История рабства в античном мире

Том I
Рабство в Греции

Глава вторая

ПОРАБОЩЕННЫЕ НАРОДЫ
ИЛИ КРЕПОСТНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ В ГРЕЦИИ

с.45

Из всех дори­че­ских стран Крит явля­ет­ся после Спар­ты той стра­ной, где нацио­наль­ные учреж­де­ния удер­жа­лись наи­бо­лее дол­го, так как зако­ны, при­пи­сы­вае­мые Мино­су, неза­ви­си­мо от с.46 того, был ли или не был Минос доря­ни­ном, явля­ют­ся, без сомне­ния, зако­на­ми дори­че­ски­ми.

В горо­дах Кри­та, так же как и в Спар­те, испол­не­ние обще­ст­вен­ных обя­зан­но­стей заста­ви­ло воз­ло­жить труд на пле­чи ино­зем­цев, и государ­ство дер­жа­лось на пора­бо­ще­нии побеж­ден­ных¹. Этот основ­ной прин­цип, полу­чив­ший бла­го­да­ря ана­ло­гич­ным усло­ви­ям заво­е­ва­ния такое же при­ме­не­ние, как и в Спар­те, разде­ля­ет пора­бо­щен­ных так­же на две груп­пы: во-пер­вых, на пери­э­ков, во-вто­рых, на кре­пост­ных. Эти послед­ние, соот­вет­ст­вуя илотам Спар­ты, выпол­ня­ли те же обя­зан­но­сти, но более точ­но опре­де­лен­ные. Они обра­зо­вы­ва­ли две раз­лич­ные груп­пы: одни оста­ва­лись государ­ст­вен­ны­ми раба­ми под име­нем мной­тов, дру­гие же под име­нем афа­миотов, или кла­ротов, ста­ли раба­ми част­ных лиц².

Мной­ты, про­ис­хо­дит ли их имя от Мино­са или оно име­ет сво­им кор­нем сло­во, обо­зна­чаю­щее заво­е­ва­ние³, сами разде­ля­лись на тех, кто выпол­нял слу­жеб­ные обя­зан­но­сти для общи­ны, и тех, кото­рые работа­ли на зем­ле. Ведь вся­кий город-государ­ство имел свои зем­ли и ста­да, кото­рые, нахо­дясь под над­зо­ром мной­тов, состав­ля­ли основ­ной фонд государ­ст­вен­ных дохо­дов⁴. С дру­гой сто­ро­ны, образ жиз­ни дорян­ской общи­ны тре­бо­вал пре­бы­ва­ния мной­тов в среде дорян, частью для того, чтобы обслу­жи­вать их в местах собра­ний, напри­мер, при обще­ст­вен­ных обедах⁵, частью чтобы выпол­нять какие-либо обя­зан­но­сти, в кото­рых общи­на была заин­те­ре­со­ва­на вся цели­ком: веро­ят­но, на них была воз­ло­же­на забота о погре­бе­нии⁶.

Таким обра­зом, класс мной­тов объ­еди­ня­ет под одним и тем же назва­ни­ем два раз­лич­ных вида рабов; наобо­рот, два назва­ния рабов част­ных — афа­миоты и кла­роты — обо­зна­ча­ют один и тот же вид служ­бы. Эти рабы возде­лы­ва­ли зем­ли част­ных лиц; они были назва­ны афа­миота­ми от одно­го крит­ско­го сло­ва, кото­рое обо­зна­ча­ет зем­лю и возде­лы­ва­ние⁷, и кла­рота­ми, веро­ят­но, от сло­ва; «кле­рос», обо­зна­чаю­ще­го надел каж­до­го граж­да­ни­на⁸.

На каких пра­вах возде­лы­ва­ли они зем­лю и како­вы были их обя­за­тель­ства по отно­ше­нию к сво­им гос­по­дам? И здесь так­же мы най­дем раз­ли­чие меж­ду их поло­же­ни­ем и поло­же­ни­ем ило­тов; это раз­ли­чие отча­сти зави­сит от харак­те­ра, кото­рым отли­ча­ют­ся зако­ны Кри­та от зако­нов Спар­ты.

Дори­че­ская общи­на на Кри­те, осно­ван­ная на тех же прин­ци­пах, как и спар­тан­ская, име­ла дру­гую орга­ни­за­цию. Здесь государ­ство не счи­та­ло себя един­ст­вен­ным соб­ст­вен­ни­ком, остав­ля­ю­щим для граж­дан огра­ни­чен­ное пра­во поль­зо­ва­ния соб­ст­вен­но­стью в пре­де­лах лич­но­го потреб­ле­ния. На Кри­те граж­да­нин — хозя­ин сво­его име­ния. Он им рас­по­ря­жа­ет­ся как хочет; он его экс­плу­а­ти­ру­ет по соб­ст­вен­но­му жела­нию, сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми раба­ми. Един­ст­вен­но, что он обя­зан давать государ­ству, — это деся­тую часть сво­их дохо­дов, кото­рая идет на обще­ст­вен­ные обеды⁹. Этот взнос явля­ет­ся един­ст­вен­ным нало­гом, кото­рым была обло­же­на соб­ст­вен­ность. Во всех дру­гих отно­ше­ни­ях она явля­ет­ся сво­бод­ной¹⁰. Нетруд­но понять, что раб тем мень­ше мог рас­счи­ты­вать с.47 на защи­ту, чем мень­ше была огра­ни­че­на власть его гос­по­ди­на. Но, может быть, все-таки он не был пол­но­стью пре­до­став­лен про­из­во­лу гос­по­ди­на. Мы видим, что в горо­де Лик­те рабы долж­ны были вно­сить для обще­ст­вен­ных обедов эгин­ский ста­тер с чело­ве­ка¹¹; если они мог­ли пла­тить, зна­чит, они вла­де­ли соб­ст­вен­но­стью. Не поль­зу­ясь пре­иму­ще­ства­ми ило­тов, они, с дру­гой сто­ро­ны, не испы­ты­ва­ли край­ней нуж­ды, столь зна­ко­мой обык­но­вен­ным рабам. Рабы, заня­тые зем­леде­ли­ем, име­ли срав­ни­тель­но с илота­ми еще одно отли­чие, кото­рое вме­сте с дори­че­ским про­ис­хож­де­ни­ем слу­жи­ло для них доста­точ­ной ком­пен­са­ци­ей, — это воз­мож­ность оста­вать­ся на поле­вых работах вда­ли от сво­его хозя­и­на¹². Служ­ба при доме со все­ми непри­ят­но­стя­ми, кото­рые про­ис­хо­ди­ли при столк­но­ве­нии рабов со сво­бод­ны­ми¹³, пада­ла обыч­но на ино­стран­цев (обя­зан­но­сти по обслу­жи­ва­нию государ­ства исклю­ча­лись для них), кото­рых доря­нин мог себе купить, так как он не был совер­шен­но лишен нуж­ных для это­го средств. А тор­гов­ля долж­на была при­во­дить мно­го рабов на ост­ров Крит, это убе­жи­ще мор­ских раз­бой­ни­ков. Рабов здесь назы­ва­ли име­нем, кото­рое ясно ука­зы­ва­ло на их про­ис­хож­де­ние от покуп­ки: хри­со­не­та­ми — «куп­лен­ны­ми»¹⁴.

Наро­ды, сто­яв­шие на более высо­кой сту­пе­ни раз­ви­тия, в усло­ви­ях, создан­ных заво­е­ва­ни­ем, сохра­ни­ли боль­ше ана­ло­гии с пери­э­ка­ми Спар­ты; нося имя, кото­рое точ­но ука­зы­ва­ло на их зави­си­мость (ὑπέ­κοοι — «под­чи­нен­ные»), они име­ли те же обя­зан­но­сти и те же пра­ва. Недо­пу­щен­ные в учреж­де­ния победи­те­лей, в их гим­на­сии, сис­си­тии, собра­ния, они сохра­ня­ли свои обы­чаи¹⁵; лишен­ные пра­ва сра­жать­ся, они работа­ли. Им были остав­ле­ны зем­ли, кото­рые они возде­лы­ва­ли, упла­чи­вая подать¹⁶, и, как пери­эки в Спар­те, они зани­ма­лись, без сомне­ния, с нема­лой для себя выго­дой, ремес­ла­ми и тор­гов­лей. Их горо­да, постав­лен­ные вна­ча­ле в поло­же­ние под­чи­нен­ных ради соблюде­ния инте­ре­сов дори­че­ских горо­дов¹⁷, с тече­ни­ем вре­ме­ни срав­ня­лись с ними и ста­ли бы даже выше их, если бы доряне, забыв о сво­их учреж­де­ни­ях и пред­рас­суд­ках, не ста­ли под­ра­жать им в заня­ти­ях при­клад­ны­ми искус­ства­ми. Мож­но най­ти дого­во­ры, касаю­щи­е­ся тор­гов­ли и зем­леде­лия, меж­ду горо­да­ми, неко­гда свя­зан­ны­ми отно­ше­ни­я­ми под­чи­не­ния и гос­под­ства¹⁸. Но они не суме­ли удер­жать­ся на этом пути¹⁹, и весь ост­ров, без раз­ли­чия народ­но­стей, впал в анар­хию, кото­рая отда­ла его во власть мор­ских раз­бой­ни­ков до появ­ле­ния рим­лян²⁰.

Были ли заим­ст­во­ва­ны эти фор­мы пора­бо­ще­ния Кри­том у Спар­ты или же Спар­та вывез­ла их с Кри­та? В древ­но­сти дер­жа­лись и того и дру­го­го мне­ния²¹. Но, вер­нее все­го, тут не было заим­ст­во­ва­ния ни с той, ни с дру­гой сто­ро­ны, так как мы нахо­дим их и в Спар­те, и на Кри­те, и везде, где доряне сво­бод­но утвер­ди­лись, — как в Пело­пон­не­се, так и вне его.

В Мес­се­нии доряне не мог­ли взять верх. Укре­пив­шись сна­ча­ла в одном толь­ко горо­де, они в кон­це кон­цов сме­ша­лись с мест­ным насе­ле­ни­ем²². Они не суме­ли взять власть в свои руки; на них с.48 было нало­же­но ярмо пора­бо­ще­ния, то ярмо, кото­рое созда­ло посло­ви­цу: «Боль­ший раб, чем мес­се­нец»²³. Наобо­рот, в Арго­се доряне гос­под­ст­во­ва­ли, и их гос­под­ство, хотя и ослаб­лен­ное, пред­став­ля­ет еще подо­бие тако­го же гос­под­ства в Спар­те. Ниже клас­са граж­дан, в кото­рый была вклю­че­на так­же часть мест­ных жите­лей, обра­зо­вав­шая наряду с тре­мя дори­че­ски­ми три­ба­ми свою чет­вер­тую²⁴, мы встре­ча­ем пери­э­ков и ило­тов. Пери­э­ков мы узна­ем в лице орне­а­ров; их поло­же­ние разде­ля­ли, сме­шав­шись с кину­ри­я­ми и неко­то­ры­ми дру­ги­ми окрест­ны­ми народ­но­стя­ми, став­шие так­же дан­ни­ка­ми жите­ли Орней, имя кото­рых было рас­про­стра­не­но на всех²⁵; ило­тов мы видим в лице гим­не­тов, кото­рые полу­чи­ли такое назва­ние пото­му, что, неза­ви­си­мо от сво­их зем­ледель­че­ских работ, подоб­но пери­э­кам, состав­ля­ли лег­ко­во­ору­жен­ную часть вой­ска²⁶. Но дори­че­ское пле­мя в Арго­се не суме­ло удер­жать в цело­сти этой орга­ни­за­ции, воз­ник­шей в резуль­та­те заво­е­ва­ния. Вос­став­шие илоты в один пре­крас­ный день ока­за­лись хозя­е­ва­ми горо­да, вос­поль­зо­вав­шись той несчаст­ной вой­ной про­тив Спар­ты, в кото­рой погиб­ло 6 тысяч граж­дан; изгнан­ные при сле­дую­щем поко­ле­нии, они овла­де­ли Тирин­фом и дол­го дер­жа­ли под угро­зой судь­бу осво­бож­ден­но­го Аргоса²⁷. После тако­го потря­се­ния пери­эки мог­ли бы ока­зать­ся для дорян не менее опас­ны­ми, если бы по отно­ше­нию к ним народ не при­нял реши­тель­ных мер. Горо­да, кото­рые сохра­ни­лись за ними, — Лисы, Орнеи, Мидея — были раз­ру­ше­ны²⁸, и их жите­лям, пере­се­лен­ным в Аргос и попол­нив­шим поредев­шие ряды дорян, были пре­до­став­ле­ны граж­дан­ские пра­ва²⁹. Это реше­ние, кото­рое про­ти­во­ре­чи­ло преж­ним дори­че­ским уста­нов­ле­ни­ям, откры­ло для государ­ства новую эру про­цве­та­ния и силы³⁰.

Коринф, кото­рый нахо­дил­ся во гла­ве Пело­пон­не­са, как по сво­е­му стра­те­ги­че­ско­му поло­же­нию, так и по сво­е­му зна­че­нию в каче­стве тор­го­во­го горо­да — цен­тра тогдаш­не­го гре­че­ско­го мира, был, несмот­ря на осо­бен­но­сти сво­его этни­че­ско­го соста­ва, более ком­мер­че­ским, чем воен­ным, горо­дом. В свя­зи с создав­ши­ми­ся усло­ви­я­ми его дори­че­ские учреж­де­ния под­вер­га­лись еще более быст­ро­му видо­из­ме­не­нию. Тем не менее наряду с нали­чи­ем огром­но­го чис­ла рабов, кото­рые были необ­хо­ди­мы при сло­жив­ших­ся усло­ви­ях жиз­ни, он имел так­же сво­их пери­э­ков и сво­их ило­тов: ило­тов мы можем видеть в лице кино­фи­лов³¹, рабов, жив­ших в деревне; а пери­э­ков, может быть, в лице жите­лей тех пяти окру­гов (κῷμαι), меж­ду кото­ры­ми была поде­ле­на терри­то­рия, — Герей, Пирей, Кино­су­ра, Три­по­диск и Мега­ра (Мега­ра, хотя и была дори­че­ским горо­дом, была под­чи­не­на³² Корин­фу еще до нача­ла олим­пи­ад³³).

В кон­це кон­цов харак­тер­ным для дори­че­ско­го государ­ства оста­ет­ся отно­ше­ние меж­ду хозя­и­ном и ило­том. Пери­эки для дорян не явля­лись абсо­лют­но необ­хо­ди­мы­ми. Поэто­му в дру­гих государ­ствах мень­ше­го мас­шта­ба мы видим обык­но­вен­но толь­ко насе­ле­ние, соот­вет­ст­ву­ю­щее илотам, т. е. то, на кото­рое воз­ло­жен труд, обслу­жи­ваю­щий победи­те­лей. Так, наряду с доря­на­ми, уже с.49 сме­шав­ши­ми­ся с мест­ны­ми жите­ля­ми, так же как в Арго­се и в той же про­пор­ции, в Эпидамне мож­но встре­тить зем­ле­робов, нося­щих имя кони­по­дов — «людей с запы­лен­ны­ми нога­ми»³⁴; в Сики­оне — кори­не­фо­ров, или като­на­ко­фо­ров, име­на кото­рых ука­зы­ва­ют на их мане­ру сра­жать­ся и на их дере­вен­ский костюм³⁵ и тем самым упо­доб­ля­ют их илотам, с кото­ры­ми сбли­жа­ли их уже древ­ние³⁶; в Герак­лее Тра­хин­ской — кили­кра­нов³⁷; в Дель­фах — крав­гал­лидов, кото­рые для ари­сто­кра­тии, дер­жав­шей в сво­их руках храм с его ора­ку­лом, возде­лы­ва­ли сосед­нюю с Киррой рав­ни­ну³⁸.

Те же поряд­ки в более или менее пол­ной фор­ме встре­ча­ют­ся в коло­ни­ях. Коло­нии в дей­ст­ви­тель­но­сти не мог­ли пред­став­лять тех же самых отно­ше­ний. Если неко­то­рые коло­нии эми­гран­тов, напри­мер крит­ских, круп­ные и силь­ные, состо­яв­шие из пле­мен, кото­рые люби­ли все­гда нахо­дить­ся в дви­же­нии, осно­ва­лись на побе­ре­жьях, где они выса­жи­ва­лись, то дру­гие, воз­ник­шие бла­го­да­ря ком­мер­че­ской дея­тель­но­сти или в свя­зи с дру­ги­ми потреб­но­стя­ми, были счаст­ли­вы, если их при­ни­ма­ли там в каче­стве гостей. Но все-таки во мно­гих слу­ча­ях встре­ча­ют­ся ана­ло­гич­ные под­разде­ле­ния. Герак­лея Пон­тий­ская, коло­ния Мега­ры, соеди­ни­лась с мест­ны­ми наро­да­ми. Мари­ан­ди­ны при­зна­ли свое под­чи­не­ние вла­сти дорян, как пене­сты в Фес­са­лии, под твер­дым усло­ви­ем: не быть про­да­вае­мы­ми за пре­де­лы стра­ны; отсюда древ­ние писа­те­ли выве­ли заклю­че­ние, может быть, слиш­ком сме­лое, что мари­ан­ди­нов мож­но было про­да­вать внут­ри стра­ны³⁹. По-види­мо­му, они ско­рее были дан­ни­ка­ми, чем арен­да­то­ра­ми той зем­ли, кото­рая была им остав­ле­на, и их взно­сы рас­смат­ри­ва­лись не как оброк, выпла­чи­вае­мый их хозя­е­вам, но как при­но­ше­ние их пра­ви­те­лям (ἂνακ­τες). Отсюда их наиме­но­ва­ние: доро­фо­ры — «при­но­ся­щие дары»⁴⁰.

Дру­гая коло­ния Мега­ры — Визан­тия — дер­жа­ла в такой же зави­си­мо­сти вифин­цев на евро­пей­ском бере­гу, и, подоб­но мари­ан­ди­нам Герак­леи, их так­же срав­ни­ва­ли с илота­ми⁴¹. В Эпидамне, коло­нии Кор­ки­ры, на обще­ст­вен­ных рабов было воз­ло­же­но заня­тие ремес­ла­ми⁴². В Сира­ку­зах под раз­лич­ны­ми пла­ста­ми пере­се­лен­цев, кото­рые при­хо­ди­ли из той же мет­ро­по­лии, чтобы стать ядром гос­под­ст­ву­ю­щей части насе­ле­ния, мож­но было най­ти мест­ных жите­лей, пора­бо­щен­ных под име­нем кил­ли­ки­рий­цев, или кал­ли­ка­рий­цев⁴³. Апол­ло­ния, на бере­гу Иони­че­ско­го зали­ва, и Фера ука­зы­ва­ют­ся Ари­сто­те­лем как горо­да, где сво­бод­ные граж­дане власт­ву­ют над мас­сой рабов⁴⁴, а Кире­на, коло­ния Феры, подоб­но Сира­ку­зам, демон­стри­ру­ет наряду с остат­ка­ми мно­гих после­до­ва­тель­ных коло­ни­за­ций, как побеж­ден­ное пле­мя близ­ко свя­зы­ва­лось с семья­ми пер­вых осно­ва­те­лей, их пер­вых и основ­ных вла­дык: это пери­эки — неопре­де­лен­ное назва­ние, давае­мое зем­ледель­цам, зави­ся­щим от лиц дори­че­ско­го про­ис­хож­де­ния, кото­рые в кон­це кон­цов были вклю­че­ны вме­сте с жите­ля­ми Феры в одну из трех триб, уста­нов­лен­ных Демо­на­к­сом⁴⁵.