ска­зы­ва­ет, что Л. Торий Руф за воен­ные заслу­ги стал кон­су­лом (16 г. до н. э.), бла­го­да­ря Авгу­сту собрал око­ло 100 млн. сестер­ци­ев и в Пицен­ской обла­сти стал при­об­ре­тать зем­ли, может быть, те, кото­рые про­да­ва­лись вете­ра­на­ми⁶⁴. Торий Руф рас­стро­ил свое состо­я­ние, но, конеч­но, не всех постиг­ла такая участь. Мно­гие достиг­ли в это вре­мя про­цве­та­ния и вызы­ва­ли у пред­ста­ви­те­лей ста­рой зна­ти, а так­же сред­них сосло­вий зависть и наре­ка­ния⁶⁵.

Воз­вы­ше­ние новой зна­ти шло за счет ста­рых рим­ских родов. Август стре­мил­ся сохра­нить потом­ков зна­ме­ни­тых родов и в то же вре­мя поста­вить их от себя в зави­си­мость. Неко­то­рым, как, напри­мер, М. Гор­тен­зию Гор­та­лу, вну­ку зна­ме­ни­то­го ора­то­ра, дава­лись суб­сидии⁶⁶. Дру­гие полу­ча­ли выгод­ные назна­че­ния, реко­мен­да­цию при выбо­рах и т. д. Бла­го­да­ря покро­ви­тель­ству Авгу­ста при­об­ре­та­ют зна­че­ние Фабии и Вале­рии. Внук велит­рей­ско­го уро­жен­ца, Август стре­мил­ся сбли­зить­ся со зна­ме­ни­ты­ми рода­ми. Путем бра­ков в семью Юли­ев вклю­ча­ют­ся пред­ста­ви­те­ли ста­рых и вид­ных родов: Клав­ди­ев-Неро­нов, Эми­ли­ев, Доми­ци­ев, Клав­ди­ев-Мар­цел­лов, Вале­ри­ев и др. Из новой зна­ти лишь Агрип­па стал зятем Авгу­ста. Но все это не мог­ло пред­от­вра­тить гибель ста­рой зна­ти. Поли­ти­че­ские про­цес­сы уско­ря­ли выми­ра­ние ста­рых родов. При Авгу­сте погиб­ло два Эми­лия (сын три­ум­ви­ра и кон­сул 1 г.), а послед­ний Эми­лий погиб при Кали­гу­ле⁶⁷. Пре­кра­ща­ют­ся с.445 неко­то­рые линии вид­ных сена­тор­ских родов. Послед­ний Клав­дий Пуль­хр и послед­ний Кор­не­лий Сци­пи­он были сосла­ны как соучаст­ни­ки раз­вра­та стар­шей Юлии. За это же был сослан на ост­ров Кер­ки­ну Сем­п­ро­ний Гракх. Со смер­тью его сына, кото­ро­му при­шлось зани­мать­ся мел­кой тор­гов­лей, погиб­ла фами­лия Сем­п­ро­ни­ев Грак­хов⁶⁸.

Нуж­но, одна­ко, заме­тить, что об исчез­но­ве­нии ста­рой зна­ти гово­рить еще не при­хо­дит­ся. Неко­то­рые фами­лии, как Каль­пур­нии Пизо­ны или Кор­не­лии Лен­ту­лы, выде­ли­лись над дру­ги­ми знат­ны­ми рода­ми, отдель­ные пред­ста­ви­те­ли сена­тор­ской зна­ти, как Л. Волу­зий Сатур­нин и Гн. Кор­не­лий Лен­тул, кон­сул 14 г. до н. э., про­яви­ли, как ука­зы­ва­ет Тацит⁶⁹, спо­соб­но­сти к стя­жа­тель­ству и соста­ви­ли огром­ные состо­я­ния.

Сена­тор­ское сосло­вие состо­я­ло из раз­лич­ных эле­мен­тов, оно не было замкну­тым и попол­ня­лось глав­ным обра­зом из пред­ста­ви­те­лей ита­лий­ской муни­ци­паль­ной зна­ти. Но было бы ошиб­кой думать, что оно утра­ти­ло поли­ти­че­скую само­сто­я­тель­ность. Во вре­ме­на Авгу­ста сена­тор­ское сосло­вие было не настоль­ко сла­бо, чтобы рас­т­во­рить­ся и пре­вра­тить­ся в слу­жи­лую ари­сто­кра­тию. Оно про­дол­жа­ет оста­вать­ся сосло­ви­ем гос­под­ст­ву­ю­щим и вме­сте с тем объ­еди­нен­ным опре­де­лен­ны­ми тра­ди­ци­я­ми и идео­ло­ги­ей. Ho­mi­nes noui, про­ник­шие в сена­тор­ское сосло­вие, быст­ро осва­и­ва­ют­ся с новым поло­же­ни­ем и усва­и­ва­ют при­выч­ки, взгляды и тра­ди­ции ста­рых родов. Их дети ничем не отли­ча­ют­ся от потом­ков ста­рых рим­ских ари­сто­кра­тов. Этим и объ­яс­ня­ет­ся уси­ле­ние оппо­зи­ции в кон­це прав­ле­ния Авгу­ста и борь­ба меж­ду прин­цеп­сом и сена­том при Тибе­рии.

Утра­тив поли­ти­че­скую силу, сена­тор­ское сосло­вие сохра­ня­ло еще все пре­иму­ще­ства в соци­аль­ной жиз­ни.

«Тогда еще было поз­во­ли­тель­но уха­жи­вать за плеб­сом, союз­ни­ка­ми, цар­ства­ми и само­му поль­зо­вать­ся их почи­та­ни­ем. Чем кто был вид­нее по сво­е­му богат­ству, дому и обста­нов­ке, тем он счи­тал­ся зна­ме­ни­тее по сво­е­му име­ни и кли­ен­там»⁷⁰. Но обра­тим вни­ма­ние, что Тацит, хотя, может быть, и иро­ни­че­ски, гово­рит: «было поз­во­ле­но» (li­cet). Август мог допу­стить кли­ен­те­лу рим­ских маг­на­тов, но она не мог­ла затмить его соб­ст­вен­ную. Об этой част­ной кли­ен­те­ле мы можем судить на осно­ва­нии дан­ных Гора­ция⁷¹. Кли­ен­те­ла поте­ря­ла преж­нее поли­ти­че­ское зна­че­ние, патрон ока­зы­вал мате­ри­аль­ную и иную помощь сво­е­му кли­ен­ту, а послед­ний сво­и­ми посе­ще­ни­я­ми, с.446 сопро­вож­де­ни­ем патро­на на ули­цах и ины­ми сред­ства­ми спо­соб­ст­во­вал внеш­не­му блес­ку патро­на. Но этот блеск был все же «допу­щен». Он посте­пен­но исче­зал, и тот же Тацит пра­виль­но ука­зы­ва­ет при­чи­ны это­го: пер­вой при­чи­ной он счи­та­ет борь­бу пре­ем­ни­ков Авгу­ста с сена­то­ра­ми, вто­рую же он видит в том, что «в сена­те появи­лись люди из коло­ний и муни­ци­пи­ев. Они вно­си­ли в домаш­нюю жизнь береж­ли­вость, а хотя мно­гие из них бла­го­да­ря сча­стью и трудо­лю­бию под ста­рость сде­ла­лись бога­ты­ми, харак­тер их оста­вал­ся все-таки преж­ний»⁷².

Стрем­ле­ние к граж­дан­ско­му миру, укреп­ле­нию усто­ев рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства и заста­ви­ло ослаб­лен­ную поли­ти­че­ски и эко­но­ми­че­ски рим­скую ари­сто­кра­тию при­ми­рить­ся с прин­ци­па­том и под­дер­жи­вать его. Энгельс гово­рит, что «Мораль­ной опо­рой импе­ра­тор­ско­го пра­ви­тель­ства было все­об­щее убеж­де­ние, что из это­го поло­же­ния нет выхо­да, что если не тот или дру­гой импе­ра­тор, то все же осно­ван­ная на воен­ном гос­под­стве импе­ра­тор­ская власть явля­ет­ся неот­вра­ти­мой необ­хо­ди­мо­стью»⁷³. Пере­ход к монар­хии не был рево­лю­ци­ей, так как сохра­ня­лись ста­рые соци­аль­ные поряд­ки. Одной из основ­ных черт этих поряд­ков было круп­ное, осно­ван­ное на раб­ском труде земле­вла­де­ние. Оно было поко­леб­ле­но про­скрип­ци­я­ми, разде­ла­ми земель, богат­ст­вом и свое­во­ли­ем рабов. В эпо­ху прин­ци­па­та оно было вновь укреп­ле­но. Но это круп­ное, осно­ван­ное на раб­ском труде земле­вла­де­ние было сена­тор­ским по пре­иму­ще­ству, оно-то и состав­ля­ло соци­аль­ную опо­ру рим­ской ари­сто­кра­тии, в нем и коре­ни­лась ее сила, оно и созда­ва­ло извест­ную поли­ти­че­скую неза­ви­си­мость. Но эта поли­ти­че­ская неза­ви­си­мость при­зы­ва­ла вер­нуть­ся к про­шло­му, а это вело к неиз­беж­ным кон­флик­там меж­ду импе­ра­то­ром и сена­то­ра­ми и застав­ля­ло послед­них искать под­держ­ки сре­ди дру­гих сло­ев насе­ле­ния. Что же каса­ет­ся сена­тор­ско­го сосло­вия, то как бы ни вос­хва­ля­лась исчез­нув­шая сво­бо­да, память о том, что мино­ва­ло вре­мя про­скрип­ций и насту­пил мир, когда pie­tas и fi­des сно­ва ста­ли офи­ци­аль­но при­знан­ны­ми осно­ва­ми граж­дан­ско­го обще­ства, застав­ля­ла мирить­ся с воен­ной дик­та­ту­рой как неиз­беж­ной необ­хо­ди­мо­стью.

ВСАДНИЧЕСКОЕ СОСЛОВИЕ ПРИ АВГУСТЕ

В эпо­ху рес­пуб­ли­ки всад­ни­ки зани­ма­ли вто­рое место после сена­тор­ско­го сосло­вия. Они были близ­ки к рим­ской зна­ти, но это была осо­бая знать, посколь­ку всад­ни­че­ское зва­ние не пере­да­ва­лось по наслед­ству и дети всад­ни­ков счи­та­лись с.447 обык­но­вен­ны­ми пле­бе­я­ми. По юриди­че­ско­му поло­же­нию в эпо­ху рес­пуб­ли­ки всад­ни­ки разде­ля­лись на две кате­го­рии: те, кото­рые полу­чи­ли коня или сред­ства на покуп­ку коня (так назы­вае­мые equi­tes equo pub­li­co), это были всад­ни­ки выс­ше­го ран­га; дру­гие всад­ни­ки нес­ли служ­бу на сво­их конях, назы­ва­лись equi­tes equo pri­va­to. Но дав­но про­шли те вре­ме­на, когда к всад­ни­че­ско­му сосло­вию при­над­ле­жа­ли те, кто дей­ст­ви­тель­но слу­жил в рим­ской кава­ле­рии. К всад­ни­че­ско­му сосло­вию при­над­ле­жа­ли ростов­щи­ки, земле­вла­дель­цы, пуб­ли­ка­ны и вооб­ще те, кто не искал подоб­но сена­то­рам маги­ст­ра­тур, но в силу сво­его иму­ще­ст­вен­но­го состо­я­ния зани­мал при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние. По поло­же­нию в обще­стве всад­ни­ки были неод­но­род­ны. Сре­ди всад­ни­ков были prin­ci­pes equestris or­di­nis⁷⁴, так ска­зать, «пер­во­сте­пен­ные всад­ни­ки», иные если не de iure, то de fac­to насле­до­ва­ли при­над­леж­ность к всад­ни­че­ско­му сосло­вию. Овидий, напри­мер, гор­дил­ся тем, что он при­над­ле­жал к ста­ро­му всад­ни­че­ско­му роду, а не ново­му всад­ни­че­ству⁷⁵. Всад­ни­ка­ми по рож­де­нию были дети сена­то­ров; как пра­ви­ло, после выбо­ров в маги­ст­ра­ты они пере­хо­ди­ли в сена­тор­ское сосло­вие, но нахо­ди­лись люди, кото­рых не при­вле­ка­ла поли­ти­че­ская карье­ра и кото­рые оста­ва­лись всад­ни­ка­ми. Одна­ко наряду с эти­ми при­ви­ле­ги­ро­ван­ны­ми груп­па­ми к всад­ни­че­ству отно­си­лись и люди скром­но­го достат­ка — офи­цер­ство, выслу­жив­ше­е­ся из сол­дат, сек­ре­та­ри (scri­bae) государ­ст­вен­ных учреж­де­ний, пред­ста­ви­те­ли ита­лий­ской муни­ци­паль­ной зна­ти, кото­рая, как мы виде­ли, в извест­ный пери­од высту­па­ла даже с более или менее опре­де­лен­ной про­грам­мой, но в пери­од граж­дан­ских войн после смер­ти Цеза­ря всад­ни­че­ство боль­шой роли не игра­ло. Нема­ло всад­ни­ков погиб­ло во вре­мя про­скрип­ций, мно­гие погиб­ли пото­му, что были бога­ты, а три­ум­ви­ры боль­ше все­го нуж­да­лись в день­гах. Настро­е­ния всад­ни­ков в это вре­мя луч­ше все­го выра­зил Пом­по­ний Аттик, друг Цице­ро­на, забо­тив­ший­ся о том, чтобы спа­сти иму­ще­ство. Это ему уда­лось осу­ще­ст­вить. Друг Цице­ро­на после смер­ти послед­не­го полу­чил пись­мо от Анто­ния, в кото­ром тот писал, что Атти­ку не гро­зит ника­кая опас­ность. Вско­ре Аттик сде­лал­ся тестем Агрип­пы, наи­бо­лее пре­дан­но­го пол­ко­во­д­ца Окта­ви­а­на⁷⁶.

Всад­ни­че­ское сосло­вие после граж­дан­ской вой­ны было в доста­точ­ной сте­пе­ни дез­ор­га­ни­зо­ва­но для того, чтобы высту­пить с какой-либо поли­ти­че­ской про­грам­мой. Но всад­ни­ки обла­да­ли с.448 нема­лы­ми навы­ка­ми в управ­ле­нии про­вин­ци­я­ми, дело­вым опы­том и сохра­ни­ли вли­я­ние сре­ди опре­де­лен­ных кру­гов насе­ле­ния. Август вся­че­ски стре­мит­ся при­влечь всад­ни­че­ство на свою сто­ро­ну. Ряд меро­при­я­тий дол­жен был спо­соб­ст­во­вать кон­со­лида­ции всад­ни­че­ства в осо­бое сосло­вие, как бы завер­шить тот про­цесс, кото­рый начал­ся во вре­ме­на Гая Грак­ха. Еже­год­но устра­и­ва­ют­ся пара­ды, в кото­рых участ­ву­ют всад­ни­ки до трид­ца­ти­пя­ти­лет­не­го воз­рас­та. По дости­же­нии это­го воз­рас­та всад­ни­ки осво­бож­да­ют­ся от уча­стия в пара­дах и сда­ют государ­ст­вен­но­го коня. Всад­ни­ки выби­ра­ют сво­его гла­ву из чле­нов семьи Авгу­ста. Этот гла­ва носит зва­ние «prin­ceps iuven­tu­tis», т. е. началь­ник юно­ше­ства.

Осо­бен­но важ­ным явля­ет­ся место в «Дея­ни­ях Авгу­ста», где всад­ни­че­ство упо­ми­на­ет­ся наряду с дву­мя основ­ны­ми рим­ски­ми сосло­ви­я­ми: сена­тор­ским и плеб­сом. В гла­ве 35-й Август гово­рит о том, что он назван отцом оте­че­ства, при­чем этот почет­ный титул ему пре­под­нес­ли «se­na­tus et eques­ter or­do po­pu­lus­que Ro­ma­nus»⁷⁷. Эта офи­ци­аль­ная вер­сия пере­да­ет­ся на моне­тах, выпу­щен­ных во вре­ме­на Кали­гу­лы. На ревер­се изо­бра­жа­ет­ся сидя­щий на куруль­ном крес­ле Август, оде­тый в тогу и с лав­ро­вым вен­ком на голо­ве. Вокруг изо­бра­же­ния над­пись: «Con­sen­su se­nat, et eq. or­din. PQR» (табл. VI, 7)⁷⁸.

Боль­шин­ство совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей вслед за Момм­зе­ном счи­та­ет, что при Авгу­сте исче­за­ет разде­ле­ние всад­ни­ков на equi­tes equo pub­li­co и equi­tes equo pri­va­to. Все они при­чис­ля­ют­ся к equi­tes equo pub­li­co, т. е. воз­во­дят­ся как бы в выс­ший ранг⁷⁹.

Август уста­нав­ли­ва­ет опре­де­лен­ный ценз для всад­ни­ков в 400 тыс. сестер­ци­ев; по его ини­ци­а­ти­ве пере­смат­ри­ва­ет­ся состав всад­ни­че­ско­го сосло­вия. Этот пере­смотр в извест­ном отно­ше­нии напо­ми­на­ет lec­tio­nes se­na­tus. Всад­ни­ки долж­ны были отчи­тать­ся в сво­ем обра­зе жиз­ни. На про­ви­нив­ших­ся нала­га­лись взыс­ка­ния. В част­но­сти, взыс­ка­нию под­верг­лись те, кто брал взай­мы день­ги под низ­кий про­цент, сам же отда­вал их под высо­кий⁸⁰. За всад­ни­ка­ми не толь­ко были сохра­не­ны их ста­рые при­ви­ле­гии, но и пре­до­став­ле­ны новые.

Всад­ни­че­ство ока­зы­ва­ет ново­му режи­му бо́льшую под­держ­ку, чем сена­тор­ское сосло­вие. Прав­да, у Све­то­ния мы нахо­дим отдель­ные ука­за­ния на недо­воль­ство всад­ни­ков. Напри­мер, ука­зы­ва­ет­ся, что Август при­ка­зал про­дать с аук­ци­о­на в раб­ство с.449 рим­ско­го всад­ни­ка за то, что тот двум сво­им юным сыно­вьям отру­бил боль­шие паль­цы с целью осво­бо­дить их от воен­ной служ­бы⁸¹. В дру­гом месте Све­то­ний гово­рит, что Август при­ка­зал в сво­ем при­сут­ст­вии зако­лоть рим­ско­го всад­ни­ка Пина­рия, при­ня­то­го им за шпи­о­на, ибо заме­тил, что тот что-то запи­сы­вал для себя из речи, кото­рую Август про­из­но­сил на сход­ке сол­дат в при­сут­ст­вии посто­рон­них⁸².

Осо­бен­ное недо­воль­ство вызы­ва­ло у всад­ни­ков брач­ное зако­но­да­тель­ство Авгу­ста. Тот же Све­то­ний гово­рит, что на одном обще­ст­вен­ном спек­так­ле всад­ни­ки настой­чи­во ста­ли тре­бо­вать отме­ны Lex de ma­ri­tan­dis or­di­ni­bus. Август подо­звал к себе детей Гер­ма­ни­ка, поса­дил их к себе на коле­ни и на коле­ни к отцу «и жеста­ми и выра­же­ни­я­ми ста­рал­ся пока­зать всад­ни­кам, что они не долж­ны отка­зы­вать­ся сле­до­вать при­ме­ру это­го моло­до­го чело­ве­ка»⁸³.

Но у нас есть дан­ные, свиде­тель­ст­ву­ю­щие, что выс­шие долж­но­сти в боль­шин­стве слу­ча­ев Август заме­щал всад­ни­ка­ми. При жиз­ни Авгу­ста выс­шей сту­пе­нью всад­ни­че­ской карье­ры (cur­sus ho­no­rum) была пре­то­ри­ан­ская пре­фек­ту­ра.

Обшир­ное поле дея­тель­но­сти раз­вер­ну­лось перед всад­ни­ка­ми в про­вин­ци­ях. Зани­мая раз­лич­ные долж­но­сти, они полу­ча­ли регу­ляр­ное содер­жа­ние от пра­ви­тель­ства и тем самым долж­ны были до извест­ной сте­пе­ни воз­ме­стить то, что было отня­то у сена­тор­ско­го сосло­вия.

Всад­ни­че­ство, как было ука­за­но, в соци­аль­ном отно­ше­нии не пред­став­ля­ло собой во вре­ме­на Авгу­ста одно­род­но­го цело­го. Наряду с детьми сена­то­ров, ста­рым всад­ни­че­ст­вом, выхо­д­ца­ми из муни­ци­пи­ев, при Авгу­сте наме­ча­ет­ся опре­де­лен­ная груп­па слу­жи­ло­го всад­ни­че­ства, кото­рое впо­след­ст­вии будет играть боль­шую роль в исто­рии импе­рии. Конеч­но, всад­ни­ки, остав­ши­е­ся част­ны­ми людь­ми, пред­ста­ви­те­ли тор­го­во-ростов­щи­че­ской зна­ти — откуп­щи­ки, раз­лич­но­го рода ne­go­tia­to­res, круп­ные земле­вла­дель­цы и т. д. про­дол­жа­ли играть зна­чи­тель­ную роль, но воен­ная и слу­жи­лая груп­пы начи­на­ют при­об­ре­тать в эту эпо­ху боль­шее зна­че­ние, чем груп­па, состо­я­щая из раз­лич­но­го рода дело­вых людей.

В отли­чие от рес­пуб­ли­кан­ской эпо­хи всад­ни­ки не выдви­га­ют сво­ей поли­ти­че­ской про­грам­мы. При­знан­ное государ­ст­вом or­do eques­ter было в поли­ти­че­ском и соци­аль­ном отно­ше­ни­ях неопре­де­лен­ной вели­чи­ной. Коли­че­ст­вен­но всад­ни­че­ство рас­тет, но в поли­ти­че­ском отно­ше­нии лишь незна­чи­тель­ная часть его под­дер­жи­ва­ет оппо­зи­ци­он­ные настро­е­ния сена­то­ров; дру­гая с.450 груп­па покор­но испол­ня­ет при­ка­зы прин­цеп­са. Мно­гие всад­ни­ки близ­ки к воль­ноот­пу­щен­ни­кам и муни­ци­паль­ной зна­ти. Это — par­ve­nus, заботя­щи­е­ся о том, чтобы мило­стя­ми цеза­рей было забы­то их про­шлое ради их насто­я­ще­го богат­ства. Тип тако­го всад­ни­ка пре­крас­но изо­бра­жен в «Сати­ри­коне» Пет­ро­ния. Три­маль­хи­он, прав­да, жил во вре­мя Неро­на, но его про­об­раз мы нахо­дим в IV эпо­де Гора­ция, где гово­рит­ся, что выскоч­ка, не так дав­но под­вер­гав­ший­ся телес­ным нака­за­ни­ям, в Фалерне вла­де­ет тыся­ча­ми юге­ров зем­ли⁸⁴. Таким обра­зом, зна­чи­тель­ные груп­пы всад­ни­ков под­дер­жи­ва­ют Авгу­ста; «дру­зья Авгу­ста», как будет ука­за­но ниже, и при­над­ле­жа­ли глав­ным обра­зом к всад­ни­че­ству, из него назна­ча­ют­ся выс­шие импе­ра­тор­ские чинов­ни­ки, но посколь­ку всад­ни­ки не пред­став­ля­ли собой еди­ной в соци­аль­но-эко­но­ми­че­ском отно­ше­нии груп­пы, не было усло­вий для поли­ти­че­ско­го их объ­еди­не­ния, и в силу это­го нель­зя ска­зать, что всад­ни­че­ство в про­ти­во­вес сена­тор­ско­му сосло­вию слу­жи­ло глав­ной опо­рой Авгу­ста. Мож­но сде­лать дру­гое заклю­че­ние: аморф­ной в соци­аль­но-эко­но­ми­че­ском отно­ше­нии, но иму­ще­ст­вен­но обес­пе­чен­ной груп­пе Август стре­мит­ся дать опре­де­лен­ную орга­ни­за­цию, попол­нить ее надеж­ны­ми людь­ми и при­влечь из всад­ни­ков тех, кто может быть хоро­шим, испол­ни­тель­ным чинов­ни­ком. Август наме­тил тот путь, по кото­ро­му пой­дут его пре­ем­ни­ки: путь пре­вра­ще­ния всад­ни­че­ства в слу­жи­лое сосло­вие.

РИМСКИЙ ПЛЕБС ПРИ АВГУСТЕ

Вопрос об отно­ше­нии к плеб­су играл боль­шую роль в соци­аль­ной поли­ти­ке Авгу­ста. При харак­те­ри­сти­ке рим­ско­го поли­ти­че­ско­го строя ко вре­ме­ни Авгу­ста мы отме­ти­ли, что народ­ные собра­ния ото­шли на зад­ний план. Это был наи­бо­лее суще­ст­вен­ный ущерб, нане­сен­ный плеб­су уста­нов­ле­ни­ем прин­ци­па­та, во мно­гом опре­де­ляв­шим его поли­ти­че­ские настро­е­ния.

Демо­кра­ти­че­ское дви­же­ние плеб­са было направ­ле­но на дости­же­ние двух основ­ных целей: рас­ши­ре­ние прав рим­ско­го наро­да и улуч­ше­ние мате­ри­аль­но­го поло­же­ния боль­шин­ства сво­бод­но­го насе­ле­ния. Борь­ба за поли­ти­че­ские пра­ва, за аграр­ные и хлеб­ные зако­ны состав­ля­ет основ­ное содер­жа­ние поли­ти­че­ской борь­бы в Риме в тече­ние дли­тель­но­го пери­о­да.

Раз­ло­же­ние рим­ской демо­кра­тии, одним из след­ст­вий кото­ро­го было раз­ви­тие цеза­риз­ма, выра­жа­ет­ся в поли­ти­че­ском абсен­те­из­ме рим­ско­го город­ско­го плеб­са с его играв­ши­ми боль­шую роль люм­пен-про­ле­тар­ски­ми эле­мен­та­ми. Рим­ский плебс, с.451 ото­рван­ный от кре­стьян­ства, боль­ше все­го инте­ре­со­вал­ся разда­ча­ми и зре­ли­ща­ми. Снаб­же­нию горо­да Рима, разда­чам плеб­су и орга­ни­за­ции зре­лищ ста­ло уде­лять­ся исклю­чи­тель­ное вни­ма­ние. Это нашло свое отра­же­ние и в «Res ges­tae diui Augus­ti». Извест­но, что весь памят­ник был оза­глав­лен: «Res ges­tae diui Augus­ti, qui­bus or­bem ter­ra­rum im­pe­rio po­pu­li Ro­ma­ni sub­iecit et im­pen­sa­rum quas in rem pub­li­cam po­pu­lum­que Ro­ma­num fe­cit». Август, состав­ляя пере­чень сво­их дея­ний, имел в виду в первую оче­редь разда­чи рим­ско­му наро­ду и подви­ги, бла­го­да­ря кото­рым он под­чи­нил Риму зем­ной круг (or­bis ter­ra­rum).

Вопрос о том, сколь­ко Август «отсчи­тал рим­ско­му наро­ду», зани­ма­ет в «Res ges­tae» зна­чи­тель­ное место. Гла­ва 15-я гла­сит: «Каж­до­му рим­ско­му пле­бею я дал по заве­ща­нию мое­го отца по 300 сестер­ци­ев, а от мое­го име­ни в пятое мое кон­суль­ство по 400 сестер­ци­ев из воен­ной добы­чи, затем в девя­тое мое кон­суль­ство из сво­его иму­ще­ства я отсчи­тал каж­до­му пле­бею в виде подар­ка по 400 сестер­ци­ев; и в один­на­дца­тое кон­суль­ство я две­на­дцать раз поку­пал на свои сред­ства хлеб для разда­чи, в две­на­дца­тый год три­бун­ской вла­сти я в тре­тий раз дал по 400 сестер­ци­ев на чело­ве­ка. В полу­че­нии этих подар­ков при­ни­ма­ло уча­стие не менее 250 тыс. чело­век. В восем­на­дца­тый год моей три­бун­ской вла­сти и в две­на­дца­тое кон­суль­ство я дал 320 тыс. жите­лей Рима по 60 дена­ри­ев на чело­ве­ка. Посе­лен­ным в коло­ни­ях моим вои­нам я в пятое свое кон­суль­ство дал из воен­ной добы­чи по тыся­че сестер­ци­ев на чело­ве­ка, при­чем этот три­ум­фаль­ный пода­рок полу­чи­ли око­ло 120 тыс. чело­век, посе­лен­ных в коло­ни­ях. В три­на­дца­тое кон­суль­ство я дал пле­бе­ям, полу­чив­шим тогда же хлеб на государ­ст­вен­ный счет, по 60 дена­ри­ев, тако­вых было немно­го более 200 тыс. чело­век»⁸⁵.

В кон­це доку­мен­та Август спе­ци­аль­но ука­зы­ва­ет, сколь­ко им было дано на пле­бе­ев. Здесь идет речь толь­ко о денеж­ных разда­чах.

При Авгу­сте более 200 тыс. чело­век полу­ча­ли от государ­ства хлеб. Всем, кто был вне­сен в спис­ки, дава­лись тес­се­ры, по кото­рым каж­дый мог в опре­де­лен­ный день на Мар­со­вом поле и в пор­ти­ке Мину­ция полу­чить хлеб в одном из 45 разда­точ­ных пунк­тов. Август обра­ща­ет боль­шое вни­ма­ние на хлеб­ные разда­чи: штат людей, кото­рые зани­ма­лись этим делом, был в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни рас­ши­рен. Наблюде­ние над орга­ни­за­ци­ей раздач пору­ча­ет­ся вид­ным дея­те­лям. Так, напри­мер, в 22 г. этим ведал пасы­нок Авгу­ста Тибе­рий⁸⁶. Август пытал­ся вме­сто с.452 месяч­ных раздач орга­ни­зо­вать разда­чи раз в четы­ре меся­ца, но это встре­ти­ло сопро­тив­ле­ние, и хлеб про­дол­жа­ли рас­пре­де­лять раз в месяц. Наряду с этим име­ли место и экс­тра­ор­ди­нар­ные разда­чи. Одна­ко когда тол­па потре­бо­ва­ла вина, то Август отве­тил, что Агрип­па про­вел хоро­ший водо­про­вод и поэто­му в Риме нет недо­стат­ка в воде⁸⁷.

Боль­шое вни­ма­ние уде­ля­лось орга­ни­за­ции зре­лищ. Август гово­рит: «Гла­ди­а­тор­ские игры устра­и­вал я три­жды от сво­его име­ни и пять раз от име­ни сво­их сыно­вей и вну­ков; в этих играх сра­жа­лось око­ло 10 тыс. чело­век. Наро­ду я доста­вил зре­ли­ще, устро­ив два раза от сво­его име­ни и в тре­тий раз от име­ни мое­го вну­ка состя­за­ния атле­тов, созван­ных ото­всюду. Зре­ли­ща я устра­и­вал четы­ре раза от сво­его име­ни и от име­ни дру­гих маги­ст­ра­тов 23 раза. В кон­суль­ства Гая Фур­ния и Гая Сила­на я в каче­стве гла­вы кол­ле­гии квин­де­цем­ви­ров с М. Агрип­пой в каче­стве кол­ле­ги устро­ил от име­ни этой кол­ле­гии секу­ляр­ные игры. В три­на­дца­тое свое кон­суль­ство я впер­вые устро­ил игры в честь Мар­са Мсти­те­ля, кото­рые после того еже­год­но на осно­ва­нии сена­тус­кон­суль­та и зако­на устра­и­ва­лись кон­су­ла­ми. В цир­ке, на Фору­ме или в амфи­те­ат­ре я от сво­его име­ни или от име­ни моих сыно­вей и вну­ков 23 раза устра­и­вал для наро­да трав­лю афри­кан­ских зве­рей, при­чем послед­них было пере­би­то око­ло 3500»⁸⁸. Осо­бо рас­ска­зы­ва­ет Август о мор­ской бит­ве, в кото­рой при­ня­ло уча­стие свы­ше 3 тыс. чело­век⁸⁹. Все­го во вре­мя зре­лищ сра­жа­лось око­ло 13 тыс. гла­ди­а­то­ров. Вспом­ним, что осо­бым зако­ном было огра­ни­че­но чис­ло гла­ди­а­тор­ских пар, сра­жав­ших­ся на играх, орга­ни­зо­ван­ных сена­то­ра­ми. Таким обра­зом, никто не мог затмить вели­ко­ле­пие игр, устра­и­вае­мых самим прин­цеп­сом.

При Авгу­сте не было таких выступ­ле­ний рим­ско­го плеб­са, кото­рые гро­зи­ли бы осно­вам государ­ства, но тем не менее нель­зя гово­рить, что плебс поте­рял вся­кое поли­ти­че­ское зна­че­ние. В кон­це рес­пуб­ли­ки не раз воз­ни­ка­ли мас­со­вые дви­же­ния, опас­ные не толь­ко для гос­под­ст­во­вав­ше­го тогда поли­ти­че­ско­го режи­ма, но и для рабо­вла­дель­че­ских поряд­ков в целом.

Тол­па, руко­во­ди­мая често­лю­би­вы­ми ноби­ля­ми, тре­бо­ва­ла кас­са­ции дол­гов, отме­ны квар­тир­ной пла­ты. В дви­же­нии при­ни­ма­ли уча­стие не толь­ко сво­бод­ная бед­но­та, но так­же рабы и воль­ноот­пу­щен­ни­ки. Воен­ная дик­та­ту­ра, кото­рая про­во­ди­лась Авгу­стом, долж­на была обес­пе­чить рим­ское с.453 рабо­вла­дель­че­ское обще­ство от подоб­ных выступ­ле­ний. Что эта зада­ча име­лась в виду Авгу­стом, пока­зы­ва­ет при­веден­ное нами место из «Анна­лов» Таци­та, где гово­рит­ся о назна­че­нии пре­фек­том горо­да Мес­са­лы Кор­ви­на⁹⁰.

Разда­чи не мог­ли иско­ре­нить при­чи­ны, порож­даю­щие бед­но­ту. О жиз­ни рим­ско­го плеб­са мы име­ем мало свиде­тельств, но у нас есть дан­ные, гово­ря­щие, что задол­жен­ность оста­ва­лась по-преж­не­му обыч­ным явле­ни­ем в Риме. В 5 г. до н. э. сго­ре­ли зда­ния на Фору­ме. Гово­ри­ли, что подо­жгли их долж­ни­ки, наде­яв­ши­е­ся, что вслед­ст­вие боль­ших потерь сло­жат дол­ги, но надеж­ды эти ока­за­лись тщет­ны­ми⁹¹.

Юлий Цезарь при­ни­мал меры к тому, чтобы уре­гу­ли­ро­вать дол­го­вой вопрос и облег­чить поло­же­ние мало­иму­щих квар­ти­ро­на­ни­ма­те­лей. Меры эти были пал­ли­а­ти­ва­ми, но они свиде­тель­ст­во­ва­ли, что Цезарь в какой-то сте­пе­ни забо­тил­ся о бед­ней­ших чле­нах сво­бод­но­го рим­ско­го обще­ства. При Авгу­сте эти вопро­сы, если не счи­тать неяс­но­го для нас поста­нов­ле­ния о сло­же­нии дол­гов в гре­че­ских и мало­азий­ских горо­дах, даже не под­ни­ма­ют­ся. Сам он тра­тил боль­шие сред­ства на разда­чи, но не про­вел ни одно­го меро­при­я­тия, хотя бы сколь­ко-нибудь затра­ги­ваю­ще­го инте­ре­сы част­ных соб­ст­вен­ни­ков. Неда­ром Вел­лей Патер­кул гово­рил о том, что каж­до­му обес­пе­че­но было вла­де­ние его соб­ст­вен­но­стью: «cer­ta cui­que re­rum sua­rum pos­ses­sio»⁹².

Оста­но­вим­ся на неко­то­рых момен­тах из исто­рии отно­ше­ний меж­ду Авгу­стом и плеб­сом. Одно из пер­вых собы­тий, кото­рое пред­став­ля­ет в этом отно­ше­нии инте­рес, отно­сит­ся к 23—22 гг. Рас­сказ о нем при­во­дит­ся у Дио­на Кас­сия, но, к сожа­ле­нию, автор не дает после­до­ва­тель­но­го хода собы­тий, и мы не можем уста­но­вить на осно­ва­нии источ­ни­ка при­чин­ную связь меж­ду раз­лич­ны­ми явле­ни­я­ми.

Мы уже зна­ем, что в 23 г. Август отка­зал­ся от кон­суль­ства, но вме­сте с тем поста­нов­ле­ни­ем сена­та ему пере­да­ет­ся осо­бый im­pe­rium mai­us, и с это­го вре­ме­ни Август начи­на­ет счи­тать три­бун­скую власть по опре­де­лен­ным годам. Затем Август уехал из Рима. Год этот был необы­чай­но труд­ным, в Ита­лии слу­чил­ся голод, и в Риме ощу­щал­ся недо­ста­ток хле­ба, рас­про­стра­ни­лись болез­ни, кото­рые унес­ли мно­го жиз­ней. Август не успел дое­хать до Кам­па­нии, как в Риме нача­лись вол­не­ния. Народ окру­жил курию, где заседал сенат, и тре­бо­вал, чтобы Авгу­сту была дана дик­та­тор­ская власть. В про­тив­ном слу­чае собрав­ши­е­ся угро­жа­ли сжечь курию вме­сте с нахо­див­ши­ми­ся с.454 там сена­то­ра­ми. Сенат напра­вил к Авгу­сту послов, Август вер­нул­ся в Рим и, как пере­да­ет Дион Кас­сий (а так­же Све­то­ний) на коле­нях умо­лял тол­пу не назна­чать его дик­та­то­ром. Но тол­па на этом наста­и­ва­ла, были даже при­веде­ны 24 лик­то­ра, кото­рые пола­га­лись дик­та­то­ру. В кон­це кон­цов народ согла­сил­ся с жела­ни­ем Авгу­ста, и Август взял на себя лишь чрез­вы­чай­ные пол­но­мо­чия по снаб­же­нию Рима про­до­воль­ст­ви­ем. Таков рас­сказ Дио­на Кас­сия⁹³.

В гла­ве 5-й «Res ges­tae» Август рас­ска­зы­ва­ет по это­му пово­ду сле­дую­щее: «Дик­та­ту­ру, кото­рую народ мне пред­ла­гал в кон­суль­ство Мар­цел­ла и Аррун­ция в моем при­сут­ст­вии и заоч­но, я не при­нял. Но я не отка­зал­ся во вре­мя вели­ко­го недо­стат­ка про­до­воль­ст­вия от наблюде­ния за снаб­же­ни­ем, и эту обя­зан­ность я выпол­нял таким обра­зом, что в про­дол­же­ние немно­гих дней изба­вил весь город от пред­сто­яв­ше­го стра­ха и опас­но­сти. Сде­ла­но это было на мои сред­ства и под моим наблюде­ни­ем»⁹⁴.

В исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре мы нахо­дим раз­лич­ные тол­ко­ва­ния этих собы­тий. Одни исто­ри­ки, как, напри­мер, Гардт­гау­зен, гово­рят, что эти собы­тия свиде­тель­ст­ву­ют о попу­ляр­но­сти Авгу­ста. Р. Ю. Вип­пер счи­та­ет, что тот «народ», кото­рый молил Авгу­ста при­нять дик­та­ту­ру, был подо­бран самим прин­цеп­сом и что эта демон­стра­ция была «инсце­ни­ров­кой» напо­до­бие той, какую Цезарь орга­ни­зо­вал в 44 г., при посред­стве Анто­ния, чтобы узнать сте­пень рас­по­ло­же­ния рим­лян к цар­ской короне⁹⁵. Мы счи­та­ем, что собы­тия 23—22 гг. сле­ду­ет харак­те­ри­зо­вать ина­че. Труд­но пред­по­ло­жить, что плебс застав­лял Авгу­ста при­нять дик­та­ту­ру толь­ко пото­му, что он поль­зо­вал­ся осо­бой попу­ляр­но­стью. И, нако­нец, еще труд­нее себе пред­ста­вить, что Август, этот необы­чай­но осто­рож­ный чело­век, хоро­шо пом­нив­ший опас­ность выступ­ле­ния плеб­са в 40-х годах, соби­рал тол­пу для того, чтобы под­став­ные лица пред­ла­га­ли ему дик­та­ту­ру, а он демон­стри­ро­вал свои рес­пуб­ли­кан­ские чув­ства и сим­па­тии. Нам кажет­ся, что мы име­ем здесь отго­ло­сок тех собы­тий, кото­рые про­изо­шли когда-то, в 44 г., после похо­рон Цеза­ря.

Вера в Цеза­ря-изба­ви­те­ля сохра­ни­лась в низах рим­ско­го насе­ле­ния, она под­дер­жи­ва­лась раз­но­об­раз­ны­ми меро­при­я­ти­я­ми его при­ем­но­го сына. На осно­ва­нии свиде­тель­ства Дио­на Кас­сия мы можем заклю­чить, что народ свя­зы­вал каким-то обра­зом отказ Авгу­ста от кон­су­ла­та с бед­ст­ви­я­ми в кон­це 23 и в нача­ле 22 г. В тече­ние мно­гих лет Август сто­ял во с.455 гла­ве государ­ства сна­ча­ла как три­ум­вир, а затем несколь­ко лет под­ряд он изби­рал­ся кон­су­лом, и Рим в это вре­мя более или менее регу­ляр­но снаб­жал­ся про­до­воль­ст­ви­ем. Сто­и­ло Авгу­сту отка­зать­ся от вла­сти, как Рим посе­ти­ли голод и болез­ни. В обста­нов­ке голо­да рим­ские пле­беи наста­и­ва­ли, чтобы Август при­нял ту власть, кото­рую имел его отец, — власть дик­та­то­ра. Но Август был даль­но­вид­ным поли­ти­ком и пом­нил, что титул этот нена­ви­стен рим­ской ари­сто­кра­тии, согла­сие с кото­рой было под­твер­жде­но рефор­ма­ми 23 года. Август поэто­му огра­ни­чил­ся тем, что при­нял чрез­вы­чай­ные пол­но­мо­чия по снаб­же­нию горо­да про­до­воль­ст­ви­ем. Дви­же­ние, оче­вид­но, было зна­чи­тель­ным, и сво­им выступ­ле­ни­ем плебс добил­ся того, что дав­ле­ние на него было ослаб­ле­но и он сно­ва полу­чил какую-то воз­мож­ность обсуж­дать свое поло­же­ние и при­об­рел неко­то­рое поли­ти­че­ское вли­я­ние.

Из Дио­на Кас­сия и Вел­лея Патер­ку­ла⁹⁶ извест­но, что в 19 г. разыг­ра­лась борь­ба из-за кон­су­ла­та, напо­ми­нав­шая до извест­ной сте­пе­ни борь­бу в 60-х и 50-х годах. Кон­су­ла­ми были избра­ны Сен­тий Сатур­нин и Август, но Август вновь отка­зал­ся от кон­су­ла­та, и Сен­тий Сатур­нин один всту­пил в управ­ле­ние.

Тогда пре­тен­ден­том на зва­ние кон­су­ла высту­пил Эгна­тий Руф. Но кон­сер­ва­тив­ная часть сена­та во гла­ве с кон­су­лом Г. Сен­ти­ем Сатур­ни­ном не хоте­ла допус­кать Руфа к кон­су­ла­ту. Сен­тий Сатур­нин под­ра­жал древним кон­су­лам: он высту­пил про­тив зло­употреб­ле­ний пуб­ли­ка­нов, тре­бо­вал воз­вра­та в каз­ну взя­тых денег. Эгна­тию Руфу Вел­лей Патер­кул дает отри­ца­тель­ную харак­те­ри­сти­ку, срав­ни­вая его с гла­ди­а­то­ром, но эта харак­те­ри­сти­ка, несо­мнен­но, тен­ден­ци­оз­на. Эгна­тию Руфу ари­сто­кра­ты про­ти­во­по­ста­ви­ли дру­го­го кан­дида­та на кон­суль­ство — Квин­та Лукре­ция. Дело дошло до кро­ва­вых столк­но­ве­ний, и об этом изве­сти­ли Авгу­ста, кото­рый нахо­дил­ся на Восто­ке. Собы­тия в Риме заста­ви­ли Авгу­ста поспе­шить с воз­вра­ще­ни­ем из Гре­ции в Ита­лию, где его встре­ти­ли «пер­вые сена­то­ры» — prin­ci­pes. «По сенат­ско­му поста­нов­ле­нию, — пишет Август, — часть пре­то­ров и народ­ных три­бу­нов вме­сте с кон­су­лом Квин­том Лукре­ци­ем и луч­ши­ми мужа­ми (prin­ci­pi­bus uiris) пошла мне навстре­чу в Кам­па­нию. Такая честь нико­му, кро­ме меня, не опре­де­ля­лась»⁹⁷.

Тор­же­ст­вен­ная встре­ча гото­ви­лась Авгу­сту в Риме. Но он, оче­вид­но, не желая откры­то стать на сто­ро­ну кон­сер­ва­тив­ной части сена­та, въе­хал в город ночью, и тор­же­ст­вен­ная встре­ча не состо­я­лась. Кан­дида­та ари­сто­кра­тии Квин­та Лукре­ция, зане­сен­но­го когда-то в про­скрип­ци­он­ные спис­ки, Август утвер­дил с.456 кон­су­лом. Эгна­тий Руф был заклю­чен в тюрь­му, где и умер. Пери­од 22—19 гг. харак­те­ри­зу­ет­ся, таким обра­зом, неко­то­рым воз­рож­де­ни­ем поли­ти­че­ской борь­бы. Собы­тия 23—22 гг. пока­за­ли, с одной сто­ро­ны, силу цеза­ри­ан­ских настро­е­ний, а с дру­гой — что плебс не утра­тил еще сво­его вли­я­ния. В силу это­го Август вынуж­ден был осла­бить дав­ле­ние на плебс.

Эгна­тий Руф не пося­гал, по-види­мо­му, на авто­ри­тет Авгу­ста, он стре­мил­ся утвер­дить свое вли­я­ние, не затра­ги­вая основ государ­ст­вен­но­го строя, уста­но­вив­ше­го­ся в 27 и 23 гг., но Август стал на сто­ро­ну сена­тор­ской зна­ти, и послед­няя в при­зна­тель­ность за это рас­ши­ри­ла в 19 г. его пол­но­мо­чия. К 19 г. отно­сит­ся послед­няя попыт­ка плеб­са выста­вить сво­его кан­дида­та на кон­суль­ское место, но ари­сто­кра­тия не хоте­ла посту­пать­ся пре­иму­ще­ства­ми, полу­чен­ны­ми от прин­цеп­са. Посколь­ку сена­тор­ское сосло­вие было вли­я­тель­нее и зна­чи­тель­нее, Август стал на его сто­ро­ну, но про­явил осто­рож­ность, не желая вызы­вать демон­стра­ции. Мы уже гово­ри­ли о после­дую­щих меро­при­я­ти­ях Авгу­ста: про­во­дят­ся зако­ны про­тив под­ку­па и наси­лия, зако­ны, кото­рые долж­ны были под­нять нрав­ст­вен­ность, а затем устра­и­ва­ют­ся секу­ляр­ные игры в знак насту­пив­ше­го обнов­ле­ния рим­ско­го граж­дан­ства. С это­го вре­ме­ни Август про­дол­жа­ет про­во­дить поли­ти­ку хле­ба и зре­лищ и пол­но­го устра­не­ния плеб­са от поли­ти­ки. Плебс, одна­ко, не утра­тил инте­ре­са к поли­ти­че­ским вопро­сам: он живо реа­ги­ру­ет на шут­ки арти­стов, осме­и­ваю­щих Авгу­ста, засту­па­ет­ся за дочь Авгу­ста Юлию, сослан­ную отцом.

В рес­пуб­ли­кан­скую эпо­ху меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми отдель­ных родов и пле­бе­я­ми суще­ст­во­ва­ли отно­ше­ния патро­на­та-кли­ен­те­лы, играв­шие, как мы виде­ли, боль­шую роль в рим­ской поли­ти­че­ской жиз­ни. Эти отно­ше­ния сохра­ни­лись в извест­ной мере и при Авгу­сте, кото­рый, как гово­рит Тацит, «доз­во­лял уха­жи­вать за наро­дом»⁹⁸, но поли­ти­че­ское зна­че­ние этот патро­нат уже поте­рял. Одна­ко pat­ro­ci­nium прин­цеп­са уси­ли­вал­ся, и этим мож­но объ­яс­нить живей­шее уча­стие, кото­рое при­ни­мал плебс в семей­ных делах Авгу­ста. Кли­ент — это до извест­ной сте­пе­ни отда­лен­ный член семьи, он участ­во­вал во всем, что про­ис­хо­ди­ло в доме патро­на. Уча­стие плеб­са в похо­ро­нах Мар­цел­ла и Дру­за, прось­ба за сослан­ную Юлию — все это напо­ми­на­ло пат­ри­ар­халь­ные отно­ше­ния и, несо­мнен­но, под­дер­жи­ва­лось людь­ми, близ­ки­ми к Авгу­сту.

Август нико­гда не забы­вал воз­мож­но­сти вос­ста­ний и бес­по­ряд­ков в Риме, осо­бен­но опас­ных в те момен­ты, когда город испы­ты­вал про­до­воль­ст­вен­ные затруд­не­ния. Так было в 6 г. н. э. Во вре­мя Пан­нон­ской вой­ны народ вол­но­вал­ся, с.457 ожи­да­ли даже вос­ста­ния, рас­про­стра­ня­лись анти­пра­ви­тель­ст­вен­ные пам­фле­ты⁹⁹. Август высе­лил даже из Рима рабо­тор­гов­цев с раба­ми, ланист с гла­ди­а­то­ра­ми и часть сво­их рабов¹⁰⁰. Вос­ста­ние уда­лось пред­от­вра­тить.

Для под­дер­жа­ния поряд­ка Рим был разде­лен на 14 рай­о­нов (re­gio­nes), каж­дый из кото­рых делил­ся на окру­га (uici). Из чис­ла всех пре­то­ров, эди­лов и три­бу­нов по жре­бию назна­ча­лись маги­ст­ра­ты для наблюде­ния над рай­о­на­ми. За жиз­нью окру­гов следи­ли маги­ст­ры (ma­gistri), изби­рае­мые мест­ны­ми жите­ля­ми.

В Риме и его окрест­но­стях сто­я­ли пре­то­ри­ан­ские когор­ты; город­ские когор­ты (co­hor­tes ur­ba­nae) наблюда­ли за поряд­ком в Риме в тече­ние дня, так назы­вае­мые co­hor­tes uigi­lum — ночью.

Когда-то могу­ще­ст­вен­ная сила в государ­стве, рим­ский плебс с утвер­жде­ни­ем прин­ци­па­та поте­рял поли­ти­че­ское вли­я­ние; обще­ст­вен­ная жизнь плеб­са полу­чи­ла иное направ­ле­ние.

Цен­тром этой жиз­ни с дав­них вре­мен были кол­ле­гии, играв­шие осо­бен­но боль­шую роль в 60-х годах I в. Запре­щен­ные во вре­ме­на кати­ли­нар­ско­го дви­же­ния, раз­ре­шен­ные по зако­ну Кло­дия, они сно­ва были закры­ты Юли­ем Цеза­рем. Но после его смер­ти кол­ле­гии воз­рож­да­лись под раз­лич­ны­ми новы­ми назва­ни­я­ми. Август под­твер­дил запре­ще­ние Цеза­ря, но вме­сте с тем допус­ка­лось суще­ст­во­ва­ние древ­них кол­ле­гий и тех, кото­рые учреж­да­лись на закон­ных осно­ва­ни­ях. На осно­ва­нии осо­бо­го зако­на о кол­ле­ги­ях (lex Iulia de col­le­giis) сенат давал раз­ре­ше­ния на их откры­тие, что под­твер­жда­лось ино­гда и auc­to­ri­tas prin­ci­pis. В одной под­пи­си гово­рит­ся о кол­ле­гии музы­кан­тов (col­le­gia sym­pho­nia­co­rum), кото­рая была раз­ре­ше­на на осно­ва­нии зако­на Юлия осо­бым сенат­ским поста­нов­ле­ни­ем ex auc­to­ri­ta­te Augus­ti и долж­на была созы­вать­ся, соби­рать­ся и дей­ст­во­вать (coi­re, co­nuo­ca­re, co­ge­re) по слу­чаю игр¹⁰¹.

Кол­ле­гии изби­ра­ли маги­ст­ров. Они име­ли сво­их патро­нов, при­но­си­ли жерт­вы богам-покро­ви­те­лям. Кол­ле­гии были самые раз­но­об­раз­ные. Во вре­ме­на Авгу­ста, в отли­чие от вре­мен Кло­дия, они не пре­сле­до­ва­ли поли­ти­че­ских целей. Одни из них были объ­еди­не­ни­я­ми по месту житель­ства, но все боль­шее зна­че­ние ста­ли при­об­ре­тать кол­ле­гии, состо­яв­шие из лиц опре­де­лен­ной про­фес­сии. Глав­ной целью таких кол­ле­гий была вза­и­мо­по­мощь, боль­шую роль игра­ли и чисто куль­то­вые цели. Осо­бен­ное рас­про­стра­не­ние при­об­ре­та­ют в эпо­ху импе­рии так назы­вае­мые похо­рон­ные това­ри­ще­ства. Орга­ни­за­ция их вос­хо­дит к позд­ним вре­ме­нам рес­пуб­ли­ки и к нача­лу импе­рии. с.458 В состав кол­ле­гий вхо­ди­ли не толь­ко сво­бод­ные и пол­но­прав­ные рим­ские граж­дане: чле­на­ми кол­ле­гий были воль­ноот­пу­щен­ни­ки и даже рабы.

С упад­ком поли­ти­че­ской жиз­ни кол­ле­гии при­об­ре­та­ют при Авгу­сте боль­шое зна­че­ние, кото­рое уси­ли­лось в после­дую­щий пери­од.

В отно­ше­нии Авгу­ста к плеб­су с осо­бен­ной отчет­ли­во­стью про­яви­лась поли­ти­ка цеза­риз­ма. Плебс снаб­жал­ся хле­бом, сре­ди пле­бе­ев рас­пре­де­ля­лись день­ги, для них устра­и­ва­лись зре­ли­ща. Плебс был свя­зан лич­но с Авгу­стом как сыном обо­жест­влен­но­го Юлия, но вме­сте с тем Август при­ни­мал все меры к тому, чтобы пред­от­вра­тить все воз­мож­ные выступ­ле­ния плеб­са.