Мифы древней Греции

с.190

74. СОПЕРНИЧЕСТВО БЛИЗНЕЦОВ

a. Когда муж­ская линия дома Поли­ка­о­на спу­стя пять поко­ле­ний пре­сек­лась, мес­сен­цы при­гла­си­ли Пери­е­ра, сына Эола, на цар­ство, и он женил­ся на доче­ри Пер­сея Гор­го­фоне. Она пере­жи­ла сво­его мужа и ока­за­лась пер­вой вдо­вой, вто­рич­но вышед­шей замуж, а мужем ее стал спар­та­нец Ойбал¹. До это­го счи­та­лось, что, когда муж уми­рал, жена долж­на была кон­чать жизнь само­убий­ст­вом, как это сде­ла­ла дочь Меле­а­г­ра Полидо­ра, чей муж Про­те­си­лай пер­вым сту­пил на берег, когда гре­че­ский флот достиг бере­гов Трои. Так же посту­пи­ли Мар­пес­са, Клео­пат­ра и дочь Фила­ка Эвад­на, бро­сив­ша­я­ся в погре­баль­ный костер, когда ее муж погиб в Фивах².

b. От Пери­е­ра Гор­го­фо­на роди­ла Афа­рея и Лев­кип­па, а от Ойба­ла — сыно­вей Тин­да­рея и Ика­рия³. Тин­да­рей уна­сле­до­вал от отца спар­тан­ский трон, а Ика­рий был при нем сопра­ви­те­лем, одна­ко Гип­по­ко­онт со сво­и­ми две­на­дца­тью сыно­вья­ми изгнал их обо­их, хотя неко­то­рые гово­рят, что Ика­рий, позд­нее став­ший тестем Одис­сея, при­нял сто­ро­ну Гип­по­ко­он­та. Най­дя убе­жи­ще у это­лий­ско­го царя Фестия, Тин­да­рей женил­ся на его доче­ри Леде, кото­рая роди­ла ему Касто­ра и Кли­тем­не­стру и одно­вре­мен­но роди­ла Еле­ну и Полидев­ка от Зев­са⁴. Позд­нее, усы­но­вив Полидев­ка, Тин­да­рей вер­нул себе спар­тан­ский трон и был одним из тех, кого спас от смер­ти Аскле­пий. Моги­лу его до сих пор пока­зы­ва­ют в Спар­те⁵.

c. Тем вре­ме­нем свод­ный брат Тин­да­рея Афа­рей сме­нил Пери­е­ра на троне Мес­се­ны, где в каче­стве сопра­ви­те­ля с мень­ши­ми пол­но­мо­чи­я­ми был Лев­кипп, по име­ни кото­ро­го, как утвер­жда­ют мес­сен­цы, назван город Левк­тры. Афа­рей взял в жены свою свод­ную сест­ру Аре­ну, кото­рая роди­ла ему Ида­са и Лин­кея, хотя Идас на самом деле был сыном Посей­до­на⁶. Слу­чи­лось так, что доче­ри Лев­кип­па — лев­кип­пиды, а имен­но: Феба, кото­рая была жри­цей Афи­ны, и жри­ца Арте­ми­ды Хила­ей­ра, были обру­че­ны со сво­и­ми двою­род­ны­ми бра­тья­ми Ида­сом и Лин­ке­ем. Одна­ко с.191 Кастор и Полидевк, кото­рые боль­ше извест­ны как Дио­с­ку­ры, укра­ли их, и те роди­ли им сыно­вей. Это при­ве­ло к еще боль­ше­му сопер­ни­че­ству двух пар близ­не­цов⁷.

d. Дио­с­ку­ры, кото­рые нико­гда не рас­ста­ва­лись друг с дру­гом, ста­ли гор­до­стью Спар­ты. Кастор был зна­ме­нит как воин и укро­ти­тель лоша­дей, а Полидевк был непре­взой­ден­ным кулач­ным бой­цом; оба заво­е­вы­ва­ли при­зы на Олим­пий­ских играх. Их двою­род­ные бра­тья и сопер­ни­ки были не менее пре­да­ны друг дру­гу. Идас был силь­ней, чем Лин­кей, но у Лин­кея был настоль­ко зор­кий глаз, что он видел в тем­но­те и мог най­ти зары­тые сокро­ви­ща⁸.

e. К это­му вре­ме­ни сын Аре­са Эвен женил­ся на Алкип­пе, и та роди­ла ему дочь Мар­пес­су. Желая сохра­нить дев­ст­вен­ность сво­ей доче­ри, он при­гла­шал всех ее жени­хов поме­рить­ся с ним силой в гон­ках колес­ниц, при­чем победи­те­лю обе­щал Мар­пес­су, а про­иг­рав­шим отру­бал голо­ву. Ско­ро к сте­нам дома Эве­на было при­би­то мно­же­ство голов, одна­ко влю­бив­ший­ся в Мар­пес­су Апол­лон выра­зил свое неудо­воль­ст­вие таким вар­вар­ским обы­ча­ем и ска­зал, что ско­ро покон­чит с ним, вызвав Эве­на на состя­за­ние. Но серд­це Ида­са тоже было нерав­но­душ­но к Мар­пес­се, и он выпро­сил у сво­его отца Посей­до­на кры­ла­тую колес­ни­цу⁹. Преж­де чем Апол­лон успел что-либо пред­при­нять, он отпра­вил­ся в Это­лию и увез Мар­пес­су, похи­тив ее, когда та пля­са­ла в хоро­во­де. Эвен бро­сил­ся в пого­ню, но не смог догнать Ида­са, и им одо­ле­ла такая кру­чи­на, что он сна­ча­ла пере­бил всех сво­их лоша­дей, а потом бро­сил­ся в реку Ликор­ман и уто­нул, а река с тех пор назы­ва­ет­ся Эвен¹⁰.

f. Когда Идас достиг Мес­се­нии, Апол­лон попы­тал­ся отнять у него Мар­пес­су. Они сошлись в поедин­ке, но их раз­нял Зевс и рас­по­рядил­ся, чтобы Мар­пес­са сама реши­ла, за кого ей луч­ше вый­ти замуж. Боясь, что Апол­лон бро­сит ее, когда она соста­рит­ся, как он бро­сал мно­гих дру­гих сво­их воз­люб­лен­ных, Мар­пес­са выбра­ла себе в мужья Ида­са¹¹.

g. Идас и Лин­кей были участ­ни­ка­ми Калидон­ской охоты и плы­ли на «Арго» в Кол­хиду. Одна­жды, после смер­ти Афа­рея, они и Дио­с­ку­ры забы­ли о сво­их ссо­рах и устро­и­ли в Арка­дии сов­мест­ный набег, чтобы угнать скот. Набег удал­ся, и Идас по жре­бию дол­жен был разде­лить добы­чу на чет­ве­рых. Для это­го он раз­ру­бил быка на четы­ре части и ска­зал, что поло­ви­на угнан­но­го скота доста­нет­ся тому, кто пер­вым съест свою часть мяса, а остав­ший­ся скот будет при­над­ле­жать тому, кто съест свою долю вто­рым. Дру­гие еще не успе­ли при­сту­пить к еде, а Идас уже рас­пра­вил­ся со сво­ей долей и при­нял­ся помо­гать Лин­кею. Про­гло­тив послед­ний кусок мяса, Идас с Лин­ке­ем погна­ли скот в Мес­се­нию. Дио­с­ку­ры оста­ва­лись на месте, пока самый мед­ли­тель­ный из них — Полидевк — не закон­чил тра­пе­зу. Затем они отпра­ви­лись в Мес­се­нию и заяви­ли жите­лям, что Лин­кей нару­шил усло­вия спо­ра, при­няв помощь от Ида­са, кото­рый тоже обма­нул их, не став дожи­дать­ся, пока все участ­ни­ки спо­ра при­мут­ся за еду. Ида­са и Лин­кея не было в горо­де — они при­но­си­ли жерт­ву Посей­до­ну на горе Тай­гет. Поэто­му Дио­с­ку­рам уда­лось уве­сти спор­ный скот и забрать дру­гую добы­чу, после чего они забра­лись в дуп­ло дуба и ста­ли ждать воз­вра­ще­ния их сопер­ни­ков. Одна­ко Лин­кей, стоя на вер­шине Тай­ге­та, увидел их, а Идас сбе­жал с горы и, швыр­нув копье в дере­во, прон­зил Касто­ра. В выско­чив­ше­го из дуп­ла Полидев­ка, кото­рый был готов ото­мстить за бра­та, Идас бро­сил вырван­ное из моги­лы Афа­рея рез­ное над­гро­бие. Полидевк, тем не менее, сумел пора­зить копьем Лин­кея, и в этот момент Зевс, при­няв­ший сто­ро­ну сво­его сына, пора­зил Ида­са перу­ном¹².

h. Одна­ко мес­сен­цы рас­ска­зы­ва­ют, что Кастор убил Лин­кея, и опе­ча­лен­ный Идас пере­стал сра­жать­ся, заняв­шись погре­бе­ни­ем бра­та. Тогда Кастор при­бли­зил­ся и наг­ло раз­ру­шил толь­ко что воз­двиг­ну­тый Ида­сом мону­мент, счи­тая, что Лин­кей не досто­ин его. «Твой брат вел себя в бою, как баба», — язви­тель­но крик­нул он. Идас с.192 обер­нул­ся и вон­зил свой меч в живот Касто­ра, за что Полидевк тут же ото­мстил ему¹³.

i. Одни гово­рят, что имен­но Лин­кей смер­тель­но ранил Касто­ра в бит­ве при Афидне, а дру­гие счи­та­ют, что Кастор был убит, когда Идас и Лин­кей напа­ли на Спар­ту. Есть и такие, кто счи­та­ет, что оба Дио­с­ку­ра в этой бит­ве оста­лись живы и невреди­мы, а Касто­ра поз­же уби­ли Меле­агр и Поли­ник¹⁴.

j. Тем не менее все схо­дят­ся на том, что послед­ним из двух пар близ­не­цов остал­ся Полидевк и что, уста­но­вив на спар­тан­ском иппо­дро­ме тро­фей в честь сво­ей победы над Лин­ке­ем, он воз­нес молит­ву Зев­су: «Отец, не дай мне пере­жить сво­его бра­та»! Одна­ко, посколь­ку судь­бе было угод­но, чтобы толь­ко один из сыно­вей Леды умер, и посколь­ку отцом Касто­ра был смерт­ный Тин­да­рей, Полидевк как сын Зев­са был воз­не­сен на небе­са. Но Полидевк согла­сил­ся на бес­смер­тие лишь вме­сте с Касто­ром, поэто­му Зев­су при­шлось раз­ре­шить им попе­ре­мен­но про­во­дить свои дни на небе­сах и в пре­ис­под­ней близ Терап­ны. В награ­ду за брат­скую любовь их обра­зы были поме­ще­ны сре­ди звезд как созвездие Близ­не­цов¹⁵.

k. После обо­жест­вле­ния Дио­с­ку­ров Тин­да­рей при­звал Мене­лая в Спар­ту и отрек­ся в его поль­зу от цар­ства, а посколь­ку дом Афа­рея тоже остал­ся без наслед­ни­ка, Нестор стал пра­вить всей Мес­се­ни­ей, за исклю­че­ни­ем той ее части, где пра­ви­ли сыно­вья Аскле­пия¹⁶.

l. Спар­тан­цы до сих пор пока­зы­ва­ют дом, где жили Дио­с­ку­ры. После них он при­над­ле­жал неко­е­му Фор­ми­о­ну, кото­ро­го они посе­ти­ли одна­жды ночью под видом пут­ни­ков из Кире­ны. Они попро­си­ли раз­ре­ше­ния на ноч­лег и поже­ла­ли пере­но­че­вать в сво­ей преж­ней ком­на­те. Фор­ми­он отве­тил, что весь дом в их рас­по­ря­же­нии, но, к сожа­ле­нию, в ком­на­те, кото­рая их инте­ре­су­ет, сей­час живет его дочь. На сле­дую­щее утро ни девуш­ки, ни ее вещей в ком­на­те не ока­за­лось; ком­на­та была пуста, если не счи­тать изва­я­ния Дио­с­ку­ров и пуч­ка суше­но­го трил­ли­у­ма, лежав­ше­го на сто­ле¹⁷.

m. Посей­дон сде­лал Касто­ра и Полидев­ка спа­си­те­ля­ми потер­пев­ших кораб­ле­кру­ше­ние море­пла­ва­те­лей и дал им пра­во посы­лать попу­т­ные вет­ры. Если на носу суд­на им при­но­си­ли в жерт­ву белых ягнят, они тут же поспе­ша­ли на помощь, и в небе их сопро­вож­да­ли стаи воро­бьев¹⁸.

n. В бит­ве при Эгос­пота­мах Дио­с­ку­ры сра­жа­лись на сто­роне спар­тан­ско­го флота, за что победи­те­ли пове­си­ли в их честь две золотые звезды в Дель­фах, одна­ко нака­нуне сокру­ши­тель­но­го пора­же­ния под Левк­тра­ми эти звезды упа­ли и исчез­ли¹⁹.

o. Во вре­мя вто­рой мес­сен­ской вой­ны двое мес­сен­цев вызва­ли гнев Дио­с­ку­ров тем, что осме­ли­лись высту­пить в их роли. Слу­чи­лось так, что спар­тан­ское вой­ско празд­но­ва­ло день этих обо­жест­влен­ных близ­не­цов, когда двое всад­ни­ков, воору­жен­ных копья­ми, ворва­лись на пол­ном ска­ку в их лагерь. Спар­тан­цы опу­сти­лись перед ними на коле­ни, возда­вая им боже­ст­вен­ные поче­сти, а оде­тые в белые туни­ки, пур­пур­ные пла­щи и яйце­по­доб­ные шле­мы псев­до-Дио­с­ку­ры, кото­ры­ми ока­за­лись двое мес­сен­ских юно­шей по име­ни Гонипп и Панорм, пере­би­ли мно­гих из них. Дио­с­ку­ры, в отмест­ку за слу­чив­ше­е­ся, после сра­же­ния у Капру­се­мы (пеще­ры веп­ря) забра­лись на дикую гру­шу и тай­ком похи­ти­ли щит, при­над­ле­жав­ший победо­нос­но­му мес­сен­ско­му вое­на­чаль­ни­ку Ари­сто­ме­ну, что поме­ша­ло ему тес­нить отсту­пив­ших спар­тан­цев и спас­ло мно­гих из них. Во вто­рой раз, когда Ари­сто­мен под покро­вом ночи решил напасть на Спар­ту, духи Дио­с­ку­ров и их сест­ры Еле­ны заста­ви­ли его повер­нуть вспять. Позд­нее Кастор и Полидевк про­сти­ли мес­сен­цев, кото­рые ста­ли при­но­сить им жерт­вы, когда Эпа­ми­нонд осно­вал новый город Мес­се­ну²⁰.

p. Дио­с­ку­ры пред­седа­тель­ст­во­ва­ли на Спар­тан­ских играх и были покро­ви­те­ля­ми всех рап­со­дов, пев­ших о былых сра­же­ни­ях, посколь­ку счи­та­лись осно­ва­те­ля­ми с.193 воен­ных пля­сок и воен­ной музы­ки. В спар­тан­ских свя­ти­ли­щах Гила­ей­ры и Фебы жри­цы до сих пор назы­ва­ют­ся Лев­кип­пида­ми, а яйцо, из кото­ро­го у Леды появи­лись близ­не­цы, было под­ве­ше­но к кров­ле²¹. Спар­тан­цы пред­став­ля­ли Дио­с­ку­ров в виде двух парал­лель­ных дере­вян­ных балок, соеди­нен­ных дву­мя попе­ре­ч­ны­ми. Сопра­ви­те­ли Спар­ты все­гда бра­ли эти бал­ки в бит­ву, и, когда впер­вые за все вре­мя спар­тан­ское вой­ско повел в бой один царь, было объ­яв­ле­но, что одна бал­ка долж­на остать­ся в Спар­те. Те, кто видел Дио­с­ку­ров, гово­рят, что Полидевк отли­чал­ся от сво­его бра­та лишь тем, что у него на лице был шрам от кулач­но­го боя. Оде­ва­лись они оди­на­ко­во, каж­дый носил шлем в фор­ме поло­ви­ны яич­ной скор­лу­пы, увен­чан­ный звездой, и у каж­до­го было копье и белая лошадь. Неко­то­рые гово­рят, что лоша­дей им дал Посей­дон, дру­гие счи­та­ют, что фес­са­лий­ско­го бое­во­го коня Полидев­ку пода­рил Гер­мес²².

* * *

1. Обыч­но, чтобы обос­но­вать при­о­ри­тет царя-жре­ца перед тани­стом, гово­ри­ли, что царь явля­ет­ся сыном бога, рож­ден­ным мате­рью, чей муж счи­тал­ся отцом одно­вре­мен­но родив­ше­го­ся близ­не­ца, при­чем пер­вый из бра­тьев счи­тал­ся бес­смерт­ным, а вто­рой — смерт­ным. Так, Геракл — это сын Зев­са и Алк­ме­ны, а его близ­нец Ификл счи­тал­ся сыном мужа Алк­ме­ны — Амфи­т­ри­о­на. Такую же исто­рию рас­ска­зы­ва­ли о Дио­с­ку­рах из Лако­нии и их сопер­ни­ках Ида­се и Лин­кее из Мес­се­нии. Пол­ная гар­мо­ния, суще­ст­во­вав­шая меж­ду бра­тья­ми-близ­не­ца­ми, откры­ва­ет новый этап в раз­ви­тии с.194 цар­ской вла­сти, когда танист испол­ня­ет обя­зан­но­сти визи­ря и глав­но­ко­ман­дую­ще­го (см. 94. 1) и во вла­сти лишь немно­гим усту­па­ет царю-жре­цу. Поэто­му имен­но Кастор, а не Полидевк, явля­ет­ся зна­то­ком воен­ных дел и даже слу­жит настав­ни­ком Герак­ла в воен­ных вопро­сах, отож­дествля­ясь в этом с Ифи­к­лом, тогда как Лин­кей, но не Идас, наде­лен ост­рым зре­ни­ем. Одна­ко до тех пор, пока систе­ма дво­ецар­ст­вия не полу­чи­ла сво­его окон­ча­тель­но­го раз­ви­тия, танист не счи­тал­ся бес­смерт­ным и не полу­чал после смер­ти тако­го же поло­же­ния, как его близ­нец.

2. Спар­тан­цы вели частые вой­ны с Мес­се­ни­ей и в клас­си­че­скую эпо­ху обла­да­ли зна­чи­тель­ной воен­ной мощью и доста­точ­ным вли­я­ни­ем на дель­фий­ско­го ора­ку­ла, чтобы при­дать все­гре­че­ский харак­тер сво­им близ­не­цам-геро­ям как поль­зу­ю­щим­ся боль­шей бла­го­склон­но­стью Зев­са, чем любая дру­гая пара близ­не­цов. И дей­ст­ви­тель­но, Спар­тан­ское цар­ство пере­жи­ло всех сво­их сопер­ни­ков. Если бы слу­чи­лось по-дру­го­му, то созвездие Близ­не­цов было бы назва­но в честь Герак­ла и Ифик­ла, Ида­са и Лин­кея или Акри­сия и Пре­та, а не в честь Касто­ра и Полидев­ка; они не были даже един­ст­вен­ны­ми геро­я­ми, кото­рым было раз­ре­ше­но ездить на белых лоша­дях: любой герой, в честь кото­ро­го устра­и­вал­ся празд­ник, счи­тал­ся всад­ни­ком. Имен­но такие празд­не­ства на исхо­де дня, на кото­рых потом­ки героя съе­да­ли цело­го быка, лег­ли в осно­ву рас­ска­зов об обжор­стве Леп­рея (см. 138. h) и Герак­ла (см. 143. a), а в этом мифе поро­ди­ли тему сорев­но­ва­ния в обжор­стве меж­ду Ида­сом, Лин­ке­ем и их сопер­ни­ка­ми.

3. Брак с Лев­кип­пида­ми уза­ко­ни­вал цар­ское поло­же­ние спар­тан­ских сопра­ви­те­лей. Они назва­ны жри­ца­ми Афи­ны и Арте­ми­ды и носят отно­ся­щи­е­ся к луне име­на. На самом деле они пред­став­ля­ли луну-боги­ню, и на вазо­пи­си Дио­с­ку­ры часто сопро­вож­да­ют колес­ни­цу Селе­ны.

4. Ана­ло­гич­ным обра­зом сле­ду­ет пони­мать рас­сказ о Мар­пес­се. Оче­вид­но, мес­сен­цы совер­ши­ли набег на это­лий­цев, жив­ших в долине Эве­на, и укра­ли их наслед­ни­цу Мар­пес­су. Про­тив них высту­пи­ли покло­няв­ши­е­ся Апол­ло­ну спар­тан­цы, поза­видо­вав их успе­ху. Чтобы решить кон­фликт, обра­ти­лись к Мике­нам как к выс­ше­му авто­ри­те­ту, и Мике­ны под­дер­жа­ли мес­сен­цев. Одна­ко сорев­но­ва­ния колес­ниц, устро­ен­ные меж­ду Эве­ном и Ида­сом, во мно­гом напо­ми­на­ют мифы о Пело­пе и Эно­мае (см. 109. j) и Герак­ле и Кикне (см. 143. e—g). Во всех этих слу­ча­ях упо­ми­на­ют­ся голо­вы сопер­ни­ков царя. Изо­бра­же­ние, кото­рое мог­ло лечь в осно­ву всех этих исто­рий, веро­ят­но, запе­чат­ле­ло ста­ро­го царя, иду­ще­го навстре­чу неиз­беж­но­му кру­ше­нию колес­ни­цы (см. 71. 1) после того, как вме­сто него богине уже было при­не­се­но несколь­ко жертв заме­сти­те­лей (см. 42. 2). Его кони при­не­се­ны в жерт­ву как про­лог к воз­веде­нию на трон ново­го царя (см. 29. 1 и 81. 4). Зло­по­луч­ный угон скота мог иметь в осно­ве исто­ри­че­ский слу­чай — ссо­ру меж­ду мес­сен­ца­ми и спар­тан­ца­ми за дележ добы­чи, полу­чен­ной в резуль­та­те сов­мест­но­го похо­да в Арка­дию (см. 17. 1).

5. Появ­ле­ние Касто­ра и Полидев­ка в доме Фор­ми­о­на опи­са­но доволь­но хит­ро: автор сооб­ща­ет о про­дел­ке, кото­рую сыг­ра­ли с глу­пы­ми спар­тан­ца­ми про­хо­дим­цы, пере­одев­шись в их нацио­наль­ных геро­ев. Кире­на, где покло­ня­лись Дио­с­ку­рам, постав­ля­ла тра­ву — трил­ли­ум, из кото­рой изготов­ля­ли нечто напо­до­бие аса­фе­ти­ды, счи­тав­шей­ся, бла­го­да­ря сво­е­му запа­ху и вку­су, цен­ной при­пра­вой. Кирен­ские куп­цы были имен­но теми, кем они себя назва­ли, и когда они поки­ну­ли дом Фор­ми­о­на вме­сте с его доче­рью, оста­вив в каче­стве пла­ты свои това­ры, Фор­ми­он решил, что луч­ше все­го пред­ста­вить все как чудо.

6. Дикая гру­ша была свя­щен­ным дере­вом луны бла­го­да­ря сво­е­му бело­му цве­те­нию, и самое древ­нее изва­я­ние боги­ни смер­ти Геры в микен­ском хра­ме Геры было сде­ла­но из дере­ва гру­ши. Плу­тарх («Гре­че­ские вопро­сы» 51) и Эли­ан с.195 («Пест­рые исто­рии» III. 39) упо­ми­на­ют гру­шу как плод, кото­ро­му покло­ня­лись в Арго­се и Тирин­фе; имен­но поэто­му Пело­пон­нес назы­ва­ли Апия («гру­ше­вый») (см. 64. 4). Дио­с­ку­ры забра­лись на гру­шу, чтобы пока­зать, что они насто­я­щие герои. Более того, пло­ды завя­зы­ва­ют­ся на гру­ше в кон­це мая (см. 72. 2), когда солн­це нахо­дит­ся в созвездии Близ­не­цов, а в восточ­ном Сре­ди­зем­но­мо­рье начи­на­ет­ся сезон море­пла­ва­ния. Воро­бьи, кото­рые сопро­вож­да­ли Дио­с­ку­ров, вни­мав­ших молит­вам моря­ков, при­над­ле­жат мор­ской богине Афро­ди­те. Ксуф («воро­бей»), отец Эола (см. 43. 1), был покло­няв­ший­ся Афро­ди­те пред­ок Дио­с­ку­ров.

7. В гоме­ров­ском «Гимне к Дио­с­ку­рам» (7 и сл.) неяс­но, летят ли Кастор и Полидевк по небу в сопро­вож­де­нии воро­бьев или же они спе­шат по небу «на воро­бьи­ных кры­льях», чтобы помочь моря­кам в беде. На этрус­ских зер­ка­лах они ино­гда изо­бра­жа­лись кры­ла­ты­ми. Их спар­тан­ский сим­вол, или do­ca­na, пред­став­лен в виде двух колонн, под­дер­жи­ваю­щих свя­ти­ли­ще, дру­гой сим­вол — две обви­тые зме­я­ми амфо­ры, при­чем змеи — это вопло­ще­ние Дио­с­ку­ров, кото­рые при­шли отведать пищи, поме­щен­ной в амфо­ры.

8. Вый­дя вто­рич­но замуж, Гор­го­фо­на нару­ши­ла индо­ев­ро­пей­ский обы­чай (см. 69. 2; 74. a и 106. l).