Государственная и правовая деятельность Марка Порция Катона Старшего

Глава 1

с.30

§ 3. Зако­ны про­тив рос­ко­ши эпо­хи Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны и нача­ло поли­ти­че­ской карье­ры Като­на Стар­ше­го.

Собы­тия, свя­зан­ные с кве­сту­рой Като­на, пока­зы­ва­ют, что к 205—204 гг. до н. э. он ста­но­вит­ся реаль­ным участ­ни­ком поли­ти­че­ской жиз­ни Рима. Име­ю­щий­ся в нашем рас­по­ря­же­нии мате­ри­ал поз­во­ля­ет в общих чер­тах вос­ста­но­вить систе­му свя­зей, в кото­рую был вклю­чен Катон. При рас­смот­ре­нии началь­но­го пери­о­да его поли­ти­че­ской карье­ры сле­ду­ет учи­ты­вать, что уни­вер­саль­ным «инстру­мен­том» рим­ской поли­ти­ки была систе­ма патро­на­та, давав­шая «новым людям» воз­мож­но­сти слу­жеб­но­го роста и про­дви­же­ния по лест­ни­це долж­но­стей, поль­зу­ясь покро­ви­тель­ст­вом опре­де­лен­ной груп­пы ноби­ли­те­та. Иссле­до­ва­ния Г. Скал­лар­да, Ф. Кас­со­лы, Н. Н. Тру­хи­ной пока­зы­ва­ют, с.31 что основ­ная мас­са «нович­ков» кон­ца III в. до н. э. состав­ля­ла кли­ен­те­лу Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го и вхо­ди­ла в его окру­же­ние. Катон, одна­ко, поль­зо­вал­ся покро­ви­тель­ст­вом дру­гой части ноби­ли­те­та. Источ­ни­ки поз­во­ля­ют заклю­чить, что во вре­мя воен­ной служ­бы его патро­ни­ро­ва­ли пред­ста­ви­те­ли рода Клав­ди­ев, и, преж­де все­го, семей­ство Мар­ка Клав­дия Мар­цел­ла. С дру­гой сто­ро­ны, покро­ви­тель­ство Вале­ри­ев Флак­ков поз­во­ли­ло Като­ну сде­лать пер­вые шаги на поли­ти­че­ской арене. В то же вре­мя тра­ди­ция упор­но свя­зы­ва­ет Като­на с Квин­том Фаби­ем Мак­си­мом. Как пред­став­ля­ет­ся, имен­но фигу­ра Фабия поз­во­ля­ет при­дать чет­кость всей сово­куп­но­сти выяв­лен­ных обще­ст­вен­ных свя­зей Като­на и при­дать им систем­ный харак­тер. Как нель­зя луч­ше она поз­во­ля­ет осве­тить те про­бле­мы, кото­рые сто­я­ли перед рим­ским обще­ст­вом эпо­хи Вто­рой Пуни­че­ской вой­ны.

Квинт Фабий Мак­сим был одним из самых вли­я­тель­ных поли­ти­ков на про­тя­же­нии все­го пери­о­да Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны. В 218 г. до н. э. Фабий, будучи одним из пяти сенат­ских лега­тов, послан­ных в Афри­ку, обла­дал пра­вом объ­яв­ле­ния вой­ны Кар­фа­ге­ну. В 217 г. до н. э. он полу­чил дик­та­ту­ру, а в 215, 214 и 209 гг. до н. э. — кон­су­лат. Его сын, Квинт Фабий Мак­сим-млад­ший был пре­то­ром в 214 и кон­су­лом в 213 гг. до н. э. Пред­ста­ви­тель дру­гой вет­ви Фаби­ев Марк Фабий Буте­он — дик­та­тор 216, куруль­ный эдил 203, пре­тор 201 гг. до н. э. Квинт Фабий Пик­тор в 215 г. до н. э. воз­гла­вил посоль­ство к ора­ку­лу Апол­ло­на в Дель­фах. Некий Луций Фабий был послан в Кар­фа­ген послом в 203 г. до н. э. При этом по источ­ни­кам хоро­шо про­сле­жи­ва­ют­ся свя­зи Фабия с Титом Ота­ци­ли­ем Крас­сом, пре­то­ром 217 и 214 гг. до н. э. Ота­ци­лий был женат на доче­ри сест­ры Фабия (Liv. 24. 8. 11). После бит­вы при Кан­нах Фабий и Ота­ци­лий дали обет: Мак­сим обе­щал храм Вене­ре Эру­цине, Красс — богине Бла­го­ра­зу­мия (Mens). Хра­мы были постро­е­ны на Капи­то­лии, при­чем разде­лял их толь­ко ров, дуум­ви­ра­ми для их осве­ще­ния были избра­ны сами Фабий и Ота­ци­лий (Liv. 22. 9. 10; 23. 31. 9). Пре­ту­ру 214 г. до н. э. Тит испол­нял вме­сте с Квин­том Фаби­ем Мак­си­мом-млад­шим¹³⁴.

Фигу­ра Тита Ота­ци­лия Крас­са инте­рес­на тем, что он, соглас­но Плу­тар­ху, был бра­том Мар­ка Клав­дия Мар­цел­ла (Marc. 2). Это поз­во­ля­ет пред­по­ло­жить нали­чие устой­чи­вых свя­зей меж­ду дву­мя выдаю­щи­ми­ся пол­ко­во­д­ца­ми Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны. Поми­мо Мар­цел­ла на поли­ти­че­ской арене того вре­ме­ни дей­ст­ву­ют мно­го­чис­лен­ные пред­ста­ви­те­ли рода Клав­ди­ев. Друж­ба свя­зы­ва­ла Мар­цел­ла с Гаем Клав­ди­ем Неро­ном, пре­то­ром 212, кон­су­лом 207, цен­зо­ром 204 гг. до н. э. В армии Неро­на при­сут­ст­ву­ют Пуб­лий Клав­дий, пре­фект союз­ни­ков в 207 г. до н. э. и Тибе­рий Клав­дий Азелл, пле­бей­ский эдил 204 г. до н. э. Сотруд­ни­чал с Гаем и Квинт Клав­дий Фла­мин, пре­тор 208 г. до н. э. Дру­гой пред­ста­ви­тель семей­ства Неро­нов, Тибе­рий Клав­дий Нерон — пре­тор 204 г. до н. э.

Воз­мож­но, к семей­ству Мар­цел­лов при­над­ле­жал и Гай Клав­дий, пле­бей­ский три­бун 218 г. до н. э., автор зна­ме­ни­то­го Клав­ди­е­ва зако­на. Дру­гой Гай Клав­дий был фла­ми­ном Юпи­те­ра до 210 г. до н. э. Изве­стен так­же Гай Клав­дий Цен­тон — интеррекс 216 и дик­та­тор 213 гг. до н. э. с.32 В лите­ра­ту­ре отме­ча­лось, что инте­ре­сы Мар­цел­ла были сосре­дото­че­ны пре­иму­ще­ст­вен­но в Сици­лии, кото­рую он и его окру­же­ние фак­ти­че­ски кон­тро­ли­ро­ва­ли в 217—212 гг. до н. э.¹³⁵ В окру­же­ние Мар­цел­ла вхо­дил Аппий Клав­дий Пуль­хр, пре­тор 215, кон­сул 212 г. до н. э. (кол­ле­гой Пуль­х­ра по кон­су­ла­ту был близ­кий к Фабию Квинт Фуль­вий Флакк). В бит­ве под Кан­на­ми он участ­во­вал вме­сте с Квин­том Фаби­ем Мак­си­мом-мл., кото­рый, как и Пуль­хр, был воен­ным три­бу­ном (Liv. 22. 53. 2).

Фигу­ра Тита Ота­ци­лия Крас­са выво­дит нас и на дру­гих воз­мож­ных союз­ни­ков Фаби­ев-Клав­ди­ев. У Ливия содер­жит­ся рас­сказ о том, как в 210 г. до н. э. Ота­ци­лий едва было не стал кон­су­лом в паре с Титом Ман­ли­ем Торк­ва­том (26. 22. 2). Послед­ний, одна­ко, запро­те­сто­вал, ссы­ла­ясь на сла­бое здо­ро­вье, в резуль­та­те чего воз­ник­ло еще три кан­дида­ту­ры: Квинт Фабий Мак­сим, Марк Клав­дий Мар­целл и Марк Вале­рий Левин. Рас­сказ Ливия застав­ля­ет запо­до­зрить, что увле­ка­тель­но­стью повест­во­ва­ния автор закры­ва­ет какую-то нераз­бе­ри­ху в выбо­рах того года. Судя по все­му, в 210 г. до н. э. Ота­ци­лий дол­жен был стать кон­су­лом, но, как сооб­ща­ет Ливий, по окон­ча­нии выбо­ров он умер (26. 32. 2). В ито­ге кон­су­ла­ми ста­но­вят­ся Марк Клав­дий Мар­целл и Марк Вале­рий Левин. Кан­дида­ту­ра Тита Ман­лия Торк­ва­та боль­ше не упо­ми­на­ет­ся, види­мо, по при­чине его самоот­во­да¹³⁶. Фасты вре­мен Пер­вой Пуни­че­ской вой­ны пока­зы­ва­ют, что Ота­ци­лии были тес­но свя­за­ны с Вале­ри­я­ми (кон­су­лы 263 г. до н. э.: Марк Ота­ци­лий Красс — Марк Вале­рий Мак­сим; кон­су­лы 261 г. до н. э.: Тит Ота­ци­лий — Луций Вале­рий)¹³⁷. Поэто­му, если мы пред­по­ло­жим (а учи­ты­вая зыб­кую хро­но­ло­гию Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны, это выглядит не так уж неправ­до­по­доб­но), что Тит Ота­ци­лий умер не после выбо­ров, а во вре­мя их, то тогда гипо­те­ти­че­ски мож­но вос­ста­но­вить пер­во­на­чаль­ную пару пре­тен­ден­тов на кон­су­лат: Тит Ота­ци­лий Красс — Марк Вале­рий Левин. Квинт Фабий Мак­сим как пат­ри­ций не мог пре­тен­до­вать на место Ота­ци­лия, и поэто­му Тита заме­ня­ет его брат Мар­целл. В таком слу­чае ста­но­вит­ся понят­ным и самоот­вод Тита Ман­лия Торк­ва­та, не поже­лав­ше­го нару­шать некую тра­ди­цию. Одна­ко даже если отки­нуть это пред­по­ло­же­ние, эпи­зод с выбо­ра­ми 210 г. до н. э. ука­зы­ва­ет на опре­де­лен­ные свя­зи меж­ду Фаби­я­ми, Клав­ди­я­ми и Вале­ри­я­ми. Выше нами были отме­че­ны кон­так­ты меж­ду Клав­ди­я­ми Мар­цел­ла­ми и Вале­ри­я­ми Флак­ка­ми. После смер­ти Ота­ци­лия и ухо­да Мар­цел­ла с Сици­лии ост­ров в каче­стве про­вин­ции полу­чил Марк Вале­рий Левин. Марк Вале­рий Фаль­тон, вме­сте с Мар­ком Вале­ри­ем Леви­ном при­ни­мав­ший уча­стие в «пере­воз­ке» Вели­кой Мате­ри богов в Рим, был куруль­ным эди­лом 203 г. до н. э. и испол­нял кве­сту­ру в 201 г. до н. э.^[1] в паре с Мар­ком Фаби­ем Бутео­ном (Liv. 30. 26. 6; 40. 5).

Пере­чис­ле­ние свя­зей меж­ду рим­ски­ми поли­ти­че­ски­ми объ­еди­не­ни­я­ми и отдель­ны­ми маги­ст­ра­та­ми даст резуль­тат толь­ко в том слу­чае, если удаст­ся впи­сать их в кон­текст кон­крет­ных про­блем, встав­ших перед Римом в годы Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны. Вни­ма­ние иссле­до­ва­те­лей, как пра­ви­ло, при­вле­ка­ют яркие сюже­ты борь­бы сопер­ни­чаю­щих поли­ти­че­ских груп­пи­ро­вок с.33 или воен­ных кам­па­ний это­го вре­ме­ни. Меж­ду тем, одной из серь­ез­ней­ших про­блем, встав­ших перед рим­ским обще­ст­вом с само­го нача­ла вой­ны, была хро­ни­че­ская нехват­ка мате­ри­аль­ных ресур­сов и, в первую оче­редь, денеж­ных средств¹³⁸. Во мно­гом это было свя­за­но с тем, что Рим всту­пил в новую вой­ну с Кар­фа­ге­ном, еще не опра­вив­шись от потря­се­ний пер­вой¹³⁹. Одним из путей выхо­да из сло­жив­шей­ся ситу­а­ции была серия зако­но­да­тель­ных мер, направ­лен­ных как на огра­ни­че­ние рас­хо­дов внут­ри фами­лии, так и на пря­мое изъ­я­тие средств у насе­ле­ния¹⁴⁰. Если увя­зать дея­тель­ность «груп­пи­ров­ки» Фаби­ев-Клав­ди­ев с обо­зна­чен­ной про­бле­мой, то про­со­по­гра­фи­че­ский мате­ри­ал начнет обре­тать свой смысл.

В спе­ци­аль­ной рабо­те нами была пред­при­ня­та попыт­ка объ­еди­нить в одну груп­пу три зако­на, отно­ся­щих­ся ко вре­ме­ни Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны (зако­ны Клав­дия 218, Мети­лия 217, Оппия 215 гг. до н. э.), свя­зав их при­ня­тие с про­бле­мой снаб­же­ния рим­ской армии и флота¹⁴¹. Так, закон Клав­дия, воз­мож­но, был вызван потреб­но­стя­ми рим­ско­го флота в гру­зо­вых кораб­лях для пере­воз­ки войск, сна­ря­же­ния и про­до­воль­ст­вия, как то пред­у­смат­ри­вал пер­во­на­чаль­ный план веде­ния вой­ны¹⁴². Зако­ны Мети­лия и Оппия жест­ко огра­ни­чи­ва­ли «нера­цио­наль­ные» тра­ты фамиль­ных ресур­сов, основ­но­го источ­ни­ка попол­не­ния рим­ской каз­ны¹⁴³. Ини­ци­а­то­ра­ми зако­но­да­тель­ных мер нача­ла вой­ны высту­па­ли Клав­дии и Фабии, кон­тро­ли­ро­вав­шие боль­шин­ство маги­ст­ра­тур это­го пери­о­да¹⁴⁴.

Послед­ним для эпо­хи Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны счи­та­ет­ся закон Оппия о рос­ко­ши. В то же вре­мя имя Гая Оппия свя­зы­ва­ет­ся совре­мен­ны­ми иссле­до­ва­те­ля­ми и с при­ня­тым в 215 г. до н. э. зако­ном о покуп­ке рабов для воен­ных нужд (Liv. 34. 6. 12; Val. Max. 7. 6. 1)¹⁴⁵. Види­мо, в тра­ди­ции неслу­чай­но упо­ми­на­ют­ся какие-то Оппи­е­вы зако­ны (Tac. Ann. 3. 34). Если это так, то в кон­суль­ство Квин­та Фабия Мак­си­ма и Тибе­рия Сем­п­ро­ния Грак­ха (215 г. до н. э.) Гай Оппий высту­пил с сери­ей вза­и­мо­свя­зан­ных зако­но­про­ек­тов. День­ги за куп­лен­ных рабов долж­на была выпла­чи­вать комис­сия, назна­чен­ная по пред­ло­же­нию пле­бей­ско­го три­бу­на Мар­ка Мину­ция в 216 г. до н. э. для реше­ния финан­со­вых вопро­сов (Liv. 23. 21. 6). Пово­дом для ее назна­че­ния послу­жи­ли сооб­ще­ния про­пре­то­ров Тита Ота­ци­лия Крас­са и Авла Кор­не­лия Мам­му­лы о нехват­ке денег и про­до­воль­ст­вия для вой­ска (Liv. 23. 21. 1—6). В состав комис­сии вошли Луций Эми­лий Пап, Марк Ати­лий Регул (испол­няв­ший кон­су­лат 227 г. до н. э. в паре с Пуб­ли­ем Вале­ри­ем Флак­ком) и пле­бей­ский три­бун Луций Скри­бо­ний Либон. Уком­плек­то­ван­ны­ми раба­ми леги­о­на­ми коман­до­ва­ли Марк Клав­дий Мар­целл и Тибе­рий Сем­п­ро­ний Гракх (Liv. 24. 16. 9; App. Hann. 27; Flor. 1. 22. 30).

В 214 г. до н. э. для обес­пе­че­ния флота Тита Ота­ци­лия Крас­са греб­ца­ми, кон­су­лы Марк Клав­дий Мар­целл и Квинт Фабий Мак­сим обна­ро­до­ва­ли эдикт. Его содер­жа­ние Ливий пере­да­ет сле­дую­щим обра­зом: «тот, кто при цен­зо­рах Луции Эми­лии и Гае Фла­ми­нии имел иму­ще­ство (сам или его отец) на сум­му от пяти­де­ся­ти до ста тысяч ассов, выстав­ля­ет одно­го моря­ка и дает шести­ме­сяч­ное его жало­ва­нье; тот, у кого от ста тысяч до трех­сот тысяч, с.34 — трех моря­ков и дает годо­вое их жало­ва­нье; тот, у кого от трех­сот тысяч до мил­ли­о­на — семе­рых; каж­дый сена­тор выстав­ля­ет вось­ме­рых моря­ков и дает годо­вое их жало­ва­нье» (24. 11. 7—8)¹⁴⁶. Име­на Луция Эми­лия Папа и Гая Фла­ми­ния непо­сред­ст­вен­но свя­за­ны и с при­ня­ти­ем зако­на Мети­лия. Пли­ний сооб­ща­ет: «суще­ст­ву­ет пред­на­зна­чен­ный для валяль­щи­ков Мети­ли­ев закон, кото­рый цен­зо­ра­ми Гаем Фла­ми­ни­ем и Луци­ем Эми­ли­ем был пред­ло­жен на утвер­жде­ние народ­но­го собра­ния» (35. 17. 57). Гай Фла­ми­ний, кро­ме того, пред­ста­ет в тра­ди­ции как самый горя­чий сто­рон­ник при­ня­тия зако­на Клав­дия (Liv. 21. 63. 3).

Инте­рес пред­став­ля­ет и дея­тель­ность цен­зо­ров 214 г. до н. э. — Пуб­лия Фурия Фила, кол­ле­ги Гая Фла­ми­ния по кон­су­ла­ту 223 г. до н. э. и Мар­ка Ати­лия Регу­ла, одно­го из три­ум­ви­ров¹⁴⁷. Рас­сказ об их дея­тель­но­сти Ливий пред­ва­ря­ет при­выч­ным заме­ча­ни­ем о том, что каз­на была пустой, при­чем повто­ря­ет это два­жды¹⁴⁸. Цен­зо­ры осу­ще­ст­ви­ли целый ком­плекс мер по напол­не­нию каз­ны. Зна­чи­тель­ное чис­ло граж­дан (толь­ко обви­нен­ных в укло­не­нии от воен­ной служ­бы насчи­ты­ва­лось более двух тысяч чело­век) было пере­веде­но в раз­ряд эра­ри­ев, обла­гав­ших­ся нало­гом не в соот­вет­ст­вии с иму­ще­ст­вен­ным цен­зом, а в раз­ме­ре, про­из­воль­но уста­нав­ли­вае­мом цен­зо­ра­ми. Был собран налог с вдов и опе­ку­нов сирот — aes hor­dea­rium¹⁴⁹. Под­ряды на ремонт хра­мов, постав­ку лоша­дей и про­до­воль­ст­вия для армии были взя­ты пуб­ли­ка­на­ми бес­плат­но, с отсроч­кой упла­ты денег до окон­ча­ния вой­ны. Впро­чем, годом рань­ше, когда воз­ник­ли про­бле­мы с постав­ка­ми про­до­воль­ст­вия и одеж­ды для вой­ска, нахо­див­ше­го­ся в Испа­нии, ана­ло­гич­ным обра­зом посту­пил Квинт Фуль­вий Флакк. Пре­тор вынуж­ден был обра­тить­ся к под­ряд­чи­кам с прось­бой про­из­ве­сти постав­ки в долг, с тем, что как толь­ко у государ­ства будут день­ги, им пер­вым будет упла­чен долг (Liv. 23. 48. 11). Необ­хо­ди­мое взя­лись постав­лять три обще­ства пуб­ли­ка­нов, состо­яв­шие из девят­на­дца­ти чело­век. Согла­ше­ние меж­ду Фуль­ви­ем и пуб­ли­ка­на­ми состо­я­лось на доволь­но жест­ких усло­ви­ях. Как сооб­ща­ет Ливий, «у них было два тре­бо­ва­ния: пер­вое — пока они заня­ты этой служ­бой государ­ству, пусть будут осво­бож­де­ны от воен­ной; вто­рое — посколь­ку кора­бель­ный груз может быть уни­что­жен вра­га­ми или бурей, пусть государ­ство берет на свой страх убыт­ки» (23. 49. 2—3). В 215 г. до н. э., ско­рее все­го, цен­зо­ры сда­ли под­ряды на постав­ки для армии на тех же усло­ви­ях. На эту мысль наво­дят собы­тия 212 г. до н. э., когда часть пуб­ли­ка­нов (точ­ное их чис­ло не назы­ва­ет­ся) была осуж­де­на при актив­ном уча­стии пле­бей­ских три­бу­нов Спу­рия и Луция Кар­ви­ли­ев, а так­же кон­су­ла Квин­та Фуль­вия Флак­ка. Они были обви­не­ны в том, что пре­до­став­ля­ли лож­ные сведе­ния о кораб­ле­кру­ше­ни­ях, спи­сы­вая все убыт­ки на счет государ­ства. В резуль­та­те судеб­но­го раз­би­ра­тель­ства часть пуб­ли­ка­нов ока­за­лась в тюрь­ме, а дру­гая часть отпра­ви­лась в изгна­ние¹⁵⁰. Речь здесь идет либо о тех людях, кото­рые заклю­чи­ли в 215 г. до н. э. дого­вор с Квин­том Фуль­ви­ем Флак­ком, либо все после­дую­щие под­ряды сда­ва­лись на ана­ло­гич­ных усло­ви­ях.

с.35 Вер­нем­ся к цен­зу­ре 214 г. до н. э. «При­шли хозя­е­ва рабов, отпу­щен­ных Тибе­ри­ем Грак­хом на сво­бо­ду под Бене­вен­том», — пишет Ливий, — «вызван­ные три­ум­ви­ра­ми полу­чить за них день­ги, но хозя­е­ва ска­за­ли, что они возь­мут эти день­ги толь­ко по окон­ча­нии вой­ны» (24. 18. 12). Ливий явно име­ет в виду рабов, при­зван­ных на воен­ную служ­бу после пора­же­ния рим­лян под Кан­на­ми¹⁵¹. В его повест­во­ва­нии мож­но заме­тить следы двух вер­сий. Соглас­но одной, рабы были сра­зу же выкуп­ле­ны и воору­же­ны за счет государ­ства (22. 57. 11—12, 61. 2). По дру­гой, день­ги за рабов долж­ны были быть выпла­че­ны толь­ко по окон­ча­нии вой­ны (24. 18. 12; 34. 6. 12). Вер­сии эти пол­но­стью исклю­ча­ют друг дру­га. Или рабы поку­па­лись у част­ных лиц несколь­ко раз, о чем нам ниче­го не извест­но, или после сра­же­ния под Бене­вен­том к цен­зо­рам при­шли хозя­е­ва тех рабов, что были «куп­ле­ны» в 215 г. до н. э.¹⁵² Соб­ст­вен­но, вызва­ли быв­ших хозя­ев три­ум­ви­ры, но одним из «трех мужей» был Марк Ати­лий Регул — цен­зор 214 г. до н. э., что и объ­яс­ня­ет место это­го эпи­зо­да в струк­ту­ре тек­ста Ливия. В дан­ной ситу­а­ции неваж­но, доб­ро­воль­ным или вынуж­ден­ным был отказ от полу­че­ния денег за рабов, в любом слу­чае он был неиз­бе­жен: дей­ст­вия цен­зо­ров явно нахо­дят­ся в общем рус­ле поли­ти­ки, про­во­ди­мой рим­ски­ми вла­стя­ми с нача­ла вой­ны.

В 210 г. до н. э. вновь воз­ник­ла про­бле­ма нехват­ки греб­цов на фло­те. Из-за отсут­ст­вия денег в казне кон­су­лы Марк Клав­дий Мар­целл и Марк Вале­рий Левин изда­ли эдикт, пол­но­стью повто­ря­ю­щий указ 214 г. до н. э. Встре­тив сопро­тив­ле­ние со сто­ро­ны рядо­вых граж­дан, Марк Вале­рий Левин обра­тил­ся к сена­то­рам со сле­дую­щим пред­ло­же­ни­ем: «мы, сена­то­ры, зав­тра же отда­дим в каз­ну все наше золо­то, сереб­ро и мед­ные день­ги: пусть каж­дый оста­вит лишь по коль­цу само­му себе, жене и детям, да бул­лу сыну, да еще жене или доче­ри по унции золота; те, кто зани­мал куруль­ные долж­но­сти, пусть оста­вят себе сереб­ря­ный кон­ский убор и фунт сереб­ра на солон­ку и блюдо для при­но­ше­ния богам; осталь­ные сена­то­ры оста­вят себе толь­ко по фун­ту сереб­ра да мед­ных денег по пяти тысяч ассов на каж­до­го отца семей­ства» (Liv. 26. 36. 5—7). Вслед за сена­то­ра­ми стал сда­вать име­ю­ще­е­ся у него золо­то, сереб­ро и медь про­стой народ (Liv. 26. 36. 11—12). При­ни­ма­ли день­ги граж­дан все те же три­ум­ви­ры. Обра­ща­ет на себя вни­ма­ние, что все сда­вае­мое в каз­ну тща­тель­но фик­си­ро­ва­лось. Как пишет Ливий: «Сена­то­ры разо­шлись: все напе­ре­бой ста­ли отда­вать в каз­ну золо­то, сереб­ро, медь, каж­дый хотел видеть свое имя в офи­ци­аль­ных спис­ках если не пер­вым, то из пер­вых: три­ум­ви­ры не успе­ва­ли при­ни­мать, а пис­цы — запи­сы­вать взно­сы» (26. 36. 11). Хотя Ливий вся­че­ски под­чер­ки­ва­ет доб­ро­воль­ность и вне­зап­ность это­го поры­ва со сто­ро­ны рим­ско­го наро­да, как чет­кий сослов­но-иерар­хи­че­ский порядок про­ис­хо­дя­ще­го (сена­то­ры — всад­ни­ки — плебс), так и после­до­вав­шие собы­тия застав­ля­ют пред­по­ло­жить, что пере­ме­ще­ние денег из фамиль­ной каз­ны в государ­ст­вен­ную все-таки про­ис­хо­ди­ло на опре­де­лен­ных усло­ви­ях¹⁵³. В 204 г. до н. э. Марк Вале­рий Левин, ини­ци­а­тор этой акции, под­нял в сена­те вопрос о воз­вра­ще­нии денег, взя­тых у част­ных лиц в год его кон­суль­ства (Liv. 29. 16. 1—3). Сена­то­ры, под­дер­жав его, опре­де­ли­ли сро­ки пога­ше­ния зай­ма¹⁵⁴.

Заем 210 г. до н. э. обна­ру­жи­ва­ет опре­де­лен­ное сход­ство с зако­на­ми 218—215 гг. до н. э. сра­зу по несколь­ким пози­ци­ям: как и закон Клав­дия, он был направ­лен на сена­то­ров; так же, с.36 как и закон Оппия, он огра­ни­чи­вал раз­мер иму­ще­ства рим­ских мат­рон¹⁵⁵. Более того, подоб­но ука­зан­ным пле­бис­ци­там, он осно­вы­ва­ет­ся на опре­де­лен­ном иму­ще­ст­вен­ном мини­му­ме, кото­рым доз­во­ля­лось вла­деть домо­вла­ды­ке¹⁵⁶. При срав­не­нии зако­нов 218—215 гг. до н. э. с дея­тель­но­стью выс­ших рим­ских маги­ст­ра­тов в пери­од с 214 по 210 гг. до н. э. вид­но, что в цен­тре вни­ма­ния посто­ян­но нахо­дят­ся несколь­ко боль­ших про­блем (снаб­же­ние армии и флота, покуп­ка рабов, отку­па, изъ­я­тие у насе­ле­ния необ­хо­ди­мых для веде­ния вой­ны средств), настоль­ко тес­но свя­зан­ных друг с дру­гом, что они сли­ва­ют­ся в одну, самую важ­ную для Рима про­бле­му бес­пе­ре­бой­но­го снаб­же­ния армии и, осо­бен­но, флота мате­ри­аль­ны­ми и люд­ски­ми ресур­са­ми.

Обра­ща­ет на себя вни­ма­ние ярко выра­жен­ный огра­ни­чи­тель­но-кон­фис­ка­ци­он­ный харак­тер зако­но­да­тель­ства 218—210 гг. до н. э., пере­ло­жив­ше­го бре­мя финан­со­вых про­блем на самую состо­я­тель­ную и знат­ную часть рим­ско­го обще­ства — сена­то­ров и всад­ни­ков. Это, каза­лось бы, пло­хо соче­та­ет­ся с тем, что такая поли­ти­ка про­во­ди­лась «груп­пи­ров­кой», воз­глав­ля­е­мой пред­ста­ви­те­ля­ми знат­ных родов. Пред­став­ля­ет­ся, одна­ко, что про­ти­во­ре­чие это кажу­ще­е­ся. Дея­тель­ность этой груп­пы поли­ти­ков отра­зи­ла опре­де­лен­ные сдви­ги в обще­ст­вен­ной пси­хо­ло­гии рим­ско­го обще­ства. Иду­щее из эпо­хи арха­и­ки ува­же­ние к родо­ви­то­сти транс­фор­ми­ро­ва­лось в усло­ви­ях граж­дан­ско­го обще­ства в полис­ную идео­ло­гию, воз­ла­гав­шую на обла­да­те­лей богат­ства и обще­ст­вен­но­го пре­сти­жа несе­ние глав­ной тяже­сти про­блем, вста­вав­ших перед кол­лек­ти­вом. В этом смыс­ле пра­вы те, кто ука­зы­ва­ет на идео­ло­ги­че­скую подо­пле­ку пер­вых зако­нов о рос­ко­ши, укреп­ляв­ших и спла­чи­вав­ших рим­ское обще­ство в мину­ту опас­но­сти¹⁵⁷. Одна­ко, зако­ны 218—210 гг. до н. э. — это еще и пока­за­тель того, что рим­ское обще­ство кон­ца III в. до н. э. уже проч­но осо­зна­ло свое новое каче­ство. Наряду с утвер­жде­ни­ем соци­аль­ной струк­ту­ры граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва, в обще­стве посте­пен­но закреп­ля­ет­ся соот­вет­ст­ву­ю­щая ей идео­ло­гия.

Таким обра­зом, в пери­од Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны мы стал­ки­ва­ем­ся не со спо­ра­ди­че­ски­ми про­яв­ле­ни­я­ми поли­ти­че­ской актив­но­сти отдель­ных рим­ских маги­ст­ра­тов, но с опре­де­лен­ной систе­мой, ком­плек­сом про­ду­ман­ных и вза­и­мо­свя­зан­ных мер, осу­ществля­е­мых груп­пой лиц, при­над­ле­жа­щих к рим­ской власт­ной эли­те. Во гла­ве этой «груп­пи­ров­ки» сто­я­ли Квинт Фабий Мак­сим и Марк Клав­дий Мар­целл. В ее дея­тель­но­сти сле­ду­ет видеть не толь­ко борь­бу за власть (а в поле зре­ния исто­ри­ка чаще нахо­дят­ся момен­ты, порож­ден­ные теку­щей поли­ти­че­ской конъ­юнк­ту­рой), но и отра­же­ние опре­де­лен­ных соци­аль­ных про­цес­сов в рим­ском обще­стве. В наи­бо­лее чет­кой фор­ме их обри­со­вал в оте­че­ст­вен­ной лите­ра­ту­ре Б. С. Ляпу­стин: «Раз­ви­тие рим­ско­го обще­ства в кон­це III — нача­ле II вв. до н. э. при­ве­ло к вычле­не­нию из одно­род­ной до того вре­ме­ни мас­сы фами­лий в общине груп­пы фами­лий, в первую оче­редь знат­ных, функ­ци­о­ни­ро­вав­ших как само­сто­я­тель­ные хозяй­ст­вен­ные еди­ни­цы. Раз­ви­тие этой груп­пы пошло по двум направ­ле­ни­ям. Одни, в рам­ках и тра­ди­ци­ях ста­ро­рим­ской мора­ли ори­ен­ти­ро­ва­лись на про­ве­рен­ную веко­вым опы­том цен­ность пред­ков с.37 — береж­ли­вость, с обя­за­тель­ным под­чи­не­ни­ем инте­ре­сов фами­лии инте­ре­сам граж­дан­ской общи­ны. Дру­гие стре­ми­лись к само­сто­я­тель­но­сти, осво­бож­де­нию от кон­тро­ля со сто­ро­ны общи­ны, опи­ра­ясь при этом на богат­ство, удо­вле­тво­ряя, преж­де все­го, свои потреб­но­сти и инте­ре­сы за счет осталь­ных чле­нов общи­ны»¹⁵⁸. Если к пер­во­му направ­ле­нию мы можем отне­сти «груп­пи­ров­ку» Фаби­ев — Клав­ди­ев, то вто­рое направ­ле­ние воз­гла­вил Пуб­лий Кор­не­лий Сци­пи­он Афри­кан­ский, носи­тель прин­ци­пи­аль­но ино­го обра­за жиз­ни, быв­ший поли­ти­че­ским про­тив­ни­ком Фабия, а затем Като­на¹⁵⁹.

Поли­ти­че­ская карье­ра Като­на (пер­вой вехой ее ста­ла кве­сту­ра) при­хо­дит­ся на вре­мя, когда после гибе­ли Мар­цел­ла лиде­ром сенат­ской «груп­пи­ров­ки», сло­жив­шей­ся за годы вой­ны, стал Квинт Фабий Мак­сим. По всей види­мо­сти, в этом сле­ду­ет искать при­чи­ну того, поче­му тра­ди­ция свя­зы­ва­ет Като­на имен­но с Фаби­ем. Дан­ные источ­ни­ков не поз­во­ля­ют опре­де­лить с точ­но­стью вре­мя, на кото­рое при­хо­дит­ся его лич­ное зна­ком­ство с про­слав­лен­ным кон­су­лом (если оно име­ло место в дей­ст­ви­тель­но­сти). Воз­мож­но, на Фабия Като­на выве­ли кон­так­ты с Квин­том Фуль­ви­ем Флак­ком, род кото­ро­го имел туску­лан­ские кор­ни. Иссле­до­ва­те­ли неод­но­крат­но под­чер­ки­ва­ли зна­че­ние регио­наль­ных свя­зей, быв­ших частью того, что в рим­ской обще­ст­вен­ной жиз­ни обо­зна­ча­лась как ne­ces­se­tu­di­nes («обя­за­тель­ст­вен­ные свя­зи»)¹⁶⁰. Свя­зи Като­на с клю­че­вы­ми фигу­ра­ми обо­зна­чен­но­го нами кру­га лиц (Пуб­лий Вале­рий Флакк — Марк Клав­дий Мар­целл — Гай Клав­дий Нерон — Квинт Фабий Мак­сим — Квинт Фуль­вий Флакк? — Тибе­рий Клав­дий Нерон?) под­твер­жда­ют его при­над­леж­ность к «груп­пи­ров­ке», сло­жив­шей­ся вокруг Фабия и Мар­цел­ла.

В даль­ней­шей сво­ей дея­тель­но­сти Катон берет на воору­же­ние харак­тер­ные для нее мето­ды и при­е­мы поли­ти­че­ской борь­бы, в част­но­сти, актив­ное исполь­зо­ва­ние инсти­ту­та пле­бей­ско­го три­бу­на­та (что осо­бен­но ярко про­яви­лось во вре­мя сци­пи­о­нов­ских про­цес­сов). Сюда же сле­ду­ет отне­сти борь­бу с ростов­щи­ка­ми и пуб­ли­ка­на­ми, при­хо­дя­щу­ю­ся на вре­мя пре­ту­ры и цен­зу­ры Като­на — воз­мож­ным образ­цом для него мог­ла стать «рас­пра­ва» Квин­та Фуль­вия Флак­ка с пуб­ли­ка­на­ми в 212 г. до н. э. Куда более важ­ным, одна­ко, явля­ет­ся то, что Катон высту­пил в роли поли­ти­че­ско­го наслед­ни­ка Фабия, про­воз­гла­сив в ходе борь­бы со сво­и­ми поли­ти­че­ски­ми оппо­нен­та­ми лозунг при­о­ри­те­та ста­ро­рим­ских доб­ле­стей и тра­ди­ций, пере­осмыс­лен­ных как обще­граж­дан­ские цен­но­сти. Свиде­тель­ст­вом это­го явля­ет­ся борь­ба вокруг отме­ны зако­на Оппия в 195 г. до н. э. и собы­тия цен­зор­ства Като­на в 184 г. до н. э.¹⁶¹ Имен­но под­держ­ка вли­я­тель­ной «груп­пи­ров­ки» Фаби­ев — Клав­ди­ев во мно­гом опре­де­ли­ла даль­ней­шую карье­ру Като­на.