История рабства в античном мире

Том I
Рабство в Греции

Глава вторая

ПОРАБОЩЕННЫЕ НАРОДЫ
ИЛИ КРЕПОСТНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ В ГРЕЦИИ

с.32

Тол­чок, дан­ный фес­са­лий­ца­ми, рас­про­стра­нял­ся все далее и далее, и наро­ды, изгнан­ные в резуль­та­те их заво­е­ва­ний, в свою оче­редь дела­ясь заво­е­ва­те­ля­ми, нес­ли в дру­гие места дру­гим наро­дам то иго раб­ства, под­чи­нить­ся кото­ро­му сами они не хоте­ли.

с.33 Так, бео­тий­цы из Арне, уйдя из Фес­са­лии во избе­жа­ние раб­ства, утвер­ди­лись в Аонии, с тех пор назван­ной Бео­ти­ей, и дер­жа­ли в под­чи­не­нии тех из древ­них ее оби­та­те­лей, кото­рые не ста­ли искать дру­го­го место­жи­тель­ства¹. Доряне, неза­ви­си­мо от того, было ли их пере­се­ле­ние доб­ро­воль­ным, или оно было свя­за­но с этим же при­хо­дом новых наро­дов в Фес­са­лию, при­нес­ли с собой те же фор­мы пора­бо­ще­ния и в Пело­пон­нес, и в Лако­нию, и в Мес­се­нию, и в Арго­лиду, а рав­но и в дру­гие места за пре­де­ла­ми сво­ей стра­ны, где они утвер­ди­ли свой государ­ст­вен­ный строй.

У дорян в осо­бен­но­сти эти отно­ше­ния победи­те­лей и побеж­ден­ных при­ня­ли вполне чет­кий и опре­де­лен­ный харак­тер. Дей­ст­ви­тель­но, толь­ко у них пора­бо­ще­ние одних дру­ги­ми, разде­ле­ние на победи­те­лей и побеж­ден­ных явля­лось целой систе­мой; это фун­да­мент, на кото­ром поко­ит­ся все их государ­ст­вен­ное устрой­ство. Государ­ство, или общи­на, для дорян явля­ет­ся обще­ст­вом, все силы кото­ро­го направ­ле­ны к одной и той же цели. Это един­ство дей­ст­вия, самым вер­ным осно­ва­ни­ем кото­ро­го явля­ет­ся общ­ность инте­ре­сов, было у них гаран­ти­ро­ва­но не толь­ко пол­ным равен­ст­вом прав всех, но и пле­мен­ным един­ст­вом, сво­его рода одно­род­но­стью равен­ства. Тако­вы осно­вы жиз­ни дори­че­ской общи­ны. Орга­ни­зо­ван­ная таким обра­зом, она будет дей­ст­во­вать еди­но­душ­но, но, для того чтобы дей­ст­вия ее про­яви­лись во всей сво­ей силе, необ­хо­ди­мо еще одно, новое усло­вие: нуж­но, чтобы заботы о част­ной жиз­ни не отвле­ка­ли граж­да­ни­на от заня­тий обще­ст­вен­ных, нуж­но, чтобы он был «обслу­жен». Необ­хо­ди­мость иметь сво­бод­ное вре­мя воз­ло­жи­ла у дорян труд на пле­чи чуж­дых для них пле­мен, т. е. их граж­дан­ская сво­бо­да осно­ва­на на пора­бо­ще­нии побеж­ден­ных.

Так было везде там, где доряне обра­зо­ва­ли государ­ство. Но устой­чи­вость и суро­вость при­ме­не­ния это­го прин­ци­па и тех отно­ше­ний, кото­рые на осно­ве его уста­нав­ли­ва­лись меж­ду победи­те­ля­ми и побеж­ден­ны­ми, зави­се­ли, глав­ным обра­зом, от той настой­чи­во­сти, с кото­рой доряне суме­ли его при­ме­нить и защи­щать; и сам Пело­пон­нес, где они утвер­ди­лись, пред­став­ля­ет тому мно­го раз­лич­ных при­ме­ров. Во мно­гих местах их заво­е­ва­ния долж­ны были при­оста­но­вить­ся в самом нача­ле; в дру­гих местах заво­е­ва­тель­ная их дея­тель­ность рас­про­стра­ня­лась мед­лен­но, при очень энер­гич­ном сопро­тив­ле­нии. Даже в Лако­нии, где они в кон­це кон­цов оста­лись гос­по­да­ми, заняв твер­дое поло­же­ние в одном горо­де, кото­рый, по утвер­жде­нию Мюл­ле­ра, не имел ниче­го обще­го с бле­стя­щим горо­дом Мене­лая, они, по-види­мо­му, долж­ны были заклю­чить с окрест­ным насе­ле­ни­ем полю­бов­ную сдел­ку как рав­ные с рав­ны­ми². Но вско­ре они почув­ст­во­ва­ли себя доста­точ­но силь­ны­ми, чтобы отнять у побеж­ден­ных сво­бо­ды, гаран­ти­ро­ван­ные им в пер­вые дни заво­е­ва­ния. Одни из этих пле­мен без­ро­пот­но поко­ри­лись и ста­ли выпла­чи­вать ту подать, кото­рую на них воз­ло­жи­ли; дру­гие сопро­тив­ля­лись, в част­но­сти жите­ли Гело­са, и были поко­ре­ны силой³; нако­нец, третьи в про­дол­же­ние более чем трех­сот лет сме­ло сопро­тив­ля­лись всем уси­ли­ям спар­тан­цев с.34 и лишь позд­нее под­чи­ни­лись их систе­ме, общей для всех побеж­ден­ных. С это­го момен­та в Лако­нии было толь­ко одно государ­ство, в кото­ром роли были рас­пре­де­ле­ны соглас­но этни­че­ским груп­пам: пра­во повеле­вать и обще­ст­вен­ная дея­тель­ность оста­лись за доря­на­ми⁴; пови­но­ве­ние и все тяготы повсе­днев­ной жиз­ни ста­ли уде­лом жите­лей, нахо­див­ших­ся на двух раз­лич­ных сту­пе­нях пора­бо­ще­ния: на пер­вой сту­пе­ни сто­я­ли пери­эки, на вто­рой — илоты. Пери­эки име­ли неко­то­рую ана­ло­гию с наро­да­ми — дан­ни­ка­ми фес­са­лий­цев, кото­рым Ксе­но­фонт дает одно общее назва­ние пери­э­ков; что же каса­ет­ся ило­тов, то мно­гие авто­ри­те­ты сбли­жа­ют их с пене­ста­ми⁵. Но наряду с эти­ми чер­та­ми сход­ства, воз­ник­ши­ми в резуль­та­те ана­ло­гич­ных заво­е­ва­ний, име­ют­ся и серь­ез­ные раз­ли­чия, явля­ю­щи­е­ся резуль­та­том раз­лич­ной орга­ни­за­ции двух наро­дов-заво­е­ва­те­лей. Я хочу обра­тить на это осо­бен­ное вни­ма­ние, под­верг­нув иссле­до­ва­нию одну за дру­гой обе сту­пе­ни зави­си­мо­сти.

Ахе­яне, кото­рые не ушли из Лако­нии и под­чи­ни­лись доря­нам под неопре­де­лен­ным име­нем пери­э­ков («окрест­ные жите­ли»), сохра­ни­ли здесь свои горо­да⁶ и часть сво­их полей. Соглас­но рас­пре­де­ле­нию, при­пи­сы­вае­мо­му Ликур­гу, область, кото­рая была им пре­до­став­ле­на, обра­зо­ва­ла трид­цать тысяч наде­лов, соот­вет­ст­вуя тако­му же чис­лу зем­ледель­че­ских семейств. Они были дан­ни­ка­ми, «пла­тя­щи­ми оброк» (συν­τε­λεῖς), лишен­ны­ми поли­ти­че­ских прав и толь­ко в очень узкой сфе­ре удер­жи­вав­ши­ми пра­во само­управ­ле­ния⁷. Они обра­ти­лись к тру­ду; все выго­ды от него были обес­пе­че­ны для них теми зако­на­ми и учреж­де­ни­я­ми, кото­рые воз­ло­жи­ли на спар­ти­а­тов обя­зан­ность быть сво­бод­ны­ми от труда и быть бед­ны­ми⁸. В то вре­мя как мно­гие семей­ства оста­лись в Спар­те и пере­шли на наслед­ст­вен­ное заня­тие извест­ны­ми ремес­ла­ми⁹, жите­ли город­ков, более сво­бод­ные в сво­ей дея­тель­но­сти, про­сла­ви­лись сво­ей про­мыш­лен­но­стью и сво­им мастер­ст­вом. Сла­ви­лись обувь из Ами­к­лы, лакон­ские пла­щи¹⁰ и пур­пур, кото­рый при­да­вал им осо­бен­ный блеск. По Пли­нию, Лако­ния была для Евро­пы тем, чем Тир был для Азии, — основ­ным побе­ре­жьем, где соби­ра­лась эта дра­го­цен­ная улит­ка¹¹. Лако­няне про­из­во­ди­ли так­же, с обще­при­знан­ным совер­шен­ст­вом, две­ри, сто­лы, кро­ва­ти, повоз­ки и все куз­неч­ные и чекан­ные работы. Их вели­ко­леп­ная закал­ка ста­ли сла­ви­лась так же, как и изящ­ные или замыс­ло­ва­тые фор­мы кра­те­ров, чаш и дру­гих сосудов для питья (κώ­θων, κύ­λιξ)¹². Лако­няне про­сла­ви­лись и в искус­ствах более воз­вы­шен­ных. Хра­мы, ста­туи, могиль­ные памят­ни­ки, кото­рые укра­ша­ли бере­га Эвро­та, не были про­из­веде­ни­я­ми чужих рук; лакон­ская шко­ла насчи­ты­ва­ла в сво­их рядах мно­го слав­ных имен, и Пав­са­ний совер­шен­но неправ, отно­ся неко­то­рые из них к пле­ме­ни победи­те­лей¹³. Им нель­зя было отка­зать и в дру­гой сла­ве, менее зна­чи­тель­ной в наших гла­зах, но гораздо более важ­ной с точ­ки зре­ния гре­ков. Они были допу­ще­ны к олим­пий­ским играм, где в состя­за­ни­ях при­ни­ма­ли уча­стие толь­ко сво­бод­ные гре­ки: один лако­нец из Акрий пять раз фигу­ри­ру­ет сре­ди спис­ка победи­те­лей¹⁴.

Спар­ти­а­ты дали им место так­же в сво­их вой­сках, где они с.35 состав­ля­ли отряды лег­ко­во­ору­жен­ных; и ино­гда эти пери­эки, по пре­иму­ще­ству рабо­чие, труд кото­рых, прав­да, более скром­ный, луч­ше гото­вил их к пере­не­се­нию тягот воен­ной жиз­ни, виде­ли, как перед ними откры­ва­ет­ся доро­га в ряды более при­ви­ле­ги­ро­ван­ных гопли­тов¹⁵. Но они этим не огра­ни­чи­лись. Когда вой­на ста­ла охва­ты­вать и дру­гие стра­ны и усло­ви­ем геге­мо­нии над Гре­ци­ей ста­ло гос­под­ство над морем («власть над Гре­ци­ей — это власть над морем»), пери­эки ока­за­лись еще в боль­шей цене. Жите­ли побе­ре­жий и хозя­е­ва в тор­гов­ле, они без сомне­ния уже дав­но поста­ви­ли море­пла­ва­ние на служ­бу сво­е­му про­из­вод­ству¹⁶; они мог­ли заме­нить собой неопыт­ных спар­ти­а­тов в новом для них деле: пери­эки коман­до­ва­ли фло­том, кото­рый оспа­ри­вал власть у афи­нян¹⁷. Не раз мож­но было видеть их коман­ди­ра­ми и в более круп­ных воен­ных пред­при­я­ти­ях.

В Спар­те был обы­чай вос­пи­ты­вать детей ино­стран­цев, а так­же, веро­ят­но, и лако­нян, вме­сте с дорий­ской моло­де­жью; их назы­ва­ли мофа­ка­ми¹⁸. Сво­бод­ные по про­ис­хож­де­нию, они виде­ли в этом обы­чае обще­го вос­пи­та­ния сво­его рода усы­нов­ле­ние со сто­ро­ны победи­те­лей и часто в свою оче­редь вели их к победе. Гилипп, Кал­ли­кра­тид и, может быть, даже Лисандр при­над­ле­жа­ли к людям, вышед­шим из тако­го состо­я­ния¹⁹.

Свя­зан­ные, таким обра­зом, с инте­ре­са­ми стра­ны, пери­эки так­же при­ня­ли на себя заботы о ее охране. Их мож­но было видеть дей­ст­ву­ю­щи­ми рука об руку со спар­ти­а­та­ми в дни вели­чай­ших опас­но­стей: во вре­мя наше­ст­вия Ксерк­са и в самые кри­ти­че­ские момен­ты Пело­пон­нес­ской вой­ны²⁰. Тем не менее отстра­не­ние от поли­ти­че­ских прав, все еще оста­вав­ше­е­ся абсо­лют­ным, даже после победы, кото­рой они так мно­го содей­ст­во­ва­ли, под­дер­жи­ва­ло и рас­про­стра­ня­ло сре­ди них глу­хое раз­дра­же­ние. Они были гото­вы при­нять уча­стие в заго­во­ре Кина­до­на 397 г.²¹, и когда Эпа­ми­нонд вторг­ся в Пело­пон­нес пери­эки при­зы­ва­ли его в Лако­нию, заве­ряя его, что с их сто­ро­ны Спар­та не полу­чит ни малей­шей помо­щи; мно­гие тогда же откры­то соеди­ни­лись с ним²². То стрем­ле­ние к сепа­ра­тиз­му, кото­рое пред­ве­ща­ли эти настро­е­ния, завер­ши­лось под вли­я­ни­ем рим­лян. Фла­ми­нин вовлек их в ахей­ский союз, к кото­ро­му, есте­ствен­но, долж­но было при­ве­сти пери­э­ков их про­ис­хож­де­ние²³, и с тех пор они часто вели откры­тую борь­бу со Спар­той²⁴. Позд­нее, когда сама Гре­ция поте­ря­ла свою неза­ви­си­мость, Август дал авто­но­мию для два­дца­ти четы­рех их горо­дов под име­нем «Сво­бод­ной Лако­нии» (Eleu­thé­ro­la­con­s)²⁵.

Таким обра­зом, мож­но ска­зать, что пери­эки пред­став­ля­ли обще­ство рядом со спар­ти­а­та­ми, обще­ство, свя­зан­ное с ними, управ­ля­е­мое ими, но живу­щее сво­ей соб­ст­вен­ной жиз­нью и спо­соб­ное еще пре­до­ста­вить в рас­по­ря­же­ние дорян свои силы. Наобо­рот, илоты не пред­став­ля­ли ниче­го само­сто­я­тель­но­го. Они цели­ком вхо­ди­ли в самую орга­ни­за­цию и жизнь Спар­ты. В этом тес­ном вза­и­моот­но­ше­нии двух наро­дов один при­нял на себя власть и коман­до­ва­ние, на долю дру­го­го достал­ся труд. Спар­ти­ат власт­во­вал над ило­том, бла­го­да­ря илоту он жил.