Государственная и правовая деятельность Марка Порция Катона Старшего

Глава 1

с.19

§ 2. Катон Стар­ший в годы Вто­рой Пуни­че­ской вой­ны.

Нача­лом карье­ры Като­на Стар­ше­го сле­ду­ет счи­тать его вступ­ле­ние на воен­ную служ­бу. Еще Поли­бий отме­тил связь меж­ду про­дви­же­ни­ем по лест­ни­це долж­но­стей и служ­бой в армии. «Занять государ­ст­вен­ную долж­ность никто не может преж­де, чем он не совер­шит десять годич­ных похо­дов», — сооб­ща­ет он (6. 19. 4). Соглас­но тра­ди­ции, Катон полу­чил свое пер­вое воин­ское жало­ва­нье (sti­pen­dium) в 17 лет — воз­раст, с кото­ро­го рим­ский граж­да­нин счи­тал­ся воен­но­обя­зан­ным (Nep. Cat. 1; Plut. Cat. Mai. 1). Пер­вые годы армей­ской служ­бы Като­на вызы­ва­ют спо­ры в науч­ной лите­ра­ту­ре, в основ­ном по при­чине почти пол­но­го отсут­ст­вия сведе­ний об этом пери­о­де его жиз­ни. Так, дис­кус­си­он­ной явля­ет­ся дата нача­ла служ­бы Като­на. В оте­че­ст­вен­ной лите­ра­ту­ре назы­ва­ет­ся 217 г. до н. э.⁷⁷ Немец­кие уче­ные, за исклю­че­ни­ем Ф. Мюн­це­ра, отно­сят нача­ло служ­бы Като­на к 216 г. до н. э.⁷⁸ Сомне­нию под­вер­га­ет­ся и уча­стие Като­на в бит­ве под Кан­на­ми⁷⁹. Сам Цен­зор нигде не гово­рит о том, что он был участ­ни­ком этой бит­вы. Мож­но, конеч­но, пред­по­ло­жить, что в инте­ре­сах Като­на было скрыть этот факт его био­гра­фии. Сле­ду­ет, одна­ко, учи­ты­вать, что остат­ки войск, участ­во­вав­ших в бит­ве при Кан­нах, были сосла­ны на Сици­лию, где оста­ва­лись на поло­же­нии сво­его рода «штраф­ных бата­льо­нов» вплоть до кон­ца вой­ны (Liv. 25. 5. 10, 7. 4; Plut. Marc. 13). Кро­ме того, цен­зо­ры 209 г. до н. э. Марк Кор­не­лий Цетег и Пуб­лий Сем­п­ро­ний Туди­тан ото­бра­ли лоша­дей (т. е. исклю­чи­ли из всад­ни­че­ско­го сосло­вия) у тех, кто при Кан­нах слу­жил в кон­ни­це и потом ока­зал­ся на Сици­лии. Им так­же не были засчи­та­ны преж­ние похо­ды, про­де­лан­ные в каче­стве equi­tes equo pub­li­co (Liv. 27. 11. 13—14, 22. 9). Име­ю­щи­е­ся у нас дан­ные об армей­ской служ­бе Като­на исклю­ча­ют его пре­бы­ва­ние под Кан­на­ми.

Более надеж­ны­ми выглядят сведе­ния о пре­бы­ва­нии Като­на в армии Мар­ка Клав­дия Мар­цел­ла на Сици­лии. Кор­не­лий Непот сооб­ща­ет, что в 214 г. до н. э. Катон стал воен­ным три­бу­ном⁸⁰. По-види­мо­му, Д. Кинаст прав в том, что пер­вые годы служ­бы дали Като­ну не толь­ко воен­ный опыт, но и покро­ви­тель­ство Мар­ка Клав­дия Мар­цел­ла, кото­рое откры­ло для него воз­мож­но­сти быст­рой карье­ры⁸¹. Спра­вед­ли­вость это­го мне­ния под­твер­жда­ют дан­ные про­со­по­гра­фи­че­ско­го ана­ли­за эпо­хи Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны. Наряду с Като­ном мы можем обна­ру­жить боль­шую груп­пу «нович­ков», выдви­нув­ших­ся в эти годы: Квинт Мину­ций Терм, Маний Аци­лий Глаб­ри­он, Гай Лелий, Секст Диги­тий, Марк Мар­ций Рал­ла, Луций Бебий Дивес, Гней Окта­вий, Спу­рий Лукре­ций, Авл Апу­стий Фул­ле­он, Авл и Луций Гости­лии Като­ны и др. Ана­лиз их карье­ры пока­зы­ва­ет при­над­леж­ность дан­ной груп­пы лиц к кли­ен­те­ле знат­ных фами­лий, и, преж­де все­го, Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го⁸². Внед­ре­ние в круг знат­но­го маги­ст­ра­та было обыч­ным путем всад­ни­ка — «нович­ка», посколь­ку поступ­ле­ние в кли­ен­те­лу обес­пе­чи­ва­ло его про­дви­же­ние к куруль­ным долж­но­стям и в сенат⁸³.

В дан­ном слу­чае мы стал­ки­ва­ем­ся с явле­ни­ем, выхо­дя­щим за рам­ки чисто поли­ти­че­ских отно­ше­ний. К насто­я­ще­му вре­ме­ни накоп­лен боль­шой с.20 мате­ри­ал, поз­во­ля­ю­щий гово­рить о том, что в рим­ском обще­стве лич­ность мог­ла реа­ли­зо­вать себя лишь в рам­ках кла­на, фами­лии, груп­пы, свя­зан­ной общи­ми инте­ре­са­ми, т. е. через при­над­леж­ность к боль­шо­му или мало­му кол­лек­ти­ву. Рим­скую общи­ну на всех уров­нях про­ни­зы­ва­ло мно­же­ство раз­но­об­раз­ных соци­аль­ных групп, объ­еди­нен­ных отно­ше­ни­я­ми фами­ли­аль­ной, ами­каль­ной, регио­наль­ной, рели­ги­оз­ной солидар­но­сти⁸⁴. По мне­нию актив­но раз­ра­ба­ты­ваю­ще­го дан­ную про­бле­ма­ти­ку Г. С. Кна­бе «кол­ле­ги­аль­ность, сооб­ще­ство и содру­же­ство были в Риме не столь­ко пра­во­вым прин­ци­пом, сколь­ко соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ской потреб­но­стью, уни­вер­саль­ной сти­хи­ей суще­ст­во­ва­ния, кото­рую посто­ян­но и мно­го­об­раз­но исто­ча­ли из себя соци­аль­но-эко­но­ми­че­ские и поли­ти­ко-идео­ло­ги­че­ские усло­вия жиз­ни обще­ства»⁸⁵. Подоб­ная насы­щен­ность соци­аль­но­го орга­низ­ма рим­ской ci­vi­tas обще­ст­вен­ны­ми мик­ро­груп­па­ми дик­то­ва­ла свои зако­ны. «Необ­хо­ди­мо уяс­нить себе, что в Риме любая воз­мож­ность обще­ст­вен­но­го вос­хож­де­ния, осно­ван­но­го на лич­ных, и, так ска­зать, тех­ни­че­ских дан­ных, на vir­tus, постав­лен­ных на служ­бу общине, мог­ла быть реа­ли­зо­ва­на толь­ко через при­над­леж­ность — пусть даже фик­тив­ную — к опре­де­лен­ной соци­аль­ной груп­пе, будь то арха­и­че­ская gens, в самом широ­ком смыс­ле fa­mi­lia, сенат или любое дру­гое соци­о­ре­ли­ги­оз­ное или поли­ти­ко-рели­ги­оз­ное мно­же­ство», — пишет М. Меслин⁸⁶. Все это дела­ло отно­ше­ния патро­на­та—кли­ен­те­лы харак­тер­ным явле­ни­ем обще­ст­вен­ной жиз­ни Рима. Слож­ная сеть пере­се­кав­ших­ся кли­ент­ских свя­зей, отно­ше­ний «дело­вой» друж­бы (ami­ci­tia) и госте­при­им­ства (hos­pi­tium)⁸⁷, види­мо, ком­пен­си­ро­ва­ла отсут­ст­вие в рим­ской граж­дан­ской общине чет­ких вер­ти­каль­ных свя­зей гос­под­ства и сопод­чи­не­ния⁸⁸. Отме­тив огром­ную роль, кото­рую кли­ен­те­ла игра­ла в поли­ти­че­ской жиз­ни Рима, Н. Н. Тру­хи­на заме­ти­ла, что подоб­ные явле­ния зна­ко­мы каж­до­му обще­ству, в кото­ром «вли­я­ние пере­ве­ши­ва­ет закон»⁸⁹. Одна­ко, в работах послед­них деся­ти­ле­тий, посвя­щен­ных этой про­бле­ме, после­до­ва­тель­но про­во­дит­ся иная мысль: имен­но раз­ви­тие граж­дан­ско­го обще­ства в Риме при­ве­ло к рас­цве­ту патро­на­та, кото­рый не толь­ко не исчез по мере услож­не­ния соци­аль­ной струк­ту­ры ci­vi­tas, но и полу­чил юриди­че­ское оформ­ле­ние. След­ст­ви­ем это­го ста­ло то, что самые раз­но­об­раз­ные обще­ст­вен­ные отно­ше­ния ста­ли обле­кать­ся в фор­му патро­на­та. Став частью рим­ских пра­во­вых отно­ше­ний, патро­нат ока­зал­ся одной из тех обще­ст­вен­ных форм, кото­рые опре­де­ля­ли спе­ци­фи­ку антич­но­го обще­ства⁹⁰. Осо­зна­ние это­го дик­ту­ет необ­хо­ди­мость при рас­смот­ре­нии началь­но­го пери­о­да карье­ры Като­на осо­бое вни­ма­ние уде­лять его окру­же­нию, покро­ви­те­лям, фор­ми­ро­ва­нию систе­мы свя­зей, спо­соб­ст­во­вав­ших его успеш­но­му вос­хож­де­нию по лест­ни­це долж­но­стей. Патро­нат­но-кли­ент­ские отно­ше­ния в дан­ном слу­чае долж­ны рас­смат­ри­вать­ся в каче­стве инстру­мен­та, посред­ст­вом кото­ро­го Катон был вклю­чен в слож­ную систе­му соци­аль­ных групп, про­ни­зы­вав­ших поли­ти­че­скую сфе­ру Рима.

В этой свя­зи при­вле­ка­ет вни­ма­ние боль­шое чис­ло «новых людей», с.21 начав­ших про­яв­лять себя в рим­ской поли­ти­ке со вто­рой поло­ви­ны Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны. Как уже отме­ча­лось, мно­го «нович­ков» было в окру­же­нии Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го. В 90-е годы II в. до н. э. кон­су­ла­та доби­ва­ет­ся сра­зу четы­ре «новых чело­ве­ка» (195 г. до н. э. — Марк Пор­ций Катон, 193 г. до н. э. — Квинт Мину­ций Терм, 191 г. до н. э. — Маний Аци­лий Глаб­ри­он, 190 г. до н. э. — Гай Лелий). Цице­рон от кон­суль­ства Като­на Стар­ше­го до сво­его кон­суль­ства (63 г. до н. э.) насчи­тал все­го 6 «новых» кон­су­лов (Mur. 17; Verr. 2. 5. 181). При­чи­ны тако­го всплес­ка актив­но­сти «новых людей» сле­ду­ет искать в послед­ст­ви­ях Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны. Преж­де все­го, это огром­ные поте­ри, кото­рые понес Рим. Как пола­га­ют иссле­до­ва­те­ли, в ходе войн с Кар­фа­ге­ном погиб­ло от 50 до 70 тыс. чело­век (при­мер­но 25 % все­го соста­ва граж­дан­ской общи­ны)⁹¹. Боль­шие поте­ри в этот пери­од понес­ла и рим­ская знать. Толь­ко в бит­ве при Кан­нах погиб­ло более 80 сена­то­ров, т. е. при­мер­но треть всей курии (Liv. 22. 49. 16). Почти пол­ное уни­что­же­ние несколь­ких кон­суль­ских армий, общие воен­ные поте­ри, вой­ны на несколь­ких фрон­тах прак­ти­че­ски во всех частях Сре­ди­зем­но­мо­рья при­ве­ли к зна­чи­тель­но­му исто­ще­нию слоя «ста­ро­го» ноби­ли­те­та. Это созда­ва­ло воз­мож­ность для про­дви­же­ния наи­бо­лее энер­гич­ных и талант­ли­вых «нович­ков», таких как Глаб­ри­он, Лелий или Катон, карье­ра кото­ро­го нача­лась в исклю­чи­тель­но бла­го­при­ят­ных для «ho­mi­nes no­vi» усло­ви­ях. На это ука­зы­ва­ет хотя бы тот факт, что, начав слу­жить в 216 г. до н. э., Катон уже в 214 г. до н. э. ста­но­вит­ся воен­ным три­бу­ном, хотя Поли­бий ука­зы­ва­ет, что млад­шие воен­ные три­бу­ны долж­ны были совер­шать не менее пяти годич­ных похо­дов, а стар­шие — не менее деся­ти (6. 19. 1)⁹².

В армии Мар­цел­ла Катон нахо­дил­ся, види­мо, до 210 г. до н. э.⁹³ Затем на какое-то вре­мя он воз­вра­ща­ет­ся в отцов­ское поме­стье в Саби­нии. С это­го момен­та, как сооб­ща­ют источ­ни­ки, завя­зы­ва­ют­ся его отно­ше­ния со знат­ной пат­ри­ци­ан­ской семьей Вале­ри­ев Флак­ков (Nep. Cat. 1; Plut. Cat. Mai. 3). Воз­глав­ляв­ший фами­лию Пуб­лий Вале­рий Флакк был вли­я­тель­ной фигу­рой того вре­ме­ни: кон­сул 227 г. до н. э., в 219 г. до н. э. он при­ни­мал уча­стие в посоль­стве к Ган­ни­ба­лу (Liv. 21. 6. 8; Cic. Phil. 5. 10. 27). В 215—214 гг. до н. э., будучи пре­фек­том флота, Пуб­лий Вале­рий Флакк пере­хва­ты­ва­ет пись­ма Ган­ни­ба­ла к Филип­пу V Македон­ско­му (Liv. 23. 34. 3—9). Судя по Ливию, ста­рый сена­тор сохра­нял вли­я­ние в курии еще в 211 г. до н. э. (26. 8. 6). Види­мо, имен­но к нему, а не к Луцию Вале­рию Флак­ку долж­на быть отне­се­на харак­те­ри­сти­ка, кото­рую Плу­тарх дает «одно­му из самых знат­ных и могу­ще­ст­вен­ных сре­ди рим­лян» (Cat. Mai. 3).

Зару­чив­шись под­держ­кой тако­го авто­ри­тет­но­го пат­ри­ция, как Пуб­лий Вале­рий Флакк, Катон мог рас­счи­ты­вать на быст­рое про­дви­же­ние. Дей­ст­ви­тель­но, 210 г. до н. э. ока­зал­ся в опре­де­лен­ном смыс­ле рубеж­ным для Като­на, кото­рый пере­би­ра­ет­ся в Рим при под­держ­ке Луция Вале­рия Флак­ка, сына Пуб­лия. Одна­ко, и зару­чив­шись покро­ви­тель­ст­вом Вале­ри­ев, Катон не пре­ры­ва­ет кон­так­тов с Клав­ди­я­ми. В 207 г. до н. э. он слу­жит под нача­лом Гая Клав­дия Неро­на. Вме­сте с сыном Мар­цел­ла Мар­ком Клав­ди­ем Мар­цел­лом Катон испол­ня­ет пре­ту­ру. Под нача­лом Мар­цел­ла-сына, кон­су­ла 196 г. до н. э., про­хо­дят выбо­ры, на кото­рых Катон доби­ва­ет­ся кон­су­ла­та. Бла­го­да­ря с.22 вме­ша­тель­ству Като­на, в 189 г. до н. э. был устра­нен пре­тен­до­вав­ший на цен­зу­ру Маний Аци­лий Глаб­ри­он и долж­ность полу­ча­ет все тот же Мар­целл. В 195 г. до н. э. вме­сте с Като­ном в Испа­нии вою­ет пре­тор Аппий Клав­дий Нерон (Liv. 33. 43. 5).

По источ­ни­кам, одна­ко, хоро­шо про­смат­ри­ва­ют­ся и дру­же­ские свя­зи меж­ду Вале­ри­я­ми и Клав­ди­я­ми Мар­цел­ла­ми⁹⁴. Как нам пред­став­ля­ет­ся, фигу­ры Като­на, Мар­цел­ла и Пуб­лия Вале­рия Флак­ка свя­зы­ва­ет 216 г. до н. э., когда Катон начал воен­ную служ­бу, Мар­целл коман­до­вал арми­ей, сто­яв­шей в Ноле, а Пуб­лий Вале­рий Флакк был его лега­том (Liv. 23. 16. 13). В поль­зу наше­го пред­по­ло­же­ния гово­рит тра­ди­ция, ука­зы­ваю­щая на то, что Катон вое­вал в Кам­па­нии, хотя его пре­бы­ва­ние там увя­зы­ва­ет­ся с фигу­рой Квин­та Фабия Мак­си­ма и дати­ру­ет­ся более позд­ним вре­ме­нем (Cic. Se­nect. 10—13, 39; Plut. Cat. Mai. 2). Цице­рон сооб­ща­ет, что Катон слу­жил под нача­лам Фабия в 214 и 209 гг. до н. э. (Se­nect. 10). Боль­шо­го про­ти­во­ре­чия здесь нет, посколь­ку в 214 г. до н. э., Фабий, гото­вясь к оса­де Капуи, пору­чил Мар­цел­лу охра­ну все той же Нолы (Liv. 23. 39. 8). Сле­ду­ет учи­ты­вать, что Ливий три­жды опи­сы­ва­ет сра­же­ния Мар­цел­ла с Ган­ни­ба­лом у стен Нолы в тече­ние 216—214 гг. до н. э., что поз­во­ли­ло неко­то­рым иссле­до­ва­те­лям запо­до­зрить утро­е­ние (удво­е­ние?) опи­сы­вае­мых собы­тий в рас­ска­зе Ливия⁹⁵. Сама по себе тра­ди­ция, свя­зы­ваю­щая Като­на с Фаби­ем до 204 г. до н. э., была при­зна­на Ф. Мюн­це­ром и Д. Кина­стом вымыс­лом, лите­ра­тур­но-фило­соф­ской фик­ци­ей, создан­ной Цице­ро­ном⁹⁶. Даже если это так, в осно­ве ее все же долж­но было нахо­дить­ся какое-то исто­ри­че­ское зер­но. Ничто не меша­ет нам пред­по­ло­жить, что Катон с 216 по 214 гг. до н. э. слу­жил в армии Мар­цел­ла, свя­зан­но­го через Тита Ота­ци­лия с Фаби­ем⁹⁷. Отме­тим так­же при­сут­ст­вие в 214 г. до н. э. в Ноле буду­ще­го началь­ни­ка Като­на, лега­та Мар­цел­ла Гая Клав­дия Неро­на (Liv. 24. 17. 2). Таким обра­зом, в обо­зна­чен­ный пери­од вре­ме­ни мы можем обна­ру­жить при­сут­ст­вие в Кам­па­нии систем­но орга­ни­зо­ван­ный круг лиц, устой­чи­вые внут­рен­ние свя­зи кото­ро­го хоро­шо про­сле­жи­ва­ют­ся в даль­ней­шем (Марк Пор­ций Катон — Пуб­лий Вале­рий Флакк — Марк Клав­дий Мар­целл — Гай Клав­дий Нерон — Квинт Фабий Мак­сим).

Тра­ди­ция, свя­зы­вав­шая Като­на и Вале­ри­ев толь­ко с 210 г. до н. э., в дан­ном слу­чае, воз­мож­но, невер­на. Вос­ста­нав­ли­вае­мая по источ­ни­кам связь Като­на с Вале­ри­я­ми через Мар­цел­ла выглядит не совсем убеди­тель­ной. Куда более прав­до­по­доб­ным кажет­ся то, что пер­вые кон­так­ты воз­ник­ли меж­ду Вале­ри­я­ми и Пор­ци­я­ми, чьи поме­стья сосед­ст­во­ва­ли в Саби­нии. Обыч­ным был порядок, когда «знат­ные патро­ны про­дви­га­ли сво­их зна­ком­цев и соседей по име­нию на долж­но­сти»⁹⁸. Имен­но Вале­рии, по край­ней мере, с поко­ле­ния Пуб­лия свя­зан­ные с Клав­ди­я­ми, мог­ли вве­сти Като­на в круг Мар­цел­ла, что, види­мо, и про­изо­шло в 216 г. до н. э. в Кам­па­нии. Осе­нью 214 г. до н. э. вме­сте с арми­ей Мар­цел­ла Катон отбы­ва­ет на Сици­лию. Само­му Като­ну, по всей види­мо­сти, были важ­ны свя­зи, как с Клав­ди­я­ми, так и с Вале­ри­я­ми. Источ­ни­ки сохра­ни­ли смут­ные вос­по­ми­на­ния об оппо­зи­ции Мар­цел­лу со сто­ро­ны части пат­ри­ци­ан­ских семей⁹⁹. Воз­мож­но, это свя­за­но с сохра­нив­шим акту­аль­ность и в кон­це III в. до с.23 н. э. поли­ти­че­ским сопер­ни­че­ст­вом меж­ду пат­ри­ци­ан­ски­ми и пле­бей­ски­ми фами­ли­я­ми¹⁰⁰. Мар­целл, будучи пред­ста­ви­те­лем пле­бей­ской вет­ви Клав­ди­ев, даже добив­шись гром­кой воен­ной сла­вы, в незри­мой иерар­хии, суще­ст­во­вав­шей внут­ри ноби­ли­те­та, мог зани­мать место ниже пат­ри­ция Пуб­лия Вале­рия Флак­ка. Зару­чив­шись под­держ­кой Мар­цел­ла (и через него — дру­гих Клав­ди­ев) Катон мог рас­счи­ты­вать на успеш­ное про­дви­же­ние по воен­ной служ­бе. Для всад­ни­ка-муни­ци­па­ла он добил­ся мно­го­го, два­жды став коми­ци­аль­ным воен­ным три­бу­ном в 214 и 207 гг. до н. э. С дру­гой сто­ро­ны, опи­ра­ясь на свя­зи Вале­ри­ев, кото­рые спо­соб­ст­во­ва­ли его введе­нию в поли­ти­че­скую жизнь Рима, Катон имел все воз­мож­но­сти для удач­ной поли­ти­че­ской карье­ры: 204 г. до н. — кве­сту­ра, 199 г. до н. э. — эди­ли­тет, 198 г. до н. э. — пре­ту­ра, 195 г. до н. э. — кон­су­лат. Серь­ез­ное сопро­тив­ле­ние со сто­ро­ны зна­ти, как дает почув­ст­во­вать Ливий, Катон стал испы­ты­вать толь­ко при попыт­ке полу­чить цен­зу­ру (Liv. 39. 41. 1—4; ср. 37. 57. 15).

Пере­брав­шись в 210 г. до н. э. в Рим, Катон про­дол­жил свою дея­тель­ность в каче­стве судеб­но­го ора­то­ра (Nep. Cat. 1; Plut. Cat. Mai. 3). По-види­мо­му, перед нами нача­ло карье­ры пуб­лич­но­го поли­ти­ка. В то же вре­мя Цице­рон сооб­ща­ет, что уже в сле­ду­ем 209 г. до н. э. Катон слу­жит под нача­лом Квин­та Фабия Мак­си­ма и при­ни­ма­ет уча­стие во взя­тии Тарен­та (Cic. Se­nect. 10, 39; ср. Plut. Cat. Mai. 2). Сооб­ще­ние это выглядит доволь­но сомни­тель­ным, посколь­ку армия Мар­цел­ла, в кото­рой нахо­дил­ся Катон, оста­ва­лась в Сици­лии до 210 г. до н. э., в то вре­мя как армия, кото­рую Фабий при­вел под Тарент, была сфор­ми­ро­ва­на еще в 211 г. до н. э.¹⁰¹ Мож­но пред­по­ло­жить, что Катон поки­нул Сици­лию в 211 г. до н. э. и при­со­еди­нил­ся к Фабию, одна­ко тогда при­дет­ся отка­зать­ся от тра­ди­ции, свя­зан­ной с Вале­ри­я­ми Флак­ка­ми и пере­ездом Цен­зо­ра в Рим. Ника­ких серь­ез­ных осно­ва­ний отка­зы­вать­ся от источ­ни­ков в поль­зу логи­че­ской кон­струк­ции, не осно­ван­ной на реаль­но суще­ст­ву­ю­щей тра­ди­ции, нет. Одна­ко, одно­вре­мен­но с вой­ском Фабия в Апу­лии дей­ст­во­ва­ла армия Мар­цел­ла, зада­чей кото­ро­го было задер­жать Ган­ни­ба­ла, пока шла оса­да Тарен­та (Liv. 27. 12. 2). Если пред­по­ло­жить, что Катон по-преж­не­му слу­жил у Мар­цел­ла, под­чи­няв­ше­го­ся в 209 г. до н. э. кон­су­лу Квин­ту Фабию Мак­си­му, это, воз­мож­но, в какой-то сте­пе­ни сни­мет име­ю­щи­е­ся в источ­ни­ках про­ти­во­ре­чия.

Обра­ща­ет на себя вни­ма­ние погиб­ший в бит­ве под Кан­у­зи­ей воен­ный три­бун Марк Гель­вий (Liv. 27. 12. 16). Имя его выво­дит на испол­няв­ше­го в паре с Като­ном эди­ли­тет и пре­ту­ру Гая Гель­вия. В кон­суль­ство Като­на, во вре­мя вой­ны в Испа­нии, в Даль­ней Испа­нии дей­ст­во­вал про­пре­тор Марк Гель­вий, так­же, види­мо, свя­зан­ный с Цен­зо­ром. Воз­мож­но, связь Като­на с Гель­ви­я­ми берет нача­ло в годы Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны. При­вле­ка­ет вни­ма­ние и сов­па­де­ние смер­ти Мар­ка Клав­дия Мар­цел­ла в 207 г. до н. э. с появ­ле­ни­ем в том же году Като­на в армии Гая Клав­дия Неро­на. Катон, как мож­но заме­тить, по-преж­не­му патро­ни­ру­ет­ся Клав­ди­я­ми, чье при­сут­ст­вие хоро­шо замет­но в армии Неро­на: воен­ный три­бун Тибе­рий Клав­дий Азелл, пре­фект союз­ни­ков Пуб­лий Клав­дий, Квинт Клав­дий Фла­мин, в связ­ке с кото­рым дей­ст­ву­ет Нерон под Тарен­том.

с.24 Выбо­ры маги­ст­ра­тов на 207 г. до н. э. при­нес­ли победу сра­зу двум Пор­ци­ям: Луций Пор­ций Лицин полу­чил пре­ту­ру, а Марк Пор­ций Катон стал коми­ци­аль­ным воен­ным три­бу­ном (Liv. 27. 35. 11; Nep. Cat. 1). В 210 г. до н. э., когда Катон появ­ля­ет­ся в Риме, Лицин был пле­бей­ским эди­лом. Нерон, пере­бро­сив вой­ска на север, чтобы пере­хва­тить армию Газ­д­ру­ба­ла, сотруд­ни­ча­ет с Лици­ном, полу­чив­шим Гал­лию в каче­стве про­вин­ции. Веро­ят­но, Нерон и Лицин были зна­ко­мы, посколь­ку оба при­ни­ма­ли уча­стие в бит­ве под Капу­ей (Liv. 26. 5. 8; 6. 1). Лицин при­сут­ст­ву­ет на сове­те перед бит­вой у Сены Галль­ской, его воен­ный лагерь нахо­дит­ся рядом с кон­суль­ским, а во вре­мя самой бит­вы Нерон и Лицин дей­ст­ву­ет бок о бок (Liv. 27. 46. 5; 47. 4; 48. 1). В бит­ве замет­но отли­чил­ся и Катон (Nep. Cat. 1). Таким обра­зом, мы можем про­следить связь меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми двух вет­вей рода Пор­ци­ев. Веро­ят­но, Пор­ции, так же как Клав­дии и Вале­рии, спо­соб­ст­во­ва­ли про­дви­же­нию Като­на в этот пери­од¹⁰².

Сле­дую­щее по вре­ме­ни упо­ми­на­ние о Катоне отно­сит­ся ко вре­ме­ни его кве­сту­ры, кото­рую Непот дати­ру­ет 205 г. до н. э., а Цице­рон и Ливий — 204 г. до н. э. (Nep. Cat. 1; Cic. Se­nect. 10, Brut. 60; Liv. 29. 25. 10). Пер­вая дата выво­дит­ся из сооб­ще­ния Кор­не­лия Непота о том, что Катон, будучи кве­сто­ром, слу­жил под нача­лом кон­су­ла 205 г. до н. э. Пуб­лия Кор­не­лия Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го. Ливий, отме­чая уча­стие Като­на в афри­кан­ской экс­пе­ди­ции, назы­ва­ет его кве­сто­ром, хотя на момент пере­воз­ки войск кон­суль­ский год уже закон­чил­ся¹⁰³. Цице­рон одно­знач­но отно­сит кве­сту­ру Като­на к 204 г. до н. э. Э. Мар­мо­ра­ле попы­тал­ся обос­но­вать эту дати­ров­ку, опи­ра­ясь на сооб­ще­ние Цице­ро­на (Cic. Se­nect. 45) об учреж­де­нии в год кве­сту­ры Като­на това­ри­ществ Вели­кой Мате­ри богов (so­da­li­ta­tes Mag­nae Mat­ris). По его пред­по­ло­же­нию, Катон зани­мал­ся орга­ни­за­ци­ей этих това­ри­ществ¹⁰⁴. Д. Кинаст в про­ти­во­вес выво­дам италь­ян­ско­го иссле­до­ва­те­ля ука­зы­ва­ет на то, что, во-пер­вых, если учреж­де­ние това­ри­ществ и было делом кве­сто­ров, то кве­сто­ров город­ских, а не про­вин­ци­аль­ных. Во-вто­рых, свя­щен­ный камень, являв­ший­ся вопло­ще­ни­ем Вели­кой Мате­ри, при­был в Рим 4 или 12 апре­ля 204 г. до н. э., когда Катон дол­жен был нахо­дить­ся в Сици­лии, если при­нять в каче­стве даты его пре­ту­ры 204 г. до н. э.¹⁰⁵ Про­ти­во­ре­чие в тра­ди­ции может быть объ­яс­не­но тем, что Непот по ошиб­ке поста­вил «кон­сул» вме­сто «про­кон­сул» напро­тив име­ни Сци­пи­о­на, что при­ве­ло к пере­но­су даты с 204 на 205 гг. до н. э. Воз­мож­но и дру­гое объ­яс­не­ние: Катон в 205 г. до н. э. был кве­сто­ром в армии Сци­пи­о­на, а в 204 г. до н. э. участ­во­вал в пере­воз­ке войск как про­кве­стор (pro quaes­to­re). При про­лон­ги­ро­ва­нии импе­рия кон­су­ла нахо­див­ший­ся при нем кве­стор так­же полу­чал про­квес­тор­ские пол­но­мо­чия¹⁰⁶. Из-за отно­си­тель­ной незна­чи­тель­но­сти кве­сту­ры про­кве­сто­ры крайне ред­ко упо­ми­на­ют­ся в источ­ни­ках, поэто­му анна­ли­сты, сведе­ни­я­ми кото­рых поль­зо­ва­лись Цице­рон и Ливий, вполне мог­ли пере­пу­тать кве­сту­ру Като­на с его про­кве­сту­рой. Воз­мож­ны оба пред­ло­жен­ных вари­ан­та объ­яс­не­ния, хотя вто­рой выглядит более пред­по­чти­тель­ным, поз­во­ляя объ­яс­нить рас­хож­де­ния в сведе­ни­ях Непота и с.25 Ливия-Цице­ро­на.

Наи­бо­лее подроб­ный рас­сказ о кве­сту­ре Като­на содер­жит­ся у Плу­тар­ха. При­ведем его пол­но­стью: «…послан­ный в Афри­ку кве­сто­ром при Сци­пи­оне и видя, что тот и на войне не отка­зал­ся от сво­ей обыч­ной рас­то­чи­тель­но­сти и щед­ро разда­ет сол­да­там день­ги, Катон без вся­ких оби­ня­ков обли­чил его, ста­вя ему в упрек не вели­чи­ну рас­хо­дов, а то, что он губит искон­ную рим­скую про­стоту, ибо вои­ны, не зная нуж­ды ни в чем, при­вы­ка­ют к удо­воль­ст­ви­ям и изне­жен­но­сти. Сци­пи­он отве­тил, что, на всех пару­сах идя навстре­чу войне, он отнюдь не нуж­да­ет­ся в таком чрез­мер­но акку­рат­ном кве­сто­ре — ведь не в день­гах, а в подви­гах ему при­дет­ся отчи­ты­вать­ся перед рим­ским наро­дом. Тогда Катон поки­нул Сици­лию и вме­сте с Фаби­ем в сена­те обви­нил Сци­пи­о­на в том, что он бро­сил на ветер огром­ные день­ги и вел себя как маль­чиш­ка, про­па­дая в пале­страх и теат­рах, точ­но не на вой­ну, а на празд­ник при­ехал. Дело кон­чи­лось тем, что в Сици­лию посла­ли пле­бей­ских три­бу­нов с пору­че­ни­ем при­ве­сти Сци­пи­о­на в Рим, если обви­не­ния под­твер­дят­ся, одна­ко тот убеди­тель­но пока­зал, что под­готов­ка к войне есть залог победы, что он, дей­ст­ви­тель­но, ста­рал­ся на досу­ге уго­дить дру­зьям, но что его чело­ве­ко­лю­бие и щед­рость никак не озна­ча­ет лег­ко­мыс­лия по отно­ше­нию к серь­ез­ным и важ­ным делам, отплыл в Афри­ку» (Cat. Mai. 3) (пер. С. П. Мар­ки­ша). На рас­ска­зе Плу­тар­ха стро­ит­ся осве­ще­ние это­го пери­о­да дея­тель­но­сти Като­на в работах Н. Н. Тру­хи­ной и Т. А. Боб­ров­ни­ко­вой¹⁰⁷. Сле­ду­ет, одна­ко, обра­тить вни­ма­ние на внут­рен­нюю про­ти­во­ре­чи­вость сооб­ще­ния Плу­тар­ха: если пово­дом к ссо­ре меж­ду Като­ном и Сци­пи­о­ном слу­жит нару­ше­ние послед­ним норм вза­и­моот­но­ше­ний вое­на­чаль­ни­ка со сво­и­ми сол­да­та­ми, то обви­не­ние и защи­та Сци­пи­о­на стро­ят­ся на посы­ле его лег­ко­мыс­лен­но­го не-рим­ско­го поведе­ния, иду­ще­го враз­рез с тра­ди­ци­он­ной моде­лью поведе­ния рим­ско­го маги­ст­ра­та. Это гово­рит о том, что Плу­тарх соеди­нил два раз­ных эпи­зо­да (ссо­ра кве­сто­ра с кон­су­лом — обви­не­ние кве­сто­ром кон­су­ла в сена­те), при­чем, если пер­вый вполне веро­я­тен, то вто­рой выглядит совер­шен­но неве­ро­ят­ным в усло­ви­ях того вре­ме­ни¹⁰⁸.

Для того чтобы оце­нить сте­пень досто­вер­но­сти инфор­ма­ции Плу­тар­ха, необ­хо­ди­мо опре­де­лить источ­ник, кото­рый он исполь­зо­вал. Ана­лиз тра­ди­ции пока­зы­ва­ет, что рас­сказ Плу­тар­ха осно­вы­вал­ся либо на сооб­ще­нии Ливия, либо на сочи­не­нии како­го-то анна­ли­ста, сведе­ни­я­ми кото­ро­го Ливий поль­зо­вал­ся¹⁰⁹. Рим­ский исто­рик пишет: «Тол­ко­ва­ли… о том, что сам Сци­пи­он ведет себя не по-рим­ски и даже не по-воен­но­му: раз­гу­ли­ва­ет в гре­че­ском пла­ще и сан­да­ли­ях по гим­на­сию, зани­ма­ет­ся упраж­не­ни­я­ми и кни­жон­ка­ми, и весь его штаб, такой же изне­жен­ный и лени­вый, наслаж­да­ет­ся пре­ле­стя­ми Сира­куз; Кар­фа­ген и Ган­ни­бал выпа­ли из их памя­ти, все вой­ско испор­че­но свое­во­ли­ем, таким оно было в Сукроне в Испа­нии, тако­во оно сей­час в Локрах — оно страш­нее для союз­ни­ков, чем для вра­га» (29. 19. 11—13). Как мож­но заме­тить, у Ливия обви­не­ние в непо­до­баю­щем рим­ско­му маги­ст­ра­ту с.26 поведе­нии допол­ня­ет­ся ука­за­ни­ем на игно­ри­ро­ва­ние Сци­пи­о­ном тра­ди­ци­он­ных мето­дов дис­ци­пли­нар­но­го воздей­ст­вия на армию. Одна­ко, в отли­чие от Плу­тар­ха, дан­ное ука­за­ние логи­че­ски свя­за­но с пред­ше­ст­ву­ю­щим эпи­зо­дом о локрий­цах, подав­ших в сенат жало­бу на лега­та Сци­пи­о­на Квин­та Пле­ми­ния (Liv. 29. 19. 1—9). Обра­ща­ет на себя вни­ма­ние то, что Ливий не назы­ва­ет име­ни обви­ни­те­ля Сци­пи­о­на, хотя ему извест­но, что Катон был кве­сто­ром при Кор­не­лии. Более того, по смыс­лу сооб­ще­ния Ливия Катон так­же может быть обви­нен в непо­до­баю­щем поведе­нии, посколь­ку он вхо­дил в штаб Сци­пи­о­на, а ника­ких ого­во­рок исто­рик не дела­ет. Поэто­му оправ­дан­ным выглядит мне­ние о том, что сооб­ще­ние Ливия явля­ет­ся реми­нис­цен­ци­ей «Веррин» Цице­ро­на (Verr. 5. 31, 86, 137)¹¹⁰. Сам Цице­рон, види­мо, ниче­го о выступ­ле­нии Като­на в сена­те не знал, посколь­ку ина­че он обя­за­тель­но исполь­зо­вал бы эту инфор­ма­цию, свя­зы­вая Като­на с Фаби­ем. Кор­не­лий Непот так­же ниче­го не сооб­ща­ет об этой исто­рии, что вызы­ва­ет боль­шие сомне­ния в досто­вер­но­сти рас­ска­за Плу­тар­ха. Кро­ме того, Сци­пи­он назна­ча­ет Като­на коман­до­вать левым флан­гом рим­ско­го флота вме­сте со сво­им близ­ким дру­гом Гаем Лели­ем (Liv. 29. 25. 10). Это исклю­ча­ет раз­рыв отно­ше­ний меж­ду про­кон­су­лом и кве­сто­ром, кото­рый дол­жен был после­до­вать после выступ­ле­ния послед­не­го в сена­те.

В то же вре­мя в менее рез­кой фор­ме кон­фликт меж­ду ними вполне мог иметь место. Ливий упо­ми­на­ет о том, что армия Сци­пи­о­на была испор­че­на свое­во­ли­ем. Плу­тарх допол­ня­ет его рас­сказ сооб­ще­ни­ем о ссо­ре Като­на и Сци­пи­о­на из-за щед­рых раздач послед­ним денег сол­да­там. Со схо­жим обви­не­ни­ем в сена­те высту­пил Фабий (Катон появ­ля­ет­ся там толь­ко у Плу­тар­ха), ука­зы­вая на «цар­ские» мето­ды коман­до­ва­ния Сци­пи­о­на. Неко­то­рые сомне­ния в таком пово­де для слу­жеб­но­го кон­флик­та воз­ни­ка­ют в свя­зи с тем, что Сци­пи­он исполь­зо­вал сред­ства не из государ­ст­вен­ной каз­ны, а соб­ст­вен­ные и собран­ные союз­ни­ка­ми. Из рас­ска­за Ливия, одна­ко, выте­ка­ет толь­ко то, что на день­ги, собран­ные Сци­пи­о­ном, был постро­ен и сна­ря­жен флот (28. 45. 14). О том, каким обра­зом снаб­жа­лась армия, исто­рик ниче­го не гово­рит. Заме­тим, что в 214 и 210 гг. до н. э. снаб­же­ние флота сна­ря­же­ни­ем и греб­ца­ми так­же про­из­во­ди­лось на сред­ства граж­дан (Liv. 24. 11. 7—8; 26. 36. 5—12). Аппи­ан, на кото­ро­го часто ссы­ла­ют­ся в этой свя­зи, оста­вил доста­точ­но неопре­де­лен­ное сооб­ще­ние¹¹¹. По сути, Аппи­ан дер­жит­ся в рус­ле повест­во­ва­ния Ливия, не давая ника­кой новой инфор­ма­ции. Таким обра­зом, ссо­ра меж­ду Сци­пи­о­ном и Като­ном из-за финан­со­вых вопро­сов выглядит вполне воз­мож­ной, что ука­зы­ва­ет на досто­вер­ность пер­вой сюжет­ной линии у Ливия и Плу­тар­ха. На то, что кон­фликт все-таки был, пря­мо ука­зы­ва­ет Непот, гово­ря о том что, будучи кве­сто­ром, Катон не ужил­ся со Сци­пи­о­ном вопре­ки слу­жеб­но­му дол­гу¹¹². Уста­но­вить вре­мя, когда про­изо­шел этот кон­фликт, пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным, лишь вос­ста­но­вив всю после­до­ва­тель­ность с.27 собы­тий.

На наш взгляд, ссо­ра меж­ду Сци­пи­о­ном и Като­ном была лишь зве­ном в цепи собы­тий, свя­зан­ных с борь­бой поли­ти­че­ских груп­пи­ро­вок в Риме вокруг пла­нов веде­ния вой­ны на заклю­чи­тель­ном ее эта­пе. Наи­бо­лее зри­мо она была обо­зна­че­на столк­но­ве­ни­ем в сена­те двух самых вли­я­тель­ных фигур того вре­ме­ни — Фабия и Сци­пи­о­на. По мне­нию Г. Скал­лард, в осно­ве их кон­флик­та лежа­ло раз­ли­чие во взглядах на буду­щее Рима¹¹³. Более осно­ва­тель­ны­ми выглядят выво­ды И. Ш. Шиф­ма­на, видев­ше­го в борь­бе вокруг пла­нов афри­кан­ской кам­па­нии один из эта­пов дли­тель­ной поли­ти­че­ской борь­бы за власть меж­ду вли­я­тель­ны­ми рим­ски­ми груп­пи­ров­ка­ми¹¹⁴. Спор шел не о целях вой­ны, а о после­до­ва­тель­но­сти дей­ст­вий, от кото­рых зави­се­ло, кому доста­нет­ся сла­ва, а, сле­до­ва­тель­но, и вли­я­ние в сена­те и народ­ном собра­нии. Сра­зу же по воз­вра­ще­нии из Испа­нии Сци­пи­он столк­нул­ся с серь­ез­ным про­ти­во­дей­ст­ви­ем со сто­ро­ны зна­чи­тель­ной части сена­та. Несмот­ря на его пре­тен­зии на три­умф, сена­том ему в этом было отка­за­но (Po­lyb. 11. 33. 7; Liv. 28. 38. 2—5). Сле­дую­щим эта­пом борь­бы ста­ло рас­пре­де­ле­ние про­вин­ций для кон­су­лов. В резуль­та­те вме­ша­тель­ства Квин­та Фабия Мак­си­ма и Квин­та Фуль­вия Флак­ка Сци­пи­он полу­чил мини­мум средств для под­готов­ки афри­кан­ской экс­пе­ди­ции (Liv. 28. 40. 3—14; 41—42; 45. 2—14). Для при­да­ния мис­сии Сци­пи­о­на осо­бо­го, сакраль­но­го ста­ту­са, его груп­пи­ров­кой было исполь­зо­ва­но обна­ру­жен­ное децем­ви­ра­ми пред­ска­за­ние о том, что изгнать Ган­ни­ба­ла из Ита­лии помо­жет фри­гий­ская Матерь богов, кото­рую сле­до­ва­ло «пере­се­лить» в Рим (Liv. 29. 10. 4—6). Иссле­до­ва­те­ли схо­дят­ся во мне­нии, что учреж­де­ние куль­та Вели­кой Мате­ри име­ло в первую оче­редь поли­ти­че­ские цели¹¹⁵. Ранее, в 215 г. до н. э., после бит­вы при Кан­нах, Квинт Фабий Пик­тор был послан в Дель­фы к ора­ку­лу Апол­ло­на, а Квинт Фабий Мак­сим пере­нес в Рим из Сици­лии культ Вене­ры Эру­ци­ны, в свя­зи с чем собы­тия 204 г. до н. э. выглядят зако­но­мер­ным про­дол­же­ни­ем этой поли­ти­ки. Сле­ду­ет отме­тить, что в обще­ст­вен­ной жиз­ни древ­них обществ вооб­ще труд­но отде­лить друг от дру­га поли­ти­че­ские и рели­ги­оз­но-идео­ло­ги­че­ские моти­вы. При­ня­тие куль­та Вели­кой Мате­ри с само­го нача­ла сопро­вож­да­лось скры­той поли­ти­че­ской борь­бой, по сути, явля­ясь оче­ред­ным эта­пом про­ти­во­бор­ства вли­я­тель­ных рим­ских груп­пи­ро­вок. Как сле­ду­ет из источ­ни­ков, свя­щен­ный камень, являв­ший­ся вопло­ще­ни­ем боги­ни, при­нял на кораб­ле «луч­ший из граж­дан» Пуб­лий Кор­не­лий Сци­пи­он Нази­ка, двою­род­ный брат Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го¹¹⁶. На суше, одна­ко, камень был пере­дан знат­ной рим­ской мат­роне. Боль­шин­ство авто­ров назы­ва­ют имя Клав­дии Квин­ты¹¹⁷. В то же вре­мя Дио­дор сооб­ща­ет о том, что это была Вале­рия (34. 33. 2). Выска­зы­ва­лось пред­по­ло­же­ние, что под этой Вале­ри­ей скры­ва­лась дочь Пуб­лия Вале­рия Флак­ка¹¹⁸. Это застав­ля­ет обра­тить вни­ма­ние на то, что в состав посоль­ства в Пер­гам (все­го в нем было пять чело­век) вхо­ди­ло двое Вале­ри­ев: Марк Вале­рий Левин и Марк Вале­рий Фаль­тон, кото­рый гото­вил встре­чу боги­ни в Риме (Liv. 29. 11. 3; 12. 8). Упо­ми­на­ние об учреж­де­нии с.28 куль­та Вели­кой Мате­ри выглядит явно не слу­чай­ным в кон­тек­сте цице­ро­нов­ско­го диа­ло­га, посвя­щен­но­го Като­ну Стар­ше­му. Воз­мож­но, Катон, свя­зан­ный и с Клав­ди­я­ми, и с Вале­ри­я­ми, отра­зил этот эпи­зод в каком-то из сво­их сочи­не­ний («Ori­gi­nes»?).

В это же вре­мя вспы­хи­ва­ет скан­дал, свя­зан­ный с лега­том Сци­пи­о­на Квин­том Пле­ми­ни­ем, кото­ро­го жите­ли Локр обви­ни­ли в мно­го­чис­лен­ных пре­ступ­ле­ни­ях. Как пишет Ливий, «люди были воз­му­ще­ны не столь­ко пре­ступ­ле­ни­я­ми Пле­ми­ния, сколь­ко снис­хо­ди­тель­но­стью и невни­ма­ни­ем Сци­пи­о­на» (29. 16. 5). Этим неза­мед­ли­тель­но вос­поль­зо­вал­ся Фабий, ука­зав в сво­ем выступ­ле­нии в сена­те на харак­тер­ную для армии Сци­пи­о­на со вре­мен вой­ны в Испа­нии рас­пу­щен­ность и мятеж­ность. Смысл выступ­ле­ния Фабия, по-види­мо­му, сво­дил­ся к тому, что имен­но Сци­пи­о­ну и его армии пред­сто­я­ло выпол­не­ние важ­ней­шей зада­чи — пере­но­са воен­ных дей­ст­вий из Ита­лии в Афри­ку. То обсто­я­тель­ство, что Сци­пи­он дис­креди­ти­ро­вал себя, логич­но под­во­ди­ло к заклю­чав­ше­му речь Фабия пред­ло­же­нию лишить Сци­пи­о­на про­кон­суль­ской вла­сти (Liv. 29. 19. 3—6). В резуль­та­те оже­сто­чен­ных спо­ров в сена­те по пред­ло­же­нию кон­су­ля­ра Квин­та Цеци­лия Метел­ла была созда­на комис­сия из 10 сенат­ских лега­тов во гла­ве с пре­то­ром Мар­ком Пом­по­ни­ем Мато­ном. На ком­про­мисс­ный харак­тер это­го реше­ния ука­зы­ва­ет то, что Пом­по­ний при­хо­дил­ся род­ст­вен­ни­ком Сци­пи­о­ну по мате­рин­ской линии, а в Метел­ле иссле­до­ва­те­ли видят гла­ву сци­пи­о­нов­ской груп­пи­ров­ки в сена­те¹¹⁹. В то же вре­мя комис­сия была допол­не­на дву­мя пле­бей­ски­ми три­бу­на­ми и пле­бей­ским эди­лом, зада­чей кото­рых был арест Сци­пи­о­на в слу­чае его непо­ви­но­ве­ния пре­то­ру, а так­же воз­вра­ще­ние его обрат­но в Сици­лию в том слу­чае, если бы экс­пе­ди­ция к момен­ту при­бы­тия комис­сии уже нача­лась. Посла­ны были три­бу­ны Марк Клав­дий Мар­целл-млад­ший и Марк Цин­ций Али­мент, автор lex Cin­cia, при­ня­то­го в том же году при под­держ­ке Фабия (Liv. 29. 20. 11; Cic. Se­nect. 10)¹²⁰. Эди­лом, кото­ро­го Ливий не назы­ва­ет, веро­ят­нее все­го был Тибе­рий Клав­дий Азелл.

Как пред­став­ля­ет­ся, откры­тый кон­фликт меж­ду Като­ном и Сци­пи­о­ном стал воз­мо­жен толь­ко во вре­мя пре­бы­ва­ния сенат­ской комис­сии в Сира­ку­зах. Види­мо, Катон дал пока­за­ния не в поль­зу Сци­пи­о­на, что и ста­ло пово­дом для кон­флик­та. Это пред­по­ло­же­ние поз­во­ля­ет объ­яс­нить как сооб­ще­ние Непота о ссо­ре, про­изо­шед­шей меж­ду Пор­ци­ем и Кор­не­ли­ем, так и то, поче­му Ливий, зная о кве­сту­ре Като­на, не свя­зы­ва­ет его имя с антис­ци­пи­о­нов­ски­ми выступ­ле­ни­я­ми в сена­те. Реаль­ным пово­дом к ним была под­готов­ка афри­кан­ской экс­пе­ди­ции, а эпи­зод, свя­зан­ный с непо­до­баю­щим поведе­ни­ем Сци­пи­о­на, Ливий встав­ля­ет для уси­ле­ния худо­же­ст­вен­но­го эффек­та сво­его повест­во­ва­ния. Для это­го он исполь­зу­ет мате­ри­ал цице­ро­нов­ских речей, посвя­щен­ных зло­употреб­ле­ни­ям рим­ских маги­ст­ра­тов в Сици­лии, сохра­нив­ший акту­аль­ность для совре­мен­ни­ков Ливия. Одна­ко, посколь­ку ни Ливию, ни Цице­ро­ну ниче­го не было извест­но о том, что Катон покидал Сици­лию для того, чтобы высту­пить в сена­те с обви­не­ни­я­ми в адрес Сци­пи­о­на, рим­ско­му исто­ри­ку при­шлось офор­мить этот эпи­зод как с.29 безы­мян­ный, осно­ван­ный на слу­хах.

Сци­пи­он после откры­то обо­зна­чив­ше­го­ся кон­флик­та с Като­ном не мог сра­зу же отстра­нить его от уча­стия в экс­пе­ди­ции. Несмот­ря на уве­рен­ность Т. А. Боб­ров­ни­ко­вой в том, что Сци­пи­он все­гда сам наби­рал свой штаб, не обра­щая вни­ма­ния на мне­ние сена­та, источ­ни­ки поз­во­ля­ют оспо­рить это утвер­жде­ние¹²¹. Антис­ци­пи­о­нов­ская груп­пи­ров­ка, как мож­но заме­тить у Ливия, в борь­бе с Кор­не­ли­ем и его окру­же­ни­ем исполь­зо­ва­ла инсти­тут пле­бей­ско­го три­бу­на­та. Так, во вре­мя борь­бы в сена­те вокруг пла­нов завер­ше­ния вой­ны толь­ко апел­ля­ция Квин­та Фуль­вия Флак­ка к пле­бей­ским три­бу­нам заста­ви­ла Сци­пи­о­на пой­ти на уступ­ки (Liv. 28. 45. 5—8)¹²². При назна­че­нии сенат­ско­го рас­сле­до­ва­ния став­ка вновь дела­ет­ся на пле­бей­ских три­бу­нов. Вряд ли в сло­жив­шей­ся ситу­а­ции Сци­пи­он пошел бы на новый кон­фликт с сена­том и пле­бей­ски­ми три­бу­на­ми. Поэто­му Катон участ­ву­ет в похо­де, воз­гла­вив вме­сте с Гаем Лели­ем левый фланг экс­пе­ди­ци­он­но­го флота. Пли­ний и Авре­лий Вик­тор упо­ми­на­ет о том, что Катон вое­вал под нача­лом Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го (Plin. N. H. Praef. 30; Aur. Vic. De vir. ill. 47. 1). Из их сооб­ще­ний мож­но заклю­чить, что какое-то вре­мя Катон про­вел в Афри­ке, при­ни­мая уча­стие в бое­вых дей­ст­ви­ях. Мне­ния уче­ных по это­му пово­ду разде­ли­лись. Р. Хей­вуд и Т. А. Боб­ров­ни­ко­ва вооб­ще отри­ца­ют уча­стие Като­на в афри­кан­ской экс­пе­ди­ции, счи­тая сведе­ния о его выступ­ле­нии в сена­те досто­вер­ны­ми¹²³. А. Астин так же счи­та­ет вер­сию Плу­тар­ха вполне надеж­ной¹²⁴. П. Гри­маль пишет, что Сци­пи­он не стал сво­дить сче­ты со сво­им кве­сто­ром, бла­го­да­ря чему тот мог участ­во­вать в экс­пе­ди­ции¹²⁵. Г. Скал­лард пола­га­ет, что Катон вое­вал в Афри­ке и при­ни­мал уча­стие в бит­ве под Замой¹²⁶. Д. Кинаст счи­та­ет, что из-за уста­но­вив­ших­ся непри­яз­нен­ных отно­ше­ний со Сци­пи­о­ном Катон вер­нул­ся в Рим по окон­ча­нии 204 г. до н. э., самое позд­нее в кон­це 203 или нача­ле 202 гг. до н. э.¹²⁷ Н. Н. Тру­хи­на пишет о том, что Катон про­был в армии Сци­пи­о­на до 202 г. до н. э., после чего его сме­нил про­кве­стор Гай Лелий¹²⁸. По наше­му мне­нию, наи­бо­лее веро­ят­ной выглядит вер­сия Д. Кина­ста и Н. Н. Тру­хи­ной, посколь­ку она не всту­па­ет в про­ти­во­ре­чие с име­ю­щим­ся в нашем рас­по­ря­же­нии мате­ри­а­лом источ­ни­ков и в наи­боль­шей сте­пе­ни соот­вет­ст­ву­ет логи­ке собы­тий того вре­ме­ни.

Отдель­ную про­бле­му состав­ля­ет марш­рут воз­вра­ще­ния Като­на в Рим. Кор­не­лий Непот сооб­ща­ет о том, что во вре­мя сво­ей кве­сту­ры на обрат­ном пути из Афри­ки Катон вывез из Сар­ди­нии поэта Квин­та Энния¹²⁹. Авре­лий Вик­тор так­же пишет о том, что Катон брал у Энния уро­ки гре­че­ско­го в Сар­ди­нии, одна­ко, види­мо, по ошиб­ке отно­сит это собы­тие ко вре­ме­ни его пре­ту­ры (De vir. ill. 47. 1)¹³⁰. Оста­ет­ся откры­тым вопрос, поче­му Катон задер­жи­ва­ет­ся на Сар­ди­нии, если при­знать досто­вер­ны­ми сведе­ния о том, что он обу­чал­ся гре­че­ско­му у Энния. Т. А. Боб­ров­ни­ко­ва спра­вед­ли­во отме­ча­ет, что это явля­ет­ся пря­мым ука­за­ни­ем на то, что Катон про­вел на ост­ро­ве доста­точ­но дол­гое вре­мя¹³¹. Вряд ли, одна­ко, Катон остал­ся на Сар­ди­нии толь­ко для того, чтобы изу­чать гре­че­ский язык. с.30 Это не вяжет­ся ни со вре­ме­нем, ни с харак­те­ром само­го Като­на. Посколь­ку точ­ное вре­мя его воз­вра­ще­ния в Рим неиз­вест­но (с уве­рен­но­стью мож­но ска­зать лишь то, что это про­изо­шло не позд­нее 202 г. до н. э.)¹³², мож­но пред­по­ло­жить сле­дую­щее. Катон, выса­див­шись вес­ной 204 г. до н. э. вме­сте с арми­ей Сци­пи­о­на в Афри­ке, неко­то­рое вре­мя нахо­дит­ся там, одна­ко, из-за уста­но­вив­ших­ся непри­яз­нен­ных отно­ше­ний с про­кон­су­лом покида­ет мате­рик. Про­ис­хо­дит раз­рыв, о кото­ром сооб­ща­ет Кор­не­лий Непот. Вос­поль­зо­вав­шись ста­ры­ми свя­зя­ми, Катон в том же 204 г. до н. э. отплы­ва­ет в Сар­ди­нию, кото­рой управ­ля­ет пре­тор Тибе­рий Клав­дий Нерон (Liv. 29. 13. 2). Воз­мож­но, зада­чей Като­на была орга­ни­за­ция сбо­ра про­до­воль­ст­вия, кото­рое достав­ля­лось в Афри­ку (Liv. 29. 36. 1). Сар­ди­ния неод­но­крат­но упо­ми­на­ет­ся Ливи­ем в каче­стве важ­но­го постав­щи­ка про­до­воль­ст­вия и сна­ря­же­ния в армию Сци­пи­о­на¹³³. На Сар­ди­нии Катон слу­жит под нача­лом Тибе­рия Клав­дия Неро­на до исте­че­ния сро­ка про­квес­тор­ских пол­но­мо­чий, что дела­ет весь­ма веро­ят­ным его обу­че­ние у Квин­та Энния. Посколь­ку пол­но­мо­чия Неро­на на 203 г. до н. э. не были про­дле­ны, воз­мож­но, Катон вме­сте с ним воз­вра­ща­ет­ся в кон­це 204 или нача­ле 203 гг. до н. э. в Рим.

Сле­ду­ет отме­тить, что кон­фликт меж­ду Като­ном и Сци­пи­о­ном имел не толь­ко поли­ти­че­скую подо­пле­ку — кор­ни его лежат глуб­же. Поли­ти­че­ские инте­ре­сы и лич­ная враж­да не были здесь един­ст­вен­ным фак­то­ром. Незна­чи­тель­ное, каза­лось бы, столк­но­ве­ние кве­сто­ра со сво­им началь­ни­ком про­те­ка­ло на фоне оже­сто­чен­ной поли­ти­че­ской кам­па­нии, вызвав­шей бур­ный обще­ст­вен­ный резо­нанс. Фабий Мак­сим и Марк Катон с одной сто­ро­ны, и Сци­пи­он Афри­кан­ский, с дру­гой, были фигу­ра­ми, обо­зна­чив­ши­ми столк­но­ве­ние инте­ре­сов и идео­ло­гии двух обще­ст­вен­ных групп. Речь долж­на идти о столк­но­ве­нии двух систем цен­но­стей, двух взглядов на при­ро­ду и пред­на­зна­че­ние маги­ст­рат­ско­го импе­рия, вза­и­моот­но­ше­ний граж­да­ни­на и общи­ны. Пони­ма­нию того, какие кон­крет­но силы сто­я­ли за Сци­пи­о­ном и Като­ном, какие про­цес­сы обу­сло­ви­ли их кон­фликт и при­ве­ли к даль­ней­шей оже­сто­чен­ной борь­бе меж­ду ними, помо­жет выяс­не­ние обще­ст­вен­ных свя­зей Като­на, рас­смот­рен­ных на фоне поли­ти­че­ских и соци­аль­но-эко­но­ми­че­ских про­блем рим­ско­го обще­ства эпо­хи Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны.